А был ли мальчик? Скептический анализ традиционной истории

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Официальная историческая наука толькона первый взгляд кажется чем-то незыблемым и неизменным. Старшеепоколение может подтвердить, что даже на их веку учебники историименялись несколько раз. А уж насколько различаются точки зренияавторов-историков, принадлежащих к разным политическим течениям, иговорить не приходится. В общем, то, что принято называть «новойи новейшей историей», писано и переписано, и никого этим уже неудивишь.
Однако интерпретация интерпретацией, афакты фактами. Существует множество исторических фактов, которые нестанет отрицать ни один даже самый рьяный скептик. До некотороговремени к таким фактам относилась и вся хронология, которая, кстати,в известном нам виде появилась только в XVI веке. И появилась она несама собой из последовательно складывающихся событий, а была в самомпрямом смысле слова создана – ее «написал» нектоИосиф Скалигер. И, как вы понимаете, стоило этой хронологии «родитьсяна свет», как тут же появилась другая версия, за ней –еще одна… В конце концов создалась «официальная»историческая наука, а рядом с ней взросла альтернативная история.
Противостояние между этими науками, ксчастью, обходится без крови, хотя эмоции и у «официальщиков»,и у «альтернативщиков» бьют через край. О том, какреагируют на альтернативную историю официальные историки, оченькрасочно рассказывает автор данной книги: «Некоторые начинаютругаться последними словами и теряют человеческий облик совершенно».
Мы очень надеемся, что наши читатели неуподобятся «упертым» ученым и с доброжелательныминтересом прочтут книгу, отражающую скептическую точку зрения автора.Поверьте, в ней есть над чем задуматься.
ЛЕВ ШИЛЬНИК

А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?

Да был ли мальчик-то, может,мальчика-то и не было?
М. Горький «Жизнь КлимаСамгина»
ЧАСТЬ 1

ИСТОРИЯ ВОПРОСА

Когда, начитавшись Морозова,я с апломбом заявил критику Дмитрию Мирскому, что древнего мира небыло, этот сын князя, изысканно вежливый человек, проживший долгоевремя в Лондоне, добряк, ударил меня тростью по спине.
– Вы говорите этомне, историку? Вы… вы…
Он побледнел, черная бородаего ушла в рот.
Юрий Олеша
Олеша рассказывает, что потом онипомирились за бутылкой вина и цыпленком и Мирский разъяснил ему, вчем заключается его и Морозова невежество. «Я с нимсогласился, – пишет Олеша, – хотя многиепрозрения шлиссельбуржца до сих пор мне светят». НиколайАлександрович Морозов (1854–1946), по поводу которогосхлестнулись наши уважаемые оппоненты, – народоволец ивыдающийся русский ученый-энциклопедист, отсидевший вШлис-сельбургской крепости двадцать пять лет. В 1907 г. онопубликовал книгу «Откровение в грозе и буре», гдепроанализировал датировку евангельского Апокалипсиса и пришел квыводам, противоречащим традиционной общепринятой хронологии. В1924–1932 гг. вышел в свет его фундаментальный труд«Христос» («История человеческой культуры вестественно-научном освещении») в семи томах, в котором Н. А.Морозов решительно пересмотрел всю традиционную хронологию, объявивее несостоятельной. И сразу же, подобно шаткому карточному домику,стало разъезжаться здание всемирной истории, дотоле казавшееся такимустойчивым и прочным.
Современные историки реагируют наальтернативные построения примерно так же, как князь Мирский.Некоторые начинают ругаться последними словами и теряют человеческийоблик совершенно, поэтому обсуждать эту проблему с ортодоксамиабсолютно бессмысленно. Официальная историческая версия сделалась внаши дни чем-то вроде неприкосновенной священной коровы и допускаеттолько частные изменения в рамках сложившейся парадигмы. Любоепокушение на устои рассматривается как откровенная ересь. Современнаяисторическая наука, к сожалению, начинает все больше походить нарелигиозное учение, покоящееся на незыблемых догматах. Попытка ихпересмотра или хотя бы сколько-нибудь серьезной реконструкциинемедленно карается отлучением от церкви. Научное сообществобезжалостно выбрасывает таких еретиков вон.
Но может быть, официальная историческаянаука имеет серьезные основания для такой безапелляционности? Можетбыть, фундаментальные положения, на которых она покоится, являютсяобразцом научной строгости, что и дает традиционалистам моральноеправо сверху вниз поглядывать на коллег, не разделяющих их точкузрения? К сожалению, уверенности в этом нет никакой, особенно в свететой яростной, почти священной войны, которую они объявиливозмутителям спокойствия. Разве можно даже в кошмарном сневообразить, чтобы солидная научная дисциплина, обладающая надежнойдоказательной базой, ну хотя бы современная астрономия, вдруг с пенойу рта ринулась в ожесточенную полемику с построениями астрологов?Если у вас в руках крепкая научная теория, проверяемая практикой, нетнужды опасаться покушений на ее устои. Хороший специалист, владеющийматериалом, всегда сможет, что называется, на пальцах показатьмалограмотному оппоненту истинную цену его рассуждений. А вотдипломированные историки нередко предпочитают не вступать в спор посуществу, а отделываться печальной констатацией, что «виртуальнаявсемирная история, созданная Н. А. Морозовым и его последователями,продолжает свое существование». Но такое утверждение имеет иобратную силу. Ровно с тем же успехом можно сказать, что виртуальнаяистория, созданная Иосифом Скалигером, Дионисием Пе-тавиусом и ихпоследователями не только продолжает существовать, но еще и получиластатус истины в последней инстанции. Однако чем, собственно говоря,«дешевая морозовщина» отличается от «дешевойскалигеровщины», никто из историков внятно объяснить не может.Временами создается впечатление, что они затвердили свое знаниенаизусть, как детскую считалку.
Между тем вести себя таким образомнастоящий ученый попросту не имеет права. Чтобы дать читателюпредставление о том, как должен рассуждать ученый, пекущийся обистине, а не о защите чести мундира, предоставим слово известномуотечественному биологу А. А. Любищеву. И хотя Любищев придерживаетсятрадиционных взглядов на историю, ему не приходит в голову призыватьсбросить Морозова с парохода современности. «Возьму для примератакого автора, как Н. А. Морозов. Я читал его блестяще написанные„Откровение в грозе и буре“ и „Христос“ (семьтомов). Морозов совершенно прав, когда пишет, что если бы теории,поддерживаемые „солидными“ учеными, получали бы такое жеобоснование, как его, то они считались бы блестяще доказанными… Ноего выводы совершенно чудовищны: Царства – египетское, римское,израильское – одно и то же. Христос отождествляется с ВасилиемВеликим (церковный деятель, теолог и философ-платоник, живший в IV в.н. э. – Л. Ш.)… и проч. Можно ли принять все это? Яне решаюсь, но отсюда не значит, что Морозов очковтиратель ипроходимец». Далее Любищев пишет, что против Монблана фактов,собранных Морозовым, можно выставить Гималаи других, но похожаякартина наблюдается и в биологии, поскольку имеется огромный массивфактов, противоречащих дарвинизму (Любищев не без успехаполемизировал с Дарвином). А. А. Любищев пишет: «…не всеработы Морозова приводят к нелепым выводам. Очень высоко ценят химикиработу Морозова „Периодические системы строения вещества“,где он предвидел нулевую группу, изотопы и еще что-то. Это,несомненно, был очень талантливый человек, но своеобразие его жизнипозволило развиться лишь одной стороне его дарования –совершенно исключительному воображению – и, по-моему,недостаточно способствовало развитию критического мышления. Как жебыть? Принять или отвергнуть Морозова? Ни то ни другое, а третье:использовать как материал для построения критической гносеологии…»(Цитаты по книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая историянауки».) Вот это подход настоящего ученого-естественника!Придерживаясь традиционных исторических взглядов, он, тем не менее,понимает, что не лезущие в схему факты (особенно, когда их много)нельзя отметать с порога, и настойчиво призывает к ревизииофициальной парадигмы. А вот историки делать этого решительно нехотят, полагая, что все спокойно в Датском королевстве. На нашвзгляд, весьма симптоматично, что стоит только неглупому издравомыслящему человеку чуть-чуть прикоснуться к зданию всемирнойистории, как из него сразу же начинает сыпаться труха. Например, К.Белох (1854–1929), одним из первых применивший статистическийподход к древней истории, в работе «Аттическая политика современ Перикла» исследовал численность населения греко-римскогомира и пришел к выводу, что никаких рабов в древности быть не могло.А изучив труды «древних историков», заявил, что такая, спозволения сказать, история подчиняется художественным законам и кнауке никакого отношения не имеет.
Вернемся, однако, к Морозову.Перелопатив огромный фактический материал и с успехом применивестественно-научный подход (в частности, анализ древних затмений), онпришел к выводу, что традиционная хронологическая шкала непомернорастянута и искусственно удлинена по сравнению с реальной историей.От событий до рождества Христова у Морозова не осталось буквальноничего. Такой результат может показаться дикой ересью, но только напервый взгляд. Просто нас с детства приучали думать по-другому. Аесли отрешиться от гипноза традиционных представлений, то сразу жеобнаружится, что официально принятая сегодня длинная шкала не всостоянии ответить на элементарные вопросы. Особенное недоумениевызывает назойливая, лезущая в глаза цикличность историческогопроцесса. Человечество проходит в своем развитии несколько эпох –древность, античность, эллинизм, варварство, ранее Средневековье,позднее Средневековье, Ренессанс (возрождение античности), Новоевремя. При этом ци-вилизационный крах с утратой всех достижений ипоследующим их чудесным возрождением повторяется не раз и не два субийственной периодичностью. Нам рассказывают, что в III–IIтысячелетиях до н. э. на Балканах и островах Эгейского моряраспустился великолепный цветок крито-микенской культуры бронзовоговека. Корабли критян избороздили все Средиземноморье, строилисьпрекрасные дороги, возводились циклопические здания, веласьоживленная торговля, больших высот достигли металлургия и ювелирноедело. И вдруг в конце II тысячелетия до н. э. все этовеликолепие рухнуло под ударами северных варваров. Так называемыетемные века греческой истории продолжались почти пятьсот лет. Былаутрачена письменность, а люди вновь вернулись к натуральномухозяйству. Осторожный культурный подъем начинается только в VIIIстолетии до н. э. Греки вновь осваивают Средиземноморье и дажепредпринимают плавания к Британским островам. V–IV вв. дон. э. – время расцвета греческих городов-государств.Вновь вырастают великолепные постройки, закладываются основыдемократии и парламентаризма, создаются фрески и скульптуры,поражающие воображение филигранной техникой и соразмерностью. Пишутсянаучные труды по астрономии, философии и естествознанию, расцветаетхудожественная литература во всем разнообразии жанров – поэзия,проза, драматургия, сатирические и утопические сочинения и проч.Затем эстафетную палочку перехватывают римляне. Переварив греческоенаследие, они отстраивают огромную империю от Атлантики до Евфрата иот Британии до Северной Африки. В V в. н. э. ЗападнаяРимская империя гибнет, а Европу вновь затопляют волны варваров.Человечество опять забывает все свои прежние достижения и живет почтив первобытной дикости. Только к X в. (через 500 лет без малого)начинают пробиваться первые хилые ростки новой европейской культуры,и наконец еще через 500 лет европейцы вспоминают великолепнуюантичность. Начинается эпоха Возрождения.
Традиционную историографию почему-то нив малейшей степени не заботят эти эпохи культурной и технологическойамнезии, периодически охватывавшие целые страны и континенты. Онаполагает их само собой разумеющимися, хотя история человечества напротяжении последней тысячи с лишним лет убедительно свидетельствуетоб обратном: начиная с VIII–IX вв. мы видим толькопреемственность и неуклонное приращение знания, а катастрофическихпровалов в дикость и перерывов постепенности больше не наблюдается.Даже опустошительная пандемия чумы в XIV в., от которой, поразным оценкам, погибло от 25 до 50 % населения тогдашнейЕвропы, не смогла сколько-нибудь ощутимо затормозить этот процесспоступательного развития. В таком случае уместно спросить, какаяверсия всемирной истории более виртуальна: морозовская, настаивающаяна цельности и непрерывности человеческой цивилизации, илискалигеровская, постулирующая маятникообразное чередование периодовупадка и возрождения? Нам представляется, что ответ на этот вопросочевиден.
Мы полагаем, что у наших оппонентовизрядно поубавилось бы оптимизма, если бы они ознакомились с трудамиИосифа Скали-гера и Дионисия Петавиуса более основательно. Здесь неместо разбирать их подробно (это будет сделано в конце второй главы);отметим только, что «оккультные уши» торчат буквально изкаждой строчки сочинений сих ученых мужей. Они были поклонникамикаббалистической нумерологии и пребывали в убеждении, что миромправят числа. Если читатель думает, что доктора оккультных науквдумчиво сравнивали ветхие пергаменты, тщась по мере силреконструировать далекое прошлое, то он глубоко ошибается. Научнаяистина в нашем понимании Иосифа Скалигера ничуть не занимала,поскольку он решал принципиально иные задачи. Одной из таких задачбыла привязка светской истории к библейской. Не следует забывать, чтобиблейские тексты рассматривались во времена Скалигера какбогодухновенные, поэтому сопоставление библейских событий от Адама доИисуса Христа с гражданской историей было едва ли не проблемой номеродин. Не лишним будет напомнить, что европейские монархи XVI в.пустились во все тяжкие, стараясь проследить династические корнисвоих предков если не от первой греческой Олимпиады (776 г. дон. э.), то уж от основания Рима непременно (753 г. дорождества Христова). Иосиф Ска-лигер тоже уделял этому вопросу многовнимания, тем более что его отец, Юлий Цезарь Скалигер, обуянныйнепомерным тщеславием, возводил свой род к правителям Вероны деллаСкала, которые вели историю аж от короля остготов Теодориха (ок.454–526), завоевавшего Италию. Объективная картинаисторического процесса в XVI столетии попросту никого неинтересовала, так как на повестке дня стояли вопросы сугубопрактические. Основоположник политологии Никколо Макиавелли еще доСкалигера сформулировал следующий тезис: «История нужнаправителю такой, какой она позволяет ему наиболее эффективноуправлять своим народом». И на этом лапидарном тезисе покоитсявся традиционная история, сочиненная поколениями ученых вXVI–XVIII вв., которую с гораздо большим основанием можнобез обиняков назвать политической историографией.
К счастью, предложенная Н. А. Морозовымкороткая хронология не пропала втуне, хотя сам автор отнюдь не питалособых иллюзий по поводу своего труда, справедливо полагая, чтонезыблемое здание официальной исторической парадигмы, освященноевековой традицией, будет защищаться его адептами до последней капликрови. Работами Н. А. Морозова в 1950 г. заинтересовался топологи алгебраист М. М. Постников, опубликовавший солидный трехтомныйтруд, а его аспирант А. Т. Фоменко продолжил исследования. ГруппаФоменко укоротила всемирную историю еще на пятьсот лет, придя квыводу, что события ранее X в. н. э. не могут бытьреконструированы в принципе. Первая книжка А. Т. Фоменко «Методыстатистического анализа нарративных текстов и приложения кхронологии», несмотря на ряд недочетов, заслуживает самогосерьезного внимания. К сожалению, впоследствии он увлекся созданиеммалообоснованных исторических версий, подсев на иглу коммерческогоуспеха. Его реконструкции мировой российской империи вызвали вполнесправедливые нарекания историков. А ведь в книге «Русь и Рим»он писал: «…мы снова и снова повторяем: историк и математикздесь не конкурируют. И если уж историки заинтересованы в объективномосвещении истории, что, вне всяких сомнений, именно так, тосовершенно не имеет смысла заявлять, будто математик вторгается вчужую сферу деятельности, в которой ничего не понимает. Математикзанимается только своей частью работы. Поэтому-то мы и не предлагаемздесь новой концепции истории. Формировать структуру новойисторической хронологии мы прекращаем там, где кончается математика.Расставлять же по этой структуре „живой“ историческийматериал, выяснять, к примеру, настоящее название Троянской войны ит. п., мы не вправе, это дело историков. Максимум, что математикможет себе позволить, – это высказать несколько гипотез натемы „живых“ деятелей истории».
Совершенно справедливые слова. Если быФоменко следовал духу и букве своих собственных заповедей, к нему невозникло бы никаких претензий. К сожалению, уважаемый академик неограничился критическим рассмотрением источников, а занялсянепродуктивным сочинением исторических концепций, вроде пресловутойвсемирной Русско-монгольской империи, распространившейся, по егомнению, в Средние века чуть ли не до Антарктиды. Разумеется, подобнаяересь не могла не вызвать настоящего шквала критических замечаний, вкоторых приняли участие поголовно все – от историков илингвистов до астрономов и математиков. А. Т. Фоменко, сам того нежелая, предоставил официальной исторической науке великолепный поводсплясать на бренных останках новохронологов бодрый жизнеутверждающийтанец. К настоящему времени из печати вышло уже несколько сборниковпод рубрикой «Антифоменко», авторы которых всластьпрогулялись по недобросовестным построениям московского математика.Но почему все-таки именно Фоменко выступил в роли козла отпущения?Почему критический огонь обрушился в первую очередь именно на него?Почему бы не начать от печки или, как выражались интеллигентныедревние римляне, ab ovo? Перед вами лежит фундаментальный семитомныйтруд основоположника этой ереси – начните с него! Разберитетрактат по косточкам, поймайте автора за шкодливую руку и ткнитеумника носом в его невразумительное сочинение, а уж после выноситевердикт, строгий, но, как водится, справедливый – туфта и чушьсобачья. Не тут-то было! Эрудит и энциклопедист Морозов – этовам не простодушный Фоменко. У него все ходы записаны, иподставляться на ровном месте он решительно не намерен.
Ларчик открывается просто. Фоменкооказался чрезвычайно удобным мальчиком для битья, потому чтодопускает в своих новых работах чудовищное количество ляпов, которыебез труда обнаружит любой мало-мальски грамотный человек, даже неимеющий диплома историка. Его лингвистические построения – этовообще страх и ужас, полное торжество так называемой народнойэтимологии. Одним словом, критиковать Фоменко очень легко, чего никакне скажешь о работах других «альтернативщиков» – С.Ва-лянского, Д. Калюжного и А. Жабинского, авторов проекта«Хро-нотрон». А ведь есть еще ядовитый Е. Габович,хулиганистый А. Бушков, обстоятельный омский математик А. Гуц иосторожные в оценках, скептические Я. Кеслер и И. Давиденко, скоторыми полемизировать ох как непросто. Поэтомуисторики-традиционалисты пошли по пути наименьшего сопротивления:выбрав в качестве удобной мишени неосторожного и увлекающегосямосковского академика, они чохом записывают всех остальных вкатегорию «и другие».
У читателя может сложиться впечатление,что до работ Н. А Морозова никто даже не помышлял о пересмотретрадиционной хронологии. Это ни в коей мере не соответствуетдействительности. Во-первых, до пришествия Скалигера единой мировойхронологии попросту не существовало, хотя итальянские гуманисты эпохиВозрождения изрядно потрудились на этой ниве, благополучно отправив«золотой век» греческой истории на две тысячи лет назад.Во-вторых, основополагающий труд Иосифа Скалигера «Исправлениеистории» (Opus novum de emendatione temporum), опубликованный в1583 г., был встречен поначалу в штыки, что совсем неудивительно, если вспомнить о его нумерологическом подходе квсемирной истории, построенном на магии чисел. Даже в XVII столетиихронология Скалигера выглядела более чем сомнительной, и только многопозже, когда его последователь Дионисий Петави-ус перевелскалигеровские выкладки в годы от рождества Христова (Скалигер считалтрадиционно – от сотворения мира), стала понемногу приобретатьправа гражданства. К середине XVIII в. усилиями многочисленныхфилологов и историков она сделалась почти классической, хотяскептиков все еще хватало: так, Луи де Бофор в 1738 г.опубликовал работу о недостоверности первых пяти веков римскойистории. И только к началу XIX столетия длинная хронология ИосифаСкалигера окончательно превратилась в непререкаемую догму.
Наконец, в-третьих, альтернативныйподход к событиям древности имеет давнюю традицию, и Н. А. Морозовотнюдь не был первым, кто обратил внимание на серьезные трудностиофициальной хронологии. Например, профессор Саламанкскогоуниверситета де Арсилла еще в XVI в. опубликовал две работы, вкоторых доказывал, что вся древняя история сочинена в Средние века. Кпохожим выводам пришел иезуитский историк и археолог Жан Гардуин(1646–1724), а немецкий приват-доцент Роберт Балдауф в19021903 гг. выступил с заявлением, что не только древняя, нодаже средневековая история есть не что иное, как фальсификация эпохиВозрождения и следующих за ней веков.
Не все знают, что знаменитый ИсаакНьютон, автор закона всемирного тяготения, тоже занимался хронологиейи опубликовал несколько работ на эту тему, самыми значительными изкоторых являются «Краткая хроника исторических событий, начинаяс первых в Европе до покорения Персии Александром Македонским»и «Правильная хронология древних царств». В обеих работахвеликий физик подверг критике длинную хронологию Иосифа Ска-лигера.Хотя некоторые события он несколько состарил, но в целом егохронология значительно короче скалигеровской. Особенно сильно«пострадал» Древний Египет. Традиционная история,покоящаяся на длинной хронологии, полагает, что уже в самом началеIII тысячелетия до н. э. в долине Нила сложилось классовоеобщество. Историю древнеегипетского государства принято делить нанесколько периодов – Раннее, Древнее, Среднее, Новое и Позднеецарства. Обстоятельный труд по истории Египта написал по-гречески в300 г. до н. э. некий жрец Манефон; он же составил спискиегипетских фараонов и разбил их на династии. Считается, что в эпохуРаннего царства правили I и II династии фараонов, а всего этихдинастий Манефон насчитывал до тридцати. По преданию, первым царемДревнего Египта был Мен (Мена, Мина), с него же отсчитывает первуюдинастию и Манефон.
По Манефону получается, что египетскиефараоны царствовали непрерывно на протяжении 15-ти тысяч лет, о чемсовременные историки стыдливо умалчивают. Столь несуразную цифру не всостоянии переварить даже традиционная длинная хронология, поэтомуученые сошлись на том, что к 3000 г. до н. э. государство вдолине Нила уже существовало, а складываться стало много раньше(поговаривают о додинастических царях, неизвестных Манефо-ну). Вотдословная цитата из Всемирной истории в 10 томах, том первый: «Этимцарям предшествовал, по всей вероятности, еще в IV тысячелетии дон. э. длинный ряд царей, владевших как областями Северного(Нижнего), так и Южного (Верхнего) Египта, для которых летопись недавала погодных записей». И хотя в адрес Ма-нефона время отвремени раздаются отдельные критические замечания, сдавать егоцарские списки в архив официальная историческая наука явно не спешит.Между тем труд Манефона вопиюще нелеп как по продолжительностицарствования фараонов, так и по числу династий. На какие источники онопирался, сегодня совершенно неизвестно. Может быть, он воспроизвелвсю бесчисленную вереницу царей по памяти? Попробуйте повторитьподвиг Манефона. Вы учили в школе русскую историю, а потом навернякаеще кое-что на эту тему читали. На Руси было всего две династии –Рюриковичи и Романовы. Будьте добры, припомните всех князей и царей,а потом изложите все это на бумаге в хронологическойпоследовательности. Мы сомневаемся, что у вас получится что-нибудьдельное.
Совершенно очевидно, что Манефон меньшевсего был озабочен подлинной историей древнеегипетского государства ипри составлении своих списков преследовал совершенно иные цели. Емунужно было убедительно обосновать тезис об исключительной древностиЕгипта, с чем он блестяще справился. Поэтому рассматривать его трудкак надежный исторический документ могут только очень легковерныелюди. К сожалению, историки классического направления поройпоразительно доверчивы. Не можем удержаться, чтобы не привести ещеодну цитату из академического сочинения: «Один из царей Iдинастии хвалился тем, что взял 120 тысяч пленников. Так как онвоевал с непокорным Нижним Египтом, вполне вероятно, что пленникимогли происходить оттуда. Сомневаться в достоверности приведеннойцифры нет оснований». И далее: «Скота было много: ещеоколо начала I-й династии один из царей хвалился захватом 400 тысячголов крупного рогатого и 1422 тысяч голов мелкого скота».Напоминаем читателю, что дело происходит на рубеже IV–IIIтысячелетий до н. э., когда Египет еще не до конца выбрался изкаменного века. В той же самой работе об этом написано черным побелому: «Однако камень как материал для производства орудийпродолжал еще применяться весьма широко». И дальшерассказывается о богатых кладах каменных орудий (кремневые ножи,скребки, наконечники стрел, части мотыг, деревянные серпы скремневыми лезвиями и т. д.). Сколько же всего народу жило вдолине Нила, если только в одном походе было захвачено 120 тысячпленников? И где паслись миллионные стада крупной и мелкой рогатойскотины?
Несмотря на некоторые странности, ИсаакНьютон был трезвым и глубоким ученым, поэтому поверить в 30 династийМанефона, растянувшихся на 15 тысяч лет, не мог никак. Он подвергисторию Древнего Египта решительному усекновению, заявив, что фараонМена правил не за три тысячи лет до рождества Христова, а в 946 г.до н. э. Непомерно длинную древнеегипетскую историю Ньютон ужалдо трехсот с небольшим лет, разместив ее на отрезке от 946 до 617 г.до н. э., а некоторые фундаментальные даты поднял вверх почти на2000 лет. Точно так же он заметно омолодил некоторые событиядревнегреческой истории. Мы не собираемся утверждать, что результаты,полученные Ньютоном, – истина в последней инстанции и ненуждаются в коррекции. Безусловно, многое в его работах устарело итребует пересмотра. Но в данном случае важен не столько результат сампо себе, сколько общее направление его деятельности и применявшиесяим методы проверки скалигеров-ской хронологии, которые предвосхитилиисследования многих других ученых, в частности Н. А. Морозова.Например, занимаясь укорочением древнеегипетской истории, он широкоприбегал к методу выявления параллелизмов и дубликатов вдинастических рядах фараонов. Суть этого подхода описывает С. Я.Лурье в юбилейном сборнике, выпущенном к 300-летию Исаака Ньютона:«…царь А отождествлялся на основании ряда признаков с царемВ, жившим за много лет после него. Так как А и В тождественны, тоясно, что царей, правивших между А и В, в действительности не моглосуществовать; значит, они выдуманы египетскими жрецами, чтобыпрославить древность своего народа». Похожий подход использовалвпоследствии Н. А. Морозов, а вслед за ним – А. Т. Фоменко.Традиционных историков такая работа с документами повергает в ужас,поскольку им откуда-то хорошо известно, что все эти цари не выдуманыиз головы на ровном месте, а реально существовали. Так вот ицарствовали, сменяя друг друга, на протяжении 15 тысяч лет…
Между прочим, очень часто упускается извиду то немаловажное обстоятельство, что практически любая древняярукопись создавалась с определенной целью. Объективная фиксациясобытий не занимала хронистов почти никогда; в той или иной мере онивсегда выполняли социальный заказ. Помимо возведения правящейдинастии к легендарному предку это могли быть самые разныесоображения – от сиюминутных конъюнктурных до политических ирелигиозных. Первоначальный текст не оставался неизменным –поколения переписчиков продолжали его править и редактировать в угодуизменившейся политической ситуации. Если даже Лицевой летописный сводсоздавался и редактировался по прямому указанию Ивана Грозного инесет на полях многочисленные поправки и приписки, то что уж говоритьо древних документах, пришедших к нам из тьмы тысячелетий! Ихисходное содержание могло измениться до неузнаваемости за времяпутешествия сквозь века.
Вернемся, однако, к Ньютону. Кромеметода выявления дубликатов он практиковал и другие подходы –лингвистический, астрономический и проч. Несомненный интереспредставляют его хронологические расчеты по поколениям. Считая трипоколения на протяжении ста лет, Ньютон обратился к сочинениямдревнегреческого историка и писателя Плутарха (ок. 45 – ок.127), который рассказывает, как Аполлодор и Эратосфен рассчитываливремя по царям Лакедемона (древняя Спарта). Оказалось, что правлениекаждого царя они принимали в среднем равным 30–35 годам. Надополагать, это была обычная практика античности, потому что Манефон всвоих царских списках тоже отводит каждому правителю 33 года. Ньютонне поленился и обработал огромный материал как из древней истории,так и из истории Англии и Франции, и убедительно продемонстрировал,что если поколение и в самом деле можно принимать равным 33–35годам, то средняя продолжительность правления монарха (царя, фараона,короля, князя – значения не имеет) никогда не бывает больше18–20 лет. Весьма любопытно, что через двести с лишним летпосле Ньютона Н. А. Морозов получил весьма близкие цифры,оттолкнувшись от физиологии полового созревания, и предложил в связис этим поправки к стандартным хронологиям династий.
К сожалению, стало хорошим тономупрекать Ньютона в том, что он в своих построениях опирался наавторитет Священного Писания и даже пытался обосновать непогрешимостьВетхого Завета. Иногда даже приходится слышать, что, дескать, сэрИсаак на старости лет выжил из ума, махнул рукой на свои великиеоткрытия и занялся толкованием Апокалипсиса и ревизией всемирнойистории. Между прочим, нечто похожее в свое время говорилось и оМорозове: отсидел человек 25 лет в Шлиссельбургской крепости, вот ипоехала у бедняги крыша. Юрий Олеша с присущим ему изяществомвысказался куда тоньше и парадоксальнее: «Пусть сама система иневежественна, но сам факт ее создания, повторяю, гениален, еслиучесть то обстоятельство, что Морозов был посажен в крепость надвадцать пять лет, то есть лишен общения с миром, по существу,навсегда. – Ах, вы меня лишили мира? Хорошо же! Вашегомира не было!»
Между тем утверждать такие вещи могуттолько малограмотные или недобросовестные люди. Разумеется, Ньютонопирался на Священное Писание, потому что в те далекие времена (годыжизни Ньютона – 1643–1727) Библия считаласьбогодухновенным текстом, который мог быть испорчен поколениямипереписчиков и экзегетов. Совершенно не исключено, что в отделениизерен от плевел Ньютон и видел свою основную задачу. Но ставить емуэто лыко в строку по меньшей мере неумно. А разве Иосиф Скали-гер былатеистом? Точно так же, как сэр Исаак и другие ученые того времени,он основывался на авторитете Священного Писания. Более того, онактивно использовал в своей работе магию чисел, нумерологию иоткровенно оккультные практики. Но никто на этом основании почему-тоне призывает отказаться от длинной хронологии Скалигера и Петавиуса.
Не лишен интереса и тот факт, что Н. А.Морозов, по всей вероятности, ничего не знал о работах Ньютона попересмотру традиционной хронологии (во всяком случае, он ни разу нанего не ссылается). И хотя сочинение сэра Исаака носит несколькоклочковатый характер и лишено систематичности и фундаментальностиморозовской концепции, весьма показательно, что многие полученные имрезультаты замечательно согласуются с последующими исследованиями Н.А. Морозова. Подобного рода пересечения в трудах двух ученыхзаставляют задуматься, по крайней мере, о справедливости выбранногоими подхода. Помимо метода выявления дубликатов, лингвистического иастрономического, Н. А. Морозов широко применял еще три подхода,которые можно условно назвать географическим, материально-культурными этнопсихологическим. Географический метод состоит в проверкедостоверности сообщений древних авторов на основе данных географии,геологии и климатологии. Попросту говоря, следует ответить на вопрос,могло ли описанное в старинных рукописях событие иметь место в силугеографических, геологических и климатологических особенностейрегиона той эпохи, к которой оно отнесено. Скажем, изучениеокрестностей полуострова Цур и всего сирийского побережья от Яффы доАнатолии однозначно свидетельствует, что здесь не могло сложитьсяцентров крупного мореплавания по причине полного отсутствия закрытыхот ветров бухт и удобных гаваней. Между тем хроники уверяют, что наэтой узкой полоске земли некогда существовала могущественная морскаядержава Финикия, а на полуострове Цур располагался крупнейший морскойпорт Тир. В древности портовые города всегда вырастали только там,где имелись естественные гавани. В указанном регионе этим условиямотвечают только Константинополь, западное побережье Малой Азии,острова Эгейского моря и материковая Греция. Точно так же имеютсясерьезные сомнения в том, что Рим мог стать в античное время центроммировой державы. Чтобы на протяжении многих лет вести успешныезавоевательные войны, кроме человеческого ресурса нужно иметь, таксказать, первоначальный капитал, потому что война – дело весьмадорогое. Столичные города всех без исключения будущих империй всегдарасполагались на пересечении морских или сухопутных торговых путейили были крупными портовыми городами. Рим не отвечает ни одному изэтих требований, поскольку стоит достаточно далеко от морскогопобережья на несудоходном Тибре и находится в стороне от торговыхпутей древности. Отнюдь не случайно в Средние века процветающимикультурными и промышленными центрами этого региона были портовыйНеаполь и города Северной Италии – Генуя, Венеция, Милан,Флоренция. Поначалу Рим уступал им очень сильно. Его возвышениеначалось только тогда, когда он сделался резиденцией сначалапонтификов, а потом пап, и в город хлынули толпы паломников со всегосвета. Очевидно, что в античную эпоху Рим не мог быть стольпривлекательным местом, пока не подчинил себе всю Италию. А подчинитьее он, в свою очередь, тоже не мог, поскольку на такое предприятие унего элементарно не было денег. Одним словом, перед нами типичнаяситуация порочного круга, выхода из которого не видно.
Материально-культурный метод призвандать ответ на вопрос, в какой мере можно доверять сообщениямстаринных хроник о научно-технических достижениях глубокой древности,если они откровенно противоречат естественной эволюции орудийпроизводства. Например, все наслышаны об изобретениях гениальногоуроженца Сиракуз Архимеда, жившего в III в. до н. э. Ксожалению, его выдающиеся открытия находятся в разительномнесоответствии с уровнем развития тогдашней техники. Но самоепоразительное даже не это. После смерти Архимеда его блестящиеизобретения оказались никому не нужными и были быстро забыты, хотяимели несомненное прикладное значение. Вновь появляются на свет онитолько в эпоху Возрождения, что решительно противоречит эволюциинауки и техники.
Наконец, этнопсихологический методисследует возможность появления выдающихся литературных и научныхтрудов исходя из мыслительной эволюции общества. Примеров тут болеечем достаточно: это и замечательные достижения древнегреческихастрономов, точно определивших окружность земного шара и вычислившихрасстояние от Земли до Луны, и философские и исторические трактатыантичности, написанные великолепным слогом, и многое-многое другое.Впрочем, более подробно мы рассмотрим все эти вопросы во второйглаве, где основательно разберем достижения античной научной ихудожественной мысли. Здесь же хотелось бы только отметить, чтоматериально-культурный и этнопсихологический методы представляютсянам наиболее плодотворными и перспективными даже по сравнению састрономическим подходом, который заключается в точной датировкедревних текстов по имеющимся в них описаниям солнечных и лунныхзатмений. И хотя этот последний метод широко применялся Н. А.Морозовым и группой А. Т. Фоменко, существуют определенные сомнения вего целесообразности и надежности. Старинные рукописи – этовсе-таки не учебник по астрономии, поэтому характеристики затмений,приводимые хронистами, часто грешат неполнотой и расплывчатостью. Поэтой причине однозначное их «прочтение» нередко связано снемалыми трудностями, из-за чего с равной степенью убедительности онимогут быть помещены в разные эпохи, что мы и видим зачастую напрактике.
В заключение нашей небольшойвступительной главы имеет смысл остановиться на тех авторахальтернативных исторических версий, которые не претендуют напересмотр глобальной хронологии. Вопреки расхожему мнению, ревизиятрадиционной хронологии вовсе не является неотъемлемой чертойальтернативной истории. Многие современные «альтернативщики»отдают предпочтение материально-культурному и этнопсихологическомуподходам, и мы в своей работе с ними вполне солидарны. Хотя этиметоды не позволяют точно датировать события древней истории, этоотнюдь не является их слабым местом. Дело в том, что и традиционнаяхронология, как не раз будет показано в последующих главах, невыдерживает самой элементарной критики, поэтому говорить о надежныхдатировках не приходится ни в каком случае. Более того, существуютсерьезные сомнения в принципиальной их возможности применительно кдревности и раннему средневековью. История – процессмногомерный и вариативный, а это означает, что чем глубже мыпогружаемся в прошлое, тем больше вариантов приходится рассматривать,причем все они имеют примерно равную степень убедительности. Болееили менее надежную картину можно дать для событий XIII–XIVстолетий, но абсолютная точность недостижима все равно. Даже прианализе событий XIV–XV вв. часто приходится рассматривать3–4 варианта, а при обращении ко временам более далеким числоверсий начинает расти подобно снежному кому. X в. –это своего рода рубеж, ниже которого наши реконструкции становятсявсе менее и менее достоверными, что же касается ветхозаветных эпох,то их воссоздание окончательно теряет всякий смысл. Традиционнаяисторическая версия тоже является частью этой многомерности, поэтомуимеет право на существование только лишь как одна из проекций.
К сожалению, история – науканеточная, и ничего с этим поделать нельзя. Процитируем под занавесзамечательного историка, филолога и литературоведа Ю. М. Лотмана. Вкниге «Внутри мыслящих миров» он пишет, что под словом«факт» историк подразумевает нечто весьма своеобразное,поскольку обречен иметь дело с текстами. «Между событием „каконо произошло“ и историком стоит текст, и это коренным образомменяет научную ситуацию. Текст всегда кем-то и с какой-то цельюсоздан, событие предстает в нем в зашифрованном виде. Историкупредстоит, прежде всего, выступить в роли дешифровщика. Факт для негоне исходная точка, а результат трудных усилий. Он сам создает факты,стремясь извлечь из текста внетекстовую реальность, из рассказа особытии – событие». И далее: «Сознательно илибессознательно факт, с которым сталкивается историк, всегдасконструирован тем, кто создал текст… Таким образом, с позициипередающего, факт – всегда результат выбора из массы окружающихсобытий события, имеющего, по его представлениям, значение».Даже так называемые точные науки не могут быть до конца объективнымипо причине присутствия наблюдателя, что уж тут говорить о насквозьгуманитарной истории… Напоследок еще немного Лотмана: «Естественновозникает вопрос: а возможна ли история как наука, или онапредставляет какой-то совсем иной вид знания? Вопрос этот, какизвестно, не нов. Достаточно вспомнить сомнения, которые на этот счеттерзали Бенедетто Кроче (итальянский философ, историк илитературовед, 1866–1952. – Л. Ш.).
По сути, дело здесь в следующем: наука,в том виде, в каком она сложилась после Ренессанса, положив воснование идеи Декарта и Ньютона, исходила из того, что ученыйявляется внешним наблюдателем, смотрит на свой объект извне и поэтомуобладает абсолютным „объективным“ знанием. Современнаянаука в разных своих сферах – от ядерной физики до лингвистики– видит ученого внутри описываемого им мира и частью этогомира». (Цитаты приведены по книге Д. Калюжного и А. Жабинского«Другая история войн».)
Упомянутый Ю. М. Лотманом БенедеттоКроче высказывался еще резче. Например, он утверждал, чтоисторический факт сам по себе вовсе не имеет причины. Иначе говоря,объяснения фактов – не более чем фантазия историка. Вкатегоричной формулировке Кроче это звучит следующим образом: «Фактявляется историческим в той мере, в какой мы о нем думаем, а с другойстороны, ничего не существует вне мысли. Следовательно, абсурднозадаваться вопросом: какие факты исторические, а какие –неисторические».
Это, конечно, крайняя точка зрения.Абсолютизируя субъективизм процесса познания, наш уважаемый философпорою хватает через край, хотя следует признать, что определенныерезоны у него для этого имеются. Гораздо более осторожен в своихоценках английский историк и философ Р. Дж. Коллингвуд (1880–1943),автор теоретического труда «Идея истории». Отрицаяприменимость диалектики к исследованию исторического процесса, онутверждал, что история – это, с одной стороны, поток событий, ас другой – мыслительный акт исследователя. Диалектикой, помнению Коллингвуда, тут даже не пахнет, поскольку отношения междуобеими сторонами не построены на борьбе противоположностей. Сампроцесс исследования предполагает отбрасывание старых концепций ипостановку новых.
Коллингвуд, в частности, писал:«…любой источник может быть испорчен: этот автор предубежден,тот – получил ложную информацию, эта надпись неверно прочтенаплохим специалистом по эпиграфике, этот черепок смещен из своеговременного слоя неопытным археологом, а тот – невиннымкроликом. Критически мыслящий историк должен выявить и исправить всеподобные искажения. И делает он это, только решая для себя, являетсяли картина прошлого, создаваемая на основе данного свидетельства,связной и непрерывной картиной, имеющей исторический смысл». Идалее: «Свидетельством является все, что историк можетиспользовать в качестве такового… Обогащение исторического знанияпроисходит главным образом путем отыскания способов того, какиспользовать в качестве свидетельства для историческогодоказательства тот или иной воспринимаемый факт, который историки досего времени считали бесполезным… Каждый новый историк неудовлетворяется тем, что дает новые ответы на старые вопросы: ондолжен пересматривать и самые вопросы».
Как видим, все обстоит далеко не такпросто, как представляется на первый взгляд. Познание окружающегомира неотделимо от познающего субъекта, а в гуманитарных дисциплинахэтот тезис приобретает особую весомость. Но как же так, может сказатьграмотный читатель, ведь существуют же точные независимые методы длядатирования старинных документов и археологических памятников –биофизические, дендрохронологические, изотопные. К сожалению, наповерку оказывается, что все эти точные методы далеко не так точны ик радиоуглеродному датированию это тоже относится в полной мере. Вконце второй главы мы остановимся на этих вопросах подробнее. А покаотметим, что претензии традиционной исторической науки наисключительность при современном состоянии знаний смешны инесерьезны. Точные даты событий античности в солидных академическихтрудах не могут вызвать ничего, кроме улыбки. Дай-то Бог простохудо-бедно рассортировать непомерно огромный материал, накопленныйисториками, и элементарно выяснить, что за чем следовало. По нашемуглубокому убеждению, время точных датировок еще не пришло.
В заключение позабавим читателяпространной цитатой. И хотя это чистейшей воды сатира, в каждойшутке, как известно, есть доля шутки. В романе «Островпингвинов» Анатоль Франс откровенно издевается над сочинителямиисторических трактатов:
«Писать историю – делочрезвычайно трудное. Никогда не знаешь наверное, как все происходило,и чем больше документов, тем больше затруднений для историка. Когдасохранилось только одно-единственное свидетельство о некоем факте, онустанавливается нами без особых колебаний. Нерешительность возникаетлишь при наличии двух или более свидетельств о каком-либо событии,так как они всегда противоречат одно другому и не поддаютсясогласованию.
Конечно, предпочтение того или иногоисторического свидетельства всем остальным покоится нередко напрочной научной основе. Но она никогда не бывает настолько прочна,чтобы противостоять нашим страстям, нашим предрассудкам и нашиминтересам или препятствовать проявлениям легкомыслия, свойственноговсем серьезным людям. Вот почему мы постоянно изображаем события либопристрастно, либо слишком вольно…
– Милостивый государь! –сказал я ему. – Прошу вас помочь мне своим просвещеннымсоветом. Я все силы свои полагаю на то, чтобы составить историю, но уменя ничего не выходит!
Он пожал плечами.
– Зачем же, голубчик, такутруждать себя составлением исторического труда, когда можно попростусписывать наиболее известные из имеющихся, как это принято? Ведь есливы выскажете новую точку зрения, какую-нибудь оригинальную мысль,если изобразите людей и обстоятельства в каком-нибудь неожиданномсвете, вы приведете читателя в удивление. А читатель не любитудивляться. В истории он ищет только вздора, издавна ему известного.Пытаясь чему-нибудь научить читателя, вы лишь обидите и рассердитеего. Не пробуйте его просвещать, он завопит, что вы оскорбляете еговерования.
Историки переписывают друг друга. Такимспособом они избавляют себя от лишнего труда и от обвинений всамонадеянности. Следуйте их примеру, не будьте оригинальны.Оригинально мыслящий историк вызывает всеобщее недоверие, презрение иотвращение.
– Неужели, сударь, выдумаете, – прибавил мой собеседник, – что ядобился бы такого признания и почета, если бы вводил в своиисторические книги какие-нибудь новшества! Ну, что такое новшество?Дерзость – и только!»
Вы не находите, что это до болинапоминает методы работы иных профессиональных историков? В ихкритических опусах, направленных против авторов альтернативныхверсий, не содержится ничего, кроме презрения, отвращения иправедного гнева. И в самом деле: лезут жалкие дилетанты со свинымрылом в калашный ряд, влагают нечистые персты в отверстую рану,язвят, хихикают и мешают занятым людям спокойно переписывать другдруга.
ЧАСТЬ 2

ГРЕЦИЯ И РИМ БЕЗ РЕТУШИ: СПЛОШНЫЕ ЗАГАДКИ

Не являясь убежденным сторонником новойхронологии в любом ее изводе – что морозовском, чтофоменковском, автор этих строк никак не может, к сожалению,согласиться и с традиционной трактовкой античной истории. Дело в том,что едва ли не вся античная история в том виде, в каком мы ее знаем,была создана трудами ученых-гуманитариев на протяжении XIX столетия.Лучшие из них были людьми умными, образованными и знавшими языки. Онипонимали толк в филологии, умели грамотно комментировать исопоставлять древние тексты, но, будучи закоренелыми гуманитариями,не придавали ровным счетом никакого значения таким скучным и сухимвещам, как экономика и естествознание. К великому сожалению,большинство современных историков в полной мере подвержено всемродовым хворям своих предшественников и грешит точно таким женаплевательским отношением к законам товарно-денежного обращения,уровню развития наук и ремесел в древности и, наконец, просто кзаконам природы. Подобное вопиющее естественно-научное невежество,соединяясь с некритическим отношением к старинным рукописям, дает врезультате поистине гремучую смесь. Оторопь берет, когда натыкаешьсяв сочинении иного кабинетного специалиста на такой, например,великолепный пассаж: «На великую стройку были согнаны десяткитысяч рабов». Нашему умнику представляется, что это раз плюнуть– собрать многотысячную толпу подневольных работяг и в двасчета возвести какой-нибудь Колизей. Его ни в малейшей степени неволнует, что этакую прорву людей, собранных в одном месте, надокак-то разместить и худо-бедно обеспечить продовольствием, чтобы ониэлементарно не протянули ноги. Ведь в противном случае эти десяткитысяч ничего не построят. Кто же всем этим занимался? Другие рабы,другие десятки тысяч, не моргнув глазом, отвечает специалист. Адороги, по которым будут подвозить продовольствие и стройматериалы? Аохрана – она нужна или нет, чтобы работники не разбежались?Сколько этих охранников потребуется, что они едят и где живут?
И возникает в результате ситуацияпорочного круга. Откуда взял Древний Рим свои несметные богатства?Ясное дело: подчинил полмира и ограбил до нитки покоренные страны. Акак, спрашивается, упомянутый Рим смог завоевать полмира, не имея нато надлежащей материальной базы? На какие шиши была создана ивооружена победоносная армия, и почему хилая экономикапровинциального города не расползлась при этом по швам? И тут ответнайдется – боевой дух, дескать, пассионарность, небывалыйпорыв… Все ведь предельно просто: стоит царю приказать, и помановению его державной руки в пустыне вырастают цветущие города. Эканевидаль, Александрийский маяк или Колосс Родосский! Архитекторыесть, мастера имеются, рабов хоть отбавляй – раз-два и готово.А сколько вся эта петрушка будет стоить и во что стране обойдется,пускай сухари-экономисты считают.
Шутки в сторону. Чтобы создать мировуюдержаву, нужны стабильная экономика и крепкая индустрия. А все этивещи стоят денег, причем немалых. А денег взять решительно неоткуда,особенно если принять во внимание, что твой столичный город лежит встороне от важнейших торговых путей – как морских, так исухопутных. Да и не питали древние римляне на заре своей историиособой склонности к международной торговле. Беспощадно эксплуатируярабов, прокормиться, конечно, можно, но вот полмира с таких доходовну никак не завоюешь, хоть тресни. Но, пожалуй, нагляднее всегодремучее экономическое и естественно-научное невежество нашихисториков проявляется тогда, когда речь заходит о военныхпредприятиях античности. Поэтому оставим до поры до времени в покоеглобальную хронологию и непростые проблемы датировок старинныхпамятников и обратимся к материи более земной и увлекательной –военному делу древних.
Глава 1
Легионеры и гоплиты
Начать наш рассказ имеет смысл сДревней Греции классического периода – конгломерата независимыхгородов-государств (полисов). Многие историки считают, что одним изопределяющих факторов в развитии полисной цивилизации стало появлениетяжелой пехоты, так называемых гоплитов. Это событие можноприблизительно датировать VII в. до н. э. До этогогреческая пехота была вооружена намного легче и действовалапреимущественно в рассыпном строю, играя вспомогательную роль встолкновениях аристократических родов войск – бойцов наколесницах и всадников (до самого конца античности верховая лошадьоставалась признаком роскоши). Как выглядел классический гоплит? Онносил большой круглый щит (первоначально окованный бронзой попериметру, а затем покрытый ею целиком), тяжелый шлем с гребнем исултаном, панцирь и поножи, закрывавшие ноги до колен. Изнаступательного вооружения он имел длинное (2–3 м) копье,прямой или слегка изогнутый короткий меч, иногда – серповидныйнож. Вес этого снаряжения, по оценкам археологов, составлял 33 кг(в литературе встречаются и другие цифры – 15–20 кг).Полностью во все это железо гоплит облачался только в бою, а в походебольшую его часть везли на вьючных животных или давали нести рабам.
Перед началом сражения гоплитыразворачивались в тесный боевой порядок – так называемуюфалангу, насчитывающую в глубину 8-12 рядов. Бой сводился кфронтальному столкновению, когда копейщики, наращивая скорость ипереходя с шага на бег, наносили противнику сокрушительный удар.Фланговые маневры были не в чести, а достаточной боевой выучкой дляих осуществления обладали только спартанцы и фиванцы временЭпаминонда. При всей своей мощи фаланга была неповоротлива, плохоуправляема и могла действовать только на относительно гладкойравнине, поскольку на пересеченной местности сомкнутый строй гоплитовлегко разрушался. В середине IV в. до н. э. отец АлександраМакедонского, царь Филипп II, модернизировал греческий строй, создавтак называемую македонскую фалангу. Вместо обычного копья пехотинцыполучают на вооружение тяжелую сариссу длиной от 6 до 7 м истроятся с меньшими промежутками между шеренгами, так что в сражениимогут принимать участие сразу несколько рядов. Обычная глубинамакедонской фаланги – 24 ряда.
Кроме того, Филипп создалтяжеловооруженную кавалерию, ставшую основной ударной силоймакедонской армии (об античной коннице мы еще поговорим в свое времяотдельно).
Теперь давайте прервемся и немногоподумаем. Каким количеством бойцов располагали греческие полисы?Например, Александр Бушков в книге «Россия, которой не было»,ссылаясь на свидетельство Геродота, пишет, что спартанцы могливыставить 75 000 тяжеловооруженных воинов-гоплитов. И далее сообщаетдля справки, что, согласно энциклопедическому словарю Павлен-кова1913 г., вся материковая Греция в начале XX в. располагалаармией, не превышающей 82 тысяч человек.
Вес снаряжения одного-единственногогоплита достигал, как мы помним, 33 кг. Хорошо, не станемсчитать по максимуму, а удовлетворимся всего-навсего двадцатьюкилограммами меди, железа и олова. Теперь умножаем 75 000 на 20 и врезультате получаем чудовищную цифру в полторы тысячи тонн металла.Откуда, спрашивается, такое изобилие в крохотной аграрной Спарте, всяэкономика которой базируется на разведении мелкого рогатого скота исборе оливок? Не помешает напомнить уважаемому читателю, что Спарта,если верить античным историкам, практически не вела морской торговлии даже не имела нормального денежного обращения – функцию денегтам выполняли связки железных прутьев. Это было очень странноеобщество, скованное жесточайшей военной дисциплиной. Полноправныеграждане – лакедемоняне – начиная с 7 лет получаливоенную подготовку в специальных школах, не занимались ничем, кромевойны, и постоянно находились при оружии. Историки нам объясняют, чтотакая ситуация была продиктована особенностями положения лакедемонян,которые были пришельцами и многократно уступали в численностипокоренным ими илотам, которые были превращены в государственныхрабов. Откровенно говоря, вообще не очень понятно, как такое обществомогло существовать в реальности. Кто распределял общественныйпродукт, строил города и дороги и занимался тысячей другихнеобходимых дел, если все свободное население не знало ничего, кромевоенных забав? Правда, были так называемые периэки (зависимые отСпарты, но сохранившие личную свободу общины Лаконии) иилоты-вольноотпущенники, но это все равно не решает проблемы.
Справедливости ради следует отметить,что, по другим данным, почерпнутым из того же Геродота, Спарта моглавыставить не более 10 тысяч гоплитов, а цифра в 70 с лишним тысячбойцов касается греческого ополчения в целом, когда разобщенныеполисы, ожесточенно соперничавшие между собой вплоть до самого концагреко-персидских войн (500–449 гг. до н. э.), наконецобъединились и выступили против персов единым фронтом при Платеях.Безусловно, такие торговые республики, как Афины или Коринф, быликуда богаче земледельческой Спарты, но даже в этом случае такоеколичество воинов не лезет ни в какие ворота. Уместно задатьсявопросом, а сколько всего людей проживало в Греции в то время? Е. А.Разин в книге «История военного искусства» пишет: «Понекоторым исчислениям, во второй половине V в. до н. э. всенаселение материковой Греции составляло 3–4 миллиона человек,что дает среднюю плотность до 100 человек на 1 кв. км».
Что можно сказать по этому поводу?Приводимые Разиным цифры непомерно велики. По оценкам демографов, всенаселение планеты Земля десять тысяч лет тому назад не превышало 10миллионов человек, к началу нашей эры оно выросло до 200 миллионов, к1650 г. (условному началу промышленной революции) составило 500миллионов, к XIX в. – 1 миллиард, к началу XX в. –2 миллиарда. Сегодня, в начале XXI в., нас более 6 миллиардовчеловек. К сожалению, ученые не высчитали количество людей на Земле вV в. до н. э., но если пятью сотнями лет позже оно непревышало 200 миллионов, то вряд ли было больше 100–150 винтересующую нас эпоху. Таким образом получается, что на территориикрохотной Греции в те далекие времена жило более 2 % населенияпланеты. Для сравнения: в 1999 г. население Греции составлялооколо 11 миллионов человек при площади страны 132 тысячи кв. км, чтодает всего-навсего 0,178 % мирового народонаселения. Разумеется,можно допустить, что характер распределения человеческих популяцийбыл тогда принципиально иным (скажем, Средиземноморье могло бытьодним из самых густонаселенных регионов), но такое значительноеизменение процентной доли греческого населения все равно вызываетсерьезные вопросы. А если принять во внимание, что население Китая кначалу нашей эры составляло, по некоторым оценкам, около 50 миллионовчеловек, прибавить к этой цифре население других азиатских стран,Ближнего Востока, Африки и Америки, то что останется на долюмаленькой Европы и совершенно ничтожной Греции?
Между прочим, вызывает недоумение нетолько непомерно завышенная численность населения античной Греции, нои его плотность. Е. А. Разин говорит, что она доходила до 100 человекна 1 кв. км, тогда как в современной Греции плотность населениясоставляет 81 человек (территория нынешней Греции больше). Но это жеоткровенная нелепость! Развитие экономики предполагает повышение еепродуктивности, следствием чего является и рост народонаселения.Всего 100–150 лет назад Греция была нищей аграрной страной. Ивдруг нам объявляют, что за 500 лет до рождества Христова плотностьнаселения в античной Греции превышала современную. Мы имеем некотороепредставление об уровне развития сельского хозяйства и ремесел вантичности, поэтому остается совершенно непонятным, каким образом всеэти люди могли прокормиться в условиях такой чудовищнойперенаселенности.
Но продолжим рассказ об армиях седойстарины. Историки нам говорят, что древние римляне создали самуюсовершенную военную машину своего времени. В отличие отнеповоротливой монолитной фаланги греков и македонян, римский легионбыл построен из автономных тактических единиц – манипул, чтопозволяло ему гораздо успешнее действовать на пересеченной местности.Численность легиона составляла 4500 человек (4200 пехотинцев и 300всадников). Располагавшиеся в шахматном порядке манипулы строились втри эшелона – гастаты, принципы и триарии (отсюда римскаяпоговорка «Дело дошло до триариев», т. е. в ходпошел последний резерв). Такое построение позволяло в зависимости отбоевой задачи или оперировать отдельными звеньями, или образовыватьпри необходимости сомкнутый строй (наподобие греческой фаланги).Впоследствии, при консуле Гае Марии, имя которого традиционносвязывают с военной реформой, структура легиона претерпела некоторыеизменения. Его личный состав вырос до 6000 человек, а манипулы былизаменены когортами (600 солдат в каждой). Когорты стали гораздосамостоятельнее в тактическом отношении, так как манипул для этогобыл слишком мал (не более 120 человек). Принято считать, что такаягибкая организация армейских частей плюс институт младших командиров(центурионов) и прекрасно налаженные связь и управление не впоследнюю очередь обеспечили римлянам мировое господство. В скобкахзаметим, что вызывает некоторое недоумение тот факт, что умные грекина протяжении нескольких столетий продолжали с упорством, достойнымлучшего применения, цепляться за свою неповоротливую фалангу.Измерить окружность земного шара и построить сложные военные машиныони смогли, а вот расчленить монолитный строй на самостоятельные втактическом отношении единицы почему-то не догадались. А ведь такоенесложное решение буквально напрашивалось, особенно если принять вовнимание гористый рельеф их родной страны и почти полное отсутствиеплоских равнин. Но подобные мелочи историков классической ориентации,к сожалению, не занимают.
Вернемся к нашим легионерам. Ввышеописанной организации римской армии ничего необычного нет –она представляется вполне естественной. А вот знаменитый римскийвоенный лагерь – это уже совсем другой коленкор. Тут начинаютсясовершеннейшие чудеса. Принято считать, что к эпохе манипулярноголегиона относится и появление римского военного лагеря в егоклассическом виде. Существовала даже хрестоматийная формулировка,гласившая, что Рим побеждает своих врагов при помощи «virtus,opus, arma» (доблести, трудов, оружия). «Труды» вданном случае – это прежде всего работы по возведению лагеря.Дело в том, что римляне, в отличие, скажем, от греков, возводилиукрепленный лагерь после каждого дневного перехода и всегда понеизменному плану. Размах земляных работ при этом превосходит всякоевоображение. По периметру выкапывался ров и насыпался вал,укрепленный частоколом из кольев, которые каждый легионер нес насебе. Надо сказать, что несчастный римский солдат был вообще нагруженпочище иного вьючного мула. Кроме оружия и запаса провианта нанесколько суток он тащил на собственном горбу еще и тяжелыезаостренные колья. Древнеримский историк Полибий пишет, что со всейэтой поклажей бравому легионеру ничего не стоило прошагать за пятьчасов 25 км по пересеченной местности. Но даже послеутомительного дневного перехода он и помыслить не смел об отдыхе.Впереди были работы по возведению укрепленного лагеря. Любойстроитель вам скажет, что выполнить за короткое время такой объемземляных работ попросту невозможно физически. Напомним, чточисленность одного легиона колебалась от четырех с половиной до шеститысяч бойцов. Римская армия состояла, как правило, из несколькихлегионов. Вы представляете себе, уважаемый читатель, сколько местазаймут ставшие лагерем несколько десятков тысяч человек? И всю этутерриторию нужно окружить рвом, насыпать вал и трудолюбиво укрепитьна его гребне частокол. Простейший расчет показывает, что если нашичудо-богатыри начнут городить свой лагерь вечером, то закончить трудыправедные смогут никак не раньше полудня следующего дня. И всю этубезумную операцию нужно проделывать ежесуточно. У Поли-бия так инаписано черным по белому – укрепленный лагерь возводился послекаждого дневного перехода. Тот, кто служил в армии или хотя бы бывална военных сборах, может без труда представить себе необходимый объемземляных работ.
Но, пожалуй, самое главное – дажене принципиальная невозможность таких трудовых свершений. Самоеглавное – это абсолютная их бессмысленность. Чтобы не бытьзастигнутым врасплох неприятельской армией, нет никакой необходимостиежедневно отстраивать укрепленный лагерь. Для этого достаточно иметьприличную разведку, выставить часовых и разослать конные разъезды дляконтроля основных дорог, по которым могут перемещаться крупныевойсковые соединения. Армии всего мира и во все времена именно так ипоступали, и только неутомимые древние римляне каждый вечер вкалывалидо изнеможения, отгораживаясь от внезапной ночной атаки сложнойсистемой оборонительных сооружений.
Понятно, что измыслить сей дремучийбред мог только кабинетный ученый, сроду не державший в руках лопатыи никогда не ходивший по бездорожью пешком с тяжелой поклажей.Выдержать соприкосновения с реальностью подобные насквозьтеоретические построения не могут, поэтому совершенно не важно, кторассказывает эти сказки – современный историк или древнийхронист. Если античный автор громоздит нелепость на нелепость, тонужно первым делом усомниться в подлинности его сочинения, а невыгораживать его фантазии всеми правдами и неправдами. Мы очень частоупускаем из виду, что старинная рукопись могла быть подчищена,исправлена, дополнена, в конце концов – простосфальсифицирована. Хронисты сочиняли свои труды, выполняяопределенный социальный заказ, стараясь угодить своему повелителю, азачастую выполняя его прямое распоряжение. Наконец, не следуетзабывать о такой простой вещи, что фантастическая литература родиласьне вчера и не сегодня и разного рода утопии и проекты идеальныхгосударств сочинялись еще в баснословные времена.
Поэтому нет ничего удивительного в том,что так называемые античные рукописи перегружены подобного роданенаучной фантастикой сверх всякой меры. Удивляет другое –совершенно некритическое отношение современных историков к сообщениямдревних хронистов. За примерами далеко ходить не надо. Десятки тысячзакованных в сталь и бронзу греческих гоплитов – это ещецветочки. Знаете ли вы, уважаемый читатель, с каким войскомперсидский царь Ксеркс в 480 г. до н. э. форсировалГеллеспонт (современные Дарданеллы), чтобы обрушиться на непокорныегреческие города? Держитесь крепче. Если верить античным источникам,у персов было больше миллиона солдат, а одной только конницынасчитывалось около ста тысяч. Как греки умудрились выстоять притаком соотношении сил, уму непостижимо. Ведь численность персидскойармии вполне сопоставима со всем населением Древней Греции! Конечно,легендарные триста спартанцев с царем Леонидом во главепродемонстрировали чудеса героизма в Фермопильском ущелье, но всеравно как-то слабо верится, чтобы три сотни бойцов смогли остановитьили хотя бы задержать наступление непобедимой персидской армады.Представьте себе на минуту, что в 1941 г. советскую границуперешли не пять с половиной миллионов гитлеровцев, а 150–200миллионов профессиональных солдат. Как долго при таком раскладе силпродолжалась бы Великая Отечественная война?
Прекрасно понимая, что вопрос этотчисто риторический, мы полагаем, что царь Ксеркс ни при какихусловиях не мог отправить в поход почти два миллиона бойцов (внекоторых источниках говорится, что численность персидской армиисоставляла 1 миллион и 700 тысяч воинов). Можно напомнить, чтонаселение современного Ирана (а это ядро персидской державыАхеменидов плюс некоторые сопредельные территории) не превышает 50миллионов человек, поэтому содержание двухмиллионной армии обернулосьбы для него катастрофой. В недалеком прошлом только три страныобладали такой непозволительной роскошью – это Советский Союз,Соединенные Штаты Америки и Китай. Имеет смысл спросить: скольколюдей проживало в Персии в V в. до н. э.? И если дажедопустить на мгновение, что каким-то чудом персидские крестьянеумудрились накормить от пуза два миллиона бездельников, то все равноостается тайной за семью печатями, как полководцы Ксеркса исхитрялиськоординировать действия этих необозримых толп в бою и на марше.Радиосвязи в те далекие времена вроде бы еще не было, а рассыльные сценными указаниями при таких концах никуда не поспеют.
Спору нет, современные историкивсе-таки не совсем клинические идиоты. Они прекрасно понимают, чтомиллионные армии на театре военных действий две с половиной тысячилет назад – это нонсенс. Поэтому пишется что-нибудь в такомдухе: «Цифры, которые приводит хронист, значительнопреувеличены. Численность персидской армии не могла превышать 150тысяч человек». Пикантность ситуации заключается в том, что 150тысяч солдат, по мнению нашего высокомудрого специалиста, это сущийпустяк. В результате нам без зазрения совести в очередной раз вешаютна уши исключительную лапшу. Например, Александр Македонский, имея всвоем распоряжении всего-навсего 35 тысяч солдат, не только разнес впух и прах величайшую державу античности, сокрушив на протяжениинеполных десяти лет несколько стотысячных армий неприятеля (как и гдеперсы успевали их набирать, история умалчивает), но и подчинил своейвласти Египет, Палестину и Среднюю Азию, разгромив под занавес войскаиндийского царя Пора на берегу Инда.
С цифрами наши историки вообще недружат. Как известно, III и II вв. до н. э. прошли подзнаком противостояния Рима и Карфагена. Каждая из этих державдобивалась гегемонии в Западном Средиземноморье, поэтому столкновениемежду ними стало неизбежным. В ходе трех Пунических войн (римляненазывали карфагенян пунами), растянувшихся с перерывами на целоестолетие, могущество Карфагена было сломлено, и Рим превратился введущую политическую силу античного мира. Но это так, присказка. Авот не хотите ли полюбопытствовать, как выглядела мобилизация в эпохуПунических войн? Извольте. Знаменитый римский историк Тит Ливийописывает эти события в сочинении «Война с Ганнибалом»следующим образом: «…Газдрубал, сын Гизгона, вместе с Магономпроизвел набор в глухих и окраинных областях, и под его знаменамисобралось до пятидесяти тысяч пехоты и четыре с половиною тысячконницы».
Нам опять рассказывают небылицы.Карфаген располагался в Северной Африке, на территории современногоТуниса. Мыслимое ли дело собрать в «глухих и окраинныхобластях» этой пустоши для ведения большой войны пятьдесят слишним тысяч профессиональных солдат за без малого двести лет дорождества Христова? Их же нужно одеть, обуть, накормить, вооружить…Наученные горьким опытом, металл считать не станем. А хотите знать,какими вооруженными силами располагала Римская империя во II в.н. э.? Нет ничего проще. После смерти Октавиана Августа (первогоримского императора) армия подверглась решительному сокращению –до восемнадцати легионов (вы помните численность нового легиона?).Правда, вскоре количество легионов увеличилось до 25, а приимператоре Септимии Севере – даже до 30. Дальше следуетсовершенно очаровательный пассаж современного историка: «Даже сучетом гвардии, вспомогательных войск и флота империя имела во II в.вооруженные силы всего (!) в 350–400 тысяч человек на 60миллионов человек населения». А вот на рубеже нашей эры, вэпоху гражданских войн, численность римской армии доходила до 75легионов… Считайте сами, уважаемый читатель.
Хотелось бы поинтересоваться, откудавзялась нелепая цифра в 60 миллионов жителей? Древний Рим в порусвоего максимального расширения (во II в. до этого было ещедалеко) занимал территории современных Италии, Испании, Франции,Швейцарии, южной и центральной Британии, Северной Африки, Югославии,Болгарии, части Румынии, Греции, Турции и Палестины. Неужели нарубеже новой эры на этих землях проживало 60 миллионов человек, есливсе население планеты Земля в ту далекую эпоху не превышало 150миллионов, из которых как минимум 50 приходилось на Китай? Еслисогласиться с выкладками наших историков-ортодоксов, то придетсяпризнать, что необозримые пространства Евразии, Америки и Африкиюжнее Сахары в те ветхозаветные времена пустовали.
Четырехсоттысячная римская армия вовтором веке – это, конечно, сильно. Не так круто, как двамиллиона персов, но тоже весьма и весьма неплохо. Между прочим, впервые годы царствования Екатерины Второй все пехотные частиРоссийской империи насчитывали 283 000 человек, и даже эта скромная,по меркам наших продвинутых историков, цифра тяжким грузом ложиласьна государственный бюджет. Надо сказать, что гигантомания –вообще любимый сюжет специалистов по античной истории. Вот как,например, развлекались в Древнем Риме: «В амфитеатрахустраивали битвы на кораблях, для чего арену заполняли водой. В 80году новой эры император Тит устроил в амфитеатре театрализованноеморское сражение…» Невольно хочется спросить, лицезрел ливживе автор сих строк хотя бы самый захудалый античный амфитеатр? Этоведь огромное сооружение, вполне сопоставимое по своим размерам ссовременными стадионами. Чтобы создать внутри него искусственноеозеро, где могли бы плавать настоящие корабли, потребуются миллионыкубометров воды! Откуда эту воду брали в таком количестве? Какгерметизировали многочисленные швы и неплотности постройки –ведь амфитеатр все-таки не бассейн? В конце концов, как техническиможно было провернуть подобную операцию? Ведь в Древнем Риме насосовне знали. Водяной насос – это принципиально иной уровеньтехнологии, предполагающий наличие винтов, болтов и герметичныхпрокладок, который был достигнут только на заре Нового времени(XVII в.).
Раз уж мы заговорили о чудесах, можновспомнить и знаменитые гладиаторские бои. Мы полагаем, чтобольшинство наших читателей прекрасно помнят, кто такие гладиаторы.Это профессиональные бойцы, искушенные во всех тонкостях вооруженногоединоборства, призванные убивать друг друга на потеху публике. Когдав романе какого-нибудь Джованьоли читаешь о том, как великолепныйСпартак непринужденно расправился с тремя противниками на аренеримского цирка, то принимаешь это как должное. Но вот перед намистаринная хроника, автор которой запросто сообщает, что императорКлавдий организовал для развлечения публики морское сражение, вкотором приняли участие девятнадцать тысяч (!) гладиаторов иосужденных преступников. Другими словами, девятнадцать тысячвооруженных до зубов бойцов-профессионалов собираются резать другдруга, а пресытившиеся аристократы явились на это зрелище поглазеть.Ответьте мне только на один-единственный вопрос, уважаемый читатель:сколько нужно вооруженной охраны, чтобы избежать непредвиденныхпоследствий? Девятнадцать тысяч гладиаторов – это целая армия,причем даже не просто армия, а своего рода спецназ, составленный изштучных бойцов, которых в течение многих лет обучали всем хитростям итонкостям военного дела. Кто и каким образом сможет оказать этимпрофессиональным убийцам достойное сопротивление, если им вдруграсхочется потешать плебс на трибунах? Можно ли даже в кошмарном снепредставить, чтобы российские власти в наши дни собрали на стадионе(в Грозном или Москве – принципиального значения не имеет)несколько тысяч басаевских боевиков, с тем чтобы онипродемонстрировали праздной публике свое искусство?
Возвращаясь к вопросу о непомерныхармиях древности, хотелось бы обратить внимание читателей наследующее крайне любопытное обстоятельство. В Средние веканепобедимые армады, насчитывающие десятки и сотни тысяч солдат, водночасье проваливаются в небытие. При этом население Европы нетолько не уменьшилось, но даже заметно выросло, а уровень развитиянауки, техники и ремесел был несопоставим с античными аналогами.Европейским монархам до их героических легендарных предков –как до Полярной звезды. Пять-шесть тысяч пехотинцев и сотня-другаяконников – вот и все, что они могут вывести в поле. И ничегоудивительного в этом нет, поскольку нам сегодня хорошо известно, чтостоимость полной экипировки и вооружения одного-един-ственного рыцарябыла эквивалентна цене сорока пяти коров. Какие уж тут десятки тысячгоплитов, одетых в сталь и бронзу…
И только во второй половине XVIIстолетия, когда промышленная революция стала свершившимся фактом,картина стала понемногу меняться. Но даже в 1812 г. НаполеонБонапарт, сделавшийся полновластным хозяином чуть ли не всей Европы,смог двинуть на Россию не более 600 тысяч солдат. При этом необходимоиметь в виду, что границу Российской империи пересекли толькочетыреста тысяч, а двести остались на западном берегу Немана. Междупрочим, в знаменитом Бородинском сражении принимали участиевсего-навсего 135 тысяч французов. Чем закончился российский походБонапарта, нам тоже хорошо известно.
Наполеоновские войны поразиливоображение современников. Западная Европа не знала ничего подобногона протяжении многих веков. Кровавая неразбериха захлестнулаевропейские страны. Небывалый размах военных предприятий «маленькогокапрала» закончился для Франции самой настоящей демографическойкатастрофой. Некоторые французские провинции совершенно обезлюдели, ипопадались села, где нельзя было отыскать мужчин старше пятнадцатилет. Зализывать раны, нанесенные войной, прекрасной Франциипредстояло еще очень долго. Вплоть до начала Первой мировой войныпросвещенные европейцы даже представить себе не могли ничегосколько-нибудь отдаленно похожего по своему накалу и ожесточенностина наполеоновские походы. Прозвище «корсиканского чудовища»он заработал по праву. А сегодня нас хотят уверить, что за две споловиной тысячи лет до рождения Бонапарта могущественные владыкидревности запросто вели мировые войны с участием сотен тысяч бойцов.Экономическая основа таких, с позволения сказать, эскапад современныхисториков ни в малейшей степени не волнует.
Глава 2
Разя огнем, сверкая блеском стали
Пришла пора более подробно потолковатьо кавалерии древних, тем более что читателю это было в свое времяобещано. Как мы помним, греки и римляне не придавали коннице большогозначения, а вот македоняне, персы и парфяне сделали ее основнойударной силой своих армий. Первоначально Парфией называлась область,расположенная к юго-востоку от Каспийского моря. К I-му в. до н. э.Парфянское царство значительно расширилось и занимало территориисовременных Ирана и Ирака, соприкасаясь на западе с восточнымиграницами Римского государства. Римская экспансия на восток привела ктому, что прибрежные районы Малой Азии и Восточного Средиземноморья(кроме Египта) подпали под власть римлян, в результате чего Парфияоказалась отрезанной от Черного и Средиземного морей. СтолкновениеРима и Парфянского царства стало неминуемым. В 54 г. до н. э.40-тысячная римская армия под командованием Красса вторглась вМесопотамию. Поскольку основные парфянские силы обрушились наАрмению, чтобы воспрепятствовать ее союзу с римлянами, Крас-супротивостоял полководец Сурен, имевший в своем распоряжении только 11тысяч конницы. В 53 г. до н. э. римские легионы встретилисьс кавалерией Сурена около города Карры.
В завязавшемся сражении римские войскапотерпели сокрушительное поражение, а сам Красс попал в плен. Римлянестолкнулись с совершенно новой для них неприятельской тактикой.Парфяне не стали ввязываться в рукопашный бой. Стремительные всадникиСурена на быстром аллюре скакали вокруг римских легионов,расстреливая солдат из мощных луков. Совершенно незнакомый с тактикойкочевников Красс попытался частью сил контратаковать Сурена.Обратившись в притворное бегство, парфяне оторвали преследующий ихотряд от основного ядра римской армии и полностью его истребили.Кавалерийские атаки продолжались до темноты, а римляне ничего немогли им противопоставить, поскольку их армия состояла в основном изпехоты. Потери, понесенные римским войском, были исключительновелики.
Конные стрелки из лука принималиучастие в битвах античности и до парфян. Такая манера ведения боябыла типична для всех кочевников причерноморских степей –легендарных киммерийцев, скифов, сарматов. А вот западные европейцы,широко применявшие конницу (например, македоняне и кельты), делалиставку на тяжеловооруженную кавалерию. Но и у восточных народовсуществовала латная конница – она была у парфян, персов, тех жесарматов. При этом не только всадник, но зачастую и конь был облаченв железную броню. Оружием такого кавалериста было длинное копье итяжелый длинный меч. Вот, скажем, как выглядел ка-тафрактарий –тяжеловооруженный сарматский кавалерист. Он носил куртку-колет,обшитую пластинами наподобие рыбьей чешуи, которые были изготовленыиз бронзы или железа. Иногда эта чешуйчатая броня могла быть роговойили кожаной. Голову ката-фрактария покрывал высокий остроконечныйшлем. Вышеупомянутое копье называлось «контос» идостигало в длину, по мнению некоторых историков, четырех с половинойметров, поэтому воин держал его обеими руками. А вот галльский (т. е.кельтский) всадник был снаряжен еще основательнее. По сообщениюдревнеримского историка Тацита, он был с ног до головы закован вжелезо, шлем украшался металлическим гребнем с пучком перьев, а нащите красовался девиз. Ну и скажите на милость, чем этот древнийконный галл отличается от средневекового рыцаря?
Полагаем, читатель уже догадался, чтомы толкуем об античной кавалерии столь подробно не ради спортивногоинтереса. Дело в том, что в древности не знали стремян. Согласносовременным представлениям (историки-традиционалисты с этимсовершенно согласны), стремя придумали в VI в. после рождестваХристова то ли китайцы, то ли тюрки. У персов оно появилось вVIII в., а в Европе только в X–XI вв. Тогда же здесьначинают использовать и железные подковы. СогласноИсторико-этимологическому словарю П. Я. Черных, в России слово«стремя» впервые упоминается в XII в., а вот слово«седло» в этом словаре не упомянуто. В скобках заметим,что имеются серьезные сомнения относительно VI столетия; надежнойдатой широкого распространения стремени следует считать время нераньше X в. Особенно настораживает китайская версияпроисхождения стремени, поскольку Китай, по расхожему мнениюофициальных историков, является прародиной едва ли не всехтехнических новшеств – от бумаги до пороха. Как согласуется сэтими представлениями то простейшее обстоятельство, что впервыеобъявившиеся в Китае западные европейцы (XVII в.) были вынужденыобучать аборигенов элементарным вещам с азов, никто объяснять неберется.

Но не будем растекаться мыслию подреву, а продолжим наш рассказ. Надеемся, все наши читатели знают,что такое стремя. Это необходимая принадлежность седла,предназначенная для упора ног всадника, в виде металлической дужки сдонцем, за которую на ремне к седлу и подвешивается. Удобно сесть налошадь и прочно держаться в седле без стремени очень трудно.Ехать-то, конечно, можно – ездят в конце концов и без седла, ибез стремян, пользуясь одной только уздечкой. Но вот орудовать наполном скаку копьем и мечом и не слететь при этом с лошади совершенноневозможно. Любой сколько-нибудь ощутимый толчок выбьет из седлатакого незадачливого кавалериста к чертовой матери. С законамимеханики, увы, не поспоришь. Всадника, стреляющего из лука иобходящегося при этом без стремян, еще худо-бедно можно вообразить,хотя нам представляется, что и такая процедура окажется чрезвычайнотрудоемкой. Но вот сражаться без стремян копьем и мечом, будучивдобавок облаченным в тяжелый доспех, – невозможно.
Самое пикантное состоит в том, чтоисторики классического направления прекрасно осведомлены: античностьне знала не только стремян, но и настоящего седла с высокой лукой, носие обстоятельство их нисколько не обескураживает. Археологи древнихстремян тоже не находят, так что спорить тут, казалось бы, не о чем.Но списывать на этом основании в архив сарматов-ка-тафрактариев,закованных в железо галлов, гетайров Александра Македонского и иже сними никто почему-то не торопится. Сочиняются головоломныеконструкции, чтобы любой ценой объяснить необъяснимое. Например,историк Ф. Кардини вполне справедливо замечает, что совершеннонепонятно, каким образом катафрак-тарий мог удержаться в седле, неимея стремян и лишенный возможности пользоваться поводьями. «Этаэквилибристика, – пишет он, – поражала иримлян». А вот дальше начинается полет буйной фантазии:«Вероятно, у иранских всадников был способ фиксировать копье нателе лошади при помощи привязей и особых ремней, или же равновесиедостигалось благодаря тому, что всадник сильно прижимал колени кбокам лошади, опираясь при этом на колчаны, привязанные сзади кседлу. При столкновении с противником хитрость, быть может, состоялав том, чтобы развернуть торс правым плечом вперед и цепко обхватитьногами тело лошади. Копье было хотя и неудобным в употреблении (тотсамый контос четырех с половиной метров длины. – Л. Ш.),но зато грозным оружием». Что можно сказать по этому поводу?Голь на выдумки хитра. Иван Ефремов в своем историческом романе «ТаисАфинская» тоже придумал особую посадку при верховой езде,желающие могут ознакомиться…
А вот как выглядит действительнаяэволюция конской сбруи. Специалист по военной истории М. Гореликпишет (цитата по книге Д. Калюжного и А. Жабинского «Другаяистория войн»): «Таранный удар копьем и связанная с нимопасность быть выбитым из седла потребовали предельно крепкойпосадки, что привело в XII веке к созданию седла-кресла с высоченной,очень жесткой задней лукой, охватывающей стан всадника, на которую оноткидывался, уперев ступни вытянутых ног в стремена. Высокая передняялука защищала живот рыцаря. Строгость в управлении конем обусловиласуществование специального мундштука и острых конусовидных шпор».И далее: «… Без седла не могло быть и речи о развитии тяжелойкавалерии». Четко и ясно. А вот горе-историкам, которым неписаны элементарные физические законы, почему-то невдомек, что одетыйв железную броню всадник, не имея стремян и седла, вряд ли даже налошадь взобраться сумеет без посторонней помощи. Где уж тут махатьмечом и тыкать пикой во врага…
Воображению наших историков можетпозавидовать иной романист. Например, нам рассказывают, чтоискусством верховой езды мы обязаны скифам – народу,населявшему в древности причерноморские степи. Анализируются предметыскифской материальной культуры, извлеченные из Чертомлыцкого курганав нижнем течении Днепра. Речь идет о сосуде, который датирован IV в.до н. э. На нем изображены скифы, ухаживающие за лошадьми. Намсообщают, что на этой картинке можно разглядеть не только седло, нодаже и стремена, правда, особого типа. Такое стремя якобыпредназначалось только для того, чтобы вскочить на лошадь, а вотездили скифы все-таки без стремян. Не поленитесь, уважаемый читатель,и изучите эти изображения самостоятельно, благо фотографий скифскогозолота в доступной литературе полным-полно. Посмотрите, скажем, навазу, где представлен скиф, стреноживающий коня. Вы без трудаобнаружите удила, стремена и английское скаковое седло. Грива у коняаккуратно подстрижена. Одежда скифов скроена по фигуре, а обувьотдельно пошита на правую и левую ногу, что, между прочим, научилисьделать только в Новое время. К слову сказать, родители А. С. Пушкинатакой обуви еще не знали. Можно спорить о том, когда именно былоизготовлено так называемое скифское золото, но что эти находки нельзядатировать IV в. до н. э. – сомнению неподлежит.
Кстати, как вам вообще эта милая идея:стремя для посадки на лошадь выдумали, но вот чтобы догадатьсяиспользовать его для верховой езды, нужно было помозговать ещенесколько столетий.
Но чемпионами по езде верхом без седлабыли в старину, несомненно, нумидийцы – народ, некогдаобитавший в Северной Африке. Прославленный Ганнибал, едва непобедивший римлян в III в. до н. э., вербовал из них своюлегкую кавалерию. Оказывается, эти бравые ребята ездили верхом почтисовершенно нагие, не знали седла и стремян, а лошадьми управляли спомощью прута и ремня. Более того, хронисты утверждают, что они неупотребляли ни узды, ни поводьев. И вот такой, извините за каламбур,бред сивой кобылы преподносится нам с самым серьезным выражениемлица. А как вам понравится следующий пассаж: «Если веритьлегендам, составляющим основание древнейшей истории римлян(рассуждение само по себе блистательное; как после этого можновсерьез говорить о достоверности античной истории? – Л.Ш.), то можно прийти к заключению, что кавалерийская служба былаизвестна еще при основании Рима и получила некоторое развитие…»По преданию, Рим был основан в 753 г. до н. э., вся егоранняя история предельно мифологизирована и насквозь легендарна.
Когда была одомашнена лошадь, вточности неизвестно. Следует иметь в виду, что лошадь весьма затратнав содержании. Во всяком случае, на севере Европы очень долго пахалина быках, а на юге обходились ручным трудом, поскольку урожайностьбыла столь велика, что не возникало необходимости обрабатыватьбольшие земельные участки. Мы знаем, что вплоть до начала крестовыхпоходов чистопородных лошадей в Европе было очень мало, поэтому сXI в. практиковался их ввоз из Аравии. Но и в Аравии с конскимпоголовьем было куда как негусто, так что очень часто торговцылошадьми оказывались у разбитого корыта – окупить расходы натранспортировку лошадей им сплошь и рядом не удавалось. По этойпричине чистопородные лошади в Европе стоили чрезвычайно дорого: захорошего коня без звука выкладывали сумму, на которую можно былолегко приобрести целое стадо коров в 40–50 голов. А вот вДревней Греции царила полнейшая идиллия. Считать деньги там, видимо,еще не научились, поэтому писатель и историк Ксенофонт (430–335или 354 до н. э.) раздавал направо и налево следующиерекомендации: «Если вы хотите иметь хорошую строевую лошадь, тодолжны испытать ее при различных обстоятельствах, какие она толькоможет встретить, например: переплывать рвы, карабкаться на валы,подниматься и опускаться по крутым возвышенностям и носиться во веськарьер по неровной местности, по покатостям и дурным дорогам. Большаячасть лошадей не соответствует ожиданиям не вследствие ихнедостатков, а потому что они не имеют должного навыка. Если онихорошего сложения, то для того, чтобы они не были порочны,методическою дрессировкой следует приучать их ко всему». Дляполноты картины мы могли бы процитировать пространное руководство потренингу лошадей, составленное древними хеттами совсем уже вбаснословные времена – чуть ли не в конце III тысячелетия дон. э., но по понятным соображениям делать этого не будем.
Чтобы закрыть «конскую тему»раз и навсегда, следует сказать еще несколько слов о боевыхколесницах, которые являлись основной ударной силой армий ДревнегоВостока вплоть до того момента, когда лошадь научились использоватьпод седло. Гомеровские герои вихрем врывались в стан неприятеля наэтих стремительных двухколесных машинах, сея вокруг смерть иразрушение; хетты и египтяне сшибались в смертельной схватке нагорячих песках Палестины; наконец, боевые колесницы были элитнымичастями непобедимой ассирийской армии в начале I-го тысячелетия дон. э. В V в. до рождества Христова персы даже не подумалиотказаться от колесниц, хотя уже располагали к тому времени прекраснообученной латной конницей. Вспомните школьный учебник по историиДревнего мира, уважаемый читатель. Персидская боевая колесница тамнарисована во всей красе. По полю, усеянному трупами павших бойцов,во весь опор мчится двухколесная повозка, сверкая стальными косами,торчащими из ободьев и ступиц. А дышло этого броневика античностиувенчано смертоносным железным жалом. Не нужно быть семи пядей волбу, чтобы понять, что такое чудище предельно нефункционально.Персидский монстр может катиться только по математической плоскости,поскольку даже на гладкой дорожке ипподрома сия невразумительнаяконструкция моментально опрокинется, зацепившись своими косами запервый же ухаб.
А как, интересно, эти железные серпыкрепятся к колесу? Болтов древние египтяне и персы вроде бы не знали.Наконец, элементарный вопрос: для чего вообще нужны все эти блестящиепричиндалы? Представьте на минуту, что такой ощетинившийся еж наколесах, сверкая своими косами и серпами, врезается на полном ходу вбоевые порядки вражеской армии. Что произойдет дальше? Ответ лежит наповерхности: этот на диво слаженный возок через два-три метра встанеткак вкопанный, потому что на его острых железяках сразу повиснетнесколько тел. После чего неприятель вышвырнет к чертовой материэкипаж и разберет даровое оружие. Совершенно очевидно, что боеваяколесница не годится для рукопашного боя. Использовать ее можноодним-единствен-ным способом: поставить в повозку стрелков из лука исражаться на расстоянии, держа при этом ухо востро. Как только врагпереходит в атаку, нужно немедля поворачивать коней и трусить ксвоим. В Гражданскую войну в России бойцы на тачанках так ипоступали. Бричка с привинченным к ней пулеметом представляетопасность, пока находится на расстоянии, но стоит ей только оказатьсяв гуще вражеских солдат, как все, пиши пропало – телегу отнимутвместе с оружием. Поэтому понятно, что винтить на колеса остроежелезо не имеет ровным счетом никакого смысла. Между прочим, нелишним будет отметить, что даже безо всяких серпов двухколесныйэкипаж представляет собой весьма неустойчивую конструкцию. На гладкойдороге ею, умеючи, управлять можно, а вот кататься по пересеченнойместности – извините.
Надо сказать, что автор этих строквпервые усомнился в справедливости античной истории давным-давно, какраз когда увидел в школьном учебнике эти персидские повозки,утыканные серпами и косами. Стоит только приглядеться к изображениямбоевых колесниц в старинных рукописях, как сразу же возникаетмножество вопросов, даже если никаких ножей на них нет. Прежде всегонужно было изобрести ажурное колесо со спицами. В далекой древностиприменялись и сплошные деревянные колеса, но такие экипажи слишкомтяжелы и громоздки для конной тяги, поэтому в них впрягали быков. Изрисунков и описаний древнеегипетских колесниц следует, что колесаэтих повозок имели четыре или шесть спиц. К сожалению, вся беда втом, что колес с четырьмя, пятью или шестью спицами в природе несуществует, потому что обод такого колеса никогда не будет круглым.Идеальный обод получается при двенадцати спицах, когда каждая изшести равных частей обода насаживается на две спицы. Колесо совсем нетакая простая штука, как кажется на первый взгляд. Обод собирается изупомянутых шести секций, изготовленных из гнутого дерева, причемспица обязательно пронзает обод, а другим концом прочно вбивается вступицу. Так что изобретение спиц и ступицы было серьезнымтехнологическим прорывом. Но и это еще далеко не все. На тележноеколесо необходимо натянуть стальную шину (так называемый бандаж) ипрочно соединить ее железными хомутами с ободом. Разумеется, можнообойтись и без стали, но такие колеса придется слишком часто менять.Неплохо бы иметь и прочную железную ось (откуда египтяне бралижелезные оси за двадцать веков до новой эры?), потому что деревяннаячересчур хрупка.
Тем не менее нам предлагают модельдревнеегипетской колесницы из дерева, которая выглядит следующимобразом: ось из ольхи, колеса и все остальное – из ясеня, аободья колес обернуты березовым лыком. Ось напрямую соединена сдышлом. М. Горелик так прокомментировал возможности подобногоэкипажа: «Без сомнения, эта колесница имела ритуальноезначение, поскольку чисто деревянная конструкция не выдержала бынагрузок ни в быту, ни на войне». Надо сказать, что приизучении рисунков и моделей колесниц древности невозможно избавитьсяот впечатления некоторой декоративности изделия. Ну никак не сможеттакая повозка ездить по земле, хоть ты застрелись! Кроме того,поражает воображение небывалая технологическая эклектика –сочетание совершенно несочетаемых элементов. С одной стороны, мывидим практически полное отсутствие упряжи (плечевое ярмо простоналожено на лошадей, но никак не закреплено снизу), а с другой –цилиндрическую муфту, в которую вставлена колесная ось. Увы и ах,господа, но не было муфт в пятом веке до новой эры, хоть обыщись. Квеликому нашему сожалению, ни египтяне, ни ассирийцы, ни гомеровскиегреки просто физически не могли изготовить прочную, надежную ибыстроходную повозку с конной тягой. Не существовало в теветхозаветные времена соответствующих технологий, да и железо былотогда товаром более чем дефицитным – оно стоило много дорожесеребра и золота. А если и были в древности умельцы, способныесобирать такие колесницы (что вряд ли), то цели при этомпреследовались наверняка исключительно декоративные и ритуальные. Вовсяком случае, быть работоспособным экипажем сия зыбкая конструкцияникак не могла.
Глава 3
Баллисты и катапульты
Но самое, пожалуй, удивительное вистории античного военного дела – это осадная техника древних.Здесь нас ждут поистине невероятные открытия, рядом с которымирассуждения о тяжелой пехоте, латной коннице и боевых колесницахпокажутся детским лепетом. Мы не станем подробно разбирать устройствовсех этих военных машин, тем более что в литературе их описановеликое множество. Это, во-первых, разного рода метательные машины(катапульты, баллисты, фрондиболы, онагры, полиболы и т. д.),выбрасывавшие по навесной траектории тяжелые камни и стрелы. Принципработы таких механизмов был основан на упругой силе канатов, свитыхиз воловьих жил или волос, поэтому их называют еще машинамиторсионного типа. Дальность стрельбы камнеметов и стрелометов, есливерить историкам, превышала 300 м, а вес снаряда мог доходить до100 кг. Тяжелые орудия предназначались для разрушения укрепленийпротивника, его военной техники и кораблей, а легкие стрелометы,бившие горизонтально (были и такие), служили для уничтожения живойсилы неприятеля. Говорят, что они точно попадали в цель на дистанциидо 200 м и даже имели специальные прицельные приспособления. Взависимости от мощности и типа снаряда метательные машиныобслуживались командой специально обученных механиков от 4 до 10человек.
Утверждают, что метательные установки,использующие силу скрученных жил или волос, были изобретены в IV в.до н. э., а в дальнейшем значительно усовершенствованы. Большойвклад в создание сложных механизмов нового типа внес знаменитыйАрхимед. Рассказывают, что при обороне Сиракуз применялисьграндиозные деревянные машины до 10 т весом, построенные по егочертежам. Но вершиной античной военной инженерной мысли была,пожалуй, так называемая полибола, которая могла вести автоматическийогонь. Натягивание тетивы и подача стрелы в этом устройствепроизводились автоматически, с помощью бесконечной цепи, котораяприводилась в движение вращением особого ворота. Помимо метательныхорудий, древние применяли при штурме крепостей осадную техникупринципиально иного типа. Это разного рода укрытия от метательныхснарядов, таранные черепахи, стенобитные орудия, движущиеся осадныебашни и т. д.
Историки нам говорят, что сияразнообразная военная техника стояла на вооружении античных народов –греков, римлян и китайцев. В связи с этим интересно отметить, что всредневековых хрониках имеются многочисленные описания точно таких жеустройств. Средневековое происхождение военных машин представляетсякуда более вероятным, поскольку в то время уже были в ходунеобходимые материалы и соответствующие технологии, а кроме того,существовало целое сословие грамотных ремесленников, которые были всостоянии такую технику производить. Но дискуссия о том, когда именнопридумали осадную технику – в античную эпоху или в Средниевека, представляется нам в значительной степени непродуктивной поочень простой причине. Дело в том, что большая часть вышеописанныхмеханизмов в реальности работать не могла, что бы там ни утверждалидревние хронисты и современные историки. И хотя в старинных трактатахи на миниатюрах пруд пруди изображений различных метательных машин(они попали даже на страницы Московского лицевого свода XV в.),это ни в коей мере не может служить доказательством их реальногосуществования. В тех же источниках мы без труда обнаруживаемсовершенную уже фантастику, вроде зеркал, с помощью которых Архимедсжег вражеский флот, колесниц с серпами, пушек, стреляющих за угол, идивных рекомендаций обстреливать корабли противника бочками с жидкиммылом, чтобы сделать палубу скользкой.
А ведь многие из этих чудесных проектовс легкостью поддаются опытной проверке. К сожалению, «опыт, сыношибок трудных» у наших уважаемых историков явно не в чести.Если бы вместо бесплодных умствований вокруг да около, кто-нибудь изэтих ребят сам попробовал поездить верхом в тяжелом вооружении безседла и стремян, или прокатиться на двухколесной одноколке поразбитой деревенской дороге, или пострелять в цель из римскойкатапульты, иллюзий у него относительно великолепных техническиххарактеристик античной техники заметно бы поубавилось. Но нет,сколотить модель метательной машины – дело хлопотное, а вотбумага все стерпит. Поэтому уже не удивляешься, наткнувшись наследующий замечательный пассаж (со ссылкой на сборник статей«Эллинистическая техника»): «Распространяютсяметательные машины торсионного типа, одно из высших достиженийвоенно-технической мысли древности. Их мощность была так велика, чтоеще в XVIII веке рассматривалась возможность отказаться от пушек ивернуться к ним, а по точности стрельбы они превосходили мушкеты дажевремен наполеоновских войн». Совершенно очевидно, что авторимеет крайне смутное представление о возможностях артиллерии XVIIIстолетия. Между тем, русская пушка под названием «единорог»великолепно зарекомендовала себя на полях Семилетней войны(1756–1763), а своими блестящими победами русская армия была нев последнюю очередь обязана именно умелому применению артиллерийскогоогня. Король Пруссии Фридрих II писал, что он ничего так не боится,как русских пушек, и называл их дьявольским изобретением. И нас послеэтого хотят уверить, что полководцы Нового времени были готовыотказаться от артиллерии в пользу баллист и катапульт?
Вот и выходят из-под пера историковтакие, с позволения сказать, научные работы, в которых толкуется оглубоких теоретических (!) исследованиях устройства торсионных машин.И ведь даже формулы и расчеты приводятся! Опираясь на эти выкладки,авторы приходят к выводу, что стрелять на триста с лишним метровтридцатикилограммовыми снарядами особого труда не составляло, амашины гениального Архимеда метали камни аж до 80 кг весом.Современный инженер прокомментировал эти расчеты следующим образом:«Создание же деревянного сооружения массой в 9,6 т,способного переносить ударные нагрузки, при всем уважении к гениюАрхимеда находится до сего времени за пределами даже нашихтехнических возможностей». Чтобы воочию продемонстрироватьчитателю реальные возможности метательных машин древности, приведемпространную выдержку из статьи в журнале «Техника и Наука»(№ 4 за 1983 г.). Журнал открыл дискуссию относительнодостоверности сообщений о военной технике древности, и один изчитателей попытался идеи античных инженеров воплотить в жизнь. Вотчто у него получилось:
«Препятствий к опыту мы невидели, так как у нас в ту пору шла реконструкция соседнего поселка,и материалы для эксперимента были, как говорится, под рукой. Конечно,выйные связки буйвола нам было взять неоткуда, да и женских волос внужном количестве достать довольно сложно, но выход найти удалось. Япредложил использовать белую резину. Если с ее помощью запускаютпланеры, то груз в 32 кг, как мне казалось, можно закинуть кудаугодно.
Раму, рычаг с подвижной опорой истопорную балку мы сколотили довольно быстро. За образец была взятакатапульта из учебника истории для 5-го класса. Правда, вместоклассической ложки мы сделали маленький ящичек по размерамстандартного кирпича. Не мудрствуя лукаво, определили размерысооружения: рама –2×1,5 м, П-образная рама со стопорнойбалкой – 1,5 м, рычаг – 2 м. Кроме рычага, вседетали пилили из бревен 0,2×0,2 м. Для рычага использовали доску0,15×0,1 м. Три часа дружной работы, и „чудо античной иБатыевой техники“ было готово. Изделие получилось внушительное.
Испытания начали сразу же, но…первый амортизатор оказался слабым. Добавили еще 5 резиновых лент.Взвели устройство, выстрелили – верх рычага улетел вместе скирпичом метров на 25. Нарастили рычаг крюком, а кирпич положили вавоську. Приготовились ко второму выстрелу. Залп! Кирпич прорвалавоську, а рычаг сломался посередине. Пришлось ставить балку, как нараме.
Амортизатор снова нарастили.Очередной выстрел снес вместе со скобами стопорную балку. Нампотребовался час, чтобы усилить конструкцию, но эффект был тот же,рычаг сворачивал стопорную балку, а кирпич не летел дальше 30 м.Вдобавок ко всему сооружение после каждого выстрела подпрыгивало ирасшатывалось. Даже если бы оно и стреляло как следует, тосомневаюсь, что из него можно было целиться. Вот так я убедился, чтоспор о мощности и эффективности этих машин беспочвен»
(Цитата приведена по книге Д.Калюжного и А. Жабинского «Другая история войн».)
Надо ли комментировать вышеизложенное?Мы получили тот самый результат, которого, собственно говоря, иожидали. И хотя в опыте принимала участие уменьшенная копия античнойкатапульты, совершенно очевидно, что такой агрегат в принципенеработоспособен. Вопрос о технических характеристиках метательныхмашин можно благополучно закрыть. Но, может быть, спроситвнимательный читатель, с таранными черепахами и осадными башнями делообстояло по-другому? Может быть, хотя бы эти боевые машины исправнослужили древним при штурме неприятельских городов? Давайтеразберемся.
Вот, скажем, византийский механикДеметрий Полиоркет изобрел для осады крепостей гелеполу –движущуюся башню пирамидальной формы на восьми больших колесах,окованных железными шинами. Башня была девятиуровневая, а ее высотадостигала 35 м. На каждом этаже размещались метательные машины иштурмовые отряды. В целях предохранения конструкции от зажигательныхснарядов противника фасад башни обивали металлическим листом. Подавивпредварительно сопротивление защитников крепости огнем камнеметов истрелометов, многоэтажную дуру усилиями 3400 (!) человек подкатываливплотную к крепостной стене, и штурмовые отряды по специальнымперекидным мостикам устремлялись на приступ. Имеет смысл этокомментировать? Даже по ровной земле катить этакую махину будетзадачей непосильной. Башенные краны совсем неслучайно ездят порельсам. Мы уже не говорим о трении в осях да и о самих осях.Представляете, какой прочности и длины должна быть ось (непременнометаллическая, поскольку деревянная сломается сразу же), чтобывыдержать вес многотонной конструкции?
А вот другой монстр – тараннаячерепаха, построенная Гегето-ром Византийским при осаде Родоса. Вотее характеристики: длина – 18,6 м, ширина – 12,4 м,высота – 10,6 м. Передвигалось это чудовище на восьмиколесах диаметром 2 м и толщиной 0,9 м, причем каждоеколесо было изготовлено из трех деревянных брусков, имевших шиповыесоединения, и обито ободом холодной ковки. Такую черепаху обслуживало100 человек, а ее вес достигал 157 т. Это нелепое сооружениеподробно описано в книжке К. Носова «Осадная техника античностии средневековья». Остановимся и передохнем. Вам известно,уважаемый читатель, сколько весил танк Т-34, снискавший себезаслуженную славу на полях Великой отечественной? Спешим вашелюбопытство удовлетворить: этот маневренный средний танк, выгодноотличавшийся от неповоротливых немецких «Пантер» и«Тигров», весил 32 т. Получается, что византийскоеосадное чудо было тяжелее бронированной «тридцатьчетверки»ровным счетом в пять раз. Возникает естественный вопрос: каким такимчудесным способом античным инженерам удалось взгромоздить сиюнеподъемную тяжесть на восемь деревянных колес без осей? Оси мыисключили, поскольку не существовало в древности мастерских,способных отковать прочную железную ось такой непомерной длины(вспомните ширину черепахи). Даже в наши дни грамотное решение такойсложнейшей технической задачи неминуемо потребовало бы нетривиальныхподходов. Достаточно сказать, что современные трейлеры, перевозящиеодин-единственный танк, изготовлены из высококачественной стали идержатся на шести-восьми не в пример более коротких осях. А ведьНосов с упоением описывает еще и осадную технику ассирийцев(семьсот-восемьсот лет до рождества Христова), которая, надополагать, тоже весила десятки тонн…
Нам представляется, что говорить оподвигах Архимеда под Сиракузами уже совсем не имеет смысла.Уничтожение неприятельского флота с помощью сложной системы зеркал –чистейшей воды ненаучная фантастика. Делать сколько-нибудь приличныестеклянные зеркала впервые научились венецианцы на излете позднегоСредневековья. Поэтому даже самый гениальный античный инженер долженбыл иметь дело с бронзой или медью. Но отполировать металл донестерпимого блеска в III в. до н. э. было в принципеневозможно – отсутствовали необходимые технологии. Но если дажена мгновение предположить, что каким-то чудом удалось придумать нечтонеординарное, то все равно решительно непонятно, каким образомхитроумную конструкцию из множества зеркал можно использовать противдвижущейся мишени. Любой человек, баловавшийся в детстве сувеличительными стеклами, поймет автора этих строк без дополнительныхразъяснений. Точно так же технически невозможны и рычажные механизмы,ухватывающие неприятельский корабль за носовую часть и ставящие еговертикально (говорят, что и такие приспособления тоже были уАрхимеда).
Глава 4
Плывет. Куда ж нам плыть?
Раз уж зашла речь о кораблях, поговоримоб античном мореплавании. Тот факт, что древние умели плавать поморю, сомнений, в общем-то, не вызывает. Великолепными мореходамибыли, например, средневековые скандинавы. На своих стремительныхповоротливых драккарах, умевших ходить в крутой бейдевинд, они нетолько избороздили все моря тогдашней Ойкумены, но поднялись и доледовых широт, освоив земли, лежащие за Полярным кругом –Исландию и Гренландию. Имеются серьезные основания полагать, что ичесть открытия Америки тоже принадлежит именно им. За пятьсот лет доКолумба Лейф Счастливый, сын гренландского первопоселенца ЭйрикаРыжего, благополучно причалил к берегам Северной Америки. Некоторыетрудности представляет лишь локализация открытых территорий –одни исследователи говорят о полуострове Лабрадор, другие – обострове Ньюфаундленд, третьи – о Баффиновой земле. Некоторыеученые полагают, что викинги высадились намного южнее – врайоне современного Бостона. Как бы там ни было, но размах морскихпредприятий древних скандинавов впечатляет. Их изящные кораблинеплохо сохранились в плотных глинистых почвах, не пропускающихвоздуха. Они были относительно невелики – до 23 м в длинуи до 4–5 м в ширину в средней части. Высокие мореходныекачества скандинавских судов сомнений не вызывают: еще в 1893 г.была построена точная копия корабля из Гокстада, на которомнорвежская команда менее чем за месяц пересекла Атлантический океан вштормовую погоду. По окончании плавания капитан дал судну самуювысокую оценку, специально отметив большую легкость в управлении –даже в бурю с рулем без труда справлялся один человек.
Не менее блестящими мореходами былиполинезийцы, заселившие бесчисленные острова Тихого океана в I-мтысячелетии н. э. На своих остойчивых катамаранах и проворныхлегких лодках с балансиром они смело выходили в открытое море.Каботажное плавание (т. е. плавание в виду береговой линии)исключалось, поскольку небольшие тихоокеанские острова разделенызначительными расстояниями. Мореплаватели солнечного восхода (так ихназвал в своей интереснейшей книжке Те Ранги Хироа, сам полинезиец покрови) замечательно умели ориентироваться по звездам, которых втропиках высыпает видимо-невидимо. Кроме того, в их распоряженииимелись своеобразные карты, сплетенные из тростника, на которыхвставленные в ткань камни символизировали острова, а направлениетростниковых стеблей обозначало океанические течения и господствующиеветра. Сегодня трудно судить, насколько были надежны такие морскиекарты, но не подлежит сомнению, что предки современных полинезийцев,руководствуясь их скупыми указаниями, безошибочно находили дорогу воткрытом море.
Высокие мореходные качества самыхпримитивных плавсредств далекой древности (к которым, к словусказать, катамараны полинезийцев отнести никак нельзя) были не разпродемонстрированы в эксперименте. Хорошо известно, что знаменитыйТур Хейердал преодолел на бальсовом плоту несколько тысяч мильоткрытого океана, неопровержимо доказав тем самым принципиальнуювозможность таких плаваний. Правда, его опыт, на наш взгляд, требуетодной существенной оговорки. Представим себе, что Солнечная системауже исхожена вдоль и поперек, а на межпланетных трассах привычнокурсируют грузовые и пассажирские космические корабли. И вотпоявляется некий энтузиаст, увлеченный историей ранней космонавтики.Сверяясь с чертежами давно минувших дней, он собирает примитивнуюмногоступенчатую ракету и совершает на ней беспримерный героическийперелет к Марсу, а то и к Юпитеру. Ученый мир ему рукоплещет –отныне можно считать доказанным, что наши далекие предки могли безособого труда осуществлять такие дальние перелеты. К сожалению, такимобразом ничего доказать нельзя. Наш вымышленный энтузиаст прекраснознал, куда лететь, и опирался на базу данных, наработаннуюпоколениями астронавигаторов. Точно так же Туру Хейердалу было оченьхорошо известно, под каким градусом широты и долготы он увидит первуюземлю. В отличие от своего далекого предка, он не плыл в белый светкак в копеечку. Короче говоря, принципиальная возможность некоегодеяния еще не означает автоматически, что подобное деяние было вовремя оно непременно осуществлено.
Такое длинное отступление потребовалосьнам единственно для того, чтобы наглядно проиллюстрировать всюнепростоту проблемы. Серьезные морские путешествия в древности были,вне всякого сомнения, возможны. Более того – очень может быть,что они даже осуществлялись на практике. Но не следует забывать, чтобесспорные плавания викингов и полинезийцев происходили спустя поменьшей мере тысячу лет после аналогичных морских походов греков иримлян. Итак, порассуждаем.
Прежде всего: все плавания в ту далекуюэпоху были каботажными, т. е. осуществлялись в виду береговойлинии, и оставались таковыми вплоть до X–XI вв. н. э.Корабли древности были конструктивно несовершенны и весьма ненадежны,поэтому капитаны, как правило, не рисковали удаляться от берега насколько-нибудь значительное расстояние. Отсюда следует, что никакихплаваний через океаны во времена античности быть не могло, посколькуотсутствовали навигационные приборы и морские карты. Но самое главное– гребные корабли греков и римлян были попросту не готовы ктаким экспедициям технически.
Относительно морских путешествийVIII–XI вв. мы располагаем достаточно достовернойинформацией и знаем, как выглядели корабли той поры. Не подлежитсомнению, что они не могли ходить в открытом море вдали от берегов(суда викингов представляют собой единственное исключение, но всякоеисключение, как известно, лишь подтверждает правило), и у нас нетникаких оснований считать, что за сотни лет до рождества Христовадело обстояло иначе. Любое техническое нововведение принципиальногохарактера, особенно получившее практическое воплощение, вобязательном порядке подхватывается соседями. Если же вдобавок оно суспехом может быть использовано на войне или в торговых делах, тоценность такого открытия возрастает многократно. Совершенноневозможно себе представить, чтобы технические достижения,позволившие осуществлять дальние плавания, в одночасье провалились внебытие и оказались забытыми на века. По крайней мере, мы не видимничего подобного на протяжении всей достоверной истории человечества(примерно начиная с X в.). Впрочем, на эту тему мы еще в своевремя поговорим.
Если искусство кораблевождения инавигации стояло в античном мире на такой высоте, что позволялопредпринимать длительные морские экспедиции, то каким образом все этокануло в Лету, так что средневековым европейцам всему пришлосьучиться практически с нуля? Историки нам говорят, что ЗападнаяРимская империя пала под ударами варваров, а ее богатейшее культурноенаследие оказалось невостребованным. Пришельцы находились в самомначале исторического пути и в силу этого не смогли освоить научные итехнические достижения античной мысли. Допустим. Но те же самыеисторики утверждают, что монголы, завоевав в начале XIII в.Китай, моментально освоили китайскую осадную технику и в два счетасделались приличными флотоводцами. Вряд ли монголы были намногокультурнее древних германцев или готов, но это не помешало иморганизовать морские путешествия в Индонезию и Японию. В скобкахзаметим, что монгольские подвиги представляются нам совершенноневероятными, но это совсем другой разговор. У наших историков явноне сходятся концы с концами. Схожие события получают диаметральнопротивоположное толкование.
Впрочем, оставим бесплодные спекуляции,а приглядимся к изображениям античных судов. Мы сразу же увидим, чтоу кораблей древности начисто отсутствует важнейший элемент, безкоторого океанские плавания немыслимы. Этот элемент –корабельный руль. Хорошо известно, что руль современной конструкциивпервые появился в Византии, а в Европу попал только после XIII в.,где получил название наваррского руля. Его стали навешивать наахтерштевень, являющийся продолжением киля, что сразу же резкоповысило маневренность судна и позволило идти против ветра.Установленный на достаточной глубине, он разделял поток воды на двеструи, т. е. кораблестроители уже имели некоторое представлениео законах сложения и разложения сил. В древности же вместо руляпользовались обычным рулевым веслом, которое мало отличалось отгребного. На крупных кораблях его крепили на корме и снабжалирычагом, отдаленно похожим на румпель. Иногда по обеим сторонам кормыустанавливали два рулевых весла. Понятно, что это был крайнемалоэффективный способ управления, поскольку, во-первых, такойимпровизированный руль не имел надежной фиксации, а во-вторых, легкоотклонялся под ударами волн. Если для небольших судов этот недостатокпринципиального значения не имел, то с увеличением размеров кораблянесовершенство рулевого управления проявлялось все заметнее.Получается, что крупных кораблей ни греки, ни римляне строить немогли – такие суда оказались бы в принципе неуправляемыми.Однако античные трактаты, как всегда, грешат гигантоманией.
Скажем, до нас дошло описаниегреческого военного корабля, построенного в III веке до новой эры,водоизмещение которого было не меньше 4000 т. Совершенноочевидно, что управлять подобным чудищем было немыслимо. Это иличистейшей воды фантазия, или описание испанского галиона XV в.,да и то сильно преувеличенное. Действительно, в конце пятнадцатогостолетия сподобились построить монстр с водоизмещением в 2000 т,но сразу же убедились, что мореходные качества этого урода оставляютжелать много лучшего. Несмотря на хорошую вместимость, судно сбольшим трудом могло идти круто к ветру, потому что высоченный бортпарусил со страшной силой. Даже при наличии руля и хорошего парусноговооружения корабль был практически неуправляем. А нас хотят уверить,что в древности по морям плавали гиганты вдвое больших размеров,причем без руля и на веслах.
Галера (а также все ее разновидности –античные бирема, трирема, пентера, далее везде) была весьманесподручным судном в морском бою. По каждому борту этого гребногокорабля располагался ряд весел, каждое длиной до 15 м и весом до300 кг. С таким тяжелым веслом управлялась бригада в 5-10человек. Держась за специальные скобы, гребцы вставали с банок иделали несколько шагов вперед и назад в соответствии с заданнымтемпом гребли. Таким образом, маневренность судна обеспечиваласьисключительно трудом галерных рабов, поскольку рулевое управлениенаходилось в зачаточном состоянии. До изобретения артиллерии, когдатаран и абордаж находились во главе угла военно-морской тактики,успех достигался слаженными действиями гребцов. Ситуация сталаменяться века с пятнадцатого, но даже в XVIII столетии (вспомнитеГангут) гребные суда играли заметную роль в морских сражениях.Достаточно сказать, что в битве у Ле-панто, имевшей место в 1571 г.,испанцы, генуэзцы и венецианцы наголову разгромили турецкую флотилиюпод командованием адмирала Али-паши в основном за счет умелыхманевров весельных кораблей. Турки потеряли более 200 судов иогромное количество солдат убитыми и пленными. Между прочим, взводомиспанских солдат в этом бою командовал знаменитый Сервантес, будущийавтор «Дон-Кихота». На всякий случай отметим, что этагромкая битва, положившая конец владычеству Османской империи наморях, странным образом напоминает морское сражение междукарфагенским и римским флотом в 256 г. до н. э. близ мысаЭкном (южное побережье Сицилии). Корабли, принимавшие в нем участие,тоже исчисляются сотнями, а маневры противоборствующих сторон один водин копируют перемещения флотилий у Лепанто.
Но не будем буквоедами, а обратимся кголой цифири. В морском бою у острова Саламин греческий флот,насчитывавший, согласно Геродоту, 380 судов, разгромил персидскуюармаду из 1000 кораблей. Другие источники говорят о 600 судах, но всеравно это непомерно много. А вот в ходе Пелопонесской войны, котораяпродолжалась 27 лет (431–404 гг. до н. э.), в морскомсражении у острова Лесбос столкнулись афиняне и спартанцы. Уафинского стратега было всего-навсего 70 триер против 140спартанских. И хотя он действовал весьма грамотно (часть судовзатопил, чтобы загородить вход в Митиленскую бухту, а на другиепоставил метательные машины), противостоять превосходящим силампротивника было крайне трудно. Поэтому афиняне спешно отрядили двакорабля за помощью, которая не заставила себя долго ждать. Вподдержку афинскому флоту выступили еще 150 триер. Но спартанцывовремя разгадали сей хитроумный маневр, и, оставив 50 судов дляблокады изрядно пощипанного отряда афинян, выслали навстречунеприятелю 120 кораблей. Не станем мучить читателя – афиняне вконце концов победили. Остается только один вопрос: каким образомсравнительно небогатые Афины и совсем нищая Спарта могли собиратьтакие умопомрачительные флотилии? Ведь мало корабли построить –их надо оснастить, вооружить, снабдить водой и провиантом, посадитьна них солдат (будем считать?) и только после этого отправить впоход. Для справки: транспортная флотилия, силами которой НаполеонБонапарт переправил 30-тысячную армию в Египет в самом конце XVIIIстолетия, насчитывала чуть менее 300 судов, а прикрывали этот обозвсего-навсего два десятка линейных кораблей.
Гигантомания античных хроник бросает вдрожь. Например, греческий историк Мемнон в III в. до н. э.собственноглазно лицезрел восьмирядную октеру (поясняем для тех, ктоне в курсе: триера – судно с тремя рядами весел, пентера –соответственно с пятью). Каждым ее веслом, пишет Мемнон, двигал отрядиз 100 человек. Но это еще цветочки. А вот Плутарх пишет буквальноследующее: «…враги дивились и восхищались, глядя на корабли сшестнадцатью и пятнадцатью рядами весел, проплывающие мимо ихберегов…» Эллинистический царь Птолемей II прославилсясооружением одного двадцатирядного и двух тридцатирядных судов,построенных на острове Крит неким необыкновенным корабельныммастером. С критянами, впрочем, все ясно: эти бравые ребятаизбороздили все Средиземноморье еще за два с половиной тысячелетия дорождества Христова. Их дело достойно продолжили неугомонныефиникийские купцы: говорят, что в конце VII в. до н. э. ониза три года обогнули Африку и вернулись назад через столпы Мелькарта(Гибралтарский пролив). Да что там говорить! Даже древние египтяне насвоих папирусных лодках без особого труда достигали страны Пунт(предположительно – территория нынешнего Сомали), а грек Пифейв IV в. до н. э. добрался до заполярных широт.
Хотите знать, как выглядел большойторговый корабль в античном далеке? Откроем книгу писателя Лукиана(правда, современные энциклопедии характеризуют его какписателя-сатирика, но не мог же он ерничать напропалую): «Я,бродя без дела, узнал, что прибыл в Пирей огромный корабль,необычайный по размеру, один из тех, что доставляют из Египта вИталию хлеб… Мы остановились и долго смотрели на мачту, считая,сколько полос кожи пошло на изготовление парусов, и дивилисьмореходу, взбиравшемуся по канатам и свободно перебегавшему по рее,ухватившись за снасти… А между прочим, что за корабль! Сто двадцатьлоктей в длину, говорил кораблестроитель, в ширину свыше четвертитого, а от палубы до днища – там, где трюм наиболее глубок, –двадцать девять. А остальное, что за мачта, какая на ней рея и какимштагом поддерживается она! Как спокойно полукругом вознеслась корма,выставляя свой золотой, как гусиная шея, изгиб. На противоположномконце соответственно возвысилась, протянувшись вперед, носовая часть,неся с обеих сторон изображение одноименной кораблю богини Исиды. Даи красота прочего снаряжения: окраска, верхний парус, сверкающий, какпламя, а кроме того, якоря, кабестаны и брашпили и каюты на корме –все это мне кажется достойным удивления. А множество корабельщиковможно сравнить с целым лагерем. Говорят, что корабль везет столькохлеба, что его хватило бы на год для прокормления всего населенияАттики. И всю эту громаду благополучно доставил к нам кормчий,маленький человек уже в преклонных годах, который при помощи тонкогоправила поворачивает огромные рулевые весла…» (Цитата покниге Д. Калюжного и А. Жабинского «Другая история войн».)
Мы уже не говорим про слог –длинные периоды, сложные придаточные предложения – неужели такписали в III в. до н. э.? Это же Николай Васильевич Гоголь!А как вам, уважаемый читатель, сам корабль? Между прочим,водоизмещение этого гиганта никак не меньше 4,5 тысяч т, агрузоподъемность составляет 3 тысячи т. Вспомните испанский галионXV в. и подумайте на досуге, каким образом с помощью рулевыхвесел можно управлять таким чудовищем. Англичане, кстати, наученныегорьким опытом испанцев, почти не строили судов с водоизмещениемболее 600 т – такие корабли были не только легче, но и нев пример быстроходнее.
Мы уже писали о сотнях военныхкораблей, принимавших участие в Первой Пунической войне и 380 судахгреков против 1000 персидских у Саламина. От этой дикой цифири рябитв глазах. Готовясь к знаменитому индийскому походу, АлександрМакедонский подготовил к отправке огромный флот. Число кораблей неназывается, но если принять во внимание, что на борту находилисьгреческие и фракийские наемники, всадники из Согдианы и Скифии ибоевые слоны, а одни только экипажи кораблей насчитывали не меньше 20тысяч человек, то счет судов опять-таки должен идти на многие сотни.Историки, повторяющие эти досужие выдумки, никак не могут понять, чтофлот не просто стоит денег, а денег огромных. Ведь в те далекиевремена судостроение было одной из самых высокотехнологичныхотраслей, а по своему значению и сложности его вполне можно сравнить,скажем, с авиакосмической промышленностью сегодня. В реальной историиснаряжение и отправка большого флота всегда были делом исключительнодорогим, причем нередко для этого требовались совместные усилиянескольких стран. В книге Г. Мишо «История Крестовых походов»можно прочитать о непростых переговорах командиров крестоносцев свенецианским дожем. Венеция пообещала предоставить суда для перевозкирыцарской армии и провиант в расчете на девятимесячное плавание, атакже дополнительно вооружить еще 50 галер. Разумеется, услуги былипредоставлены не за так. Венеция претендовала на половину будущихзавоеваний, а рыцари и бароны, кроме того, обязывались уплатитьВенецианской республике 85 000 серебряных марок – сумму по темвременам огромную. А нам после этого рассказывают басни о персах,снарядивших в греческий поход 1000 кораблей, совершенно незадумываясь о том, что Венеция была как-никак богатейшей морскойторговой республикой, а персы – это вчерашние скотоводы, пустьи создавшие большую империю. Скажите на милость, откуда возьмутсямастера, необходимые материалы и навыки (да и деньги тоже –страна непрерывно воюет), чтобы построить такой умопомрачительныйфлот?
Глава 5
Наука умеет много гитик
Подведем некоторые итоги. Если исходитьиз общесистемных соображений и рассуждать с позиций здравого смысла,представляется совершенно невероятным, чтобы однажды сделанныефундаментальные открытия, нашедшие широкое практическое применение,вдруг оказались забытыми на века. Точнее говоря, такое вполне моглопроизойти, но только в том случае, если речь идет о каких-тоотдельных фактах, книгах, достижениях. Но бесследное исчезновениецелых пластов культуры, огромных массивов тщательносистематизированной научной информации, обкатанных поколениямимастеров технологий – это нонсенс. Этого не может быть, потомучто не может быть никогда. Мы уже писали, что в реальной истории (апод реальной историей мы здесь понимаем временной отрезок, событийныйряд которого относительно свободен от неоднозначных толкований)отсутствуют примеры катастрофических культурных провалов и нелепойзабывчивости. Научные открытия и технические новшества не удаетсянадолго сохранить в тайне – рано или поздно они всплывают наповерхность и становятся общим достоянием. Работает своего рода законсохранения информации: цивилизационный багаж никогда не утрачиваетсябезвозвратно, а перетекает от народа к народу, по пути обогащаясь итрансформируясь. Цивилизация развивается как единое целое, инеумолимые законы функционирования систем самым решительным образомзапрещают тысячелетнее погружение в дикость целых стран иконтинентов. Подобная чудовищная летаргия, мягко говоря, изумляет.
Давайте дружить с элементарным здравымсмыслом. Если некий купец вдруг узнает, что имеется более удобноесообщение между пунктами А и В, обещающее немалые выгоды, то неужелион им не воспользуется? Если военному станет известно, что соседи суспехом применили некую загадочную техническую штучку, позволяющуюодерживать победы, как долго сия новинка останется в безраздельномвладении изобретателя? Самый свежий пример у нас перед глазами:потребовалось совсем немного лет, чтобы великие державы растеряли всесвои атомные секреты, хотя уж что-что, а ядерные технологииохранялись строже некуда. И так было всегда. Помните историю о том,как Архимед сжег неприятельский флот, воспользовавшись для этой целисложной системой вогнутых зеркал? Вся беда в том, что даже плоскиестеклянные зеркала научились делать сравнительно поздно – нераньше XV в., а уж изготовить вогнутое зеркало с заданнымфокусным расстоянием было и вовсе непосильной задачей дляремесленников того времени. Первые зеркальные мастерские появились навенецианском острове Мурано, а секрет производства зеркал сохранялсяв строжайшей тайне. Заподозренных в разглашении цеховых секретовбросали в темницы и отправляли на плаху, но даже такие жестокиепрофилактические меры не смогли предотвратить утечки информации.Потребовалось совсем не так уж много времени, чтобы технологияполучения стеклянных зеркал оказалась в полном распоряжении соседейвенецианцев.
Промышленный шпионаж родился не вчера.Самый, пожалуй, хрестоматийный пример – это кража секретаизготовления шелка. Говорят, что впервые производить шелк научились вКитае, а в Византии и Европе он долго оставался дорогим импортнымтоваром. Как известно, сам торговый маршрут, связывающий ДальнийВосток с Передней Азией и Европой, назывался Великим шелковым путем.Даже когда европейцы, арабы и греки выяснили, что для получения тканинеобходима нить шелковичного червя, это не решило проблему занеимением червя как такового. Существует несколько преданий о том,как были похищены драгоценные червячки. По одной из версий, китайскаяпринцесса вышла замуж за правителя Хотана в Восточном Туркестане и поего просьбе провезла коконы шелкопряда, спрятав их в своей шляпке.Таможенники не решились обыскать высокородную особу. Другая версиярассказывает историю о некоем монахе, который поместил коконы внутрьсвоего посоха, выдолбив в нем специальную полость. Так или иначе, нокитайцам не удалось сохранить в тайне секрет изготовления шелка.
А вот пример посвежее – победноешествие по Европе русских пушек. Помните, мы рассказывали о«единорогах», которые в значительной степени обеспечилиуспехи русской армии на полях Семилетней войны? Эти пушки были почтисразу же взяты на вооружение австрийской армией, а чуть позже –и французской. Прусский король Фридрих II приказал любой ценойзахватить несколько «единорогов», чтобы скопировать ихконструктивные особенности. Истории такого рода можно множить безконца, но это довольно бесплодное занятие. Повторимся еще раз: нигде,никогда и никому не удавалось надолго сохранить в тайне научноеоткрытие или новую технологию, если они сулили очевидные выгоды –экономические ли, политические или военные. Еще более невероятнобесследное выпадение таких достижений из культурного обиходачеловечества. Согласитесь, уважаемый читатель, получается какая-тонепроходимая чушь. Вот, скажем, древние финикийцы придумали ипостроили великолепные корабли, которые по своим техническимхарактеристикам были выше всех похвал. А через несколько веков этапревосходная техника оказалась никому не нужной и о ней благополучнозабыли, равно как и о блестящих открытиях Архимеда. И только черезполторы тысячи лет викинги переоткрыли достижения мореходовантичности, создав свои собственные быстроходные и надежные корабли.
К сожалению, античная история в еетрадиционном истолковании буквально переполнена подобныминелепостями. Например, живший в IV–III вв. до н. э.Аристарх Самосский уже прекрасно знал, что наша планета имеет формушара. Более того, ему было известно, что Земля вращается вокругСолнца, а Луна – вокруг Земли. Тем самым он предвосхитилгелиоцентрическую астрономию Коперника. А вот Эратосфен Киренский(276–194 гг. до н. э.) не только знал ошарообразности Земли, но и сумел вычислить ее окружность, причем стакой невероятной точностью, что его результат сумели слегкаподправить только в Новое время, в конце XVIII в. Расстояние доЛуны ему удалось определить тоже весьма точно. У Архимеда все вышлодалеко не так гладко, но и задачу перед собой он поставил значительноболее сложную – рассчитать расстояние от Земли до Солнца.Величина, полученная Архимедом, меньше действительной на 2/5, ноупрекать его за это как-то неловко, поскольку даже Иоганн Кеплер вXVII столетии с этой задачей не справился – вычисленное имрасстояние оказалось еще меньше. Между прочим, не лишним будетзаметить, что для точных астрономических наблюдений совершеннонеобходимы часы с секундной стрелкой, тогда как изобретенные в Европена излете Средних веков механические часы долгое время не имели дажеминутной. Хроники сообщают, что расстояния между географическимипунктами Эратосфен измерял по скорости верблюжьих караванов, а углыподъема Солнца определял с помощью врытой в землю палки. Какимобразом с помощью столь примитивных приспособлений ему удалосьвычислить окружность земного шара и расстояние до Луны с такойбольшой точностью, история умалчивает.
Но самое интересное заключается даже нев этом. Блестящие открытия античных астрономов оказались страннымобразом невостребованными и легко легли под сукно. Просвещенныйвизантиец Косьма Индикоплевт (Козьма Индикополов), признанныйспециалист по средневековой космографии, полагал, что Вселеннаяпредставляет собой прямоугольный ящик, омываемый водами великой рекиОкеан. Небесный свод поддерживается четырьмя отвесными стенами.Звезды, по мнению Косьмы, есть не что иное, как маленькие гвоздики,которыми нашпигована крышка этого ящика, а по углам сейневразумительной конструкции помещаются четыре ангела, производящиеветер. Между прочим, упомянутый Кось-ма жил в VI в. уже новойэры, т. е. через девятьсот лет после Аристарха и через семьсот –после Эратосфена. Обогатив свою память знанием всех тех богатств,которые выработало человечество (в полном соответствии с известнойформулой классического марксизма), он без особого труда вернулся кдоисторическим представлениям, согласно которым плоский земной дискпокоится на спинах трех исполинских слонов. Откуда взялся этотпещерный уровень космологических представлений? Складываетсявпечатление, что труды Аристарха и Эратосфена (а также Гиппарха,Птолемея и иже с ними) благополучно почили в бозе, чтобы явиться насвет полторы тысячи лет спустя. Впрочем, об истории накоплениянаучных знаний мы еще поговорим отдельно.
Мы полагаем, вдумчивый читатель ужедавным-давно догадался, что экскурс в военную историю древности былпредпринят не из любви к искусству. В меру своих скромных сил мыстремились показать, что не все спокойно в датском королевстве,вопреки благостным реляциям убежденных сторонников официальнойисторической парадигмы. В самом деле: за сотни лет до рождестваХристова отмобилизованные и вымуштрованные армии, насчитывающиедесятки, а то и сотни тысяч солдат, ведомые опытными полководцами,искушенными в вопросах стратегии и тактики, проводят сложнейшиеманевры, практикуют фланговые охваты и умеют добиться подавляющегопреимущества на направлении главного удара. Античные армии со временседой старины – это ни в коем случае не аморфные вооруженныеополчения: они структурированы по последнему слову военной науки иимеют в своем составе легкую и тяжелую пехоту, легкую и тяжелуюкавалерию, парк осадной техники, а также специально подготовленныеинженерные части. Младшие командиры гоняют солдат как сидоровых коз –античные хроники сообщают, что тренировочное вооружение римскихлегионеров было вдвое тяжелее боевого. Овладевшие суворовской «наукойпобеждать», несокрушимые римские легионы проходят огнем и мечомпо землям варварской Европы.
И вдруг в одночасье небывалая мощьримлян истаивает, как дым. Некогда безотказная военная машина не всостоянии защитить население Италии от неорганизованных варварскихтолп.
Вождь готов Аларих, подступив к стенамРима в 410 г., требует безоговорочной капитуляции и выплатыогромной дани. Ему отвечают, что население Рима пока еще оченьмногочисленно и готово сражаться до последнего человека. Чем гущетрава, тем легче косить, усмехается Аларих и решительно идет наприступ. И Вечный город безропотно сдается на милость победителя.
Из-за чего мы ломаем копья? Нампредставляется крайне маловероятным, чтобы навыки, вошедшие в плоть икровь военного сословия античных держав, провалились в небытие. Еслидаже на секунду предположить, что системный внутриполитический кризисЗападной римской империи, осложнившийся непрерывной чередойварварских нашествий, действительно имел место, то все равно остаетсясовершенно непонятным, почему многочисленные научно-техническиедостижения античности пропали втуне. Понятно, что гелиоцентрическаяастрономия Аристарха Самосского вряд ли могла заинтересовать франков,захвативших в пятом веке провинцию Галлию. Но вот к организацииримского войска они неизбежно должны были присмотреться весьмавнимательно. Короче говоря, приходится выбирать из двух вариантов.Вариант первый: большая часть открытий, якобы совершенных вантичности, не могла быть сделана столь давно. Вариант номер два:если они все-таки были сделаны, то ни в коем случае не моглиоказаться забытыми впоследствии. Подобного рода перерывыпостепенности самым решительным образом расходятся с событиямиотносительно недавней истории.
Глава 6
Плодовитые греки, или Пергамент и папирус
Итак, мы вынуждены констатировать, чтодревняя история войн и вооружений содержит несметное количествопарадоксов и несообразностей. К сожалению, этим дело неограничивается. Беда в том, что вся вообще античная история насквозьпротиворечива и предельно мифологизирована. Давайте начнем с самогоначала и повнимательнее присмотримся к старинным письменнымпамятникам – основе основ наших знаний о далеком прошлом.Археологические находки, безусловно, способны многое рассказать оделах давно минувших дней и являются важным подспорьем в работеисторика, но сами по себе они немы, и только вдумчивое сопоставлениедревних хроник помогает исследователю выстроить сколько-нибудьсвязную историческую картину.
Мы убеждены, что далеко не каждомучитателю известен тот фундаментальный и крайне любопытный факт, чтосовременная историческая наука не имеет в своем распоряжениибуквально ни одной подлинной античной рукописи. Все без исключениятруды древнегреческих и древнеримских философов, историков, ученыхвсплыли на поверхность в позднем Средневековье или в эпохуВозрождения. Большая часть античных трактатов дошла до нас в отрывкахи фрагментах, но все равно объем письменной продукции древностипоражает воображение. Скажем, знаменитый римский историк Тит Ливий(59 г. до н. э. – 17 г. н. э.) написалграндиозную «Римскую историю от основания города» в 142книгах. К нашему времени сохранилось всего 35 томов, что,согласитесь, совсем не так уж мало. Древнегреческий историк Полибий(ок. 200 – ок. 120 гг. до н. э.) был менее плодовит –накропал каких-то жалких 40 томов, из которых полностью сохранилисьпервые пять, а остальные известны нам во фрагментах. Другой древнийгрек – Геродот (между 490 и 480 – ок. 425 гг. дон. э.), прозванный «отцом истории» и оставивший намподробное описание греко-персидских войн, обстоятельно изложил, крометого, историю державы Ахеменидов и Древнего Египта, а такжеособенности жизни и быта скифов. Современное издание его трудов,напечатанное убористым шрифтом на бумаге, занимает ни много ни малосвыше 700 страниц. История Пелопонесской войны Фукидида, считающаясявершиной античной историографии, насчитывает восемь томов. Римскийисторик Тацит (ок. 58 – ок. 117 гг. н. э.) написалобъемистое сочинение в 14 книгах, из которых уцелели первые четыре иначало пятой. Философские труды Платона (428 или 427–348 или347 гг. до н. э.) по форме представляют собойвысокохудожественные диалоги, вот важнейшие из них: «АпологияСократа», «Федон», «Пир», «Федр»(учение об идеях), «Государство», «Теэтет»(теория познания), «Парменид» и «Софист»(диалектика категорий), «Тимей» (натурфилософия).
Этот далеко не полный список безособого труда может быть продолжен, но мы полагаем, что и приведенныхимен вполне достаточно. Скажите на милость, как могло получиться,чтобы из такого Монблана книг не уцелела до наших дней ни одна? Кудаподевались все до единого первоисточники? Ведь все без исключениятруды вышеперечисленных историков и философов мы имеем только впозднейших копиях (в основном эпохи Возрождения). Кто спорит, отГеродота или Платона нас отделяет, что называется, дистанцияогромного размера. За две с половиной тысячи лет много воды утекло,поэтому совсем неудивительно, что десятки и сотни рукописей моглибыть безвозвратно утрачены. Но ведь не осталось буквально ни строчки!А если верить гуманистам Ренессанса, то еще в XV–XVI вв.сенсационные находки старинных пергаментов были делом довольнообычным. Скажем, в 1420 г. миланский профессор ГаспариноБарцицца обнаруживает в крохотном итальянском городке Лоди стариннуюрукопись с полным текстом всех риторических сочинений Цицерона.Вместе с учениками Барцицца трудолюбиво расшифровывает бесценнуюнаходку и снимает с нее копию, после чего подлинник – Лодийскаярукопись – странным образом бесследно пропадает. К сожалению,история, приключившаяся с трудами Цицерона, не является чем-то изряда вон выходящим. Все случаи обнаружения древних рукописей вСредние века и эпоху Возрождения развиваются по одному и тому жесценарию: чудесная находка аутентичного старинного текста, егокопирование и распространение, загадочное исчезновение подлинника.Уже начиная с 1428 г. о судьбе Лодийской рукописи ничего неизвестно. Но не мог же древний документ за восемь лет рассыпаться впыль, если до этого он благополучно прожил полтора тысячелетия!
К обстоятельствам обнаружения подлинныхдокументов античности мы в свое время еще вернемся, а пока зададимсявопросом принципиальной важности. Дело в том, что культура любогонарода развивается как единое целое и функционирует по определеннымправилам. Чуть выше мы отнюдь не случайно привели обширный списокдревних авторов и перечень их многотомных трудов. Ведь Геродот,Платон, Аристотель, Фукидид, Архимед, Евклид, Полибий, Тит Ливий,Корнелий Тацит и еще многие десятки имен, перечислять которые можноочень долго, – это все вершина античной мысли, фигуры, чтоназывается, первого эшелона. А если мы добавим сюда имена прозаиков,поэтов, драматургов, ораторов и философов, то наш список станет ивовсе необозримым. Между тем хорошо известно, что культурапредставляет собой хрупкий оранжерейный цветок, нуждающийся втщательном уходе. Столпы и титаны философской или научной мысли невырастают сами собой и не могут существовать в безвоздушномпространстве. Им требуется соответствующее культурное окружение,своего рода питательная среда, плодородный гумус, который один толькои может обеспечить появление ростков нового знания. Если ученые,философы и писатели только первого ряда исчисляются едва ли несотнями, то сколько интеллектуалов рангом пониже должно было работатьс ними одновременно? И ведь все они тоже что-то писали! Подобнуюкартину мы наблюдаем во все эпохи. Альберт Эйнштейн, Нильс Бор, ПольДирак, Лев Ландау и иже с ними – это примеры исключительнойинтеллектуальной одаренности, люди, внесшие непреходящий вклад вразвитие той дисциплины, в которой они работали. А сколько рядовыхфизиков трудились с ними бок о бок! Конечно, во времена Ньютона,Лейбница или Декарта научное сообщество было не столь многолюдным, нои эти титаны Нового времени произросли отнюдь не на пустом месте. Мызнаем о золотом и серебряном веке русской литературы, имена еевыдающихся представителей у всех на слуху, но при этом не следуетзабывать об огромном количестве сочинителей, живших с ними рядом,книги которых мертвым грузом лежат в пыльных книгохранилищах. Однимсловом, культура развивается по своим законам, которые решительнозапрещают появление из ничего исполинов духа.
Не менее важно и то обстоятельство, чтотворцы любого ранга и уровня существуют не в башне из слоновой кости.Их труды не могут быть предназначены только для узкого кругапосвященных. Всюду, где есть творец, обязательно присутствуетпотребитель; невозможно себе представить литераторов и мыслителей,пишущих поголовно «в стол» или исключительно друг длядруга. Таким образом, приходится заключить, что наличие такогоколичества античных философов, ученых и писателей с необходимостьюпредполагает еще более широкий круг грамотной, интеллигентной,читающей публики. Отсюда с неизбежностью вытекает проблема тиражей –рукописи должны были изготавливаться в достаточном количестве копий.И после этого нас хотят уверить, что такое море разливанноеписьменной продукции кануло в небытие? Поэмы, стихи, ученые трактаты,драматургические сочинения, частная переписка наконец – все этокак корова языком слизнула, так что потомки не могут отыскать никлочка. Извините, но мы в такие чудеса поверить не можем, если,конечно, античные тексты действительно создавались в Александрии,Афинах и Риме.
Между прочим, отдельного рассмотрениязаслуживает проблема писчего материала в древности. На чем писалисвои бессмертные произведения наши далекие предки? Бумаги в ту пору,разумеется, не было, не говоря уже о типографском станке. Надосказать, что история с появлением бумаги вообще не очень ясна. Всоответствии с традиционной хронологией, первыми получать бумагу изтряпья научились арабы в VIII в. н. э. К X в. онапроникла в Египет и Северную Африку; говорят, что в Каире бумажныемастера населяли целые кварталы. В XII столетии бумага из СевернойАфрики попала в Испанию, где ее вырабатывали сначала из хлопка, апотом стали делать из очесок, ветхого белья и старых канатов. Высокимкачеством бумаги славились Валенсия и Толедо. Технологический процессв бумажном производстве был достаточно сложным и трудоемким и включалне менее 30 операций (очистка и промывка тряпья, толчение его вдеревянных корытах пестами и т. д.). С. Валянский и Д. Калюжныйв книге «Другая история науки» пишут, что в Италии бумагунаучились делать в 1154 г., а центром ее производства стал городФабриано, где насчитывалось до 40 бумажных мельниц. Венеция такжеактивно развивала бумажную промышленность, и со временем итальянскиемастера значительно усовершенствовали технологический процессизготовления бумаги.
Сначала качество бумаги оставляложелать лучшего – она была рыхлой, непрочной, имела сероватыйили желтоватый цвет. Но постепенно качество ее все росло, и к XIII в.на бумаге появились даже водяные знаки. Изобретение в XV столетиипечатного станка Иоганном Гутенбергом изрядно подхлестнуло бумажноепроизводство, предъявив к нему новые требования. Бумага должна быластать значительно более гладкой, ровной и прочной и к тому же хорошовпитывать краску. И в дальнейшем типографское дело и выделка бумагиразвивались уже рука об руку, оказывая взаимное влияние друг надруга. К середине пятнадцатого века в Европе уже достаточно широкоиспользовались металлические литеры, а к 1500 г. книгопечатаниераспространилось на 12 европейских стран; суммарный тираж всехпечатаных книг достиг к этому времени 40 тысяч.
Историки говорят, что в Китае бумагуякобы научились делать еще во II в., а книгопечатание сиспользованием деревянных форм появилось аж в VI столетии, но мыэтого вопроса касаться не будем, поскольку в Китае, как известно, всевыдумали раньше всех. Кроме того, бумага является термодинамическинеравновесным материалом, поэтому срок ее жизни не превышает тысячилет. Таким образом, если некий неведомый гений и изобрел бумагу вовтором веке, практического значения сие открытие не имеет, ибо стольдревние образцы давным-давно превратились в пыль.
Ну а на чем же писали древние греки иримляне за неимением бумаги? Это хорошо известно – основнымиписчими материалами в античном мире были папирус и пергамент. Первымипапирус научились делать египтяне. Его изготовляли из стеблейнильской лилии – многолетнего травянистого растения семействаосоковых. Сначала стебли разрезали на узкие полоски, затемкрест-накрест укладывали их в два слоя на плоской каменной плите, апосле этого накрывали куском ткани и выколачивали плоским камнем. Врезультате получалась цельная пленка, которую сушили и разглаживали.Изготовленные с помощью таких несложных операций полосы папирусадостигали 30–40 см в ширину и нескольких десятков метров вдлину. Писали на нем обыкновенно тушью с помощью простой заостреннойпалочки.
В Древнем Египте папирус в качествематериала для письма стали применять в III тысячелетии до н. э.,а около V в. до рождества Христова он проникает в Грецию. Впозднейшие века Римской империи папирус практически полностьювытесняется пергаментом, который получали из особым образомобработанной телячьей кожи. Традиционно считается, что слово«пергамент» происходит от названия города Пергам в МалойАзии, где во II в. до н. э. его начали впервые изготовлять.Но даже в этом пункте, к сожалению, имеются существенные разночтения.В книге «Другая история науки» С. Валянский и Д. Калюжныйсо ссылкой на источники приводят несколько версий происхожденияпергамента. Один источник утверждает, что во втором веке до рождестваХристова пергамент начали изготовлять; другой говорит, что он в этовремя широко применялся; третий свидетельствует, что он «получилсвое название от города Пергама (ныне Бергама), расположенного вМалой Азии, где во II в. до н. э. была усовершенствованатехнология его изготовления». Авторы «Другой историинауки» совершенно справедливо на это замечают, что абсолютнонепонятно, на каком основании историки увязывают пергамент с городомПергам и почему они так уверены, что выделка шкур животных дляполучения писчих материалов была впервые опробована именно в МалойАзии. Почему бы, спрашивается, не связать технологию полученияпергамента с городом Бергамо в Северной Италии? Такая версия будетвыглядеть ничуть не менее убедительно, чем официальная.
Как бы там ни было, но папирус, а вособенности пергамент были материалами далеко не дешевыми. Скажем,процесс изготовления последнего включал множество весьма тонких идостаточно трудоемких операций, поэтому нередко возникали ситуации,когда пергамента катастрофически не хватало, следствием чегостановилось широкое использование так называемых палимпсестов –пергаментов, с которых стирали первоначальный текст и заменяли его нановый. А теперь, уважаемый читатель, имея в виду только чтосказанное, вернитесь на несколько страниц назад и перечитайтефрагмент, посвященный научным трактатам и литературным произведениямантичности. Разве можно вообразить хотя бы на мгновение, что такиедорогие и сравнительно редкие материалы, как пергамент и папирус,могли покрыть нужды огромного числа пишущих – философов,историков, политологов, публицистов, не говоря уже о рядовойинтеллигенции? Каким образом с помощью непростого в изготовлениипергамента могла быть решена проблема тиражей, если на протяжениимногих столетий сплошь и рядом использовались палимпсесты?
В свое время мы уже писали обизысканном слоге античных сочинений. Помните рассуждения Лукиана поповоду поразившего его воображение корабля? Громоздкие придаточныепредложения, сложные грамматика и синтаксис, пышные метафоры, длинныеотступления… Писать столь неторопливо и обстоятельно можно только втом случае, если писчего материала у вас сколько угодно. Более того,подобный слог не рождается сам собой, а вырабатывается посредствомдлительных упражнений. Представляете, сколько пергамента в детстве июности должен был извести наш писатель, чтобы добиться такойстилистической отточенности? Правда, историки говорят, что в школах идля повседневных записей в древности широко применялись вощеныедощечки, на которых писали с помощью стилуса – заостреннойметаллической или костяной палочки. Написанное периодически стиралиобратным расплющенным концом стилуса, и дощечка была вновь готова кработе. Так-то оно так, писать можно и по сырой глине, как это делалив Двуречье, но существуют серьезные сомнения, что в результате столькустарных упражнений, без книг и специальных прописей можновыработать слог наподобие лукиановского. До эры книгопечатания простоне существовало универсальных правил грамматики, синтаксиса иорфографии. Если вы возьмете по-настоящему древние сочинения –книги Ветхого завета, эпос о Гильгаме-ше, те же глиняные табличкишумеров, то найдете или скупые хозяйственные записи, или лаконичныетексты в виде афоризмов и притч, напрочь лишенные стилистическихкрасот. Гладких и долгих периодов Лукиана и Фукидида там нет и впомине.

А теперь прочитайте отрывок изФукидида. Дело происходит в V в. до н. э., а речь идет оботправке на войну флота. «В момент, когда отправляющимся ипровожающим предстояло уже расстаться друг с другом, они былиобуреваемы мыслями о предстоявших опасностях. Рискованностьпредприятия предстала им теперь яснее, чем в то время, как ониподавали голоса за отплытие. Однако они снова становились бодрее присознании своей силы в данное время, видя изобилие всего, что былоперед их глазами. Иноземцы и прочая толпа явились на зрелище с такимчувством, как будто дело шло о поразительном предприятии,превосходящем всякое вероятие. И действительно, тут было самоедорогостоящее и великолепнейшее войско из всех снаряжавшихся до тоговремени, войско, впервые выступавшее в морской поход на средстваодного эллинского государства». И далее: «Тогда на всехкораблях одновременно, а не на каждом порознь, по голосу глашатаяисполнились молитвы, полагавшиеся перед отправлением войска. В то жевремя по всей линии кораблей матросы и начальники, смешав вино сводою в чашах, совершили возлияние из золотых и серебряных кубков. Вмолитве принимала участие и остальная толпа, стоявшая на суше:молились все граждане, так и другие из присутствовавших,сочувствовавшие афинянам.
После молитвы о даровании победы и посовершении возлияний корабли снялись с якоря. Сначала они шли в однулинию, а затем до Эгины соревновались между собой в быстроте. Афинянеторопились прибыть в Корфу, где собиралось и остальное войскосоюзников». (Цитата из Н. А. Морозова по книге Д. Калюжного иА. Жабинского «Другая история войн».) И это пятый век доновой эры? Вне всякого сомнения, перед нами слог позднегоСредневековья или эпохи Возрождения, а то и Нового времени. Сравнитеэтот текст хотя бы с Апокалипсисом или Евангелиями, которые, есливерить историкам, написаны через несколько сотен лет после Фу-кидида.Слов нет, Апокалипсис по-своему стилистически безупречен, но намдумается, вы все равно сразу же ощутите разницу. Сам Н. А. Морозовпрокомментировал этот фрагмент так: «Это не древность, аотправка генуэзского или венецианского флота с крестоносцами, гдеАфины (в переводе – порт) лишь перепутаны с одним из этихмореходных городов».
Теперь давайте посмотрим на проблемуписьменных источников древности под несколько иным углом зрения.Зададимся простым вопросом: как могло получиться, что античные текстыподверглись столь незначительным искажениям, путешествуя сквозь века?Ведь традиционная история учит, что после падения Западной Римскойимперии в 476 г. н. э. на Европу опустилась ночьСредневековья. На обломках мировой державы возникли варварскиекоролевства, непрерывно воюющие друг с другом. Величайшие достиженияантичности забыты и похоронены, а научная мысль вновь скатывается напещерный уровень: вспомните хотя бы Вселенную в виде квадратногоящика и сравните это убожество с уровнем древнегреческой астрономии.На протяжении пятисот лет Европа была чуть ли не поголовнонеграмотна, причем это касалось не только мирян, но и большей частисвященников. Для того чтобы античные рукописи (пусть даже написанныена прочном пергаменте) могли в таких условиях благополучно всплыть вИталии XV в., их должны были время от времени переписывать.Историки классического направления утверждают, что так и было –этим делом якобы занимались монахи. В таком случае скажите намилость, что мог понять темный клир раннего Средневековья всочинениях Евклида, Архимеда или Аристарха Самосского? Кто из этойпублики мог по достоинству оценить поэзию Овидия или Горация?Наконец, какому средневековому монаху, умерщвляющему плоть вуединенной келье, придет в голову переписывать атеистическую поэмуТита Лукреция Кара «О природе вещей»?
Все это, разумеется, риторическиевопросы. Совершенно очевидно, что никакой преемственности в такихусловиях возникнуть не могло, и древнее знание оказалось быутраченным безвозвратно. Правда, нам говорят, что значительный корпусантичных текстов осел в культурной Византии и был впоследствииподхвачен не менее культурными арабами. А вот европейцы познакомилисьс трудами греков и римлян уже на излете Средневековья в переводах сарабского и греческого. Хорошо, пусть будет так, хотя нас уверяют,что и в дремучей Европе работа со старинными рукописями непрекращалась ни на миг. Давайте поглядим, какой вклад внесла в наукии искусства наследница великого Рима – Византийская империя.Картина получается удручающая, поскольку на поверку оказывается, чтона протяжении почти тысячи лет византийцы занимались исключительнопереписыванием и комментированием античного наследия. Арабы от нихтоже недалеко ушли: они всего-навсего перевели сочинения выдающихсягреков на арабский.
Получается какая-то дикая картина,полная вопиющих несообразностей. Как можно, не вникая в суть,механически переписывать Платона, Аристотеля и тех же Архимеда сЕвклидом? Ведь каждая научная дисциплина оперирует своей собственнойсистемой понятий и парадигм, а кроме того, имеет некоторыйнеобходимый набор только ей присущих терминов, которые трактуютсядостаточно строго. Переписывать такой текст, не разобравшисьосновательно и глубоко в материале, совершенно бессмысленно. Навыходе получится неудобочитаемая галиматья, а между тем античныетруды дошли до нас в весьма осмысленном и связном виде. Передачазнаний от поколения к поколению ни в коем случае не сводится крутинному переписыванию работ основоположников, а непременнопредполагает противоборство научных школ, сопровождающеесяизмышлением новых гипотез и концепций. Таким образом, мы сочевидностью убеждаемся, что оба варианта сохранения и приумноженияантичного наследия не выдерживают минимальной критики. Первая версия,постулирующая одичание и варваризацию Западной Европы, автоматическиозначает, что культурная традиция, идущая из глубины веков, должнабыла неминуемо пресечься. Вариант номер два, рассматривающий Византиюи Арабский халифат в качестве своего рода эстафетных звеньев,сводится почти исключительно к голому копированию достиженийпредшественников. Мы не видим здесь сколько-нибудь ощутимогоприращения старого знания (хотя бы в узкоприкладных областях), чтоневозможно в принципе.
Между прочим, характер развитияантичной науки обнаруживает еще один фундаментальный парадокс. Какизвестно, классическая Древняя Греция – это в первую очередьюжная часть Балканского полуострова и архипелаги Эгейского моря.Только вот география греческой науки решительно не совпадает слокализацией великолепной Эллады. Ведущие научные центры античностинаходятся где угодно, но только не в материковой Греции. Это МалаяАзия, север Египта, остров Сицилия и юг Апеннинского полуострова(который, кстати сказать, назывался в древности Великой Грецией).Общее у всех этих земель только одно – греческий язык, которыйбыл на упомянутых территориях основным. А вот римляне, унаследовавшиедостижения древних греков, не сделали для развития античной наукировным счетом ничего существенного.
Недаром про них говорят, что они былиумелыми политиками (максима «разделяй и властвуй»родилась именно в Риме) и замечательными солдатами, но никуда негодными мыслителями. Согласитесь, это весьма странная картина,особенно если принять во внимание, что серьезное культурное влияниегреков на римлян давным-давно стало общим местом и даже пантеонримских богов почти всегда имеет греческие дубликаты, временамисовпадающие до полной неразличимости.
Про византийцев и арабов, занятыхсугубым копированием античных текстов, мы говорили уже достаточно. Итолько в Западной Европе наследием античности сумели распорядиться сумом. Едва только европейцы в конце Средних веков и начале эпохиВозрождения познакомились с достижениями античной мысли в переводах сгреческого и арабского, как сразу же прервавшаяся было культурнаятрадиция возобновилась. Наука стала развиваться точь-в-точь с тогосамого места, на котором застыла в древности. Не лишним будетзаметить, что и Малая Азия, и Северный Египет, и Сицилия вместе сЮжной Италией – исконные земли Византийской империи. Поэтомугипотеза Н. А. Морозова (развитая и дополненная впоследствии работамиС. Валянского, Д. Калюжного и А. Жабинского) о том, чтопервоначальный культурный прорыв состоялся именно в Византии,заслуживает самого серьезного внимания. Византийская империя была впору своего расцвета, по всей видимости, мультиконфессиональнымгосударством, и арабы, входившие в число ее подданных наряду сдругими народами, тоже имели возможность познакомиться с «античными»(а в действительности – византийскими) научными и культурнымидостижениями. А вот когда в середине XV столетия под натискомтурок-османов Византия приказала долго жить, отток греческихинтеллектуалов на Запад (исподволь начавшийся еще задолго доокончательного краха империи) как раз и обеспечил небывалыйнаучно-технический и культурный подъем стран Западной Европы. Вовсяком случае, такая концепция (ни в коей мере, конечно же, неявляющаяся истиной в последней инстанции) значительно лучше объясняетимеющиеся в нашем распоряжении факты и позволяет избавиться отнелепых многовековых провалов чуть ли не до пещерного одичанияподавляющей части цивилизованного человечества.
Бесконечная череда взлетов и паденийбуквально пронизывает традиционную историю. И почти всегда очереднойцивилиза-ционный крах связан с нашествием варваров, с приходомневедомо откуда кочевого пастушеского народа. Около 1700 г. дон. э. под ударами кочевников-гиксосов пало египетское Среднеецарство. Историки полагают, что иноземное владычество продолжалось неменее 108 лет. Микенскую культуру бронзового века в Греции сокрушилидорийцы – проникший с севера дикий пастушеский народ,вооруженный длинными железными мечами и сражавшийся сомкнутым строем.Культурные ахейцы, в свое время завоевавшие Трою, ничего не смоглипротивопоставить свирепым варварам. На протяжении первой половиныI-го тысячелетия до н. э. рубежи восточных деспотий в ПереднейАзии бесперечь тревожат легендарные киммерийцы и скифы. Ордыкровожадных всадников, на полном скаку без промаха бьющие в цель,сметают на своем пути все, раскалывая древние царства, как гнилойорех. «Вот идет далекий северный народ. Колчан его – какоткрытый гроб…», – сообщает древняя хроника. ВIV–V вв. уже новой эры началось Великое переселениенародов, когда десятки племен снялись с насиженных мест и гуртомнавалились на Римскую империю. Толчком к великому переселениюпослужило движение на запад кочевых гуннов, которые на своих косматыхлошадках проскакали от Тихого океана до атлантического побережьяГаллии (современная Франция). А тюркский Великий Эль, привольнораскинувшийся в VI в. в евразийских степях от Китая до Черногоморя? А сарматы, авары, венгры, уйгуры и многие другие, которым нестьчисла? О неукротимых монголах, завоевавших полмира, мы даже неговорим – им будет посвящена отдельная глава. Возникаетвпечатление, что где-то в глубинах Центральной Азии работаетчудовищный генератор, время от времени выбрасывающий орды дикихкочевников. Об этом очень изящно сказал Н. А. Заболоцкий встихотворении «Рубрук в Монголии»:
Европа сжалась до предела
И превратилась в островок,
Лежащий где-то возле тела
Лесов, пожарищ и берлог.
Так вот она, страна уныний,
Гиперборейский интернат,
В котором видел древний
Плиний Жерло, простершееся в ад!
Так вот он, дом чужих народов
Без прозвищ, кличек и имен,
Стрелков, бродяг и скотоводов,
Владык без тронов и корон!
Да, чуть было не забыли: давным-давножили на свете еще одни неугомонные пастухи – древние арии,покорившие во II тысячелетии до н. э. Индию. Воля ваша, нопастух – самый воинственный человек в истории. Правда, не оченьпонятно, почему у этого неграмотного дикаря все выходит так гладко.Ухаживая за скотиной, обучиться воинскому строю, железной дисциплине,тактическим и стратегическим премудростям ведения боя куда какнепросто. Но нашему кочевнику закон не писан: захотелось емузавоевать полмира – он и завоевал. Как говорится, сказано –сделано.
Надо отметить, что назойливаяцикличность, необходимо присутствующая в развитии едва ли не всехдревних культур, вообще является очень слабым местом ортодоксальнойисторической парадигмы. В этом смысле построения современныхисториков мало чем отличаются от так называемой «теориикруговорота» итальянского философа Джамбаттисты Вико(1668–1744), согласно которой человечество неизбежно проходиттри стадии развития – эпоху варварства, век героев и векчеловечества. Однако «дурной бесконечности» у Виковсе-таки нет – повторение пройденного в рамках его концепциипредполагает наличие вектора, нацеленного вперед, поэтому развитиеосуществляется по раскручивающейся спирали. В этом смысле пытливыйитальянец совпадает не только со Скалигером и Петавиусом, но ипозднейшими социологическими конструкциями вроде ортодоксальногомарксизма.
Глава 7
От Гомера до Аристотеля
В рамках нашей темы совершенноневозможно миновать героический античный эпос – поэмы «Илиада»и «Одиссея», принадлежащие, как считается, перу слепогопевца Гомера и посвященные событиям Троянской войны. Поскольку мыабсолютно уверены, что большинство читателей вряд ли имеетпредставление о догоме-ровской истории Древней Греции, следуетсделать небольшое отступление. Согласно современным представлениям,уже в начале II тысячелетия до н. э. на Балканском полуострове иостровах Эгейского моря (в первую очередь – на Крите) начинаютскладываться рабовладельческие культуры бронзового века. Начиная сXVI в. до н. э. так называемая позднеминойская критскаякультура переживает период максимального расцвета. К этому времениотносятся лучшие памятники критской архитектуры, бурно развиваетсяизобразительное искусство, совершенствуется кораблестроение. На сменулегким ладьям приходят палубные суда, заметно оживляются торговыесвязи Крита с Египтом, Сирией и особенно микенской Грецией. Критскиекупцы постепенно осваивают практически все Средиземноморье.Материковая ахейская Греция, по-видимому, первоначально находилась взависимости от могущественной критской морской державы, что нашловыражение в знаменитом мифологическом сюжете о Минотавре –кровожадном получеловеке-полубыке, скрывавшемся в запутанныхпереходах Кносского дворца. По преданию, Афины ежегодно присылали емуна съедение семь юношей и столько же девушек. В конце концов сын царяЭгея Тезей убил чудовище.
К середине II тысячелетия до н. э.гегемония в Эгеиде, судя по всему, переходит к микенской культуре,обосновавшейся на Балканах. Документы, относящиеся к этому времени,все чаще написаны линейным письмом Б и составлены на греческом языке,хотя негреческое письмо А (не расшифрованное до сих пор) продолжаетупотребляться в некоторых районах Крита вплоть до концапоздне-минойского периода, т. е. до XII столетия до н. э.Микенская материковая Греция начинает решительно преобладать вВосточном Средиземноморье. О возвышении Микен недвусмысленносвидетельствуют многочисленные археологические находки:монументальное циклопическое зодчество (толщина городских стенТирин-фа достигает, к примеру, 17 м), высокохудожественныеремесленные изделия, привезенные из стран Востока и даже изПрибалтики (янтарь), умаление критских мотивов в изобразительномискусстве, создание сети мощеных дорог, построенных по единому плану,и т. д.
В XIV–XIII вв. до н. э.начинается постепенный упадок культур бронзового века как на Крите,так и на территории материковой Греции. Причины называются самыеразные – от системного кризиса ранних рабовладельческих обществдо природных катаклизмов, подорвавших экономику критской морскойдержавы (катастрофическое извержение вулкана Санторин в XV или XIV в.до н. э.). Но ведущую роль в крахе ахейских греческих царств, помнению большинства историков, сыграло переселение дорийских племен вXII–XI вв. до н. э., разрушивших микенскуюцивилизацию до основания. Хотя по своему размаху нашествие дорийцевуступало походам «народов моря», сокрушившим хеттскуюдержаву, и охватило только южную часть Балканского полуострова, егозначение для истории Греции было очень велико. Мы в очередной разсталкиваемся с удивительным забвением всех культурных достиженийнедавнего прошлого. Прекращается монументальное строительство,пропадают великолепные фрески и росписи, исчезают памятникиписьменности, прерываются почти все внешние сношения. ВеликолепнуюЭлладу окутывает непроницаемый мрак. По самым скромным подсчетам,«темные века» греческой истории продолжаются никак неменьше четырехсот лет, и только в самом конце IX – началеVIII в. до н. э. начинается «ползучий»Ренессанс.
Добросовестно излагая сиюцивилизационную катастрофу, подмявшую под себя по крайней мередесятка полтора поколений, наши бравые историки пишут так: «Очевидно,ранее возникшие рабовладельческие общества были уничтоженыокружающими племенами, жившими еще в условиях первобытнообщинногостроя. Но при этом пришельцы немало восприняли от покоренного иминаселения, что в конечном счете способствовало переходу уже всехэллинских племен к рабовладельческому строю» (Всемирная историяв 10 томах под ред. Академии наук СССР, том первый). Почему пришельцыначали активно воплощать в жизнь воспринятое только почти пятьсот летспустя, уважаемая редакция не объясняет. И далее: «Стройгреческого общества начала I-го тысячелетия до н. э. можноназвать военной демократией» (там же). Что и говорить,небывалый прогресс…
Между прочим, Троянская война –центральное событие гомеровских поэм – происходила вXIII–XII вв. до н. э., т. е. может бытьдатирована самым концом микенского периода (еще до нашествиядорийцев). А вот Гомер, что самое пикантное, жил в лучшем случае вначале VIII в. до н. э. Вроде бы неувязочка получается.Четыре-ста, а то и пятьсот лет – это все-таки не кот начхал. Ноу наших историков на душе спокойно. Сказания о Троянской войне,говорят они, передавались устно из поколения в поколение и только поистечении нескольких столетий (!) послужили основой для крупныхпоэтических произведений. Вы думаете, мы шутим? Извольте, вот цитатаиз «Всемирной истории»: «Исключительно высокиедостоинства гомеровских поэм как художественных произведенийнародного творчества – образный, насыщенный запоминающимисясравнениями язык, яркие характеристики действующих лиц, наконец,сложная композиция, особенно „Одиссеи“, –свидетельствуют не только о гениальности автора или авторов поэм, нои о длительном пути развития, который прошел греческий героическийэпос до создания „Илиады“ и „Одиссеи“».Конец цитаты. Для справки: опричников Ивана Грозного отделяет отнаших дней чуть менее пятисот лет. Представьте себе, что все русскиелетописи вдруг в одночасье сгинули, и вам предстоит восстановитьсобытия Ливонской войны (1558–1583) и деяния «кромешников»царя Ивана исключительно на основе изустных преданий. Как вы думаете,у вас что-нибудь получится? А вот многие исследователи с легкой рукиГенриха Шлимана стали рассматривать гомеровский эпос как бесспорныйисторический документ, заслуживающий всяческого доверия. Как же, ведьШлиман раскопал не только Трою, но отыскал «злато-обильные»Микены и «крепкостенный» Тиринф! Действительно, на холмеГиссарлык в Малой Азии было обнаружено поселение бронзового века, идаже не одно (на сегодняшний день раскопано семь послойнорасположенных городищ). А вот почему Шлиман решил, что нашелгомеровскую Трою, это уж один Бог знает.
Между прочим, Шлимана не раз и не двауличали в подлогах и фальсификациях. Хорошо известна история, как,откопав сокровища царя Приама, он показал некоторые из бесценныхнаходок знакомому ювелиру. Тот поднял его на смех, заявив, чтовыполнить такую тонкую работу без помощи лупы невозможно. Догадайтесьс трех раз, как поступил Шлиман? Совершенно верно. Он тут же«обнаружил» десятки увеличительных стекол из горногохрусталя.
Все это было бы смешно, когда бы небыло так грустно. Не будем сейчас говорить о том, что Гомер, согласнотрадиционной версии, был слеп и ничего написать не мог (разве толькошрифтом Брайля). Крайне сомнительно, что это могли сделать другие,поскольку годы его жизни, как вы помните, падают на бесписьменныйпериод греческих «темных веков». Да что мы ломимся воткрытую дверь! Нам же русским языком сказано, что на протяжениистолетий его поэмы бытовали в устной традиции. А впервые записаны онибыли особой комиссией, созданной афинским тираном Писи-стратом(560–527 до н. э.), т. е. по меньшей мере через 600лет после окончания Троянской войны и через 200 – после смертиГомера. Уважаемый читатель, а вы держали когда-нибудь в руках«Илиаду» с «Одиссеей»? В переводе Н. И.Гнедича сей труд занимает 700 страниц мелким шрифтом. Сколькопотребуется времени, чтобы пропеть их наизусть (мы уже не говорим –заучить)? Формальные достоинства гомеровских поэм тоже выше всехпохвал. Столь изысканный текст предполагает длительную над нимработу. В гекзаметрах Гомера вообще содержится много занимательного.Вот как, например, там описана колесница богини Геры:
Тотчас сама устремилась коней запрягать златосбруйных
Дочерь великого Крона, богиня старейшая Гера.
Геба ж с боков колесницы набросила гнутые круги
Медных колес восьмиспичных, ходящих по оси железной
Ободы их – золотые, нетленные, сверху которых
Плотные медные шины наложены, диво для взора!
Припоминаете, уважаемый читатель, какмы в свое время говорили о необходимости железных осей для конныхповозок, без которых они не боевые колесницы, а сплошноенедоразумение? Оказывается, слепой аэд Гомер прекрасно понимает, чток чему. Закавыка только в том, что события Троянской войны, которыенаш бард живописует, это бронзовый век в полный рост. Никакого железатогда не было и в помине, а уж умением отковать прочную железную осьовладеют не раньше, чем через тысячу лет. Даже римляне, если веритьантичным хронистам, весьма сдержанно оценивали качество мечей своихсобственных солдат и завидовали белой завистью кельтским длиннымклинкам, с которыми близко познакомились в Галлии. Какие уж туткованые железные оси…
Правда, Гомер жил через четыреста летпосле Троянской войны (по самым скромным подсчетам), а дорийцы,опрокинувшие ахейские царства, как раз и принесли в Грецию железныйвек. Имеются, однако, серьезные сомнения, что свирепым севернымварварам, жившим родовым строем, были по плечу такие технологическиесвершения. Азы металлообработки еще ровным счетом ни о чем неговорят: африканские племена банту, с которыми в конце XIX в.столкнулись европейские колонизаторы, тоже умели получать железосыродутным способом, но дальше изготовления ножей и наконечниковстрел и копий дело у них не пошло. А вот наши историки на голубомглазу повествуют о хетто-египетских войнах в XIV в. до н. э.Близ города Кадеша, что в Сирии, египетский фараон Рамсес II одержалблистательную победу над хеттской армией, в составе которой было трис половиной тысячи боевых колесниц. Где хеттские цари раздобылиэтакую прорву металла, история умалчивает.
Вернемся, однако, к Гомеру. Мыостановились на том, что афинский тиран Писистрат повелел в VI в.до рождества Христова занести на скрижали бессмертные поэмы, входящиев золотой фонд отечественной классики. Было бы любопытно посмотреть,как сие выглядело на практике, поскольку трудно допустить, чтобы засотни лет устного бытования восторжествовал один-единственныйканонический текст. Комиссия, надо полагать, заседала без выходных,ибо внимательно выслушать несколько многочасовых песен, добросовестноперенести их на папирус и свести воедино все варианты было оченьнепростой задачей. Впрочем, может быть, сразу остановились на самомпривлекательном варианте, а всех остальных аэдов прогнали к чертовойматери. Так или иначе, но дело было сделано. Посмотрим, как событияразвивались дальше.
Сегодня считается, что еще в III в.до н. э. гомеровские песни были хорошо известны. Излишнеговорить, что подлинниками «Илиады» и «Одиссеи»,как и другими античными подлинниками, современная историография нерасполагает. После третьего века интерес к Гомеру странным образомулетучивается, а его сочинения проваливаются в небытие. И такоезабвение продолжается на протяжении почти тысячи лет. Где в это времянаходятся бесценные рукописи, никому неведомо. Это неудобноеобстоятельство скрепя сердце признают и сами историки: «Всредневековой Европе Гомера знали только по цитатам и ссылкам улатинских писателей и Аристотеля; поэтическую славу Гомера полностьюзатмила слава Вергилия. Лишь в конце XIV и первой половине XV века…итальянские гуманисты познакомились с Гомером ближе. В XV веке многиепереводили Гомера на латинский язык… В 1488 году во Флоренциивыходит первое печатное издание Гомера на греческом языке. В XVI векеотдельные части гомеровских поэм неоднократно переводились и наитальянский язык. Однако лишь в 1723 году появился первый полныйперевод „Илиады“, сделанный поэтом Анто-нио МарияСальвини». (Цитата по книге Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко«Русь и Рим».)
Что можно сказать по этому поводу?Столь позднее обнаружение сложного в формальном отношении истилистически безупречного поэтического сочинения (при отсутствииподлинника!) не дает нам никакого права настаивать на егоисключительной древности. Не вдаваясь в бесплодные спекуляцииотносительно того, где именно и кем были созданы эти сочинения, мыокончательно закрываем гомеровскую тему и предлагаем читателюприглядеться к обстоятельствам обнаружения античных рукописей.
Сначала еще раз напомним, что сегодня враспоряжении историков нет ни одного подлинного античного документа.Почти все тексты, традиционно приписываемые древним грекам иримлянам, были обнаружены в конце Средних веков и в эпохуВозрождения. Если даже допустить, что ученые XV в. действительнодержали в руках оригиналы трудов Платона или Тита Ливия, это не даетнам ровным счетом ничего, поскольку ни один из них не дожил до нашихдней. Научный мир имеет дело только с копиями старинных рукописей,обстоятельства появления на свет которых часто весьма туманны.Сегодня принято считать, что отличительной чертой эпохи Возрожденияявляется внезапно вспыхнувший интерес к античности. Сочинения древнихавторов посыпались как из рога изобилия. В городах Северной Италиивновь зазвучала классическая, или «золотая», латынь, накоторой говорили в Риме I-го в. до н. э. Современные ученыеполагают, что после падения Западной Римской империи в V в.после рождества Христова латинский язык основательно деградировал, нопродолжал существовать в двух вариантах – в виденародно-разговорного языка (народная, или вульгарная, латынь) и вформе письменной латыни. Впоследствии региональная дифференциациянародной латыни привела к образованию романских языков (около IX в.),а вот единство письменной латыни сохранилось: на протяжении всехСредних веков она была языком торговли, администрации, науки и школыи выполняла роль письменного языка для всех стран Западной Европы.Откровенно говоря, не совсем понятно, каким образом латынь за полторытысячи лет умудрилась практически не измениться, чтобы ее возрождениево всем прежнем блеске не составило никакого труда. Еще большеенедоумение вызывают походя сделанные замечания итальянских авторовXV–XVI вв. о том, что в крохотных деревушках вокрестностях Рима и по сей день говорят на языке, почти неотличающемся от латинского. Не будучи филологами, мы не станемвмешиваться в спор специалистов, а просто отметим очереднуюстранность – воскрешение, казалось бы, давным-давно почившей вбозе древней латыни во всем своем великолепии.
Вернемся, однако, к нашим баранам,т. е. к находкам старинных рукописей. Честь их открытияпринадлежит итальянским гуманистам, которые были блистательнымизнатоками классической латыни и с пеной у рта спорили о сравнительныхдостоинствах комедий Плавта и Теренция. В свое время мы уже упоминалиимя знаменитого римского историка Корнелия Тацита (58-117),оставившего внушительный 14-томный труд, из которого к нашему времениуцелели только первые пять книг. Не лишен интереса тот факт, что ещев конце XIX в. два историка – француз Гошар и англичанинРосс – практически одновременно опубликовали исследования,согласно которым «История» Тацита на самом делепринадлежит перу знаменитого гуманиста эпохи Возрождения ПоджоБраччоли-ни. Мы не станем здесь обсуждать вопрос о подлинности илиподложности сочинений Тацита, а отметим только, что тот жеБраччоли-ни впервые обнаружил и пустил в обращение некоторые трактатыЦицерона и Лукреция, произведения Петрония, Плавта, Тертул-лиана,Марцеллина и книги некоторых других античных мыслителей и писателей.Обстоятельства обнаружения этих рукописей всегда предельно туманны.Поджо (владевший, кстати, латинским языком как родным), выставляясвои находки на продажу, рассказывает бесконечные байки о каких-тозагадочных монахах, но ни самих монахов, ни якобы принадлежащих имдревних рукописей никто и никогда не видел. Живший на широкую ногу ипостоянно нуждавшийся в деньгах Браччолини кроме оригиналов торговали копиями, которые сбывал за огромные деньги. Достаточно сказать, чтона гонорар, вырученный от продажи копии сочинений Тита Ливия АльфонсуАрагонскому, он купил себе виллу во Флоренции. Постоянными клиентамиПоджо Браччолини были не только владетельные особы европейскихдворов, но и представители аристократических фамилий Италии и Англии,кардиналы, университеты, наконец просто богатые люди.
Разумеется, Поджо Браччолини трудилсяне в гордом одиночестве. Происхождение всех без исключения трудовантичных писателей, историков и мыслителей покрыто мракомнеизвестности. В XV в. в Италию приезжают знаменитые гуманистыМануил Хризо-лор, Гемист Плетон (Плифон), Виссарион Никейский инекоторые другие. Как вы помните, середина XV столетия ознаменоваласькрахом Византийской империи и толпы греческих интеллектуаловбуквально наводнили Европу. В распоряжении европейцев (и в первуюочередь – итальянцев) оказались исчерпывающие переводы Платона,труды отцов восточной и западной церкви и масса иных классическихтекстов. Скажем, богатейшее собрание Виссариона стало основойБиблиотеки св. Марка, из которой впоследствии вышло огромноеколичество рукописей, считающихся сегодня античными. По мнению Н. А.Морозова, Византия в это время дала Западу почти все известныедревнегреческие рукописи античной эпохи, и как раз тогда жеитальянские гуманисты во главе с неутомимым Поджо обнародовали почтивсе латинские произведения Древнего Рима, нимало при этом неинтересуясь датировкой этих текстов, равно как и описываемых в нихсобытий. Об обстоятельствах открытия полного корпуса сочиненийЦицерона в городе Лоди на севере Италии мы уже писали, поэтомуповторяться не будем. А вот о византийском мыслителе Гемисте Плетонепоговорим, так сказать, отдельно.
Во-первых, сразу же бросается в глазаудивительное созвучие его имени с именем великого древнегреческогофилософа Платона, который был учеником Сократа, жил в V–IV вв.до н. э., основал а Афинах платоновскую Академию и создалстройное философское учение, получившее впоследствии названиеплатонизма. В свое время мы уже писали об этом философе-идеалисте иего блестящих сочинениях, имеющих форму диалогов. Среди прочих трудовот Платона остался трактат-утопия «О законах». Весьмаинтересно, что сходство между Платоном и Плетоном отнюдь неограничивается фамилией. Выходец из Византии Гемист Плетон был нетолько ревностным пропагандистом платоновского учения, но и возродилдревний платонизм во всей своей полноте. Приехав в Италию, оносновывает во Флоренции плетоновскую Академию, которая на поверкуоказывается полным подобием афинской школы его великого тезки. Малотого, Плетон пишет утопию под названием «Трактат о законах»,которая в полном виде до нас не дошла, но переживать по этому поводуне стоит, поскольку как раз в XV в. всплывает рукопись тогосамого древнегреческого Платона. Мы полагаем, что читатель уже неудивится, узнав, что проект идеального государства, вышедший из подпера Гемиста Плетона, мало чем отличается от аналогичной программыПлатона древнегреческого.
Но платоновская свистопляска на этом незаканчивается. Оказывается, с 242 г. н. э. в Риме жил ещеодин греческий философ-идеалист по имени Плотин (ок. 204/205 –269/270), автор 54-х сочинений. Он считается основателемнеоплатонизма, поэтому излишне говорить, что его учение в основныхсвоих чертах повторяет труды предшественника. Как известно, сантичным Платоном ожесточенно полемизировал его младший современник иученик – Аристотель (384–322 до н. э.), который, вотличие от своего учителя, в большей степени склонялся кматериализму. В XV столетии ситуация зеркально повторяется: платоникГемист Плетон яростно спорит с последователем Аристотеля Г.Схоларием. Так когда же в конце концов жил Платон – дорождества Христова или после, а если все-таки после, то в какомименно веке – третьем или пятнадцатом?
Раз уж мы упомянули Аристотеля, тодавайте немного поговорим и об этом философе, тем более что в Средниевека он был очень хорошо известен. Выдающийся теолог и схоласт ФомаАквинский (1225–1274) даже сделал философию Аристотеля стержнемсвоего учения. История появления его трудов в средневековой Европезаслуживает, на наш взгляд, самого пристального внимания. Книги подзаголовком «Аристотель» (что, кстати говоря, переводитсякак «наилучший завершитель») проникают в Европу околоXII в., а уже в 1209 г. Парижский собор накладывает на нихформальный запрет на том основании, что они плодят ереси. Нопостепенно ситуация меняется, и вот в 1254 г. Парижскийуниверситет дает добро на полное издание сочинений Аристотеля. Отзапрета до признания прошло ровным счетом 45 лет. Родился Аристотель,как мы помним, в 384 г. до н. э. Складывается прелюбопытнаякартина: на протяжении почти 1600 лет Аристотель никого неинтересовал – его не пытались ни одобрить, ни запретить, ачерез полторы тысячи лет вокруг его учения вдруг забушевали страстишекспировского накала. Все ли ладно у нас с хронологией?
Но нас в конце концов больше всегоинтересуют не философские воззрения великого грека, а подробности егожизни, которая была знакома средневековым европейцам с исключительнойполнотой (самая ранняя биография Аристотеля датируется 1300 г.).Аристотель появился на свет в городе Стагира (отсюда его прозвище –Стагирит), расположенном в северной части Балканского полуострова.Еще в детстве он вместе со своим отцом Никомахом (врачом попрофессии) перебрался в столицу Македонии Пеллу, где и познакомился сбудущим македонским царем Филиппом II. Достигнув совершеннолетия,юный Аристотель, унаследовавший после смерти отца его немалоесостояние, отправился учиться в Афины, поскольку имя Платона гремелотогда по всей Элладе. В Афинах Аристотель прожил 20 лет, а послесмерти Платона обосновался при дворе своего бывшего слушателя Гермияи даже женился на его дочери Пифии.
Жизнь нашего философа ни в коем случаенельзя назвать безоблачной. После дворцового переворота, в результатекоторого Гермий был предательски убит, Аристотель некоторое времяскрывался в Митиленах, откуда был через некоторое время вызволенцарем Филиппом, поручившим ему воспитание своего 14-летнего сынаАлександра. По восшествии Александра на престол, но еще до егопервого персидского похода Аристотель вернулся в Афины, где и основалсвою знаменитую философскую школу перипатетиков (слово происходит отгреческого peripatetikos, что означает «прогуливающийся»;по преданию, Аристотель любил излагать свои взгляды, неспешно гуляя сучениками по тенистым аллеям). Так минуло тринадцать лет беспорочнойслужбы нашего героя, но ничто не вечно под луной. Когдаантимакедонская партия в Афинах обвинила его в оскорблении богов,Аристотель, памятуя о нелегкой судьбе Сократа, добровольно ушел вотставку и поселился на острове Эвбея, где вскоре и умер.
Что мы еще знаем об Аристотеле?Рассказывают, что он был худощав и небольшого роста и весьма следилза собой. Современники единодушно отмечают изысканность и даженекоторую щеголеватость в его внешнем облике. Значительное состояниеи заступничество могущественного ученика – АлександраМакедонского (который всегда отзывался о своем учителе в самойпревосходной степени) позволили Аристотелю ни в чем не нуждаться доконца жизни и даже собрать прекрасную библиотеку, которуювпоследствии эллинистический царь Птолемей Филадельф купил дляалександрийского музея. Но подлинные рукописи Аристотеля туда так ине попали, а осели почему-то в Риме, где спустя 400 лет и былиизданы. Между нами, девочками, говоря, не очень понятно, что здесьимеется в виду: за неимением типографий и издательского дела рукописимогли или просто переписать, или перевести на латынь, но в последнемслучае речь должна идти уже не о подлинниках, а о переводе на другойязык. Как бы там ни было, но историки договорились считать, чторукописи научных сочинений Аристотеля дошли до нас именно такимпутем.
Да гори они огнем, рукописи Аристотеля!Нас-то ведь в конце концов больше всего на свете занимает не судьбанаследия великого грека, а небывалая осведомленность средневековойпублики по части его биографии. Аристотель здесь вовсе не исключение:целая плеяда античных ученых имеет жизнеописания, разработанные самымтщательным образом, – вплоть до имен и общественногоположения их родителей и мельчайших бытовых подробностей. С другойстороны, имена и биографии великих современников пребывают в полномзабвении. Скажем, изобретение механических часов было в свое времятехнологическим прорывом эпохального значения, но имени изобретателяэтого чуда из чудес история почему-то не сохранила (не говоря уже оего биографии). По количеству, разнообразию и точности механизмов,подлежащих монтажу, более сложного технического устройства несуществовало до самого конца XVII столетия. Имеются глухиеупоминания, что к изобретению механических часов приложил рукувыдающийся механик Герберт, среди учеников которого числились королии даже один император Священной Римской империи (Оттон), а сам онвпоследствии сделался папой римским. Весьма показательно, что даже отакой знаковой и, вне всякого сомнения, влиятельной фигуресредневековые хроники не в состоянии сообщить ничего вразумительного.Информация о работах и изобретениях Герберта настолько скудна, чтоочень многие исследователи отказывают ему в праве называтьсяизобретателем первых механических часов.
История с изобретением компаса вроде быне в пример прозрачнее. Известно не только имя изобретателя, но иточная дата (1302 г.), а в Неаполе по этому случаю дажепоставлен бронзовый памятник. К сожалению, имеются недвусмысленныеуказания, что, во-первых, компас, по всей видимости, эпизодическииспользовался много раньше, а наш головастый итальянец еговсего-навсего несколько усовершенствовал, а во-вторых, прошло ещенемало лет, прежде чем это полезное приспособление стали применятьсколько-нибудь широко. С порохом история еще темнее. Достопамятныймонах Бертольд Шварц вошел в историю в основном благодаря своемунеуклюжему опыту с пороховой смесью в 1319 г., а вот вполнеработоспособная пропорция угля, серы и селитры была известназнаменитому алхимику Альберту Великому (1193–1280) еще в1250 г. К сожалению, точных сведений о применении пороха длянужд огнестрельного оружия не имеется вплоть до середины XIV в.
Для чего нам понадобилось этоотступление? Единственно для того, чтобы продемонстрировать читателюочередное фундаментальное противоречие ортодоксальной историческойпарадигмы: европейцы в Средние века понятия не имеют, чем заняты ихвысокоученые современники, но зато прекрасно осведомлены о деяниях иподробностях жизни далеких предков. Смеем надеяться, что в предыдущихглавах нам достаточно убедительно удалось показать если непринципиальную невозможность получения сколько-нибудь достовернойинформации о делах давно минувших дней, то хотя бы неизбежную ееклочковатость. И вдруг будто бы в насмешку нам суют под носподробнейшим образом разработанную биографию античного философа, чейпрах упокоился за полторы тысячи лет до описываемых событий. Европу вСредние века населяют поистине удивительные люди: кто выдумал часы,ежечасно отбивающие удары на городской ратуше, им как-то до лампочки,а вот перипетии непростой судьбы Аристотеля, скончавшегося внезапамятные времена, буквально не дают уснуть.
Глава 8
Дубликаты и анахронизмы
Однако продолжим наше увлекательноепутешествие по истории рукописного наследия античности в эпохуРенессанса. Чтобы не утомлять читателя справочной информацией,которую при желании он всегда сможет найти в специальных изданиях,коротко пробежимся по самым верхушкам. Книга римского историкаСве-тония «Жизнь двенадцати цезарей», как и многие другиесочинения античных авторов, тоже известна в очень поздних списках.Правда, говорят, что в распоряжении Карла Великого (IX в. н. э.)будто бы находился оригинал этого труда, но его никто и никогда невидел. Впервые работа Светония была представлена на суд почтеннейшейпублики только в XVI в. А вот фрагмент его рукописи был открытчуть раньше – в 1425 г., и сделал это не кто иной, как нашстарый знакомый Поджо Браччолини (подлинник, разумеется, несохранился). Все без исключения современные издания Архимеда имеют всвоей основе утраченную рукопись XV в. и константинопольскийпалимпсест, найденный в 1907 г. Историки полагают, что рукописиАрхимеда проникли в Европу уже в самом начале XIII в., но первоепечатное издание появилось в 1503 г., а греческий перевод –в 1544-м. Полный текст его работ был обнаружен только в конце XIXстолетия (1884 г.). Знаменитые «Начала» Евклида,работавшего в III в. до н. э. в Александрии, содержащиеосновы античной математики, опять же в подлиннике неизвестны. А воттруды его ученика, древнегреческого математика и астронома АполлонияПергского (ок. 260 – ок. 170 до н. э.), были впервыеопубликованы только в 1537 г. Основной труд Аполлония называется«Конические сечения». Небезынтересно отметить, что ИоганнКеплер (1571–1630), много занимавшийся проблемой коническихсечений в астрономии, так и не дожил до появления полного собраниясочинений Аполлония (они вышли в свет в 1631 г.).
В высшей степени интересна история,приключившаяся с трактатом «Десять книг об архитектуре»,принадлежащем перу древнеримского инженера и архитектора Витрувия,жившего во второй половине I-го в. до н. э. С его книгойевропейцы смогли познакомиться только в 1497 г. Но самоепикантное заключается в том, что незадолго до этого скончалсявыдающийся итальянский ученый и архитектор Леон Баттиста Альберти(1404–1472), одна из работ которого, опубликованная посмертно(«Об архитектуре»), иногда практически дословно совпадаетс сочинениями Витрувия. Специалисты не раз указывали на удивительныепараллели в трудах Вит-рувия и Альберти, пытаясь уличить последнего вэлементарном плагиате. А если принять во внимание тот факт, чтосовременные энциклопедические словари прямо пишут, что он внесбольшой вклад в изучение античного наследия, а его архитектурныепроекты были выдержаны в античном стиле («использовал античнуюордерную систему»), то становится решительно невозможно понять,где кончается древний римлянин Витрувий и начинается итальянецАльберти. Кстати, не лишним будет отметить, что оба наших авторазанимались еще математикой и оптикой. Так вот, в одном из разделовкниги Витрувия приводятся периоды гелиоцентрических обращений планет,вычисленные с очень большой точностью (точнее, чем у Коперника).
На наш взгляд, ларчик открываетсядовольно просто. Разумеется, было бы весьма недальновидно всех безисключения писателей-гуманистов эпохи Возрождения скопом записать вчисло сознательных фальсификаторов древней истории. Н. А. Морозов всвое время рассуждал именно так и, откровенно говоря, имел для этоговсе основания, поскольку внезапно вспыхнувший интерес к античностиэксплуатировался толпами проходимцев на полную катушку. Это быланастоящая золотая жила. Без всякого зазрения совести подделывалосьвсе – старинные рукописи и пергаменты, династические хроники,ювелирные изделия, античные мраморы и барельефы, фрески, предметыбыта и литературные произведения в стихах и прозе. Производствофальсификатов сделалось самой настоящей индустрией и было поставленона поток. Этого поветрия не избежали даже выдающиеся умы. Весьмапоказателен в этом смысле случай, приключившийся с Бенвенуто Челлини(1500–1571), итальянским скульптором, ювелиром и писателем. Всвоих всемирно известных мемуарах он вспоминает, как однажды к нему вРим приехал «превеликий хирург» маэстро Якомо да Карпи изаказал несколько серебряных вазочек. Заказ был с готовностью приняти выполнен точно и в срок. Вазочки, надо полагать, получились чтонадо, потому что ушлый маэстро, сполна рассчитавшись с юным ваятелем(Челлини в ту пору был еще очень молод), увез их в Феррару, где ипродал с большой выгодой для себя, выдав их за античные. В мемуарахБенвенуто пишет, что даже помыслить не мог о проделке своегозаказчика, однако, узнав о случившемся, в колокола бить не стал, дабыне лишить драгоценные вазочки их заслуженной славы. А чуть нижеоткрытым текстом сообщает: «На этом маленьком дельце я многоприобрел», что позволяет заподозрить предварительный сговормежду клиентом и мастером. Впрочем, те, кто читал мемуары Челлини,будут не особенно удивлены – великий итальянец особойщепетильностью никогда не отличался.
Байки байками, но пустить всехгуманистов Возрождения по ведомству банальной фальсификации как-торука не поднимается. Неужели Леон Баттиста Альберти, заполонившийполовину итальянских городов своими великолепными постройками, сталбы плавать столь мелко? Ему еще не исполнилось и сорока лет, когдасовременники стали величать его гениальным зодчим и самым выдающимсяархитектурным умом эпохи. Прославленному Альберти было решительнонезачем подделывать старинные рукописи и выдавать их за свои. Бытьможет, все обстояло значительно проще? Мы приучены восприниматьВозрождение как своего рода поворот к наследию древних греков иримлян (само слово «ренессанс» в переводе означает«возрождение»), но мастера XV–XVI вв. о такихвысоких материях не задумывались. Они жили здесь и сейчас. Вполневозможно, что они не подражали древним, а творили «античность»по своему разумению. И только спустя много лет, когда привычная намхронологическая шкала стала общепринятой, достижения позднегоСредневековья и эпохи Возрождения провалились в незапамятнуюдревность.
Разумеется, европейцы XV в.прекрасно знали, что они не первое поколение людей на земле. Из уст вуста передавались легендарные рассказы о деяниях великих предков.Полуистлевшие хроники будили фантазию и давали простор длявсевозможных реконструкций. На полотнах художников Возрождения мывстречаем библейские и античные сюжеты, герои которых сплошь и рядомоблачены в типичные средневековые костюмы. Ветхозаветная дальистаивает и уходит дымом, эпохи сталкиваются коленками и локтями, атени прошлого маячат на пороге дома. Хронологии в нашем понимании нети в помине: двести лет назад – это просто очень давно. И хотятрадиционная история привычно зачисляет рыцарей на Голгофе в разряданахронизмов, не следует забывать, что крестоносцы, расправляясь сневерными в Палестине, были абсолютно убеждены, что распятие ивоскресение произошли буквально вчера. Освобождение гроба Господняотнюдь не было пропагандистским трюком Ватикана, а если даже и было,то участники первого крестового похода не сомневались, что наказываютсвидетелей и участников казни Христа, а не их далеких потомков.Тысячелетней пропасти нет как нет. Можно сколько угодно потешатьсянад невежественными крестоносцами, но как тогда быть с великимитальянским поэтом Франческо Петраркой (1304–1374), который всвое время потратил уйму времени и сил, чтобы доказать подложностьпривилегий, выданных Нероном и Цезарем Габсбургскому дому? Длясправки: Нерон и Цезарь – императоры Древнего Рима, а династияГабсбургов стала править в Австрии с 1282 г. С точки зрениясовременного историка, сама по себе постановка вопроса нелепа («тогдаэто еще нужно было доказывать»), но просвещенный Петраркапочему-то так не считал.
Подобных, с позволения сказать,анахронизмов можно при желании накопать великое множество. Ксожалению, у современных историков стало хорошим тоном обвинять нашихпредков в скудоумии, невежестве и чуть ли не клиническом идиотизме,когда их представления решительно расходятся с официальнойпарадигмой. Более того, многие неудобные вещи просто откровеннозамалчиваются. Скажем, историк В. Классовский, написавший еще впозапрошлом веке обширный труд о помпейских древностях, обстоятельнорассказывает о гладиаторских боях в Древнем Риме и тут же добавляет,что и для средневековой Европы XIV в. такие бои были самымзаурядным явлением. В частности, он пишет о гладиаторских поединках вИталии в 1344 г., на которых присутствовали ИоаннаНеаполитанская и Андрей Венгерский. Как и в античности, эти боизаканчивались смертью бойца.
Короче говоря, все далеко не такпросто, как представляется на первый взгляд. Еще сравнительно недавно(примерно до второй половины XVII столетия) бытовало по крайней меренесколько равноправных хронологических концепций, но событияповернулись таким образом, что канонизирована была одна-единствен-ная– хронология Скалигера и Петавиуса. Конечно, валить все шишкина Петавиуса со Скалигером не совсем справедливо – они ведьхотели как лучше, и не их вина, что получилось как всегда. Первымистали мутить воду, сами того не желая, гуманисты эпохи Возрождения.Когда сегодня говорят, что они опирались на некие не дошедшие донаших дней хронологические таблицы, ведущие счет лет чуть ли не отимператора Диоклетиана, это не стоит принимать всерьез. Из сочиненийбольшинства писателей Ренессанса однозначно следует, что античность вих понимании – сравнительно недавнее прошлое. Длиннойхронологической шкалой они не пользовались, да и вообще представлениео хронологии у них было самое смутное. Но временную близостьВозрождения и античности ощущаешь буквально кожей. Невозможно такгорячиться по поводу достоинств и недостатков комедий Плавта иТеренция, если сами комедиографы почили в бозе полторы тысячи летназад. Помните, как у Марка Твена вдова Дуглас читает Геку ФиннуБиблию? «В первый же день после ужина вдова достала толстуюкнигу и начала читать мне про Моисея в тростниках, а я просторазгорался от любопытства – до того хотелось узнать, чем делокончится; как вдруг она проговорилась, что этот самый Моисейдавным-давно помер, и мне сразу стало неинтересно – плевать яхотел на покойников». Это, конечно, шутка, но, как известно, вкаждой шутке есть только доля шутки. Станете вы, уважаемый читатель(если даже очень любите поэзию), не спать ночами из-за сравнительныхдостоинств сочинений Архилоха и Анакреона?
Вероятнее всего, античность у людейпозднего Средневековья была совсем не за горами. Четырнадцатый век,время Великой Чумы, опустошившей Европу, стал своеобразнымводоразделом, разрубившим европейскую культуру надвое: на античностьXII – начала XIV вв. и Возрождение этой античности, послетого как пандемия сошла на нет. В XV в. произошла очереднаяцивилизационная катастрофа – падение Константинополя и крахВизантийской империи под натиском турок-османов, что вызвало массовыепереселения людей. Интеллигенция, хлынувшая из Малой Азии, наводнилаЗапад, дав толчок европейскому Ренессансу. Вполне естественно, чточереда таких потрясений привела к утрате части информации о прошлом ижуткой хронологической путанице. Многие сравнительно недавние события«отчалили» в баснословные времена, а хронологи XVII в.подлили масла в огонь. Двенадцатый и тринадцатый века были для людейXVII столетия уже очень далеким прошлым, поэтому целые кускисредневековой истории нечувствительно «уехали» вантичность. Усилиями просветителей XVIII в. длинная хронологиявосторжествовала окончательно, а в XIX столетии правильное пониманиеистории было утрачено навсегда.
Чтобы воочию продемонстрироватьчудовищные провалы, образовавшиеся в живом теле реальной истории,давайте коснемся вещей сугубо практических – городскогостроительства и коммунального хозяйства. Это поистине захватывающаятема, особенно если сравнить облик средневековых городов с античнымградостроительством. Но начнем мы как раз со средневековья. Хорошоизвестно, что в Средние века практически все города Центральной иЗападной Европы буквально утопали в грязи. Например, средневековыйПариж был загажен до такой степени, что жители выходили на улицутолько обувшись в высокие сапоги или ездили верхом. Канализации несуществовало в принципе. В архивах сохранились распоряжения городскихмагистратов, призывающие граждан придерживаться во время прогулоксередины улицы, ибо из окон запросто выплескивали нечистоты, так чтоопасность попасть под струю была весьма реальной. Примерно с XIV в.городские власти начинают проявлять заботу о городском коммунальномхозяйстве. Содержание улиц в порядке и чистоте становится предметомих неусыпного внимания.
В Париже в XIV в. уже исправнофункционирует служба мусорных повозок, а в городах поменьше жителинередко нанимают мусорщиков за свой счет. Мусор и нечистоты обычносваливали в реки и рвы. Коммунальный прогресс зашагал семимильнымишагами. Каждому гражданину вменяется в обязанность заботиться осостоянии улицы перед его собственным домом – ее требуетсязамостить. К середине XIV в. улицы важнейших французских городовукрасились мостовыми, примерно тогда же они появились и в Праге. Чутьпозже, в XIV–XV вв., начинают все чаще оборудоватьводосточные канавы, но это баловство коснулось только самых крупныхгородов.
Водоснабжение по сути делаотсутствовало. Во дворах копали колодцы или накапливали дождевуювлагу в специальных цистернах, размещенных на чердаках. Важнымисточником пресной воды были городские фонтаны. За неимениемканализации грязную воду и нечистоты сливали в специальнооборудованные ямы, которые время от времени очищали. Банное дело вСредние века было поставлено из рук вон плохо: частное жилье бань неимело в принципе, а общественными почти не пользовались (для чеготогда их строили? – Л. Ш.). Хроники сообщают, что только вXIII столетии баня «вновь начинает пользоваться популярностью».Налицо опять очередной загадочный ренессанс; говорят, что в Париже к1292 г. было уже до 30 общественных бань.
Все это вещи настолько тривиальные иобщеизвестные, что всерьез их обсуждать как-то даже и неловко. Обужасающем санитарном состоянии средневековых городов и повальныхэпидемиях, выкашивавших население целых стран, наслышаны все.Опустошительная пандемия чумы, разразившаяся в XIV столетии, унеслажизни 25 % европейцев, а некоторые страны почти полностьюобезлюдели. Например, в Норвегии вымерло 4/5 населения. Да чтоговорить о Средних веках! Каждый, кто хоть немного интересовалсяисторией материальной культуры, мог еще в детстве познакомиться сувлекательной книгой М. Ильина, брата С. Я. Маршака, под названием«Рассказы о вещах». Из этой полезной книжки можнопочерпнуть массу любопытной информации, в частности узнать, чтовплоть до начала XIX в. элементарная гигиена в просвещеннойЕвропе находилась, в нашем сегодняшнем понимании, на откровеннопещерном уровне. В XVII–XVIII вв. великосветские гостиныекишели паразитами, а знатные дамы, прихорашиваясь перед балом,всерьез интересовались, как им сегодня следует помыть шею – длямалого декольте или для большого. Простейшие гигиенические навыки(ежедневное утреннее умывание, мыло, душ, горячая ванна) пришли вЕвропу только в позапрошлом веке.
Не поленитесь прочесть нижеследующее.«Крестьянин в окрестностях Лиможа, если не считать кое-какиемелочи в одежде и орудиях, обрабатывал свою землю примерно так же,как его предок времен Верцингеторикса». (Вождь галлов в I-м в.до н. э. —Л. Ш.) Хотя в Париже было тогда более миллионажителей, улицы освещались масляными лампами, а воду для стола и мытьяразвозил водовоз; те же, кто победнее, ходили к фонтану. «Трубычистили подростки из Оверни: они залезали в трубу, носили на головецилиндр, а за пазухой сурка. Сахар продавали в „головах“:дома их разбивали зубилом и молотком, откуда и сохранилось выражение„бить сахар“. Когда тушили пожар, по цепочке передавалидруг другу ведра с водой. Не было сточных ям, по той простой причине,что не было канализации. В обиходе прочно царствовал ночной горшок.Богатые люди не без сожаления и далеко не везде начали расставатьсясо стульчаком. Вино подавали в кувшинах; бутылки считались роскошью;их выдували подростки на стекольных фабриках – многие из этихмолодых людей умирали от чахотки – не было двух бутылокодинаковой емкости». Как вы полагаете, уважаемый читатель,какая эпоха здесь описана? Шестнадцатый век? А может быть,семнадцатый или восемнадцатый? Ничуть не бывало – это Париж1845 г., край несбыточных грез, место, где кончается радуга, вописании Жана Ренуара, сына знаменитого художника. Продолжим нашуцитату: «Нечего и говорить, что ванной комнаты не было: мылисьгубкой в большом ушате. Грязную воду сливали в отверстие на площадкелестницы. Эта система стока, представлявшая по тем временам последнееслово техники, называлась „свинцы“, вероятно потому, чтотрубы, проложенные по стенам лестничной клетки, были сделаны из этогометалла. Уборные входили в эту же систему „свинцов“.Зубные щетки считались предметом роскоши. Утром и вечером полоскалирот соленой водой, а зубы чистили палочкой, которую выбрасывали послеупотребления. Иногда для одного из членов семьи заказывали ванну. Этобыла целая история. Двое рабочих вносили медную ванну и ставили еепосередине комнаты. Спустя четверть часа они возвращались с четырьмяведрами горячей воды и выливали их в ванну. После того каксчастливец, которому предназначалась ванна, кончал мытье, а детвора,воспользовавшись этим, полоскала ноги в еще теплой воде, рабочиевозвращались и все уносили под осуждающими взглядами соседей,порицавших подобную хвастливую демонстрацию».
А вот в Древней Греции за четырестолетия до рождества Христова, оказывается, строили публичные бани сводопроводом и канализацией. В Сиракузах еще в V в. до н. э.исправно функционировал водопровод, а в Афинах – так и вовсе вшестом. На рубеже VI и V вв. до н. э. неугомонные грекизатеяли строительство судоходного канала на Коринфском перешейке, аво II в. до рождества Христова запросто вырыли канал между Ниломи Красным морем. Мы уже не говорим о таких мелочах, как поставленнаяна широкую ногу мелиорация, управление разливом рек и механическиеводоподъемные сооружения. Не уступали грекам и римляне. В I-м в. дон. э. система водоснабжения в Древнем Риме работала как часы.Говорят, что именно тогда родился термин «гидравлика», анекто Сикст Юлиус Фронтиус написал трактат о трубопроводной технике.
Санитарному состоянию античныхплощадей, улиц и дворов может позавидовать любой современный город.Разветвленная система водостоков, обложенных каменной кладкой иперекрытых плитами, содержалась в образцовом порядке. Разумеется,существовала и канализация. Вопросами городского благоустройстваведали специальные должностные лица – астиномы, в кругобязанностей которых входил, в частности, неусыпный надзор зауборщиками нечистот. Античные золотари должны были сваливать своедобро не абы где, а не ближе 10 стадиев от городской стены. Жилыедома были оборудованы ванными комнатами, канализацией и водопроводом,трубы которого делали из обожженной глины. А вот с отоплением делаобстояли поплоше – в холодную погоду комнаты обогревалисьпереносными глиняными сосудами, куда насыпали раскаленный древесныйуголь. Правда, в помещениях для мытья под полом прокладывалиспециальные трубы, по которым проходил горячий воздух из топки. Ноуже в VI в. до рождества Христова глиняные плошки, набитыедревесным углем, перестали устраивать капризных древних греков.Появляется центральное отопление – сначала в храмах и банях, апотом и в жилых домах и гимнасиях для нагревания воды в бассейнах.Отопительный прибор состоял из жаровни, так называемого гипокаустонаи емкости для нагревания воды; по трубам горячая вода поступала вбассейн.
Да что там греки и римляне! Насуверяют, что в городах Харап-па и Мохенджо-Даро, привольнораскинувшихся на берегах Инда, еще в III тысячелетии до н. э.водопровод и канализация были заурядным явлением. Между прочим, вДвуречье тоже не дремали. В целях бесперебойного снабжениядоброкачественной пресной водой жителей древнего Вавилона был в двасчета построен акведук, протяженность которого равнялась расстояниюот Парижа до Лондона. Историки говорят, что для своего времени он былсамым настоящим техническим чудом, как и висячие сады Семирамиды.Спорить с этим не приходится, но вся беда в том, что подобноесооружение было бы техническим чудом не только во времена царяХаммурапи, но и в годы правления Екатерины II или Александра I.Получается поразительная вещь. За много веков до рождества Христовалюди безошибочно вычислили окружность земного шара и рассчиталирасстояние до Луны, построили великолепные дороги, перебросили мостычерез реки, возвели монументальные здания, придумали водопровод ицентральное отопление и установили, что на всякое тело, погруженное вжидкость, действует направленная вверх выталкивающая сила, равнаявесу вытесненной им жидкости.
А потом случилось то, что случилось.Империя, раскинувшаяся от Британии до Персидского залива, накрыласьмедным тазом, а на обломках былого великолепия выросли варварскиекоролевства. Блестящие достижения античной мысли благополучно леглипод сукно на несколько столетий. Люди разучились читать и писать,перестали мыться и стричь бороду и вновь начали топить печипо-черному. Некогда многолюдные города лежали в руинах и зарасталисорной травой. На римском форуме среди поваленных мраморов паслисьстада коз. Богатейшее античное наследие оказалось никому не нужным.
Но стоит приглядеться получше к историиматериальной культуры, как обнаруживаются удивительные вещи. Скажем,наполненный воздухом пузырь люди придумали давным-давно. Такиепузыри, изготовленные из шкур животных, сначала использовали какпримитивные плавсредства, а позже стали применять в качестве мехов вжелезоделательном производстве. Можно сказать, что это было самоеначало пневматики. Гидравлика началась с выкапывания простейшихводоотводных канав, которые впоследствии превратились в разветвленныеирригационные сети. Наши предки эмпирическим путем пришли к законусообщающихся сосудов, даже не подозревая о его существовании. Так всепотихоньку и шло – люди раздували мехи, выплавляли плохоежелезо, копали канавы и по мере сил осушали болота. А потом родилсяАрхимед…
Невольно закрадывается подозрение, чтоесли бы гениальный уроженец Сиракуз умер во младенчестве илизахлебнулся в своей знаменитой ванне, непросвещенное человечествопродолжало бы уныло копать канавы до сих пор. Великий грек сочаровательной небрежностью создавал целые разделы физики на голомместе. От надувных пузырей, минуя промежуточные этапы, он сразушагнул к широким научным обобщениям. Впрочем, судите сами.

Древнегреческий ученый Архимед (ок.287–212 гг. до н. э.) родился в Сиракузах (Сицилия).Разработал предвосхитившие интегральное исчисление методы нахожденияплощадей, поверхностей и объемов различных фигур и тел. Восновополагающих трудах по статике и гидростатике дал образцыприменения математики в естествознании и технике. Является автороммножества изобретений (архимедов винт, определение состава сплавоввзвешиванием в воде, системы для поднятия больших тяжестей, военныеметательные машины и др.). Полагают, что он занимался судостроением(якобы спроектировал и построил корабль, корпус которого был обложенсвинцовыми листами для защиты от червей), написал труд,систематизирующий достижения греческой геометрической оптики (несохранился до нашего времени), придумал и успешно применилзажигательные зеркала (о чем мы уже писали) и сконструировалсложнейшие механизмы, прекрасно себя зарекомендовавшие при оборонеСиракуз: как только неприятельский корабль оказывался в пределахдосягаемости, с городской стены опускалась железная лапа, хваталасудно за носовую часть и поднимала его отвесно. Экипаж и вооружениесыпались в море, как горох, после чего выпущенный корабль шел ко дну.Кроме того, Архимед построил необыкновенно сложный планетарий,наглядно представлявший движение планет вокруг Земли. Конструкцияприводилась в действие простым поворотом рукоятки и была стольсовершенна, что моделировала даже солнечные затмения. Это чудотехники якобы видел Цицерон и был поражен до глубины души, чтонемудрено, ибо и в XXI в. не удается построить механизм,воспроизводящий движение планет простым поворотом рукоятки.
Казалось бы, получив такой толчок еще вIII в. до н. э., античная техника должна зашагатьсемимильными шагами. Ничего подобного: хотя работы Архимеда, ГеронаАлександрийского (он написал серьезный труд «Пневматика»и создал действующую модель парового двигателя) и многих других имелинесомненное практическое значение, они на сотни лет оказались забыты.Увяла великолепная античная архитектура, приказали долго житьмореплавание и торговля, пришли в негодность замечательные дороги, алюди разучились пользоваться водопроводом и канализацией и вновьвпали в дремучую дикость. Если вы можете вообразить такую эволюциюнаоборот, охватившую целый континент, – воля ваша, но мы вподобную нелепость поверить решительно отказываемся.
Весьма примечательно, что стоит толькообратиться к более или менее достоверной истории, как картинапринципиально меняется. В Средние века и эпоху Возрождениячеловечество разом вспомнило достижения античной мысли и стало ихшироко применять на практике. Тысячелетняя стагнация оборвалась какпо мановению волшебной палочки, и развитие науки и техникивозобновилось в точности с того места, на котором остановилисьдревние греки и римляне. И что характерно, преемственность в развитиинаучной мысли никогда уже больше не нарушалась. Одно открытие тянулоза собой другое, изобретение следовало за изобретением, и врезультате к рубежу XVII–XVIII вв. человечество уже имелов своем распоряжении достаточно стройную научную картину мира.Античное наследие было сначала подхвачено арабами и византийцами,потом пришел черед Западной Европы. Уже к XV в. появляютсяинженеры, знакомые с архитектурой, фортификацией, артиллерией исооружением плотин и каналов. Строятся шлюзы и водяные мельницы,развивается мореплавание. В середине XVI в. итальянец Тартальяпубликует трактат Архимеда по гидростатике и предлагает способподъема затонувших судов, опираясь на достижения великого грека.Можно, конечно, предположить, что он просто-напросто перевел трудыАрхимеда, но нам почему-то кажется, что всю работу Тарталья выполнилсам, а для придания ей весомости приписал ее античному гению.Подобная практика была обычным делом в Средние века и эпохуРенессанса. Потом вопросами гидростатики и гидравлики заинтересовалсявеликий Леонардо да Винчи, затем подключились Паскаль и Торричелли идальше, дальше, дальше… Никаких перерывов постепенности икатастрофических провалов история науки больше не знала.
Фактов, которые невозможно втиснуть впрокрустово ложе традиционной хронологии, имеется великое множество.Скажем, жил да был в Древнем Риме выдающийся врач Авл Корнелий Цельс,автор знаменитого трактата «О медицине», в котором онобобщил, как принято считать, достижения эллинистического врачебногоискусства. Но Цельс был не только медиком, а еще оригинальныммыслителем и вообще большим эрудитом. Его перу принадлежитэнциклопедический труд «Artes» («Искусства»),не сохранившийся до наших дней. Историки числят его по преимуществумедиком только лишь на том основании, что из всех его сочиненийуцелел один только вышеупомянутый трактат. Из работ его современниковнам известно о последовательной антиклерикальной позиции Цельса. Каки большинство медиков, он был скептиком и материалистом: «Совершеннобезразлично, называть ли Бога, сущего над всеми, Зевсом, как этоделают греки, или же каким-нибудь иным именем, как это мы встречаем –ну хотя бы у индийцев или же у египтян». Цельс утверждал, чтохристиане верят в демонов, которые по существу являются приближеннымиглавного Бога и вполне могут именоваться младшими богами, и хотяхристиане называют их ангелами, суть дела от этого не меняется. Из-засвоих атеистических взглядов Цельс получил у современников прозвище«Антихристианин». Но вот что любопытно: согласно Большомуэнциклопедическому словарю, Всемирной истории в 10 томах и многимдругим историческим сочинениям, Цельс жил в I-м в. до рождестваХристова. Каким образом наш скептически настроенный медик могвыступать против Христа до его рождения, как-то не очень понятно.Сообразив, что дело здесь нечисто, авторы работ об «антихристианстве»Цельса помещают его в I-й в. н. э., а переводчик и авторкомментариев к трудам латинских медиков Ю. Ф. Шульц предлагаеткомпромиссное решение: I-й в. до н. э. – I-й в. н. э.Но и это не спасает положения. Чтобы критиковать христианство, нужноиметь богословские трактаты, а их заведомо не могло быть в I-м в.н. э. Историкам прекрасно известно, что первые Евангелияпоявились через столетия после смерти Христа, не говоря уже обогословских сочинениях. Так когда же все-таки жил Авл КорнелийЦельс?
Если читатель думает, что это единичныефакты, то он глубоко заблуждается. Скажем, В. А. Иванов в статье«Анализ системных противоречий в традиционной версии хронологиимировой истории» пишет, что документы, относящиеся к эпохе доXVI в., всем своим массивом противоречат традиционнойхронологической версии. Например, знаменитый древнегреческий географСтрабон (64/63 гг. до н. э. – 23/24 гг.н. э.), автор «Географии» в 17 книгах, подробнейшимобразом описывая Италию, ни словом не упоминает ни Помпеи, ни Стабию,ни Геркуланум, хотя при его жизни это были многолюдные и процветающиегорода, особенно Помпеи. Согласно современным представлениям, онипогибли в результате извержения Везувия в 79 г. н. э.,т. е. через пятьдесят с лишним лет после смерти Страбона. Приэтом вот что он пишет о Равенне: «Самый большой город наболотах – Равенна, построенная целиком на сваях и прорезаннаяканалами, так что проходить там можно только по мостам и на лодках.Во время приливов в город поступает немало морской воды, так что всенечистоты вымываются морем через каналы и город очищается от дурноговоздуха». Беда в том, что древнейшие сооружения Равенныдатируются V–VI вв. н. э. (в VI в. она былацентром так называемого Равеннского экзархата – византийскихвладений в Северной Италии), а основная часть города вообще построенав XII–XV вв. Но если даже ориентироваться на самую раннююдату, то все равно концы с концами не сходятся, ибо Страбон умер запятьсот лет до начала строительства. Кроме того, город расположен всеми километрах от адриатического побережья и стоит наодном-единственном канале. Быть может, Страбон перепутал Равенну сВенецией? Вот она действительно построена на 118 островах, а каналови мостов там видимо-невидимо. К сожалению, и Венеция была основанатолько в IX в. н. э. (810-й г.), о чем можно прочитать влюбом путеводителе. Что же имел в виду Страбон и когда он жил?
Разумеется, все это риторическиевопросы. Просто современные историки находятся в плену жесткойхронологической схемы, согласно которой история человечестваподразделяется на древность, античность, эллинизм, варварство, раннееСредневековье, позднее Средневековье, эпоху Возрождения и Новоевремя. Но схема она и есть схема, только вот в Средние века людидумали совсем по-другому. Более того, даже по поводу относительнонедавних событий у них, по-видимому, были принципиально иныесоображения. Например, итальянский гуманист Лоренцо Валла, живший впервой половине XV в., анализируя культурный пейзаж современнойему Италии, ни словом не обмолвился ни о Данте, ни о Петрарке, ни оБоккаччо, заложивших основы итальянской культуры. Будучи блестящимзнатоком латыни, он очень высоко оценивал свои латинские сочинения иполагал, что они куда серьезнее, чем «все, что было написано втечение 600 лет по грамматике, риторике и каноническому праву».О Древнем Риме нет даже и речи; похоже, Валла считал, что латинскаялитература существует от силы 600 лет. Между прочим, сам великийШекспир (1564–1616) был абсолютно уверен, что историяписьменности насчитывает не более пятисот лет, да и пришествиеХриста, по его мнению, тоже состоялось примерно тогда же. В другомместе мы уже отмечали, что участники первого крестового похода(1096–1099) пребывали в убеждении, что карают современниковказни Христа, а не их далеких потомков. Например, в «Легенде отрех святых царях» (имеются в виду евангельские волхвы,явившиеся к младенцу Иисусу), написанной в XIV в., действуютнекий пресвитер Иоанн, татарский царь и султан, а также рыцари идругие средневековые персонажи.
В «Диалогах» Платона(V–IV вв. до н. э.) упоминается «противолежащаяземля за океаном», причем совершенно определенно речь идет обАмерике, так как легендарная Атлантида подробно описывается в другомместе. Равным образом об Америке прекрасно известно античномуисториографу Иосифу Флавию (37 – после 100 гг. н. э.),у которого она даже названа «Новым Светом». Но как этовозможно? Ведь ни во времена Флавия, ни, тем более, во временаПлатона о трансокеанских плаваниях и слыхом не слыхивали!
Сочинения Иосифа Флавия вообще поражаютвоображение. На страницах его книг библейский царь Ирод, древниеримляне и Александр Македонский постоянно сражаются с арабами(арабское государство возникло около 630 г. н. э.), а«Иудейские древности» Флавия переполнены именами«арабских князей».
Вы не забыли, читатель, о богатыхПомпеях, уничтоженных извержением Везувия в 79 г. н. э. изасыпанных вулканическим пеплом? На остатки Помпей европейцы впервыенатолкнулись в 1748 г. (Геркуланум обнаружили чуть раньше –в 1711-м), а систематические раскопки начались еще позже. Между темавтор XV в. Джакоб Сан-нацар сообщает: «Мы подходили кгороду (Помпеям), и уже виднелись его башни, дома, театры и храмы, нетронутые веками». И как сие нужно понимать? Археологи вышли изположения весьма незатейливо: «В XV веке некоторые из зданийПомпеи выступали уже выше наносов…» Надо полагать, что затемгород снова занесло землей, чтобы европейцы смогли его откопатьтолько в XVIII столетии. Надо сказать, что помпейские находки вообщедают богатую пищу для размышлений. Обратимся снова к работе В.Классовского «Систематическое описание Помпеи и открытых в нейдревностей», которую мы уже как-то цитировали. Например, средиграффити (рисунков на стенах) порой встречаются откровенносредневековые по сюжету: палач в капюшоне, рыцарь в шлеме с забраломи т. п. Принято считать, что это изображения гладиаторов.Удивляет не только общий очень высокий уровень изобразительногоискусства (скульптура, фрески), но и то обстоятельство, что некоторыезнаменитые мозаики по композиции, колориту и стилю похожи как двекапли воды на фрески Рафаэля и Джулио-Романо. В. Классовский пишет оботкрытии набора хирургических инструментов, которые поразили егонеобыкновенным изяществом и совершенством. Некоторые из них быливполне на уровне достижений современной оперативной хирургии (работаКлассовского опубликована в 1848 г.).
Помните о Флорентийской платоновскойакадемии, к основанию которой приложил руку выходец из ВизантииГемист Плетон (Плифон)? Плетон преподавал гремучую смесь из ученияЗороастра, индийских брахманов, Платона, Порфирия и Прокла. КромеФлорентийской и Неаполитанской академий, спонсорами которых былиКозимо Медичи и Альфонс Неаполитанский, существовала еще и такназываемая Римская, члены которой собирались без большого шума ипомпы. Она возникла во второй половине XV в. на базе Римскогоуниверситета, который был основан еще в 1303 г., а у ее истоковстоял гуманист Помпонио Лето, читавший лекции об античных классиках –Цицероне, Вергилии, Варроне. По донесениям миланских шпионов,академики одевались в тоги и туники, как древние греки и римляне,датировали свои сочинения не от сотворения мира, а от основания Римаи заменяли собственные имена античными. С. Валянский и Д. Калюжныйприводят обширный список этих академиков: там есть и Кальвус, иКаллимах, и Протурций, и Аристо-фил, и Августин. Разумеется, дело неограничивалось сменой декораций и простым переодеванием. Помимочтения и обсуждения античных памятников, академики писали собственныетруды (конечно же, на латыни) по проблемам философии, религии иполитики древности, а также сочиняли латинские стихи и прозу. Какиеиз этих произведений, написанных великолепным слогом, действительноантичные, а какие вышли из-под пера академиков, разобраться сегоднярешительно невозможно. Совсем не исключено, что немалый корпустекстов плодовитых авторов благополучно «уплыл» в далекоепрошлое и рассматривается в наши дни специалистами в качественесомненных античных подлинников.
Быть может, читателю будетнебезынтересно узнать, что академии в Европе существовали и многораньше, когда малограмотные европейцы только-только выползали издремучей дикости раннего Средневековья. Рассказывают, что одна такаяакадемия исправно функционировала в VIII–IX вв. при двореимператора франков Карла Великого (742–814). Этот самыйизвестный представитель династии Каролингов в ходе длительныхзавоевательных войн создал обширное государство, лишь немногимуступавшее по своим размерам Западной Римской империи. В годыправления Карла Великого в стране начинается культурный подъем,который современные историки нередко называют «Каролингскимвозрождением» (итак, еще одно Возрождение!). Образцом дляподражания, естественно, была античность. У истоков «Каролингскоговозрождения» стоял аббат Турского монастыря и советник КарлаВеликого Алкуин (ок. 732/735-804), англосаксонский ученый, авторбогословских трактатов, учебников философии и математики. Придворныеакадемики императора франков, поглядывая на Платона и Горация, супоением копируют античность. Вот что пишут об этой эпохе историки илитературоведы: «Деятели Академии Карла на своих заседаниях и всвоих писаниях именовали друг друга псевдонимами. Алкуин был„Флакком“ (Квинт Гораций Флакк – выдающийсядревнеримский поэт. – Л. Ш.), Ангильберт не постеснялсяпсевдонима „Гомер“, сам же император именовался царемДавидом».
Ради полноты картины заметим, что следыеще одного Гомера без труда обнаруживаются совсем в другую эпоху.После захвата крестоносцами в 1204 г. Константинополя наБалканском полуострове возникла так называемая Латинская империя. Ихотя как единое государственное образование она уже в 1261 г.прекратила свое существование, княжества, королевства и герцогства,основанные в Греции крестоносцами, благополучно дожили до серединыXV в., когда Малая Азия и Балканы оказались в руках турецкихзавоевателей. Так вот, резиденцией афинских герцогов в XIII в.был город Эстивы (античные Фивы), где стоял покрытый фресками замок,в котором творил граф Сент-Омер (Saint Homer, Святой Гомер), авторгероических поэм и песен, писавший на старофранцузском. Впрочем, оЛатинской Греции мы в свое время еще поговорим.
Чуть выше мы уже рассказывали о том,как Франческо Петрарка убедительно обосновал подложность привилегий,выданных дому Габсбургов Нероном и Цезарем. Деятельность этого поэтаи писателя раннего Ренессанса вообще заслуживает самого пристальноговнимания. По определению другого средневекового гуманиста, он «былпервым, кто… смог понять и вывести на свет древнее изящество стиля,дотоле утраченного и забытого». Петрарка был страстнымбиблиофилом, а собирание старинных рукописей стало поистине делом егожизни. Разбогатев, он даже открыл мастерскую, в которой работал целыйштат секретарей и переписчиков. Древние рукописи и манускриптыстекались к нему рекой, так как все находки он щедро оплачивал.Многое Петрарка отыскал самостоятельно. В 1333 г. он обнаружил вЛьеже две неизвестные речи Цицерона, а в 1334-м нашел в Вероне письмаЦицерона к Аттику, Квинту и Бруту. Отделить зерна от плевел, то естьразобраться в том, что именно Петрарка и в самом деле раскопал вмонастырских скрипториях, а что написал собственноручно, совсем нетак просто, как может показаться на первый взгляд, ибо он не считалдля себя зазорным откровенно подражать древним. Он даже советует, какв таком случае следует поступать: надо, чтобы «новоепроизведение напоминало архетип, но не было ему тождественно».Основной целью работы историка Петрарка полагал вовсе недобросовестную фиксацию событий или внимательное сопоставлениерукописей, а голое морализаторство: «…если я не ошибаюсь,истинная задача историка состоит в том, чтобы показать, чему читателидолжны следовать или чего им надобно избегать». Весьмалюбопытно его эпистолярное наследие, которое очень часто ставитспециалистов в тупик. Дело в том, что его письма кколлегам-современникам (писанные, разумеется, на латыни) искусностилизованы под античные сочинения. Петрарка часто прибегает кстаринным именам и прозвищам (Сократ, Олимпий, Симонид и пр.) илатинизирует абсолютно все вокруг. Античный дух его корреспонденциинеистребим: даже рассказывая о событиях современности, он помещает ихв античные декорации. Современные исследователи разводят руками:ничего не попишешь, поэт он и есть поэт и живет в придуманном мире.Нам же представляется, что дело обстоит куда проще. Петрарка и думатьне думал возрождать античность, а откровенно ее творил. Не забудем,кстати, что XIV столетие – это переломная эпоха, навсегдаразделившая некогда единое, осевое время на древность иСредневековье. Не лишено интереса, что Петрарка написал сериюбиографий «О знаменитых людях», заставляющую вспомнитьзнаменитые «Сравнительные жизнеописания» древнегреческогописателя и историка Плутарха (ок. 45 – ок. 127).
Между прочим, Петрарка был учителемнашего старого знакомца Поджо Браччолини и подобно последнему тоже неспешил представить на суд почтеннейшей публики оригиналы своихнаходок (вероятно, по поэтической рассеянности). Скажем, когда онотыскал в библиотеке Вероны письма Цицерона, то смог предъявитьтолько копии; подлинников у него почему-то не оказалось. Не менеестранно выглядит история поисков потерянного сочинения Цицерона«Глория», о существовании которого было известно изписьма Цицерона к Аттику. Петрарка заявил, что будто бы разыскал этубесценную рукопись, но отдал ее на время своему старому учителю, атот ее потерял. Когда в 1337 г. наш поэт впервые приехал в Рим,его возмущению не было предела. Вечный город не оправдал его надежд.Петрарка пишет: «Где термы Диоклетиана и Каракаллы? Где форумАвгуста и храм Марса Мстителя? Где святыни Юпитера Громовержца наКапитолии и Аполлона на Палатине? Где портик Аполлона и базилика Гаяи Луция, где портик Ливии и театр Мар-целла?.. Где бесчисленныесооружения Агриппы, от которых сохранился только Пантеон? Гдевеликолепные дворцы императоров? В книгах находишь все, а когда ищешьих в городе, то оказывается, что они исчезли или остался от нихтолько жалкий след». Весьма интересно, что Петрарка приехал вРим, имея вполне определенные представления о том, что и где тамдолжно находиться, каковую информацию он, по его собственномупризнанию, почерпнул из книг. Петрарка прекрасно знает, как долженвыглядеть подлинный древний Рим. Невольно возникает подозрение, чтоникаких «античных» древностей в ту пору в Риме еще небыло. По всей видимости, их только еще предстояло возвести, аПетрарка выступил чуть ли не в роли исторического консультанта поэтому непростому вопросу.
Поговорим немного о современныхфальсификациях старинных изделий и литературных памятников. В 1906 г.на Синайском полуострове были обнаружены восемь надписей, единодушноотнесенные специалистами к XIV–XV вв. до н. э. В1923 г. археолог Г. Гримме опубликовал работу с расшифровкойдвух из них, из которой недвусмысленно следовало, что библейскиеМоисей и Иосиф – реальные исторические персонажи. Сразу жеразгорелась жаркая дискуссия. Одни ученые объявили расшифровкуошибочной, другие заговорили о подделке. Вы будете смеяться, нобаталии гремели исключительно вокруг собственноручных рисунковГримме, и ни одной душе не пришло в голову затребовать фотокопиисинайской находки. Когда это было наконец сделано (нашелсясообразительный египтолог), то дискуссия естественным образом сошланет. Оказалось, что подлинный текст разрушен до такой степени, что неподдается прочтению в принципе, а «расшифровка» Гримме неболее чем совершенно произвольная реконструкция. Ушлый археологпрекрасно знал, что его коллеги вряд ли заинтересуются оригиналами.
Другой пример. В 1937 г. нектоГонон, вспахивавший свое поле неподалеку от Бризе, извлек из-подземли на свет божий мраморную статую Венеры. Ученый мир всполошился.Специалисты, исследовав бесценную находку вдоль и поперек, пришли кединодушному заключению – I-й в. до н. э. как минимум.Землепашец получает кругленькую сумму в 250 тысяч франков. А в1938 г. итальянский скульптор Франческо Кремонезе выступает сзаявлением, что это именно он собственноручно изготовил и закопал вполе упомянутую Венеру. В доказательство своих слов Кремонезепредставляет недостающие фрагменты «античного» мрамора.Цель подлога – доказать, на что он способен.
История Нового времени буквальнопестрит фальсификациями. В 1800 г. неким Мархеной былсфабрикован латинский порнографический рассказ в духе «Сатирикона»Петрония. Подлог был раскрыт совершенно случайно. Надо сказать, чтополный «Сатирикон» был опубликован еще за сто лет доМархены обыкновенным итальянским офицером, якобы сделавшим точныйперевод с очень старой рукописи. Излишне говорить, что оригинал так ине был никогда представлен. В XIX в. студент по имени Вагенфельдзаявил, что в его распоряжении имеется история Финикии, изложеннаяпо-гречески. Перевод редчайшей рукописи вызвал небывалый ажиотаж.Ученый мир, как водится, засуетился, но когда у Вагенфельдапотребовали представить греческий подлинник, он сразу же пошел напопятную. В 1769 г. знаменитый Монтескье опубликовал поэму вдухе древнегреческой поэтессы Сафо (VII–VI вв. до н. э.),сообщив, что семь песен уроженки острова Лесбос были им совершеннослучайно обнаружены в библиотеке одного греческого епископа.
Позже он сознался в мистификации.Итальянский поэт Леопарди в 1826 г. предложил на суд публики двеоды Анакреона, а Джей Мак-ферсон (1736–1796) в 1759 г.заявил, что обнаружил старинный шотландский эпос, вышедший из-подпера слепого кельтского поэта Оссиана, жившего якобы в III в.н. э. Обаяние этой подделки было настолько велико, что ОсипМандельштам уже в 1914 г. (когда фальсификация Макферсона давностала общим местом) написал следующее стихотворение:
Я не слыхал рассказов Оссиана,
Не пробовал старинного вина;
Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?
И перекличка ворона и арфы
Мне чудится в зловещей тишине;
И ветром развеваемые шарфы
Дружинников мелькают при луне!
Я получил блаженное наследство –
Чужих певцов блуждающие сны;
Свое родство и скучное соседство
Мы презирать заведомо вольны.
И не одно сокровище, быть может,
Минуя внуков, к правнукам уйдет,
И снова скальд чужую песню сложит
И как свою ее произнесет.
Вот так и возникают нездоровыесенсации, как писали братья Стругацкие. Однако подделки подделками, анас все-таки интересуют вещи куда более фундаментальные.
Давайте присмотримся к особенностямхристианского культа в Западной Европе XIII–XVI вв.Принято считать, что вакхические пляски и оргиастические церемонии,сопровождавшиеся разного рода излишествами, – неотъемлемаячерта поздней античности, своего рода пир во время чумы. Непредвзятоепрочтение средневековых хроник заставляет решительно пересмотреть этуточку зрения. Аскеза, умерщвление плоти, строгое следованиехристианским заповедям были скорее идеалами, провозглашаемыми сцерковных кафедр, а реальная жизнь выглядела совершенно иначе.Многочисленные исторические исследования, выполненные разными ученымии в разное время, однозначно свидетельствуют, что нравы, царившие всредневековых монастырях, совсем недалеко ушли от античных вакханалийи храмовой проституции древних. Богатейший иллюстративный материал,содержащийся в том числе и в старинных Библиях, а также скульптурныеизображения, выставленные на всеобщее обозрение в соборах и церквах,не дают ровным счетом никаких оснований говорить о строгости ивоздержанности средневекового духовенства. Причем складываетсявпечатление, что это были отнюдь не отдельные эксцессы, аобщераспространенная практика. Ниже мы приводим свидетельства, льющиеводу на нашу мельницу, позаимствованные из работ вполне традиционныхисториков, а также из книг Н. А. Морозова, А. Т. Фоменко, С.Валянского и Д. Калюжного.
Вот что, например, пишет о нравах,бытовавших в монастырях XV века, Александр Парадисис, автор романа«Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы». И хотя этохудожественное произведение, ему вполне можно доверять, так как романнаписан добросовестно и обстоятельно, с опорой на источники и вернопередает быт и нравы той эпохи. Бальтазар (Балтасаро) Косса –это бывший неаполитанский пират, сумевший получить звание «доктораобоих прав», избранный римским папой под именем Иоанн XXIII(1410–1415). Итак: «От отшельнической и благочестивойжизни монастырей первых веков христианства не осталось и следа,разложение церкви и нравов в них достигло невероятных размеров… Неспособствовала строгости нравов и одежда монахинь, подчеркивавшая ихприродную красоту и стройность… Почти все монастыри Италии, пишетРодонаки, принимали мужчин-посетителей. В дни приемов монахинивызывающе громко рассказывали о своих детях… взбудораживая народ наулицах.
О жизни монастырей в Венеции мы узнаемне только от Каза-новы. Сан Дидье пишет: „Ничто в Венеции невызывало такого интереса, как монастыри“. Были там частымипосетителями и вельможи. И так как все монахини были стройны икрасивы, ни одна не оставалась без любовника. А забота надзирательницо нравах выражалась в том, что они помогали монахиням находить болееискусные способы встреч с любовниками и покрывать их». Далее соссылкой на источники Александр Парадисис рассказывает, что монахининосили узкие и короткие, в талию, платья с большим декольте, а иногдапоявлялись и в мужском платье. «Одежда монахинь Рима тоже неотличалась скромностью. А флорентийские монахини, по свидетельствуодного настоятеля мужского монастыря, посетившего Флоренцию,напоминали мифологических нимф, а не „христовых невест“.Во многих монастырях были устроены театры и разрешалось даватьпредставления, но играть в них могли только монахини…
Не отличались выдержанностью и монахиниГенуи. В одном из папских указов с прискорбием отмечалось: „Сестрыиз монастырей святого Филиппа и святого Иакова бродят по улицамГенуи, совершают непристойные поступки, которые диктует им ихнеобузданная фантазия…“ Распущенность монахинь в болонскоммонастыре Иоанна Крестителя была настолько велика, что власти быливынуждены разогнать всех монахинь, а монастырь закрыть… Числомонахинь, преследуемых правосудием за распутство, росло с каждымднем. Каждый болонский монастырь имел кличку: „монастырькуколок“, „монастырь бесстыдниц“, „монастырькающихся Магдалин“, „монастырь сплетниц“,„монастырь Мессалин“…
Известный гуманист Понтано рассказывал,что в Валенсии испанцы свободно проникали в женские монастыри и чтотрудно провести грань между этими святыми обителями и домами,пользующимися дурной репутацией».
Сожительство монахов с монахинями былосамым заурядным явлением. Известный прозаик Эпохи Возрождения МазуччоГуар-дати (ок. 1415 – ок. 1475), автор сборника «Новеллино»,опубликовал книгу «Браки между монахами и монахинями»,которая была изъята и в 1564 г. занесена в список запрещенныхкатолической церковью книг. Сам автор был предан анафеме.
А ведь были еще знаменитые карнавалы,когда народ пускался во все тяжкие (самый знаменитый карнавал –венецианский – продолжался почти полгода). Александр Парадисиспишет, что в это время «женские монастыри превращались втанцевальные залы, заполнялись мужчинами в масках». ИсторикЯкоб Буркхардт приводит описание венецианского карнавала 1491 г.,представлявшего собой самую настоящую водную феерию с участием такогоколичества кораблей и лодок, «что на милю кругом не было видноводы». Чего там только не было, на этом карнавале!Костюмированные представления, пантомима, регата, юноши и девушки,наряженные тритонами и нимфами… Якоб Буркхардт пишет, что насредневековых карнавалах стали воссоздавать триумфы древнеримскихполководцев во всем их великолепии. (Как известно, в Древнем Риме этобыла обычная практика: полководцев, одержавших важные победы,чествовали с небывалой торжественностью и пышностью.) И далее онприводит описание средневекового триумфа, который как две капли водыпохож на античный: «В Риме первым подобающе обставленнымпразднеством такого рода был, при Павле II, триумф Августа послепобеды над Клеопатрой: здесь помимо шутовских и мифологических масок(которых и на античных триумфах было предостаточно) наличествовали ивсе прочие реквизиты – закованные в цепи цари, шелковые свиткис решениями народа и сената, костюмированный в античном стилепсевдосенат с эдилами, квесторами, преторами и проч., четыреколесницы с поющими масками и, конечно же, колесницы с трофеями.Прочие шествия более обобщенно олицетворяли владычество древнего Риманад миром, и перед лицом реальной турецкой опасности здесь хвасталикавалькадой пленных турок на верблюдах. Позднее, на карнавале1500 г., Цезарь Борджа, дерзко намекая на собственную особу,велел представить триумф Юлия Цезаря с одиннадцатью великолепнымиколесницами, возмутив тем самым прибывших на юбилей пилигримов».
Теперь скажите на милость, чем этокрасочное театрализованное зрелище отличается от подлинного античноготриумфа? Где критерий, который помог бы размежевать два этих действа?На поверку оказывается, что у нас нет ровным счетом никаких основанийсчитать одно представление оригиналом, а другое – его копией,ибо они сливаются до полной неразличимости. В очередной раз мывынуждены констатировать: нет решительно никакой возможности понять,где кончается античность и начинается Ренессанс. Можно произвольноразнести эти эпохи на любое количество лет, но картина от этого неизменится. Не бывает столь детального, совпадающего в мельчайшихмелочах повторения пройденного. Когда читаешь описания средневековыхкарнавалов, временами берет оторопь. Тут и маскарадная свободанравов, и сражения всадников, и парады вооруженных горожан, испортивные состязания, и бог знает что еще. Вне всякого сомнения, этони в коем случае не игра в античность и вообще не игра, не подражаниебыту и нравам ветхозаветных времен, а самая настоящая живая жизнь.
А может быть, правы те историки и отцыцеркви, которые говорят о забвении высоких идеалов первых вековхристианства? Быть может, разврат и разнузданность мирян и клириковэпохи Возрождения есть не что иное, как измена древнему благочестию,элементарная порча нравов? Ведь мы же видим, что церковь всерьезобеспокоена этой чудовищной вакханалией увеселений и прилагаетнемалые усилия, чтобы ввести поведение своих прихожан в некиеблагопристойные рамки. Папские указы сыплются как из рога изобилия,наиболее одиозные монастыри закрывают, а монахинь отдают под суд. Ихотя само папство в полной мере поражено тою же самой болезнью,нельзя не признать, что картина все-таки начинает понемногу меняться.Тем не менее это совсем не означает, что церковь повернулась лицом кнезапятнанным идеалам раннего христианства. Скорее всего, делокроется в постепенном взрослении общества. Кроме того, не следуетсбрасывать со счетов и сугубо материальные причины. Так, например, Н.А. Морозов в свое время полагал, что потребность в уничтожениихристиансковакхического культа могла быть вызвана широкимраспространением венерических болезней в Европе.
В XII–XIV вв. происходилоабсолютно то же самое, просто и церковь, и само общество смотрели натворящиеся безобразия сквозь пальцы. Таким образом, обращение кчистоте идеалов и показное благочестие – не более чем вывеска,ловкий пропагандистский трюк, с помощью которого церковь пыталасьоседлать ситуацию, делавшуюся все более неуправляемой. Кошмарныеведовские процессы, преследование колдунов и борьба с сатанизмом вXV–XVII вв. – лучшее тому подтверждение. А ведьв предшествующие столетия черной магией занимались сами христианскиесвященнослужители. Есть все основания полагать, что так называемаячерная месса была не пародией или карикатурой на католическую, асуществовала как самостоятельный культовый обряд и лишь впоследствиибыла приспособлена для нужд христианского богослужения. Одним словом,никакого «правильного» христианства не было и в помине, иза триста лет до эпохи Ренессанса состояние нравов в Европе былоничуть не лучше, чем в последующие века.

Ученый XIX в. Шампфлери писал всвоей книге «История карикатуры в Средние века»:«Странные увеселения происходили в соборах и монастырях прибольших праздниках церкви в Средние века и эпоху Возрождения. Нетолько низшее духовенство участвует в веселых плясках и песнях,особенно на Пасхе и Рождестве, но даже и главнейшие церковныесановники. Монахи мужских монастырей плясали тогда с монашенкамисоседних женских, и епископы присоединялись к их веселью». Идалее Шампфлери приводит как самый скромный образец (выдавая егопочему-то за карикатуру) изображение ужина монахов и их возлюбленныхиз Библии XIV в., хранящейся под № 166 в Парижскойнациональной библиотеке. Каким образом карикатура могла попасть вБиблию, Шампфлери не объясняет. Священные книги – не место дляострот и ерниче-ства, тем более что прочие миниатюры этого же изданияне позволяют заподозрить в авторе остряка. На упомянутой картинкеизображена типичная вакхическая ситуация: на переднем плане один измонахов предается любовным забавам с монашенкой, а на заднемповторяется то же самое, но в массовом масштабе. Таких, с позволениясказать, «карикатур» в средневековых рукописях –тьма тьмущая, немалое их количество имеется в духовных и богословскихкнигах. По мнению Шампфлери, такие картинки имели воспитательноезначение: это не беспристрастная фиксация бытовых сценок, а попыткапредостеречь граждан от подобных поступков. Это более чемсомнительно, поскольку никто и никогда не пытался отвращать народ отразврата публикацией порнографических изображений. Кроме того, еслибы автор действительно имел целью осмеять такое поведение, оннепременно дополнил бы свой сюжет чертями, увлекающими беспутныхмонахов в преисподнюю, или чем-нибудь в этом роде. В скобках заметим,что как раз такие сюжеты (с чертями, адским пламенем и проч.)появились в позднем Средневековье, когда церковь начала борьбу зачистоту нравов. Здесь же этого нет и в помине, перед нами типичноевакхическое изображение, мало чем отличающееся от соответствующихантичных картинок. Кстати сказать, очень многие средневековые Библииукрашены миниатюрами с изображением вакханалий, плясок и бешеногоразгула, а заставки к главам увиты виноградными гроздьями, т. е.все выдержано в самой что ни на есть античной манере.
Да что говорить о безымянныхминиатюристах! Сам римский папа Пий II (1405–1464), в прошломписатель и историк, сочинял фривольные новеллы в духе Боккаччо, писалоткровенно эротические стихи и был автором непристойной комедии«Хризис» (Христос).
Через 700 лет после возникновенияхристианства (в рамках традиционной хронологии), в VII в. н. э.,собор в Шалоне запрещает женщинам петь в церквах неприличные песни, аГригорий Турский (VI в.) протестует против монашеских маскарадовв Пуатье, сопровождавшихся разнузданным весельем («безумнымипраздниками», «праздниками невинных», «праздникамиосла»). Шампфлери пишет, что только в 1212 г. Парижскийсобор запретил монашенкам устраивать «безумные праздники»:«От безумных праздников, где принимают фаллус, повсюдувоздерживаться, и это мы тем сильнее запрещаем монахам и монашенкам».По всей видимости, решения соборов, указы и запреты выполнялиськое-как и долго оставались гласом вопиющего в пустыне, ибо в 1245 г.епископ Одон, посетив руанские монастыри, сообщил, что поголовно всемонахини с небывалым размахом предаются на праздниках непристойнымудовольствиям.
Одним словом, западноевропейскийхристианский культ во многих своих чертах совпадает с античнымвакхическим. Чем, скажите на милость, все вышеописанное отличается отантичных вакханалий и дионисийских оргий, растекавшихся по страненаподобие самых настоящих психических эпидемий? В который уже раз мыобнаруживаем удивительные параллели между Древней Грецией или Римом исредневековой Европой. Между прочим, пережитки и следы языческогокульта без труда обнаруживаются в христианской обрядности, даже еслирассуждать с вполне традиционных позиций.
Шампфлери в своей книге приводитогромное количество примеров непристойных изображений, выставленныхнапоказ в христианских храмах. Ученый пребывает в некоторойрастерянности, будучи не в силах объяснить увиденное: «Чтоподумать, например, о странной скульптуре, помещенной в тени подколонной подземной залы средневекового кафедрального собора в Бурже?»Эта скульптура представляет собой выступающие из колонны вэротической позе ягодицы человека, выполненные тщательно иэкспрессивно. Шампфлери пишет: «На стенах некоторых старинныххристианских храмов мы с удивлением видим изображения половых органовчеловека, которые угодливо выставлены напоказ среди предметов,предназначенных для богослужения. Как будто эхо античного символизма,такие порнографические скульптуры с удивительной невинностью высеченыкаменотесами». Ученый сообщает, что подобного рода фаллическиеизображения особенно многочисленны в соборах Жиронды, и рассказываето том, как знакомый археолог из Бордо демонстрировал ему образцыбесстыдных скульптур, выставленных в старых церквах его провинции навсеобщее обозрение.
Объяснять такие картинки осмеянием илииздевательством над христианским культом несерьезно. Ихвоспитательное значение тоже крайне сомнительно. Если позднейшиеизображения влекомых в ад грешников были и в самом деле призваныустрашить прихожан, то что можно сказать о композициях, гдеобнаженные женщины восседают верхом на козлах в сладострастных позах?Эротические скульптуры имеются на капителях кафедрального собора вМагдебурге, а свод портала знаменитого собора Парижской Богоматери(Notre Dame de Paris) украшен откровенно неприличным барельефом.Сошлемся на Н. А. Морозова: «…обнаженные женщины вступают всношения с ослами, козлами и друг другом, клубок человеческих тел,сплетенных в припадке сладострастия, черти и дьяволы, развлекающиелюбовными упражнениями прихожан и прихожанок». В связи с этимуместно вспомнить о многочисленных эротических и порнографическихантичных изображениях и скульптурах, в большом количествеобнаруженных, например, в Помпеях. Опять-таки мы не находимпринципиальной разницы между античностью и Средневековьем…
А. Т. Фоменко вслед за Н. А. Морозовымполагает, что христи-анско-вакхический культ, отождествляемый сантичным оргиазмом, существовал на протяжении нескольких столетийвплоть до XV в. Перелом наступает только в XVI столетии, когдаобновленная церковь стала решительно открещиваться от своеговакхического прошлого. Нам представляется, что все можно объяснитькуда как проще.
Нет никакой необходимости прибегать кдвухфазному развитию христианства – сначала безудержный разгул,а потом сменившая его строгость нравов, совпадающая по времени сначалом Реформации (правда, Фоменко полагает, что борьбу свакхическим культом начал еще папа Григорий VII Гильдебранд в XI в.).
Христианство с самого началасосуществовало с язычеством и естественным образом многоепозаимствовало из его культа и обрядности. Решительного отторжения ияростного неприятия языческих верований в те далекие времена не былои в помине. Хорошо известно, что в эпоху строительства романских иготических соборов религиозные праздники часто заканчивалисьвакханалиями и свальным грехом. Изживание язычества было процессоммедленным, постепенным и очень непростым. Достаточно сказать, чтопережитки язычества сохранялись на Руси очень долго, вплоть до началаXIX в. Если обратиться к истории религии, то можно без трудаобнаружить, что фаллические культы и культы плодородия были вопределенное время неотъемлемой чертой едва ли не всех религиозныхверований. Нет никаких оснований считать, что раннее христианствопредставляло в этом смысле исключение из общего правила. Совсемдругое дело – удивительное сходство раннехристианского культа сантичным вакхическим. Едва ли не полное их подобие по многимпараметрам наводит на мысль о том, что многие средневековые события(история христианской церкви здесь совсем не исключение) былинамеренно или ненамеренно удревнены. Таким водоразделом в историиЗападной Европы, по нашему мнению, стали XIV–XV вв.:сначала опустошительная пандемия чумы в середине XIV в., а потомвзятие турками Константинополя в 1453 г. Впрочем, об этом мы ужеписали.
Огромное количество поразительныхсовпадений и дубликатов обнаруживается в истории Троянской войны,воспетой бессмертным Гомером. Поэтому мы предлагаем читателю еще разобратиться к противостоянию микенской Греции и малоазийской Трои,имевшему место, как утверждают историки, совсем уже в незапамятныевремена – то ли в конце XIII, то ли в начале XII в. дон. э. Напомним, что подлинными рукописями Гомера современнаянаука не располагает. Европейцы начинают знакомиться с его поэмамитолько в XIV–XV вв., а первое печатное издание Гомерапо-гречески выходит в 1488 г. во Флоренции. Понемногу слепогоаэда начинают переводить на итальянский, но первый полный перевод«Илиады» появился только лишь в 1723 г.
Историки нам рассказывают, чтосредневековым европейцам Гомер был известен только в выдержках,весьма и весьма фрагментарных, поэтому гораздо большим успехомпользовалось изложение событий Троянской войны, сделанное ее мнимымиучастниками Даресом и Диктисом. История обнаружения этих записоккрайне темна. В годы правления императора Клавдия была вскрытагробница некоего Диктиса, где обнаружили греческий текст,повествующий о Троянской войне. Считается, что к IV в. н. э.он получил широкое хождение в переводе на латынь, но ни греческимподлинником, ни переводом четвертого века наука не располагает.Первым сохранившимся описанием Троянской войны сегодня полагаютлатинский текст, традиционно относимый к VI в. после рождестваХристова. Язык записок Дареса и Диктиса приводит ученых внегодование: «Какой-то невежественный писака, живший, вероятно,в VI в., составил сухое и монотонное изложение фактов; в Средниевека он (сухой язык. – Ред.) очень нравился». Тем неменее в Средние века эти записки ценились весьма высоко; во всякомслучае, им отдавали явное предпочтение перед «баснословной»поэмой Гомера, доверия которому не было.
В XIX в. вокруг записок Дареса иДиктиса закипели страсти. Многие ученые отказывались признавать ихподлинность и называли позднейшим фальсификатом. Но совсемотмахнуться от них, как от надоедливой мухи, все-таки не получается,так как Дарес упоминается Гомером в «Илиаде» (песньпятая, «Подвиги Диомеда»):
Был в Илионе Дарес, непорочный священник Гефеста,
Муж и богатый и славный, и было у старца два сына,
Храбрый Фегес и Идей, в разнородных искусные битвах.
Кроме того, Дарес упомянут и в «Энеиде»Вергилия, а Гомер пишет о критском царе Идоменее, сподвижникомкоторого был некто Диктис. Остается только руками развести: через1800 лет после окончания Троянской войны живые и здоровые еесвидетели и участники пишут о ней воспоминания. Между прочим, сухой иневыразительный текст этих дневников породил в Европе гигантскоечисло произведений, посвященных Троянской войне. Вот только некоторыеиз них: «Роман о Трое» Бенуа де Сент-Мора (XII в.,Франция), «Песнь о Трое» Герберта фон Фрицлара (XIII в.,Германия), «Троянская война» Конрада Вюрцбургского(XIII в., Германия), «История разрушения Трои» Гвидоде Колумна (XIII в., Сицилия). Кстати, книга Гвидо де Колумнабыла переведена (причем с латыни) едва ли не на все важнейшиеевропейские языки, в том числе и на русский (она входит в русскийлетописный сборник «Летописец Еллинский и Римский»,составленный в XV в.). Весьма любопытно, что среди этих авторовнет ни одного грека, а их сочинения писаны по-латыни, по-французски,по-итальянски, по-немецки, но только не по-гречески.
И только много позже появляется на светбожий великолепный греческий Гомер со своими блистательными поэмами.
Исследователи средневековой латинскойлитературы пишут, что на протяжении тысячи лет (вплоть до XVII в.)слава Дареса и Диктиса затмевала славу Гомера, а в XII в. наЗападе Дарес Фригиец стал одним из самых известных авторов древности.Исидор Севильский (ок. 560–636) считал Дареса первым историкомпосле Моисея и предтечей Геродота, а в том, что они были очевидцамитроянских событий, никто в Средние века не сомневался. Представлениеже о неподлинности записок Дареса и Диктиса родилось сравнительнопоздно – в XVIII–XIX вв., когда окончательноутвердилась официальная хронология. Историкам пришлось выбирать издвух зол: или отказаться от длинной хронологии Скалигера иПета-виуса, или признать дневники Дареса и Диктиса фальшивкой.Разумеется, выбор был сделан в пользу официальной хронологическойсхемы, которая к этому времени уже стала неприкосновенной священнойкоровой. Хотя куда естественнее допустить, что сухие и неуклюжиезаписки Дареса и Диктиса являются на самом деле первоисточником, авеликолепные поэмы Гомера, написанные безукоризненным слогом, созданымного позже.
Академик Фоменко полагает, чтонастоящая Троянская война происходила, вероятнее всего, в XIII в.после рождества Христова, а война, описанная в «Илиаде»,равно как Тарквинийская война в царском Риме в VI–V вв. дон. э. и война византийцев с готами за Италийский полуостровVI в. н. э. – не более чем ее фантомныеотражения, разнесенные по разным эпохам. Это только лишь основныедубликаты знаменитой войны, а всего их насчитывается значительнобольше. За подробностями читатели могут обратиться к работам А. Т.Фоменко «Русь и Рим» и «Методы статистическогоанализа нарративных текстов и приложения к хронологии». Мы нестанем перечислять все параллелизмы в ходе этих трех войн, а толькоотметим, что их очень много. Коротко перечислим самые основные.
Все три войны трактуются в хрониках каквойны отмщения за оскорбление женщины. У Гомера это Елена, у ТитаЛивия (Таркви-нийская война в царском Риме) – Лукреция, в VI в.н. э. – готская царица Амалазунта. Читавшие «Илиаду»должны помнить, что предысторией Троянской войны стал спор трехбогинь между собой о том, кто из них красивее. Судить рассобачившихсятеток вызвался Парис, сын троянского царя Приама. Победительницейстала богиня любви Афродита (Венера), пообещавшая Парису любовьЕлены, жены спартанского царя Менелая. Парис приезжает к Мене-лаю водворец, где его радушно принимают, и похищает Елену.
Греки требуют ее вернуть, троянцыотказываются, и в результате вспыхивает война.
Предыстория Тарквинийской войны,разгоревшейся в царском Риме, известна нам в изложении Тита Ливия. Увласти в то время находился клан Тарквиниев, и среди мужчин тожевозникает спор, чья жена лучше. Победа присуждается Лукреции, женеТарквиния Коллатина. Судьей выступает Секст Тарквиний, воспылавшийбезумной страстью к Лукреции. По Ливию, он приезжает в домКол-латина, где его приветливо принимают, не подозревая о егонамерениях. Ночью Секст Тарквиний врывается в спальню Лукреции иовладевает ею силой. Обесчещенная Лукреция кончает жизньсамоубийством. Заметим в скобках, что согласно некоторым троянскимхроникам, Елена тоже погибает. После самоубийства Лукреции вспыхиваетТарквинийская война.
Героиней войны VI в. н. э.опять же является женщина – готская царица Амалазунта. Передтем как убить, ее насильно увозят на остров и заключают в крепость.Убийство Амалазунты становится прологом к Готской войне. Интересно,что насильника Лукреции, Секста Тарквиния, убивают; насильникАмалазунты Теодат был также вскоре убит. Между прочим, троянскиехроники тоже рассказывают о похищении Елены по-разному. По однойверсии она уступает Парису добровольно, а по другим –противится насилию.
В соответствии с версией А. Т. Фоменкогомеровский Ахиллес списан с византийского полководца Велизария,Гектор – это дубликат короля готов Витигеса, микенский царьАгамемнон – император Византии Юстиниан, а Улисс (Одиссей) –военачальник Нар-зес. Но самое интересное даже не это. В Готскойвойне VI в. н. э. тоже находится место для знаменитоготроянского коня. Мы полагаем, что читателю сия легенда хорошоизвестна. Гомер излагает ее следующим образом. Греки в течение многихлет безуспешно осаждают Трою и в конце концов пускаются на хитрость.По совету хитроумного Одиссея они сооружают огромного деревянногоконя, в брюхе которого скрывается сильный отряд. Повинуясь волебогов, троянцы втаскивают коня в город, а ночью греческие воинывыбираются наружу и открывают городские ворота. Греки овладеваютТроей. Что и говорить, история маловразумительная, особенно еслипринять во внимание, что некоторые хроники рассказывают о гигантскоммедном коне, внутри которого могла разместиться тысяча воинов.Конечно, миф он и есть миф, но все же не очень понятно, зачем троянцывтащили в город это чудовище.
А вот если обратиться к событиямГотской войны VI в. н. э., то картина сразу же проясняется.Прокопий Кесарийский (ок. 500 – после 565), византийскийисторик и советник полководца Велизария, подробно рассказывает, какбыло дело. При осаде Неаполя византийцы действительно применилихитрость. Внутрь города сквозь мощные городские стены проникал старыйполуразрушенный акведук. Прокопий описывает его как гигантскую трубуна массивных ногах-опорах. Внутри этой трубы человек мог стоять вполный рост. Мы полагаем, что читателю приходилось видеть фотографиистаринных акведуков. Вполне вероятно, что древние авторы моглисравнивать эти сооружения с огромным шагающим животным, котороедоставляет в город воду. Неаполитанский акведук давно нефункционировал, поэтому отверстие водовода было перекрыто на уровнегородских стен каменной пробкой. Хорошо вооруженный отряд византийцев(по Прокопию, несколько сотен воинов) тайно проник внутрь огромнойтрубы, разобрал каменную кладку и таким образом оказался в городе.Ночью ворота были открыты, и армия Велизария овладела Неаполем.
Между прочим, некоторые хроники,описывая события Троянской войны, говорят не о коне, а о некоемподобии коня. Чтобы оценить метафору, нужно немного знать латынь.Слово «вода» по-латыни пишется aqua (aquae), а «конь»– equa (equae). Таким образом, слова «акведук»(водовод) и «коновод» практически идентичны –aquae-ductio и equae-ductio соответственно. Разница, как мы видим,всего лишь в одной гласной.
Троянская война неразрывно связана сименем Гомера. Поскольку в соответствии с реконструкцией А. Т.Фоменко в действительности она происходила в XIII в. послерождества Христова (Готская война тоже всего лишь дубликат),естественно предположить, что в средневековых хрониках моглосохраниться имя великого поэта. Нам даже не придется очень долгоискать. Помните рассказ о великолепном замке графа Сент-Омера вгреческих Эсти-вах? Вполне вероятно, что имя «Гомер»прилипло к повествованию о Троянской войне с легкой руки этого графа.Но сначала следует сказать несколько слов о средневековой Греции.
В свое время мы уже писали о том, что в1204 г. крестоносцы взяли штурмом Константинополь, а на обломкахВизантии итальянское и французское рыцарство основало так называемуюЛатинскую империю. На архипелагах Эгейского моря возникли республикивенецианского типа (Венеция принимала активное участие в четвертомкрестовом походе), а материковая Греция досталась французам. И хотяЛатинская империя оказалась весьма непрочным государственнымобразованием, европейские владения на Балканах просуществовали вплотьдо середины XV в., когда Греция была захвачена турками. Ксожалению, реконструкция средневековой греческой истории сопряжена согромными трудностями, так как дошедшая до наших дней информациякрайне неполна и противоречива. Промежуток времени протяженностьюпочти в тысячу лет зияет чудовищными провалами и белыми пятнами. Нижемы будем часто ссылаться на Ф. Грегоровиуса, оставившегофундаментальный труд под названием «История города Афин вСредние века».
После падения Западной Римской империив V в. н. э. Греция в буквальном смысле слова исчезает сполитической карты Европы. Грегоровиус: «Что касаетсясобственно истории Афин, то их судьбы в эту эпоху (речь идет оСредних веках. – Л. Ш.) покрыты таким непроницаемыммраком, что было даже выставлено чудовищнейшее мнение, которому можнобыло бы поверить, а именно, будто Афины с VI по X в.превратились в необитаемую лесную поросль, а под конец и совсем быливыжжены варварами. Доказательства существования Афин в мрачнейшуюэпоху добыты неоспоримые, но едва ли может служить что-нибудь болееразительным подтверждением полнейшего исчезновения Афин систорического горизонта, как тот факт, что потребовалось приискиватьособые доказательства ради того только, что достославнейший город попреимуществу исторической страны влачил еще тогда существование».Некогда знаменитые греческие города, такие как Фивы, Коринф илиСпарта, практически не упоминаются византийскими летописцами; вхрониках гораздо чаще звучат имена итальянских городов. Страннымобразом бесследно улетучивается классическая античная мысль, ровнымсчетом ничего не известно о существовании в этот период в Афинах школи библиотек, а Парфенон превращается в христианский храм. Хотя вVI в. и появляются первые скупые упоминания об Афинах как онебольшом византийском укреплении, якобы восстановленном императоромЮстинианом, Грецию в целом продолжает окутывать непроницаемый мрак.Это глухая заштатная провинция со смешанным полуславянскимнаселением. Примечательно, что само слово «эллины» имеетвесьма позднее происхождение. Грегоровиус пишет: «Только в XVстолетии Лаоник Халкокондил, родом афинянин, присваивает опять засвоими земляками наименование „эллинов“…»
Константинополь только в VIII в.н. э. начинает прибирать к рукам эту тьмутаракань. Сообщается,например, что полководец Ставракий вернулся оттуда с богатой добычей,но никакие города по-прежнему не упоминаются, а Греция в основномслужит местом ссылки политических преступников. Потом она сновапроваливается в небытие на сотни лет, и только с приходомкрестоносцев постепенно рассеивается туман, затопляющий Балканы.Грегоровиус: «В середине X века Эллада и Пелопоннес моглипредставляться императору Константину… странами, впавшими вварварство, да и в XIII веке даже франкские завоеватели застали вМорее славянское население». К сожалению, мы привыкливоспринимать крестовые походы крайне однобоко, как грубое завоевание,сопровождавшееся резней, грабежами и чудовищными зверствами. Ктоспорит, были и убийства, и грабежи, и сожженные города – навойне как на войне. Но не следует забывать, что крестовые походы былине только крупными религиозными и военными предприятиями, но иважнейшими светскими событиями. Не один только папа Иннокентий IIIприложил к ним руку. У Грегоровиуса можно прочитать об активномучастии светских властей Европы (бельгийцы, немцы, французы и т. д.),а в числе руководителей и организаторов похода находилась высшаяевропейская знать – граф Балдуин Фландрский, маршал ШампаньиЖоффруа де Виллардуэн, граф Гуго де Сен-Поль, Людовик де Блоа идругие.
Результатом крестовых походов сталообразование на территории Греции мозаики феодальных государств. Втрадиционной истории принято оценивать их роль в основном негативно,но вот, например, Грегоровиус пишет следующее: «Новую историюдля нее (Греции) открыли именно патины, и новая история эта оказаласьпочти такой же пестрой, как древняя». Ахайское княжество,занимавшее полуостров Пелопоннес, испытало сильнейшее культурноевлияние Западной Европы и просуществовало 227 лет. По меркам тоговремени, это было весьма прогрессивное государственное образование,ибо князь не был монархом в полном смысле слова, а являлся всего лишьпервым среди равных в соответствии с феодальным кодексом. Резиденциейафинских герцогов стал город Эс-тивы (античные Фивы). Происходитвозвышение Афин. Располагая удобным морским портом и находясь в союзес Венецией, они быстро возвращают себе былое морское могущество. ВФивах и Афинах обосновались генуэзские купцы, и между ними ивенецианскими купцами развернулась плодотворная конкуренция. Это быловремя, когда пышным цветом расцвели литература и искусство, откоторых странным образом почти ничего не сохранилось. Гре-горовиус:«Княжеский двор Жоффруа II Виллардуэна… даже на Западе слылза школу утонченных нравов». Одним словом, мы опять наблюдаем,как подобно фениксу из пепла возрождается и расцветает полузабытаяантичность. Что же касается бесследно пропавших литературныхпроизведений и памятников изобразительного искусства, то вполневероятно, что рукописи, фрески и скульптуры, почитаемые сегоднядревнегреческими, таковыми в действительности не являются, а былисозданы на протяжении двухсот пятидесяти лет интенсивной культурнойжизни средневековой Греции. Просто внедрение и официальное признаниедлинной скали-геровской хронологии спровоцировало невероятныйкульбит, в результате которого они оказались заброшенными внезапамятную древность.
Хотя жизнь латинских государств не быласовершенно безоблачной и порой случались серьезные военные конфликты(так, рост афинского влияния вызвал сильное недовольство Пелопоннеса,что привело к войне), в целом положение греческих княжеств игерцогств оставалось достаточно стабильным. Крестоносную эпоху нельзярассматривать как череду непрерывных войн и походов. Большую частьвремени царил мир, развивалась торговля, а в Коринфе в 1305 г.даже функционировал парламент. Грегоровиус пишет, что на коринфскомперешейке, где в древности происходили игры Посейдона, теперь вославу прекрасных дам ломали копья рыцари. Греция очень быстропревратилась в модное и привлекательное место. Сюда съезжаласьевропейская знать, а многие принцы и принцессы навсегда переселилисьна Балканы. Велось активное строительство, в большой чести былиискусство, сочинялась музыка, а у подножия Олимпа устраивалисьмноголюдные спортивные состязания. Грегоровиус: «Венецианскиенобили, жаждавшие приключений, пустились в греческие моря, изображаяиз себя аргонавтов XIII века… При дворе Феодора II жил знаменитыйвизантиец Георгий Гемист (Плетон), воскресший античный эллин».К сожалению, история латинских государств на территории Грецииизвестна нам с очень большими пробелами. Историк XIX в. В.Мюллер писал: «Эти архивы дают нам лишь скелет тойромантической драмы, театром которой была Греция в продолжение 250лет (имеются в виду XIII–XV века) и в которой игралируководящие роли и живописная толпа бургундской знати, и германскиерыцари, и военные авантюристы Каталонии… и флорентийские богачи…и, наконец, принцессы и высокопоставленные дамы из старейшихфранцузских родов».
Выше мы уже писали о графе Сент-Омере(Saint Homer, святой Гомер), который в своем роскошном особняке вЭстивах сочинял по-старофранцузски героические песни о славныхплаваниях крестоносцев, ведомых отважным царем Итаки Одиссеем.Греческий язык был тоже в ходу. Напомним читателю, что в XI в.по-гречески говорила вся римская знать, а Южная Италия в свое времядаже называлась Великой Грецией. У Грегоровиуса встречается это имя.Оказывается, род Сент-Омеров играл исключительно важную роль витальянских и греческих событиях XIII в. и, в частности,принимал участие в крестовых походах. Поэтому совсем не исключено,что ктото из представителей этого рода, живший в XIII–XIV вв.,собрал семейные предания о Троянской войне (которая, как мы помним, вдействительности происходила в XIII в. н. э.) и, будучидаровитым поэтом, переложил их изящными стихами. Между прочим, намизвестно, что один из Сент-Омеров, маршал Николай де Сент-Омер,принимал непосредственное участие в войне 1311–1314 гг.,события которой также, по-видимому, частично вошли в троянский цикл.
В 1453 г. под натискомтурок-османов пала Восточная Римская (Византийская) империя. Афиныотчаянно защищались, однако султан Омар приказал начатьартиллерийскую бомбардировку Акрополя, представлявшего собой сильнуюкрепость. Грегорови-ус: «Нижний город, сдавшийся неприятелю безбоя, подвергся всем ужасам варварского нашествия… упорноесопротивление Акрополя привело янычар в ярость…» Ценнейшиеархитектурные памятники XII–XIV вв. оказались до основанияразрушенными, а много лет спустя эти развалины были объявлены оченьдревними и приписаны античным грекам. Афины вновь на столетияпогружаются во мрак, а Греция надолго выпадает из сферы интересовЕвропы. Ее история окончательно мифологизируется, а утверждениеофициальной длинной хронологии довершает дело. В XVI столетии вЕвропе всерьез задавались вопросом о существовании Афин когда бы тони было, и только во второй половине XVII в. французские монахисоставили первые планы города.
Глава 9
Истоки традиционной хронологии
Поскольку подлинные античные рукописидо наших дней не сохранились, надежная датировка событийдревнегреческой и древнеримской истории буквально повисает в воздухе.При этом фундаментальное значение имеет как раз история Рима, потомучто при построении единой сквозной хронологической шкалы вXVI–XVII вв. ее создатели опирались в первую очередь наримскую хронологию. Древнегреческая история гораздо болеефрагментарна и изобилует многочисленными пробелами, поэтому в своевремя она была просто-напросто искусственно пристегнута к римской.Еще хуже дело обстоит с Древним Египтом, странами Ближнего Востока иПередней Азии и Древней Индией. Древнеегипетская хронология зияетсовершенно чудовищными провалами и представляет собой рыхлыйконгломерат слабо связанных между собой фрагментов, часто полностьюсамостоятельных. Во вступительной главе мы уже писали о египетскомжреце из Гелиополя Манефоне, который в 300 г. до н. э.составил список фараонов, насчитывающий ни много ни мало 30 династий.Если всех этих фараонов расположить последовательно, то мы получимсовершенно несуразную цифру в 15 тысяч (!) лет. Полагая, что Манефоношибся, расположив фараонов в цепочку друг за другом, египтологи спомощью различных ухищрений (соправительство, параллельноесуществование династий в разных частях страны и проч.) сумелисократить древнеегипетскую историю до 5–6 тысяч лет. Но даже посамым фундаментальным вопросам единства среди ученых как не было, таки нет по сей день. Вот как они определяют дату воцарения первогофараона Мена (Мены, Мины): 5867 г. до н. э., 5770-й,5702-й, 5613-й, 4455-й, 4157-й, 3892-й, 3623-й, 3180-й, около 3000,2850-й, 2320-й, 2224-й. Разброс между крайними датами составляет 3600лет – ощутимо больше, чем от нашего времени до Троянской войны.О какой надежности датировок можно вести речь при таком положениидел?
Китайские исторические хроникиотличаются редкостной бессистемностью и хаотичностью. По мнениюмногих историков, трудности историко-географического исоциально-исторического характера превосходят здесь всякоевоображение. Л. Н. Гумилев пишет в своей книге «Хунну в Китае»:«Первичные сведения получены из переводов китайских хроник, но,хотя переводы сделаны добросовестно, сами хроники – источниксверхсложный». Что же касается хронологии Индии, то многиеученые прямо пишут, что ее реконструкция сопряжена с исключительнымитрудностями, главная из которых – практически полное отсутствиедатированных памятников. По сути дела, в нашем распоряжении имеетсятолько лишь туманная народная традиция; история Индии насквозьлегендарна и предельно мифологизирована. Излишне говорить, чтохронология Египта, Индии и стран Ближнего Востока выстраивалась путемее привязки к римской. Таким образом, римская хронология является визвестном смысле позвоночным столбом всей европейской (и не толькоевропейской) хронологии вообще.
Но может быть, хотя бы с Римом всеобстоит более или менее благополучно? Ничуть не бывало. Основнымисточником, на котором покоится традиционная римская история,являются сочинения Тита Ливия. Труд Ливия охватывает период отоснования Рима и до 293 г. до н. э., а также промежуток от218 до 168 г. до н. э. Первое издание Ливия состоялось в1469 г. по утраченной рукописи неизвестного происхождения. Вотчто писал об античных хрониках Н. Радциг: «Дело в том, чторимские летописи до нас не дошли, а потому все наши предположения мыдолжны делать на основании римских историков-анналистов (тот же ТитЛивий, Корнелий Тацит и другие. – Л. Ш.). Но и тут… мысталкиваемся с большими затруднениями, из которых главное то, что ианналистов мы имеем в весьма плохом виде». Надо сказать, чтопретензий к Ливию у историков накопилось более чем достаточно.Например, списки консулов, которые он приводит, на каждом шагубуквально пестрят разногласиями, а в выборе их имен вообщенаблюдается полный произвол. Но как же это согласуется с темобстоятельством, что в римских хрониках, по уверениям историков,велась погодная запись всех должностных лиц? Ведь считается, чтоанналисты опирались на эти хроники при создании своих трудов.Наконец, крайне ненадежной и легендарной в изложении Тита Ливияпредстает история раннего (царского) Рима. Более того, некоторыеученые напрочь отрицают достоверность так называемой первой декадыЛивия (750–292 гг. до н. э.), и таких ученых совсемнемало – Мом-мзен, Льюис, Ранке и другие.
Например, Теодор Моммзен (1817–1903),автор фундаментальной «Римской истории» находит втрадиционной хронологической версии массу противоречий и неувязок:«Хотя царь Тарквиний Второй был уже совершеннолетним к моментусмерти своего отца и воцарился через тридцать девять лет после того,тем не менее он вступает на престол юношей». Да стоит липереживать по поводу таких мелочей, когда историки не могутдоговориться даже о дате основания Рима! А ведь это отправная точкавсей римской хронологии. Сегодня принято считать, что Рим был основанв 753 г. до н. э. Некоторые римские ученые высказывалисьеще определеннее: по их мнению, Вечный Город был заложен Ромулом 21апреля 753 г. до н. э. (Совершенно убийственная точность!Было бы весьма любопытно узнать, как сия цифра получена.) Между темсуществовала и другая точка зрения. Скажем, Гелланик и Дамаст, жившиев IV в. до н. э., полагали, что Рим был основан вовсе неРомулом, а Энеем и Одиссеем сразу после окончания Троянской войны.Между прочим, это мнение разделял такой авторитетный ученыйантичности, как Аристотель. Беда только в том, что в рамкахтрадиционной хронологии Троянская война завершилась в конце XIII илисамом начале XII в. до н. э. и отстоит от общепринятой датыоснования Рима почти на 500 лет. Приходится выбирать одно из трех:или Рим был основан на 500 лет раньше, или Троянская войнаразыгралась на 500 лет позже, или наши хронисты вместе с Аристотелемникакого доверия не заслуживают, и Одиссей тут совершенно ни при чем.А если город заложил все-таки Одиссей, то как тогда быть с Ромулом?Одним словом, вопросов куда больше, чем ответов, поэтому сначаланеобходимо разобраться с традиционной хронологией.
Испокон веков люди измеряли времяпо-разному. Существовали лунные, солнечные и лунно-солнечныекалендари. В лунном календаре месяц состоит из 29 или 30 суток, адвенадцатимесячный год, в свою очередь, оказывается «плавающим»и равняется 364 или 365 суткам. Возможен и смешанный лунно-солнечныйкалендарь, таким календарем до наших дней пользуются, например, вИзраиле. Наконец, солнечный календарь принят, как известно, вбольшинстве стран мира, в том числе и в России. Он существует в двухмодификациях – менее точной юлианской и более точнойгригорианской. Мы не станем углубляться в дебри календарной проблемы,хотя «блох» здесь более чем достаточно, а отметим только,что едва ли не важнейшей проблемой, возникающей при датировке древнихрукописей, является исходная точка отсчета того календаря, которымпользовался хронист, т. е. событие, от которого ведется счетлет. Скажем, вышеупомянутый израильский календарь считает годы отсотворения мира, которое произошло 7 октября 3761 г. до н. э.А вот в мусульманских странах принята эра хиджры, ведущая счет лет отбегства Мухаммеда из Мекки в Медину («хиджра» вбуквальном переводе и означает «бегство»), каковоесобытие имело место 16 июля 622 г. н. э.
Христиане Египта, Эфиопии и Суданасчитают годы по так называемой эре Диоклетиана от 29 августа 284 г.н. э., а вот в Китае принят лунно-солнечный календарь,восходящий к легендарному царю Хуан-Ди (2637 г. до н. э.).В древности многие народы отсчитывали свою историю от некоегознаменательного события. Древние греки возводили свое летоисчислениек первым Олимпийским играм, состоявшимся 1 июля 776 г. до н. э.,а вот в Древнем Риме была принята эра от основания города (Рима),которая была в ходу и в Средневековье вплоть до XVII в. Надосказать, что в самой империи она особой популярностью непользовалась, поскольку имелись разные мнения по поводу этогоэпохального события. Выше мы писали, что, по преданию, Рим былзаложен 21 апреля 753 г. до н. э., но существовала и другаяточка зрения, приписывавшая его основание Энею и Одиссею –участникам Троянской войны, что автоматически дает разницу в 500 лет.Отсюда понятны те трудности, с которыми сталкивается современныйисторик, переводя римское летоисчисление в даты юлианского календаря.Поскольку заранее неизвестно, от какой из этих двух дат отталкивалсядревний хронист, то мы с высокой степенью вероятности рискуемполучить хронологическую ошибку чудовищной величины. Таким образом,римская хронология буквально повисает в воздухе, а ведь она являетсястановым хребтом всей хронологии древнего мира.
На Востоке существовала также эраСелевкидов (названная так по имени одного из эллинистических царей),а вот в Византии была в ходу эра Набопаласар, считавшая годы от 26февраля 747 г. до н. э. Она применялась вплоть до паденияКонстантинополя в 1453 г. Во многих странах счет лет велся отсотворения мира, но вся беда заключается в том, что единого мненияотносительно начала мира у древних хронистов не было. Историкамизвестно около двухсот вариантов даты сотворения мира. Вот тольконекоторые из них (всюду даются года до н. э.): 5508(византийская, или константинопольская, дата); 5969 (антиохийская);5493, 5472, 5624 (три варианта александрийской датировки, или эрыАнниана); 4004 (еврейская, Ашер); 5872 (датировка 70 толковников);4700 (самарийская); 3761 (иудейская, принятая в современномизраильском календаре); 3941 (Иероним); 5500 (Ипполит и Секст ЮлийАфриканский); 5515 (Феофил); 5507 (Феофил); 5199 (ЕвсевийКесарийский); 5551 (Августин). Разброс между крайними датами, каквидим, достигает почти двух тысяч лет. В русском летописании тожеиспользовались даты «от сотворения мира», но современныеисторики, переводя события русских летописей в годы от рождестваХристова, отталкиваются почему-то только лишь от византийской даты(5508 г. до н. э.), хотя совершенно не исключено, чтолетописец мог пользоваться и другими вариантами летоисчисления. Темсамым мы сразу получаем грубую хронологическую ошибку.
То летоисчисление, к которому мыпривыкли (в гг. до н. э. и в гг. н. э.), возниклосравнительно поздно. В предыдущей главе мы уже писали о богословеИосифе Скалигере (1540–1606), заложившем основы традиционнойхронологии, которой с некоторыми изменениями историки пользуются посей день. В 1583 г. он ввел сквозной счет дней от 1 января4713 г. до н. э. (в так называемых юлианских днях), а егоколлега и последователь иезуит Дионисий Петавиус (1583–1652)предложил взять за основу рождество Христово и считать события отнего к нам со знаком плюс, а до него – со знаком минус. Всесобытия после рождества Христова стали обозначать аббревиатурой AD(Anno Domini, лето Господне), до него – aD (ante Deum, доГоспода); в англоязычных странах в наше время часто используетсясокращение BC (before Christ – до Христа). И хотя считается,что эра от рождества Христова была предложена еще в 525 г.архивариусом папы римского (которого по странному совпадению тожезвали Дионисием Малым, т. е. Дионисием Петавиусом по-латыни), новпервые она почему-то начинает упоминаться в документах X в., ав бумагах папской канцелярии появляется только в 1431 г. Радиполноты картины добавим, что в III в. н. э. жил еще одинДионисий (правда, без прозвища), тоже весьма известный хронолог,отдавший много сил вычислению Пасхи. Между прочим, на протяжениивсего первого тысячелетия вплоть до X в. дата рождения Христа неинтересовала никого, кроме этих двух Дионисиев из третьего и шестоговека. Впрочем, нашему читателю к этаким кульбитам не привыкать –вспомните хотя бы философов Платона, Плотина и Плетона, оказавшихся вразных эпохах.
Разумеется, Иосиф Скалигер начинал нена пустом месте. Попытки подогнать изобилующие пробелами хроники кнекоей общей хронологической модели предпринимались задолго до него.Занимался этим, в частности, и уже знакомый нам Гелланик с островаЛесбос (IV в. до н. э.), полагавший, что Рим был основанвовсе не мифическим Ромулом, а героями Троянской войны. Об ученыхгреках Эратосфене, Аполлодоре и Тимее, составивших хронологическиетаблицы царей и архонтов, мы тоже в свое время рассказывали. ВIII–IV вв. н. э. за дело взялись христианскиехронологи, среди которых самым известным был Евсевий Кесарийский (онже Евсевий Памфил), римский церковный писатель и епископ Кесарии(Палестина), живший между 260 или 265 и 338 или 339 гг. н. э.В 300 г. Евсевий составил «Хроники», позжепереведенные на латынь Иеронимом Стридонским и продолженные до 378 г.Современный историк Э. Бикерман пишет: «Компиляция Иеронимаявилась основой хронологических знаний на Западе. И. Скалигер,основоположник современной хронологии как науки, попыталсявосстановить весь труд Евсевия». Совокупный труд Евсевия иИеронима суммировал политическую и литературную историю Греции, Римаи древнего Израиля с опорой на Священное Писание (кроме «Хроник»Иероним перевел на латынь Четвероевангелие и часть Ветхого завета).Мирская история становилась частью истории библейской, поэтому всеизложенные в Библии события должны были получить хронологическуюпривязку. Разумеется, вопроса о достоверности и подлинном временинаписания библейских текстов даже не возникало, потому что Библия –это слово Божие.
На протяжении тысячи лет труд Евсевиянеоднократно переделывался, комментировался и дополнялся. Вот какпишет об этом старший современник И. Скалигера Жан Боден (1530–1596):«Иеремия прибавил (к схеме Евсевия) 50 лет, Проспер Аквитанский60 лет, Пальмерий Флорентийский 1040 лет… Сигиберт Галл (составилхронику) от 381 года до 1113 года с приложением неизвестного авторадо 1216… Антонин, архиепископ Флорентийский, – историюот Сотворения до 1470 года…» Быть может, вы полагаете, что враспоряжении этих ребят была выверенная и отшлифованная хроника,которую оставалось только дополнить? Да ничего подобного! Вот каквыглядит хронология Евсевия в действительности: «Шелдевятнадцатый год правления Диоклетиана, когда в месяце дистре (марту римлян), накануне праздника Страстей Господних, повсюду былразвешан императорский указ, повелевающий разрушать церкви дооснования…» Или: «После Нерона и Домициана, приимператоре, чье время мы теперь описываем, частичные гонения на наспо городам поднимала восставшая чернь». Но может быть, в другихчастях его хроники имеются более точные указания – отсотворения мира, основания Города и т. п.? Блаженны верующие,ибо их есть царствие небесное: «Антонин царствовал семь лет ишесть месяцев; после него был Макрин, который прожил год, а посленего владычество над римлянами получил другой Антонин… Антонинпрожил только четыре года; власть наследовал самодержец Александр».(Цитаты по «Другой истории войн» и «Другой историинауки».) Вот такая, с позволения сказать, хронология легла настол гуманистов эпохи Возрождения. На протяжении тысячи лет к этимскупым отрывочным сообщениям, повисшим в пустоте, не было прибавленони строчки.
Между прочим, весьма примечательно, чтов XIV в. повторить хроники Евсевия пытался византийский историкНикифор Каллист, а позже над ними всласть потрудился Матфей Властарь,автор «Собрания святоотеческих правил». На наш взгляд,это наводит на определенные размышления: снова и снова торжествуетутомительная цикличность, когда аутентичный текст, вроде быизъезженный вдоль и поперек, должен быть «повторен» или«восстановлен». Куда логичнее предположить, чтовизантийские церковники не занимались редактурой ветхой рукописи, апросто-напросто сочиняли ее в меру своего собственного разумения. Темсамым сразу же снимается вопрос о тысячелетней бессобытийной лакуне –хроники Евсевия на самом деле следует датировать не IV, а XIVстолетием. В пользу этой гипотезы свидетельствуют хотя и косвенные,но очень весомые аргументы, которые будут читателю сейчаспредставлены.
В «Собрании святоотеческихправил» Матфей Властарь дает наиболее полное для своего времениизложение теории и хронологии пасхалии. Другими словами, он подробнои обстоятельно рассматривает вопрос о том, как должна праздноватьсяхристианская Пасха. Мы не станем здесь углубляться в детали, аотметим только, что Матфей Властарь сформулировал четыре правила,регламентирующих эту процедуру. Интересующее нас последнее правилогласит: Пасху следует праздновать не в любой день недели, а в первоеже воскресенье, следующее за первым весенним полнолунием (т. е.иудейской пасхой). Определение дня празднования пасхи потребовалодостаточно сложных астрономических расчетов. И. А. Климишин в своейкниге «Календарь и хронология» пишет об этом так: «Вопросо „сочетании“ лунного календаря с солнечным (юлианским)стал воистину „во весь рост“ перед христианскимибогословами во II в. н. э., когда начала складыватьсяхристианская традиция празднования Пасхи… Они составили расписаниефаз („возраста“) Луны по календарным месяцам 19-летнегоцикла. Другими словами, был построен своеобразный „вечныйкалендарь“, в котором для каждого года 19-летнего циклановолуния были сопоставлены с конкретными датами календарных месяцев.Эта таблица и использовалась на протяжении многих сотен лет как длярасчетов дат Пасхи, так и для датировки событий…»
Так вот, Матфей Властарь пишет, чтопервые три правила празднования Пасхи твердо соблюдаются и поныне(Матфей, напомним, работал примерно в середине XIV в.), ачетвертое правило (процитированное нами выше) – нарушено. Онуказывает и на причину произошедшего: из-за несоответствияпасхального «круга луны» длине юлианского года отполнолуния до пасхи проходит теперь (т. е. в XIV в.) неменее двух дней. Причины этого явления – сугубоастрономические, отцам церкви в ту пору, надо полагать, неизвестные.Так или иначе, но Матфей совершенно справедливо определяет величинуэтого смещения и говорит, что оно составляет приблизительно 1 суткиза 300 лет. Отсюда и возникает рассогласование: если иудейская пасхаприходится на субботу, то в соответствии с четвертым правиломхристианская пасха должна праздноваться на следующий день, т. е.в воскресенье. На практике же, из-за образовавшегося двухдневногосмещения, пасхалия определит другую дату – первое воскресеньепо прошествии двух дней после полнолуния, т. е. в следующеевоскресенье неделей позже. Теперь резюмируем: а) разница междупасхальными и истинными полнолуниями набегает со скоростью 1 день за300 лет; б) ко времени Матфея (середина XIV в.) уже набежало 2дня разницы; в) следовательно, пасхалия была составлена шестьсот летназад, примерно в середине VIII в. н. э. (750-й г.).Понятно, что канонизировать ее могли еще позже.
Приведенные нами расчеты совершеннобезупречны. Однако они решительно противоречат традиционной«скалигеровской» хронологии, так как последняя полагает,что дата празднования христианской пасхи была утверждена решениемпервого Вселенского Никейского собора, который проходил в 325 г.н. э. Процитируем словарь Брокгауза и Ефрона: «Всочинениях св. Афанасия Александрийского, Сократа, ЕвсевияКесарийского, Созомена, Феодорита и Руфина сохранилось, однако,столько подробностей о соборе, что с присоединением дошедших до нас20 правил и символа собора можно составить себе о нем довольно ясноепредставление… 4 или 5 июля (325 г. н. э. – Л.Ш.) прибыл в Никею император, и на следующий же день состоялосьоткрытие собора в большой зале императорского дворца… Собор решилвопрос о времени празднования Пасхи… и постановил 20 правил… Поокончании собора император издал окружную грамоту, в которой убеждалединодушно исповедовать установленную на соборе веру». (Цитатапо книге Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко «Русь и Рим».)Откровенно говоря, можно было бы обойтись и без Брокгауза с Ефроном,поскольку никто из современных историков не отрицает, что датапразднования христианской Пасхи была утверждена решением Никейскогособора в 325 г. н. э.
Но ведь если бы это было на самом делетак, то Матфей Влас-тарь в середине XIV в. насчитал бы, какминимум, три дня разницы между пасхальным и истинным полнолунием!Совершенно очевидно, что ошибиться на целые сутки добросовестнейшийМатфей не мог никак. Что же заслуживает большего доверия: высосаннаяиз пальца традиционная хронология или законы обращения небесных тел?На наш взгляд, здесь нет предмета для размышлений. Можно добавить,что сомневаться в обоснованности мнения константинопольских ученыхXIV в. по вопросу празднования Пасхи не приходится, поскольку«Собрание святоотеческих правил» Матфея Властаря –каноническая церковная книга. Это придает особую весомость ееуказаниям, потому что вплоть до XVII в. православная церковьследила за соблюдением канона с величайшим тщанием, и даже малейшиетекстуальные изменения были крайне затруднены и всегда сопровождалисьожесточенной полемикой. Если бы по вопросу празднования Пасхипредпринимались какие-либо поправки, мы не могли бы об этом не знать.
К XVI столетию, когда во весь роствстал вопрос создания подлинно научной хронологии, пришло времяСкалигера, Петавиуса и других. Но вы жестоко ошибаетесь, еслидумаете, что ее творцы опирались на какие-то не дошедшие до насхронологические сочинения античности или неведомые консульскиесписки. Нумерология, астрология и каббала – вот что лежало воснове расчетов историков Ренессанса. Посему имеет смысл поговорить ометодах работы Иосифа Скалигера более обстоятельно.
В 1566 г. в Париже вышла из печатикнижка под названием «Метод легкого познания истории». Ееавтор, философ, историк и правовед XVI в., уже знакомый нам ЖанБоден, популярно рассказывает, как творилась мировая хронология.Придется привести обширные цитаты, поэтому наберитесь терпения.«Квадрат 7, умноженный на 9, дает 441, и квадрат 9, умноженныйна 7, – 567. Совершенное число – 496, 6 и 29 –меньшие части совершенного числа, оставшееся от совершенного числапревышает 8100, и они слишком велики, для того чтобы использоваться ввопросе о государствах. Квадрат 12 – 144, а куб – 1728.Ни одна империя в своем существовании не превысила значение суммыэтих чисел, поэтому большие числа должны быть отвергнуты. Сферическихчисел, включенных в великое число, четыре – 125, 216, 625,1296. Посредством этих нескольких чисел, в множестве которых имеютсяне совершенные, не квадраты, не кубы, а также числа, составленные изчетных или нечетных разрядов, но не из семерок и девяток, которых вэтой бесконечной последовательности относительно немного, нампозволено изучать чудесные изменения почти всех государств.Во-первых, начиная с куба 12, про который некоторые из академиковговорят, что это великое и фатальное число Платона, мы обнаружим, чтомонархия ассирийцев от царя Нина до Александра Великого воплощает эточисло в точности, по мнению самого Платона. Меланхтон, Функ и всеученые мужи следуют ему… От потопа до разрушения храма и еврейскогогосударства Филон насчитывает 1717 лет. Иосиф дает на двести летбольше, другие – существенно меньше. Я склонен думать, как изправды истории, так и из значимости самого великого числа, что 11 летдолжно быть добавлено к срокам Филона, так как результат должен бытьне меньше и не больше, чем куб 12… Хотя среди писателей существуютвеликие расхождения относительно (времени) рождения Христа, ещеФилон, который считается наиболее точным среди всех древних, относитэто к 3993 г., Лукидий от этого года отнимает три, Иосифприбавляет 6 по многим причинам, которые я вполне одобряю, так какполучается число 3999, результат квадрата 7 и 9, самым замечательнымобразом подходящий к изменениям в наиболее важных делах, которыезатем последовали. По этой системе смерть Христа приходится на4000 г. от Творения».
Воздержимся пока от комментариев ипродолжим цитирование. «От основания города (Рима. –Л. Ш.) до поражения при Каннах 539 лет, которое (число) образовано из77, взятых 7 раз. К этому времени Римская империя была почтиразрушена. От поражения при Каннах до поражения при Барии – 224года. Оба числа – из целых семерок, и оба поражения произошливо второй день августа. Известно, что Лисандр сравнял с землей стеныАфин на 77-й год после победы при Саламине… И также в год нашегоСпасителя 707-й на 7-й год правления короля Родерика, мавры вторглисьв Испанию, через 717 лет после этого они были выдворены, как мы можемпрочитать у самого Тарафы, испанского писателя». У нас нетслов. Это настолько замечательно, что хочется встать и аплодироватьстоя. Не история, а прямо какая-то «Пиковая дама». Стузом, правда, полной ясности нет, да и тройка едва брезжит, затосемерка предстает во всей красе: «Царство персов от Кира доАлександра продержалось 210 лет – число, которое сформированоиз 30 целых семерок».
Когда большие цифры мелькают, как вкалейдоскопе, глаз поневоле замыливается. Например, Боден сообщает,что знаменитые законы Ликурга (легендарный спартанский законодатель,живший в IX–VIII вв. до н. э. – Л. Ш.)были отменены через 567 лет после их принятия. Читатель, вы тольковдумайтесь: от Ивана Грозного до наших дней прошло на сто лет меньше!Вы в состоянии вообразить, что законы, принятые в XVI в.,продолжают действовать до сих пор? Откуда же это дикое число взялось?Успокойтесь, все очень просто: «Число получилось умножениемквадрата 9 на 7. Но Птолемеи от Сотера до Августа, который придалЕгипту форму провинции, правили 294 года, а число это состоит изцелых семерок (взятых 42 раза). Государство евреев находилось вупадке 70 лет, то же число лет афиняне держали контроль над Грецией,как писал Аппиан. Готы от Теодориха, своего первого короля, до Аттилыправили 77 лет, как писал в своих фастах (хрониках. – Л.Ш.) Панвинио. Спартанцы 12 лет командовали всей Грецией, Аппиан здесьавторитет. Примеры (с числом 12) я завершу Александром Великим,который пришел к власти за 6 лет до смерти Дария и то же число летправил после того, как Дарий был убит. После этого блеск его империипомерк так же внезапно, как меркнет вспышка (молнии)». (Цитатыпо книге Д. Калюжного и А. Жабинского «Другая история войн».)
Помимо математической магии,существовали и другие подходы к анализу всемирной истории. Например,итальянский математик, философ и врач Джероламо Кардано (1501 или1506–1576) рассчитывал хронологию исходя из положения звезд, зачто и удостоился суровой отповеди от Бодена, который назвал егоизыскания смехотворными и несерьезными. Тогда все еще толькосочинялось, поэтому школы астрологов, нумерологов и каббалистовконкурировали на равных. Излишне говорить, что построения Кар-даностоль же далеки от реальности, как и хронологические штудии ИосифаСкалигера. Кстати, вполне возможно, что последний тоже был не чуждастрологического подхода. По мнению некоторых исследователей, ученыеXVI в. (и Скалигер в частности) датировали опорные событияглобальной хронологической карты в зависимости от определенногорасположения планет. О какой надежности датировок можно вести речь,если событие откровенно подгоняется под заранее заданные параметры?Совершенно очевидно, что такая история будет не отражениемреальности, а умозрительной конструкцией, нацеленной на выявлениевложенных в нее закономерностей. Однако современные историки супорством, достойным лучшего применения, продолжают талдычить о том,что Иосиф Скалигер заложил основы подлинно научной хронологии.
Пора подвести некоторые итоги.Надеемся, что читателю уже все понятно. Не было вдумчивогосопоставления ветхих хроник и непредубежденного анализа содержащейсяв них информации, так как объективная картина мировой историипопросту никого не интересовала. Каждое значимое событие имело своюцель и смысл и было освящено непререкаемым авторитетом СвященногоПисания. А вот конкретная техника обработки материала могла бытькакой угодно – от нумерологии и математической магии доастрологии и каббалы. Маги, астрологи и прорицатели – вот кто вдействительности стоял у истоков традиционной хронологии.
Весьма интересную трактовку хронологииИосифа Скалигера предложил А. М. Жабинский. Но сначала следуеткоротко остановиться на результатах, полученных Н. А. Морозовым. Каквы помните, он одним из первых обратил внимание на дурнуюповторяемость римской истории и предположил, что традиционнаяхронологическая шкала искусственно удлинена за счет многочисленныхдубликатов. Анализ римской хронологии без труда обнаруживает тридинастических параллелизма: а) легендарная история царского Рима отоснования Города и до изгнания царей (Империя I); б) Империя II отдиктатуры Суллы и до так называемого кризиса III века; в) Империя IIIот кризиса III века и до падения Западной Римской империи в V в.н. э. По мнению Н. А. Морозова, реально существовала толькоИмперия III, а Империи I и II являются ее фантомными отражениями.Кроме того, он убедительно показал наличие удивительных совпадениймежду событиями римской и библейской истории. Здесь не место подробноразбирать концепцию Н. А. Морозова, скажем только, что он укоротилтрадиционную длинную хронологию примерно на тысячу лет. Согласно еготочке зрения, основные события античной и библейской историипроисходили не в незапамятные времена, а в III–V вв. н. э.Группа А. Т. Фоменко продолжила изыскания Морозова и пришла к выводу,что реальная история еще короче, а большая часть событий античностиукладывается в промежуток от X до XVI в. Одни и те же событияописывались хронистами неоднократно, в результате чего образовалисьдубликаты исторических документов. Принятые впоследствии заоригинальные летописи, они были опущены в прошлое, что и сталопричиной появления длинной хронологической шкалы. Итогом неверногопрочтения и ошибочной дешифровки древних хроник (в том числе ицифровых значений, в них содержащихся) стало возникновение несколькиххронологических сдвигов. Исторические события повторяются через 1800лет, 1053 года, 360 лет и 333 года. Таким образом, по Фоменко,образование хронологических сдвигов – в известной мереестественный процесс, обусловленный систематической ошибкой Скалигераи других создателей единой сквозной хронологии.
А. М. Жабинский в этом пункте савторами «Новой хронологии» решительно не согласен. Поего мнению, сдвиги сконструированы искусственно, преднамеренно, сиспользованием аппарата математической магии и нумерологии. В основерасчетов Скалигера лежала оккультная концепция, согласно которойчисла правят миром. А. М. Жабинский убедительно показывает, что всебез исключения выявленные повторы (римский, греческий, христианский,вавилонский, египетский и др.) легко сводимы к двум магическим числам– 333 и 360. Число 360 встречается в разговоре о прецессионномкруге и представляет собой число божественное, положенное Богом воснову вращения Земли. А вот число 333 – это, наоборот, числодьявольское, половина от 666, числа зверя. А. М. Жабинский пишет: «Нескажу, почему взята половина, но факт остается фактом: в основеистории Скалигера число „божье“ и число „зверя“».Конец цитаты. Далее Жабинский показывает, как путем несложныхрасчетов всегда можно прийти к трем шестеркам. Желающие болееподробно ознакомиться с его гипотезой могут обратиться к книгам«Другая история войн» и «Другая история искусства».
На наш взгляд, версия А. М. Жабинскоговыглядит куда убедительнее неуклюжей гипотезы о трех сдвигах.Бесчисленные повторы длинной хронологии находят в ее рамкахестественное и непротиворечивое объяснение. Кроме того, в ней вполной мере присутствуют логика, изящество и своеобразнаяминималистская эстетика. Не вызывает никакого сомнения, что альфой иомегой ска-лигеровского подхода к мировой истории была так называемаякаббалистическая хронология – оккультное учение, созданное ещев незапамятные времена. Конечно, принятая сегодня традиционнаяхронология – это всего лишь остатки былой роскоши, так каквеличественный опус Скалигера подвергся основательной переработке втрудах многочисленных последователей. Историки и археологипоследующих столетий сумели многое прояснить и уточнить, за что имчесть и хвала. К сожалению, суть дела от этого не меняется, посколькукостяком официальной исторической парадигмы продолжает оставатьсянасквозь оккультная хронология Иосифа Скалигера. Тысячу раз прав А.М. Жабинский: «Скалигеры же, отец и сын, судя по всему, былипредставителями философской концепции, согласно которой этотнесовершенный мир создан Богом, а руководит им дьявол, а потому и воснову своей хронологии положили Число зверя из Апокалипсиса –666».
Помните династический список длиною в15 тысяч лет, составленный египетским жрецом Манефоном? Это сущиепустяки по сравнению с хронологическими таблицами древнего Шумера(страна в Южном Двуречье, где около 3000 г. до н. э.возникли многочисленные города-государства – Ур, Лагаш, Киш,Урук и др.). В распоряжении историков имеется список царей,составленный шумерскими писцами предположительно во II тысячелетии дон. э. К сожалению, толку от этого списка чуть, потому что онначинается именами царей, правивших до Потопа на протяжении 241 200лет. А вот продолжительность царствования «послепотопных»владык вплоть до Саргона Аккадского насчитывает всего-навсего 31 917лет. Этот курьезный пример приводит в своей книге «Ур халдеев»известный археолог Л. Вулли. Древние были явно неравнодушны к большимчислам. Индуистской традиции знакома периодизация, исчисляющаясямиллионами лет. Каждый такой период назывался «вдохом и выдохомБрахмы». И что прикажете делать с такими историческимидокументами?

Глава 10
Археологические датировки
Но ведь не сошелся же клином светисключительно на одной истории. Есть еще наука археология, не имеющаяжесткой привязки к письменным источникам, занятая изучением предметовматериальной культуры. Что могут поведать нам археологи о возрастесвоих находок? Оказывается, не так уж много. Например, Л. Вуллипишет, что «ассирологи решили, что первая династия Ура, всуществовании которой не осталось сомнений, начиналась около 3100 г.до н. э. Я, разумеется, с ними согласился». Вот тебе,бабушка, и Юрьев день! Последнее слово все равно остается заисториком, потому что у него в руках документы, а у археолога –только битые черепки и ржавое железо, которые датировать ох какнепросто. Впрочем, от высказываний иных специалистов порой бросает вдрожь. Послушаем отечественного ученого В. Янина: «Если в слое,обнаруженном при раскопках, встречаются изделия из стекла и шифера,сердоликовые бусы, ювелирные вещи, украшенные эмалью, сканью изернью, – значит, перед археологами остатки домонгольскогопериода. Если всего этого нет – мы вошли в следующийисторический период». Другими словами, историки простодоговорились считать, что монгольское нашествие привело кисчезновению на Руси изящных ремесел. Какая экспертиза, помилуйте!Хлопотно, трудоемко, да и денег стоит. Все и без того предельно ясно:есть ювелирные украшения – дело было до татар, не нашли ниодного самого завалящего браслета – значит, на дворе уже XIV в.Замечательный образец строгой научности.
Вышеописанный метод называетсястратиграфическим. Энциклопедический словарь разъясняет, чтостратиграфия – это чередование напластований культурного слояпо отношению друг к другу, а также к подстилающим и перекрывающим егогорным породам и отложениям. К сожалению, стратиграфические датировкивсегда относительны, а нередко и попросту невозможны, потому чтоестественный порядок слоев может быть нарушен перекопами, обвалами,оползнями, эрозией и т. д. Кроме того, стратиграфия как наукаскладывалась в XIX в., когда раскопки очень часто велисьварварски. Поступающие в музеи вещи представляли собой беспорядочнуюгруду материала даже без сопроводительной описи. И хотя в наши днистратиграфическая методика значительно усовершенствована, применитьее к античности удается редко, поскольку «копатели»предшествующих веков поработали на совесть.
Типологический метод классифицируетархеологические памятники по материалу, назначению, форме, способуобработки, орнаменту и т. д. Даже без объяснений понятно, чтотипологический подход будет весьма ненадежным, если он не подкрепленстратиграфическими наблюдениями. Кроме того, он грешит очень большимсубъективизмом: один археолог утверждает, что обнаруженные предметыпохожи как две капли воды, а другой не усматривает в них никакогосходства. Чтобы проиллюстрировать этот несложный тезис, приведемнесколько примеров. Шведский археолог О. Монтелиус, разделившийбронзовый век Северной Европы на шесть стадий, полагал, что мечи срукоятками разного типа не могли существовать одновременно, а сменялидруг друга. Спрашивается, почему? Ведь это же чушь собачья! Скажитена милость, почему люди не могли изготавливать мечи с рукояткамиразного типа? Почему короткие бронзовые кинжалы не моглииспользоваться одновременно с длинными? Получается, что в древностинашу планету населяли клинические идиоты: чтобы изменить формуизделия, им требовалось не меньше тысячи лет.
Вы думаете, мы шутим? Откройте труды поархеологии, и вы найдете там массу интересного. С самым серьезнымвыражением лица нам рассказывают, что в V тысячелетии до н. э.металлическая продукция была представлена в основном шильями, иглами,зу-бильцами и проч., и только много позже, в IV–III тысячелетиидо н. э., ее ассортимент значительно расширился: появились ножи,топоры с поперечным лезвием, тесла и т. д. При этом археологампрекрасно известно, что орудия позднего каменного века чрезвычайноразнообразны – резцы, топоры, молоты, кинжалы, ножи, пилы имногое другое. Теперь давайте порассуждаем. Выдумывать изделияпринципиально нового типа не нужно – в нашем распоряженииимеются соответствующие каменные образцы (каменный век прекрасноуживался с бронзовым и даже ранним железным). Радикально менятьтехнологию металлообработки для расширения ассортимента тоже нетнеобходимости. Почему же нож появляется через тысячу лет после шила?Неужели, изготовив шило, люди в течение тысячи лет не моглидодуматься до металлического ножа и продолжали пользоваться каменным?
Одним словом, со стратиграфией итипологией все ясно. Совершенно очевидно, что ценность этихискусственных периодизаций практически нулевая. Но ведь у нас взапасе остались еще и так называемые независимые методы датированиядревних памятников – изотопные и дендрохронологические. Вот споследних мы и начнем. Дендрохронология датирует исторические событияи старинные деревянные сооружения на основе анализа годичных колецдревесины, которые нарастают неравномерно по годам. Принято считать,то график толщины годовых колец примерно одинаков у деревьев однойпороды, растущих в сходных условиях в одном и том же регионе. Чтобытакой метод стал работоспособным, необходимо сначала построитьэталонную шкалу по годовым кольцам деревьев данной породы напротяжении достаточно длинного исторического периода и уже с еепомощью датировать некоторые деревянные археологические находки. Дляэтого надо определить породу дерева, сделать спил, измерить толщинугодовых колец, построить график, а затем сравнить его ссоответствующим отрезком эталонной шкалы. К сожалению,дендрохронологические шкалы в Европе протянуты вниз всего лишь нанесколько столетий. Многие ученые указывают на серьезные трудности, скоторыми сталкивается метод дендрохронологического датирования:отсутствие старых деревьев в европейских лесах (как правило, не более400 лет), особенности строения древесины лиственных пород и др.Вдобавок дело осложняется тем, что многие факторы в принципеневозможно учесть (особенности местного климата в то время, составпочв, колебания увлажненности и т. д.), хотя они могут заметноповлиять на конечный результат.
По всем этим причинамдендрохронологический метод не годится для независимого датированиясколько-нибудь древних находок. Предположим, в распоряжении ученыхоказался кусок бревна, извлеченный из постройки, которая считаетсяантичной. Деревьев двухтысячелетнего возраста в Европе нет, поэтомузаключение о возрасте находки будет сделано в рамках традиционныххронологических представлений. Если найденные впоследствии другиебревна удастся хронологически привязать к бревну номер один, можнобудет сделать вывод о возрасте этих находок друг относительно друга –и только. Но абсолютная датировка будет все равно ошибочной,поскольку первая находка была датирована совершенно произвольно.
Существуют и другие подходы,претендующие на определение абсолютного возраста археологическихпамятников. Это быстрота выветривания каменных пород и сооружений,скорость осадко-накопления и некоторые другие. Однако все этиметодики зависят от огромного числа меняющихся во времени параметров,учитывать которые мы просто не умеем. Так, современный исследовательА. Олейников сообщает (основываясь на данных традиционной истории),«что египетский фараон Рамзес II царствовал около 3000 летназад. Здания, которые были при нем возведены, сейчас погребены подтрехметровой толщей песка. Значит, за тысячелетие здесь отлагалсяпримерно метровый слой песчаных наносов.
В то же время в некоторых областяхЕвропы за тысячу лет накапливается всего 3 сантиметра осадков. Зато вустьях лиманов на юге Украины такое же количество осадков отлагаетсяежегодно». (Цитата по книге Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко«Русь и Рим».)
Таким образом, в сухом остатке мы имеемтолько изотопные методы. Калий-аргонные датировки применимы только кочень древним останкам, возраст которых исчисляется сотнями тысячлет. Радий-урановый и радий-актиниевый методы действуют в пределах300 тысяч лет, но и они мало чем могут нам помочь, поскольку даютпогрешность порядка 4-10 тысяч лет. Остается радиоуглеродная методика(радиокарбон), с помощью которой, как уверяют специалисты, мы можемнадежно датировать органические останки, возраст которых не превышает35 тысяч лет. Суть методики предельно проста. В атмосферном воздухе,помимо стабильного углерода, всегда содержится некоторое количествоуглерода радиоактивного (C-14). Химически два этих углерода абсолютноидентичны, поэтому они накапливаются в тканях в той же самойпропорции, в которой присутствуют в атмосферном воздухе. Когдаорганизм (животный или растительный – значения не имеет)прекращает свое физическое существование, накопленный в тканяхрадиоактивный углерод начинает распадаться. Зная период егополураспада и исходное содержание C-14 в атмосфере, мы с высокойстепенью точности можем определить время, когда объект прекратилгазообмен с внешней средой.
Казалось бы, у нас в руках имеетсябезукоризненная методика для абсолютного датирования археологическихнаходок органического происхождения. Но на практике, как это частослучается, все оказалось далеко не столь гладко. Еще раз дадим словоА. Олейникову: «Интенсивность излучений, пронизывающихатмосферу, изменяется в зависимости от многих космических причин.Стало быть, количество образующегося радиоактивного изотопа углеродадолжно колебаться во времени. Необходимо найти способ, которыйпозволял бы это учитывать. Кроме того… в атмосферу непрерывновыбрасывается огромное количество углерода, образовавшегося за счетсжигания древесного топлива, каменного угля, нефти, торфа, горючихсланцев и продуктов их переработки. Какое влияние оказывает этотисточник атмосферного углерода на повышение содержания радиоактивногоизотопа? Для того чтобы добиться определения истинного возраста,придется рассчитывать сложные поправки, отражающие изменение составаатмосферы на протяжении последнего тысячелетия. Эти неясности нарядус некоторыми затруднениями технического характера породили сомнения вточности многих определений, выполненных углеродным методом».
Ахиллесовой пятой радиоуглеродныхдатировок является отсутствие обширной и надежной контрольнойстатистики. Весьма показательно в этом смысле мнение У. Ф. Либби,автора методики радиокарбонного датирования. Он писал буквальноследующее:
«У нас не было расхожденияс историками относительно Древнего Рима и Древнего Египта. Мы непроводили многочисленных измерений по этой эпохе, так как в общем еехронология известна археологии лучше, чем могли установить ее мы, ипредоставляя в наше распоряжение образцы, археологи скорее оказывалинам услугу». Такое признание весьма многозначительно, посколькуавтор метода независимого датирования отказывается от ролитретейского судьи, неявно признавая за историками право на вынесениеокончательного вердикта. Развернувшаяся в 60-80-х гг. прошедшего векадискуссия едва не погубила метод радиоуглеродного датирования накорню. Археолог Владимир Милойчич убедительно показал, что датировкапо радиоуглероду относительно «молодых» находокобнаруживает чудовищную погрешность, сводящую ценность метода к нулю.Результаты сплошь и рядом оказываются на редкость нелепыми. Например,раковине американского моллюска стукнуло ни много ни мало 1200 лет,цветущая дикая роза из Северной Африки, наоборот, уже давным-давноумерла (360 лет тому назад, если доверять радиоуглеродным оценкам), авот австралийский эвкалипт еще не существует – ему предстоитродиться только через 600 лет. В 1984 г. журнал «Техника инаука» проинформировал своих читателей по части радиоуглеродныхдатировок. «В Эдинбурге были приведены примеры сотен (!)анализов, в которых ошибки датировок простирались в диапазоне от 600до 1800 лет. В Стокгольме ученые сетовали, что радиоуглеродный методпочему-то особенно искажает историю Древнего Египта в эпоху,отстоящую от нас на 4000 лет. Есть и другие случаи, например, поистории балканских цивилизаций… Специалисты в один голос заявили,что радиоуглеродный метод до сих пор сомнителен, потому что он лишенкалибровки. Без этого он неприемлем, ибо не дает истинных дат вкалендарной шкале».
(Цитата по книге Г. В.Носовского и А. Т. Фоменко «Русь и Рим».)
Великолепной иллюстрацией к проблемерадиоуглеродного датирования древних памятников является история,приключившаяся со знаменитой Туринской плащаницей. Это тканоеполотно, бережно сохраняемое на протяжении сотен лет, якобы несет насебе отпечаток тела Иисуса Христа, распятого, как считается, в I-м в.н. э. (в соответствии с официальной хронологической версией). В1988 г. Ватикан дал добро на проведение радиокарбонногоисследования бесценной христианской святыни. Чтобы свести оценочныйсубъективизм к минимуму, кусочки драгоценной ткани отправили в самыеавторитетные лаборатории Западной Европы. Заключение всех безисключения экспертов было единодушным: полотно изготовлено вXI–XIII вв. н. э. Этот вердикт произвел эффектразорвавшейся бомбы. Ученый мир и церковь принуждены были выбирать изтрех вариантов: а) плащаница есть не что иное, как фальсификат,изготовленный в Средние века; б) если допустить, что она все жеподлинник, то Христос жил на тысячу лет позже общепринятой даты; в)радиоуглеродное датирование дает погрешность, исключающую возможностьточной датировки такого относительно молодого предмета.
Одним словом, в последнее время всечаще раздаются голоса, призывающие не доверять чрезмернорадиоуглеродному датированию. Более или менее эффективнымрадиокарбонный метод оказывается при анализе очень древних предметов(например, органики из палеолитических стоянок каменного века), когдапогрешность в несколько тысяч лет не играет принципиальной роли. Придатировании же археологических памятников двух-трехтыся-челетнейдавности метод обнаруживает погрешность, сопоставимую с возрастомсамих находок, что делает его ценность практически нулевой. Во всякомслучае, широкое применение радиоуглеродного датирования немыслимо безпредварительных развернутых статистических исследований на образцахдостоверно известного возраста. И хотя в последние двадцать-тридцатьлет изотопные методы были значительно усовершенствованы, говорить обабсолютно надежной датировке сравнительно «молодых»археологических находок не приходится.
Ситуация усугубляется тем, что всефизические методы существуют для историка лишь постольку, посколькуработают на его концепцию, и метод радиоуглеродного датирования здесьне исключение. Когда археолог отправляет обнаруженные в раскопахобразцы в лабораторию, он, как правило, уже имеет свое собственноемнение относительно возраста находок. Если физики дают результат,подтверждающий мнение археолога, последний с готовностью помещает егов свою статью, если же экспертное заключение расходится с его точкойзрения, он его благополучно игнорирует, потому что всегда большедоверяет своим субъективным оценкам.
К сожалению, нередко приходитсянаблюдать еще более печальную картину. Сплошь и рядом историк илиархеолог не испытывают ни малейшей потребности в экспертномзаключении, что называется, со стороны, поскольку верхним чутьемулавливает особый аромат неподдельной древности. Автору этих строкдоводилось выслушивать мнения компетентных специалистов, которые безособого труда «на глазок» отличают подлинные античныемраморы от ренессансных «новоделов». На вопрос, как имэто удается, обычно следует туманный и чрезвычайно расплывчатыйответ. Дескать, есть нечто такое, что ощущается буквально кожей,какой-то пластический нюанс, позволяющий уверенно заявить, что вещьвышла из под резца древнегреческого ваятеля. В последующие века этобожественное искусство было утрачено безвозвратно, и шедевры мастеровВозрождения в подметки не годятся возвышающим душу творениямПраксителя или Фидия. В общем, вам, гагарам, недоступно…
В начале этой главы мы рассказывали оскифском золоте, извлеченном из южнорусских курганов. Большая частьэтих находок поступила из Куль-Обского кургана близ Керчи (раскопки1831 г.) и Чертомлыцкого кургана около Никополя (раскопки1862–1863 гг.). Филигранная техника безымянных мастероввыше всех похвал. Особенно впечатляет скифская золотая зернь –полые золотые шарики меньше миллиметра в диаметре. Каким образомподобное могли изготовить в диких причерноморских степях в IV в.до н. э., уму непостижимо. Одним словом, мастерство исполненияпозволяет заподозрить, как минимум, XV в. и флорентийскихювелиров. Почему хотя бы в таких случаях не прислушаться ккомпетентному мнению независимых экспертов? С какой стати мы должныполагаться на голословные заявления историков и археологов?Совершенно прав И. В. Давиденко: «Отчего археологи не изучаютсостав металлических раритетов? Ведь по примесям халькофильных,редких и рассеянных элементов можно определить месторождение, изкоторого добыли золото и серебро раритетов! Изучаем же мы минералы игорные породы геохимическими методами, не только визуально, наглазок. Узнаём химический состав, примеси, кристаллическую структуруматериала, рассчитываем формулу, сравниваем с аналогами-эталонами…Новые минералы экзаменуются на право называться видом илиразновидностью… Вот так бы и с археологическими раритетами!»
ЧАСТЬ 3

КРЕЩЕНИЕ РУСИ: ЦАРЬГРАД ИЛИ РИМ?

Глава 1
Крещение княгини Ольги
В 1988 г. Русская православнаяцерковь с великой помпой отметила тысячелетие Крещения Руси, из чегоследует, что сие знаменательное событие произошло в годы правленияВладимира Святого (Владимира Красное Солнышко). Но эти эпохальныеперемены в русской жизни возникли не на пустом месте, а имели своюпредысторию. Летописец сообщает, что почти за сорок лет доканонической даты христианизации Руси княгиня Ольга приняла крещениепо византийскому обряду в Константинополе (источники называют дажеточную дату – 957-й г.). Именно в этом году киевская княгиняприбыла с официальным визитом ко двору византийского императора,который, очаровавшись прекрасной варваркой, тут же предложил ей рукуи сердце. Но хитрую Ольгу на мякине не проведешь. Справедливозаподозрив в гладких речах греческих умников далеко идущийполитический расчет, ушлая княгиня моментально отыграла назад. Ход еерассуждений был безупречен: поскольку император отныне является еекрестным отцом, а она, соответственно, его крестной дочерью, топоднимать вопрос о брачном союзе как-то даже и неприлично.Устыдившись, император отступил. Ольга вернулась в Киев и сталанасаждать новую веру среди своих подданных. История умалчивает,насколько велики были ее успехи на миссионерском поприще. И хотя влетописях имеются глухие упоминания о том, что церковь святого Ильи вКиеве была отстроена еще до 955 г. (ее принадлежностьконстантинопольской патриархии до сих пор не доказана), факт остаетсяфактом: сын Ольги, великий и ужасный князь Святослав, ходившийпоходами на хазар и на вятичей и преизрядно пощипавший византийскиевладения на Дунае, не принял заморской веры. Да и сын его, князьВладимир Красное Солнышко, очень долго оставался вполне равнодушным кблеску греческого богослужения.
Имея стратегической целью консолидациюславянских земель, он прекрасно осознавал, что такая задача не можетбыть решена без общепонятной национальной идеи. Ясно, что в тудалекую эпоху цементирующим составом для разношерстного населенияогромной страны, раскинувшейся от Балтийского до Черного моря, моглабыть только конфессиональная общность. Первоначально была сделанапопытка отстроить государственную религию на основе традиционныхверований. Археологи раскопали под Киевом грандиозное языческоекапище, которое исправно функционировало на протяжении многих лет. Итолько потом, когда Владимир понял, что побитый молью языческийпантеон не в состоянии обеспечить должного единения, был сделанрешительный разворот на 180 градусов. Только тогда и потянулись кодвору великого киевского князя посланцы, исповедующие разные веры:мусульмане, «немцы из Рима», евреи и греки. Что былодальше, помнит любой прилежный ученик средней школы. Владимир Святой,подробно расспросив высоких гостей относительно особенностей ихвероучения, остановился на христианстве православного толка. И хотясия душещипательная история, подробно изложенная в «Повестивременных лет» – основе основ отечественного летописания,считается вполне легендарной (что с готовностью признают дажеофициальные историки), резюме остается без изменений: Киевская Русьприняла христианскую веру по греческому образцу. Опережая события,скажем сразу и без обиняков: византийский извод христианства на Русивызывает очень серьезные сомнения. Но прежде чем с головойпогрузиться в конфессиональные головоломки призвания разномастныхпопов, не помешает вернуться на несколько десятилетий назад ипоговорить о крещении княгини Ольги.
Как мы помним, в 957 г.византийский император Константин VII Багрянородный с почетомпринимал киевскую княгиню Ольгу. Сомневаться в историчности этогособытия не приходится, поскольку существует официальное описаниеприема Ольги при дворе византийского императора, составленное не кеминым, как самим императором Константином. Можно в пух и прахразругать русское летописание (в свое время о нем будет сказанодостаточно), но проигнорировать столь авторитетное мнение мы простоне вправе. Так вот, император Константин черным по белому пишет, чтостать крестным отцом княгини, пришедшей с севера, он никак не мог.Причина этого казуса лежит на поверхности. Она настолько элементарна,что попусту ломать копья, рыть носом землю и ломиться в открытуюдверь просто смешно. Оказывается, что на момент прибытия ко дворуКонстантина Ольга уже была христианкой. Более того – в ее свитенаходился духовник великой княгини! Поэтому несостоявшеесябракосочетание объясняется, вероятнее всего, предельно просто:император был давно и прочно женат и при всем желании не могпредложить руку и сердце гиперборейской красавице.
Не верить императору Константину глупо.В описываемую эпоху Византия переживала далеко не лучшие времена, исобытие такого масштаба, как приобщение к истинной вере северныхварваров, бесперечь тревоживших рубежи империи, просто не моглоостаться без комментариев. Обращение в истинную веру вчерашнихнедругов – это, без дураков, событие эпохальное, и о такомфеноменальном внешнеполитическом успехе следовало кричать во всюивановскую. Но хронисты молчат, как партизаны, и только скупо цедятсквозь зубы, что Ольга приехала в Царьград уже крещеной.
Но если дело действительно обстояло таки русская княгиня уже давно крещена, то возникает закономерныйвопрос: а кто ее крестил? И почему, собственно говоря, мы решили, чтокрещение было совершено по византийскому обряду? Между прочим, нелишним будет заметить, что христианская вера в описываемое времяпредставляла собой пока еще достаточно монолитное образование. Расколнекогда единой церкви, сопровождавшийся взаимным анафем-ствованием,произойдет только через столетие – в 1054 г., а в серединеX в. отношения римских понтификов и константинопольскихпатриархов если и не были райской идиллией, то по крайней мередопускали корректное сосуществование. Сказанное, конечно, неозначает, что западная и восточная церковь души не чаяли друг вдруге. Противостояние нарастало исподволь, пока не увенчалосьокончательным и бесповоротным размежеванием в середине XI столетия.Но это уже совсем другая история, о которой мы в свое времянепременно поговорим.
А пока вернемся к великой княгинеОльге, обратившейся в христианскую веру еще в 957 г. О храмесвятого Ильи, поставленном в Киеве в незапамятные времена, мы ужеупоминали. А вот еще одно весьма любопытное летописное свидетельство:оказывается, в 959 г. (если верить западноевропейским хроникам)послы Ольги прибыли ко двору германского императора Оттона с просьбойнаправить на Русь епископа и священников. Бивших челом послов принялисо всей душой, и в самое ближайшее время рукоположенный в епископыРуси монах монастыря в Трире Адальберт убыл в стольный град Киев.Справедливости ради стоит сказать, что миссия святого отца неувенчалась успехом: буквально через год он был вынужден покинутьрусские пределы и вернулся восвояси. История, что и говорить, темная.Сторонники византийского крещения земли русской усматривают в этомоборвавшемся на полпути вояже дополнительный аргумент в свою пользу,толкуя о неприятии приверженцами «древлего благочестия»папежского гостя. Версия, надо сказать, более чем сомнительная.
Мы уже не раз говорили о том, что вX в. противостояние западного и восточного христианствапереживало, если можно так выразиться, внутриутробный период. Тогонакала страстей, который впоследствии обуял сторонников истинногоправославия, не было и в помине. Вспомните «Тараса Бульбу»:настоящий казак, от души хвативший горилки, не делал разницы между«клятым ла-тынцем» и «поганым татарином».Окончательный разрыв между русской православной церковью и западнымхристианством произошел не ранее второй половины XV в., когда в1439 г. Московское государство заявило о своем решительномнеприятии так называемой Флорентийской унии. Здесь не место подробноразбирать этот вопрос; скажем только, что в 1448 г. Соборрусского православного духовенства по прямому предложению Василия IIТемного избрал митрополитом епископа рязанского и муромского Иону,разумеется, без санкции константинопольского патриарха. Тем самымгреческое православие тоже оказалось в оппозиции к русской церкви, имосковские государи, разорвав все отношения с другими православнымицерквами, отныне не уставали клеймить константинопольских патриарховза латынство. Своя версия православия была провозглашена единственноверной, а разрыв, таким образом, произошел не только с католицизмом,но и с Византией и всем европейским православием.
В десятом же веке, повторяем, до этогобыло очень далеко. Поэтому отъезд Адальберта из Киева ни в коемслучае не может быть истолкован как результат непримиримыхпротиворечий между восточной и западной церковью. Вполне вероятно,что он мог покинуть Киев по причинам, так сказать, организационногопорядка. Историк М. Д. Приселков в свое время полагал, что Адальбертбыл направлен на Русь с ограниченными полномочиями, поэтому стороныпросто не сошлись во мнениях. Миссия немецкого монаха предполагалаорганизацию русской церкви в форме обыкновенной епархии с подчинениемгерманскому духовенству. Ольга же легко могла потребовать длякиевской церкви статуса диоцеза, т. е. самостоятельной единицыпод руководством автономного епископа или митрополита. По крайнеймере, именно такой путь избрали правители Польши и Чехии, принявшиехристианство от Рима, и в конце концов добились своего. Поэтому нампредставляется, что спешный отъезд Адальберта объяснялся на тотмомент вполне прозаическими причинами и только впоследствии былистолкован как неприятие Киевом римского варианта. Между прочим, всяэта запутанная история – дополнительный аргумент в пользу того,что «Повесть временных лет», переполненная яростнымивыпадами в адрес «папистов», приобрела окончательнуюредакцию не ранее XVI века, когда размежевание восточной и западнойцерквей стало свершившимся фактом.
Глава 2
Азбучные истины Кирилла и Мефодия
Давайте оставим в покое Ольгу с ееневразумительным крещением и обратимся к событиям, происходившим засто лет до начала ее княжения. Мы имеем в виду предысториюхристианизации Руси, которая крепко-накрепко связана с деятельностьюдвух братьев-просветителей – Кирилла и Мефодия. Именно онисоставили новую азбуку – кириллицу, которая пришла на сменудревнему славянскому письму (так называемым «чертам» и«резам» – примитивной рунической азбуке), иперевели на славянский язык Священное писание и богослужебные книги.Из отечественных летописных источников можно понять, что братьяпроповедовали в духе восточной церкви и были ее представителями.Традиционно их принято именовать «православными византийскогообряда». Так что это была за миссионерская деятельность?
Тот факт, что братья были славянами попроисхождению, сомнению не подлежит. Они действительно родились вмакедонском городе Солуни (современные греческие Салоники), но изэтого никоим образом не следует, что они были адептами патриаршества.Между прочим, самое главное их изобретение – знаменитуюкириллицу – следовало бы именовать «константиницей»,потому что брат Мефодия звался на самом деле Константином, амонашеское имя Кирилл получил много лет спустя, когда незадолго досмерти ушел в монастырь. Но это так, к слову.
Дальше начинается самое интересное.Братья долгое время жили в Константинополе, где были даже несвященниками, а самыми обыкновенными учеными книжниками-мирянами.Затем в их судьбе наступает решительный перелом. Моравский князьРостислав в 862 г. прибыл ко двору византийского императораМихаила и заявил, что вверенная ему Моравия отринула язычество ихочет обратиться к истинной вере. Посему он бьет челом императору,чтобы тот направил в моравские земли учителей, которые вели быпроповедь на славянском языке.
Просьба без ответа не осталась.Император повелел, и братья Константин и Мефодий, составив новуюазбуку, прибыли в Моравию и более трех лет проповедовали тамхристианство, распространяя Священное писание, начертанное упомянутойкириллицей. Справедливости ради следует сказать, что у специалистовнет единого мнения относительно того, кто именно является авторомэтой азбуки. Дело в том, что от братьев остались два алфавита –кириллица и глаголица. Многие исследователи считают Константина (вмонашестве Кирилла) создателем глаголической азбуки, а вотизобретение кириллицы приписывается болгарскому ученику Ме-фодия вконце IX в. Предполагается, что кириллица была составлена наоснове греческого алфавита с использованием некоторых дополнительныхзнаков для передачи звуков, которых нет в греческом языке. Чтокасается глаголического алфавита, то его происхождение покрытомраком. Высказывалось мнение, что он произошел от греческойскорописи.
Как бы там ни было, но эти азбучныетонкости прямого отношения к теме нашего разговора не имеют. Гораздоважнее другое. Едва приступив к славянской проповеди в Моравии,братья были вынуждены оперативно свернуть дела и в срочном порядкеехать в Рим по требованию понтифика Николая. Последнего возмутило,что они в своей миссионерской деятельности пользуются не латынью, аславянским языком. В связи с этим возникает естественный вопрос: еслибратья подлежали юрисдикции константинопольского патриарха, то скакой стати римская церковь суется не в свое дело? Константину сМефодием следовало просто-напросто проигнорировать вздорноетребование. Но ничего подобного! Братья отнеслись к высочайшейпросьбе вполне серьезно и выехали в Рим, попутно захватив с собойоткопанные ими в Херсонесе мощи святого Климента. Самое любопытноезаключается в том, что они не сочли необходимым поставить визвестность константинопольского патриарха о таком пустяке. Ипоследний штришок: византийское богослужение тоже велосьисключительно на греческом, а национальные языки в ту пору были подзапретом. Но патриарху и в голову не пришло поставить лыко в строкуземлякам-просветителям. Так кто же все-таки был начальником нашихбратьев?
В Рим Константин с Мефодием прибыли в869 г. Пока они были в дороге, понтифик Николай благополучноотдал Богу душу, а сменивший его новый понтифик, Адриан II, не тольконе устроил братьям разноса за неподобающее поведение, а напротив,принял их весьма ласково и рукоположил в сан священников. Сохранилосьписьмо папы моравским князьям, где, в частности, говорится (цитата покниге А. Бушкова «Россия, которой не было»): «Мыже, втройне испытав радость, положили послать сына нашего Ме-фодия,рукоположив его и с учениками, в Ваши земли, дабы учили они Вас, какВы просили, переложив Писание на Ваш язык, и совершали бы полныеобряды церковные, и святую литургию, сиречь службу Божью, и крещение,начатое Божьей милостью философом Константином». Создаетсявпечатление, что Константин с Мефодием, отправляясь в Моравию, нисекунды не сомневались в том, что эти земли относятся к римскомуканону, а потому и вели себя соответственно. Между прочим,вышеупомянутые мощи святого Климента, найденные в Херсонесе, онипередали отнюдь не в Константинополь, а отвезли в Рим. Для полнотыкартины остается добавить, что через некоторое время папа сделалКонстантина епископом, а для Мефодия специально восстановил Сремскуюмитрополию…
Что же мы имеем в сухом остатке?Невооруженным глазом видно, что в землях западных славян сблагословения папы Римского и трудами его миссионеров идет полнымходом распространение христианства апостольского (т. е.римского) канона. Вполне естественно предположить, что бурнаядеятельность Константина и Мефодия не ограничивалась исключительноЧехией и Моравией (в конце концов, мы до сих пор пользуемсякириллической азбукой, как и некоторые прочие братья-славяне). Такимобразом, возведение христианских храмов в Киеве в годы правленияОльги не представляет из себя ничего из ряда вон выходящего, равнокак и обращение самой киевской княгини к христианству западногообразца. Остается только ответить на простой вопрос: нет ли в нашемраспоряжении аргументов (пусть даже косвенных), которые бысвидетельствовали в пользу принятия христианства римского толка?Такие доказательства есть.
Сразу следует оговориться: мы ни в коемслучае не настаиваем на западном изводе христианства на Руси, темболее что существует огромное количество исследований, посвященныхгреческим корням русского православия. Безапелляционность итвердока-менность вообще никогда и никого до добра не доводили. Ноэта формула имеет и обратную силу. Сторонники крещения Руси повизантийскому обряду тоже сплошь и рядом грешат однобокостью,настаивая на своей версии как истине в последней инстанции. При этомочень часто вместе с водой выплескивают и ребенка. Поэтому хотя бысправедливости ради следует привести доказательства в пользулатинского происхождения русской религии, которых (и это весьмасимптоматично) при ближайшем рассмотрении оказывается более чемдостаточно.
Начнем с того, что календарь –основа богослужения – у нас в ту далекую эпоху был латинский, авовсе не греческий. В наши дни Новый год принято считать с января. Ноэто позднейшее нововведение, получившее права гражданства только приПетре Великом (с 1700 г.). До знаменитого петровского указа годв полном соответствии с византийской традицией отсчитывали ссентября, а еще раньше – с марта, как и было принято в то времяна западе.
Из-за этого работать с русскимилетописями часто бывает очень трудно, так как сплошь и рядомнеизвестно, как именно считал время летописец. Приходится постоянноиметь в виду, по какому стилю в данном конкретном случае идетдатировка – мартовскому или сентябрьскому. Проще пояснить этунеразбериху на примере. Византийцы, как мы уже сказали, считалиначало года по сентябрю. Предположим, речь идет о 5600 г., тогдав августе это еще 5599 г. Если отечественный хронист (считающийгод по марту) работает с византийскими документами, то новый 5600 г.он начнет со следующего марта, тогда как на самом деле, понормальному мартовскому стилю, август 5599-го есть уже 5600 г.
Но не будем утомлять читателяарифметической путаницей, а скажем только одно: можно считать надежноустановленным тот факт, что отсчет начала года вели в Киевской Русипо марту, о чем, в частности, говорят и латинские названия нашихмесяцев (в Византии они были совсем другими). Сентябрь, октябрь,ноябрь и декабрь – это седьмой, восьмой, девятый и десятыймесяцы, так что одиннадцатый приходится на январь, а двенадцатый –на февраль. Таким образом, отсчет нового года начинается с 1-гомарта. Имеется и еще одна косвенная улика, свидетельствующая оримском происхождении нашего календаря. Значительная частьастрономических датировок солнечных и лунных затмений, упоминающихсяв русских летописях, согласуется с современными расчетами только втом случае, если мы будем считать летописный год не по-византийски(т. е. с 1-го сентября), а с 1-го марта, как это было принято вРиме.
Пойдем дальше. Само собой разумеется,что если бы христианская вера пришла на Русь из Византии, то большаячасть терминов, относящихся к церковному культу и вопросамбогослужения, неизбежно имела бы греческое происхождение. Но напрактике мы видим принципиально иную картину, поскольку наш церковныйсловарь буквально переполнен латинизмами. Впрочем, судите сами. Нижеприводится раскавыченная цитата из работы С. Валянского и Д.Калюжного «Другая история Руси» в сопровождении нашихкомментариев.
1. Почему русское слово «церковь»созвучно латинскому cyrica (круг верующих), а не греческому«эклесия», откуда, между прочим, происходит французскоеeglise? Правда, М. Фасмер в «Этимологическом словаре русскогоязыка» полагает заимствование через народнолатинское cyricaнеприемлемым и считает более обоснованным происхождение из готскогоили древневерхненемецкого. Так или иначе, но и у авторитетнейшегоФасмера о греческой этимологии слова «церковь» нет низвука.
2. Почему русское слово «крест»восходит к латинскому crucifixus (распятие) и не имеет ничего общегос греческим «ставрос»?
3. Почему русские священники влетописях всегда называются попами (древнерусское «попъ»),тогда как в Византии клирики испокон веков звались иереями? По мнениюавторов «Другой истории Руси», русское «поп»является искажением слова «папа», тем более чтопо-английски папа Римский и сегодня называется pope. Фасмер,разумеется, не столь категоричен и усматривает аналоги в готском идревневерхненемецком, но о греческом происхождении слова «поп»не говорит ничего.
4. Почему русское слово «пост»(старославянское «постъ») того же корня, что и немецкоеfasten, тогда как по-гречески «пост» называется совсеминаче – «нестейя»?
5. Почему русское слово «алтарь»восходит к латинскому altare (от altus – высокий), а вовсе не кгреческому «бомос»?
6. Почему в церковнославянскомвместо слова «уксус» регулярно употребляется слово«оцет», происходящее, вне всякого сомнения, от латинскогоacetum, тогда как по-гречески «уксус» звучит как «оксос»,т. е. почти как сегодня по-русски?
7. Почему язычник испокон векуназывался на Руси «поганином» (от латинского paganus –сельский, языческий), тогда как по-гречески язычник именуется совсемпо-другому – «этникос»?
8 Почему вино, употребляемое припричащении, происходит от латинского vinum, а не от греческого«ойнос»?
9. Почему, наконец, само слово«вера» восходит к латинскому verus (истинный, правдивый),но не имеет ничего общего с греческим словом «докса»?
Разумеется, этот длинный список (прижелании его совсем нетрудно расширить) еще не дает оснований дляоднозначного утверждения, что Киевская Русь получила крещение отВатикана. Но во всяком случае, он заставляет задуматься и неотвергать с ходу непривычных версий, которые только на первый взглядпредставляются откровенной ересью.
Между прочим, любопытные вещиоткрываются в отечественной версии Священного писания, которое, какутверждают дипломированные историки, было переведено на русский языкс греческого. Даже при самом поверхностном прочтении вы без трудаобнаружите в русском переводе Третью Книгу Ездры, которой нет ни вгреческом варианте Библии (так называемой Септуагинте), ни веврейском, но которая спокойно присутствует в Вульгате (Библии налатыни). На наш непросвещенный взгляд, двух мнений тут быть не может:первые переводы Библии на старославянский язык были сделаны именно сВульгаты, т. е. Библии римского канона. Канонической всегдасчиталась лишь Первая Книга Ездры, Вторая существует только нагреческом, а вот Третья – исключительно на латыни. Выводы,уважаемый читатель, делайте сами.
Можно привести еще один косвенныйаргумент в пользу римской основы нашей веры. Если бы Русь былакрещена по византийскому обряду, то наши князья с самого началапросто обязаны были бы носить имена греческих святых. В реальностиничего подобного мы не видим. В ранней истории Киевской Руси мынатыкаемся исключительно на славянские имена – косяком идутВладимиры, Святославы, Ярославы, Изяславы, Всеволоды и т. д. Новедь славянских имен нет в греческих святцах! В русских летописяхдаже Владимир и Ольга – первокрестители Руси – неназываются своими крестильными именами. А вот в униатских славянскихгосударствах, принявших крещение от Рима, дело как раз обстояло вточности так, поскольку западная традиция не настаивала на переменеимени. С. Валянский и Д. Калюжный совершенно справедливо подметили,что последний великий князь со славянским именем (Ярослав IIIЯрославич) родился вскоре после падения Латинской империи. (ОЛатинской империи – государстве, возникшем на территорииВизантии после взятия крестоносцами Константинополя в 1204 г., –более подробно рассказывается в четвертой главе.) Посконныеславянские имена, словно по мановению волшебной палочки, канули внебытие, а их место заняли имена греческие. «После трехкиевских и владимирских Святославов, четырех Изя-славов, трехМстиславов, четырех Владимиров, трех Всеволодов и т. д., мывидим с этого времени и до перенесения столицы в Петербург (и началав нем новой русской культуры) пятерых Василиев, пятерых Иванов(Иоаннов), пятерых Дмитриев, двух Федоров, да и остальные одиночкиоказываются с греческими именами, свойственными тому самому периоду».Авторы объясняют это своего рода культурологическим сломом:западноевропейское влияние сошло на нет, что не в последнюю очередьбыло вызвано падением Латинской феодальной империи в греко-славянскоммире.
В свете вышеизложенного не помешаетприсмотреться и к семейным связям русских князей. Понятно, чтокрещение Руси на излете X в. не могло автоматически сделатьревностными христианами все население огромной страны. Пережиткиязычества сохранялись в России вплоть до второй половины XIXстолетия, что очень хорошо известно этнографам и фольклористам. Сдругой стороны, правящая верхушка русского общества неизбежно должнабыла христианизироваться сравнительно быстро (пусть даже формально),поскольку акт принятия новой веры почти всегда представляет собойсвоего рода «революцию сверху», вектор которой, какправило, ориентирован сверху вниз. Власть имущим новообращеннойстраны по необходимости приходится вникать в конфессиональныетонкости, если они хотят сделаться равноправными партнерамихристианской Европы.
Поэтому естественно предположить, чтоесли бы русские князья изначально приняли христианство византийскоготолка (следует иметь в виду, что окончательное отделение византийскойцеркви от римской произошло в 1054 г., а в 1095-м паписты ужеобъявили крестовый поход против неверных, среди которых очень скорооказались и сторонники греческой веры), то предпочтение вмеждинастических брачных союзах должно отдаваться единовернымгречанкам. Это «простой народ» может судить да рядить какБог на душу положит, а элита такие вещи чует спинным мозгом.Католическим невестам из стран Западной Европы при таком раскладеничего не обломится… Но в действительности, как ни странно, всеобстояло с точностью до наоборот. Откровенно говоря, в генеалогияхрусской аристократии вообще не часто встретишь княжеских жен идочерей, но те, кто упомянут, в большинстве своем оказываютсякатоличками, а дочери упорно выходят замуж за католиков.
В 1851 г. в Москве вышла из печатикнижка Н. Головина «Родословная роспись потомков великого князяРюрика», в которой нашли отражение родословные 22 поколений –от легендарного Рюрика и до князя-кесаря Федора ГеоргиевичаРомодановского, умершего в 1717 г. Вот только несколькофрагментов из сочинения Головина, выбранных наугад (цитата по работеС. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси»).
XI век. У Владимира Святого (977-1015)было три жены-иностранки: Рогнеда (Горислава), дочь полоцкого князяРогволода (умерла в 1000), Мальфрида, родом из Богемии (умерла в1000) и Анна, внучка византийского императора КонстантинаБагрянородного (умерла в 1011). Дочь Владимира Доброгнева (Мария)Владимировна вышла в 1043 г. за польского короля Казимира I.
Киевский великий князь ЯрославВладимирович (умер в 1054) был женат на Ингегерде, дочери шведскогокороля Олафа I (умер в 1050). Сын его Игорь Ярославич был женат награфине Орламинд-ской Кунигунде. Дочь Елизавета (?) Ярославна вышлазамуж в 1045 г. за Гаральда, короля норвежского. Вторая дочьЯрослава – Анна (Агнесса) вышла в 1048 г. за французскогокороля Генриха I, третья дочь Агмунда (Анастасия) – женавенгерского короля Андрея I.
Евпраксия Всеволодовна, дочь киевскоговеликого князя Всеволода Ярославича (1030–1093), вышла замужсначала за маркграфа Штаденского, а потом в 1069 г. –за германского императора Генриха IV (1056–1106), с которымразвелась в 1095 г.
Что мы видим на этой интереснойкартинке? Оказывается, что династические связи киевских князей былине менее разветвленными, чем у потомков Екатерины II, и почти всебраки заключались с католичками или католиками. Даже если мыпредположим, что церковный раскол находился в ту пору, так сказать, взачаточном состоянии, столь высокая «брачная активность»с вполне определенной ориентацией все-таки наводит на некоторыеразмышления.
XII век. Сбыслава Святополковна, перваядочь великого князя киевского Святополка Изяславича (умер в 1112),вышла в 1102 г. за польского короля Болеслава Кривоустого.Предслава Святопол-ковна, вторая дочь, вышла в 1104 г. завенгерского королевича Ло-дислава. А сам Святополк Изяславич былженат на дочери половецкого князя Тугора.
Мстислав Владимирович (1076–1132),сын Владимира Мономаха, был женат на Христине, дочери шведскогокороля Инга Стен-кильсона (умер в 1122). Первая дочь князя, МальфридаМстисла-вовна, сначала вышла замуж за норвежского короля Сигурда,потом за датского короля Эрика Эдмунда. Вторая – за венгерскогокороля Гезу, третья – за датского короля Кнута, четвертая –за сына византийского императора Иоанна. Между прочим, сам ВладимирМономах (1058–1125) был женат на Гиде, дочери английскогокороля Гарольда (того самого, что был разгромлен нормандским герцогомВильгельмом Завоевателем в битве при Гастингсе в 1066 г.).
Мы полагаем, что не имеет никакогосмысла и дальше утомлять читателя перечнем владетельных особ иперипетиями их династических брачных союзов. Поверьте на слово: и втринадцатом, и в четырнадцатом столетии ровным счетом ничегопринципиально не изменилось. Князья земли русской, а также их дочерии сыновья продолжают с завидной регулярностью устраивать свою личнуюжизнь на католическом Западе. Не лишним будет напомнить, что с1243-го и по 1480-й г. Русь, как известно, изнемогала под тяжкимбременем монгольского ига. Но странным образом это обстоятельство,ставшее в наши дни общим местом, почему-то ни в малейшей степени необеспокоило западных государей, и они по-прежнему спокойно отдаютсвоих дочерей в жены русским князьям.
И только в XV в., в годы правленияИвана III, когда пал Царьград, а Византией овладели турки-османы,ситуация начинает понемногу меняться. Все большим успехом пользуютсягреческие невесты, и сам московский государь берет в жены Софию,племянницу последнего византийского императора Константина Палеолога.Происходящее закономерно и не должно нас удивлять: после паденияВизантии Москва решительно отказывается от унии с Ватиканом ипозиционирует себя как единственный оплот истинного православия (дваРима пали, третий – стоит, а четвертому не бывать).Католические союзы по инерции все еще продолжают иметь место, нополитический разворот в сторону православных греков и казанскихтатар-христиан сомнений не вызывает. Дочь Ивана III, ЕвдокияИвановна, в 1506 г. выходит замуж за казанского царевича,христианина Петра Кайдакула.
Но ведь татарское иго приказало долгожить более двадцати лет назад! И что же мы видим? Бесконечной чередойидут браки русских с казанскими татарами, что, между прочим,означает, что даже в начале XVI в. казанские татары продолжалиоставаться христианами, а ислам приняли много позднее. До второйполовины XV столетия ордынские невесты совершенно не в чести, чтобытам ни говорили апологеты симбиоза Руси и Орды. Вот тут поневоле изадумаешься: а может быть, не так уж не правы были С. Валян-ский и Д.Калюжный, когда писали о том, что после отпадения Руси от унии сВатиканом часть российских земель перешла к греческому вариантухристианства, а другая часть обратилась к магометанской вере?
Возвращаясь к истории крещения Ольги,поинтересуемся, не имеется ли в каких-нибудь западноевропейскихисточниках информации, работающей на нашу еретическую гипотезу оримском изводе русского христианства? Очень долго искать не придется.В хронике францисканского монаха Адемара (XII в.) читаем: «Уимператора Оттона III было два достопочтеннейших епископа: святойАдальберт и святой Брун. Брун смиренно отходит в провинцию Венгрию.Он обратил к вере провинцию Венгрию и другую, которая называетсяRussia. Когда он простерся до печенегов и начал проповедовать имХриста, то пострадал от них, как пострадал и святой Адальберт. Телоего русский народ выкупил за дорогую цену. И построили в Руссиимонастырь его имени. Спустя же немного времени пришел в Руссиюкакой-то епископ греческий и заставил их принять обычай греческий».Любопытно, а что говорят современные отечественные историки по поводуэтого пассажа? Миссию Бруна к печенегам российская историографияхудо-бедно признает, а вот все остальное отрицает начисто.Аргументация убийственная – «летописец заблуждается».Между прочим, сия решительная формулировка вообще очень частовстречается в трудах историков классического направления. Ясное дело:из двадцать первого века оно как-то виднее…
Еще раз подчеркнем: мы не считаембезусловно доказанной версию о крещении Руси по римскому обряду. Но втой же самой мере это относится и к ортодоксальной концепции принятияхристианства византийского образца. Ничего не утверждая наверняка, мыпризываем историков к элементарной научной порядочности: будьте добрыобъяснять неудобные факты, не лезущие в схему, а не отмахиваться отних, как от надоедливой мухи. Критикуйте и опровергайте сколько душеугодно – на то полное ваше право. Только делайте этоаргументированно, взвешенно, без возмутительной залихватской легкости– летописец, дескать, заблуждался.
А между тем фактов, подтверждающихлатинские притязания, рассыпано в западноевропейских хроникахпредостаточно. Например, еще в X в. в Магдебурге была учрежденаепископия для обращения славянских земель в христианскую веру поримскому образцу. Можно усомниться в дате, но то что такие попыткиделались, сомнению не подлежит. Римский понтифик Николай I в посланииконстантинопольскому патриарху Михаилу III живо интересовалсявопросами христианизации Восточной Европы еще в 865 г. Этотпристальный интерес настолько обеспокоил византийское духовенство,что двумя годами позже сменивший Михаила Фотий опубликовал «Окружноепослание», в котором специально предупреждал об агрессивныхнамерениях Ватикана. Хорошо известно, что испытывать острейшуюнехватку в свободных землях Западная Европа стала давным-давно,поэтому попытки окатоличивания восточных славян предпринималисьнеоднократно. Не менее хорошо известно, что католические миссионерыприходили на Русь не раз и не два, так что с ходу объявлять о том,что римско-католические и униатские историки просто-напростосфабриковали миф о крещении восточных славян по латинскому обряду,как пишут некоторые отечественные специалисты, было бы по меньшеймере неосмотрительно. Во всяком случае, уже в 1634 г.католическая церковь по декрету папы Урбана XIII признала князяВладимира святым, считая его крещенным «по латинскому обряду».
Глава 3
Преданья старины глубокой
О религиозной реформе ВладимираКрестителя мы уже писали в начале этой части. Настало времяприсмотреться к этой запутанной истории повнимательнее. Из «Повестивременных лет» следует, что незадолго до принятия Владимиромхристианства на Русь косяком повалили священнослужители самых разныхконфессий: были тут и мусульмане, и евреи, и греки, и загадочные«немцы из Рима». Удивительным образом все они собралисьпри дворе великого князя в один и тот же день и час, словно явилисьпо некоему предварительному сговору, и каждый стал расписыватьдостоинства своего вероучения, не жалея красок. История эта,разумеется, насквозь легендарна, в чем не сомневаются даже историкиклассического направления. Подобными байками переполнены хроники всехстран и народов. Но мы с фактами в руках хотим доказать нечтопринципиально иное: летописный рассказ Нестора ни в коем случаенельзя датировать XII в. («Повесть временных лет»оканчивается 1106-м г.). По нашему мнению, этот текст был написан(или, по крайней мере, основательно переделан и отредактирован) никакне ранее XVI в., и это обстоятельство меняет всю картину.Хрониста окружали совсем другие реалии, поэтому не подлежит сомнению,что при составлении своего труда он не мог не учитывать изменившейсяполитической ситуации и пожеланий начальства. Даже если автор иопирался на какие-то не дошедшие до нас источники, то исказил их донеузнаваемости, поскольку Несторова летопись несет на себенесомненную печать социального заказа.
Итак, послушаем беседу Владимира спосланцами разных вер. Первым взял слово мусульманин. На вопрос,какова ваша вера, он ответил: «Веруем богу, и учит нас Магометтак: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато посмерти, говорит, можно творить блуд с женами». В ходе разговорапостепенно выясняется, что и в этой, земной жизни, можно,оказывается, «невозбранно предаваться всякому блуду». Неправда ли, мило, уважаемый читатель? Ревностный миссионер, облеченныйвысокими полномочиями и, надо полагать, прекрасно понимающий лежащуюна нем ответственность (как-никак не каждый божий день приходитсяобщаться с владетельными особами), едва ли не центральным пунктомсвоего вероучения и главным его достоинством выставляет одобренноесвыше разрешение «предаваться всякому блуду». Понятно,что такой белиберды не могло быть не только в десятом столетии, нодаже в двенадцатом, ибо бесповоротное размежевание междухристианством и исламом произошло не раньше 1453-го г., когдатурки-османы овладели Константинополем. А вот если мы предположим,что Нестор сочинял свою летопись веке в XV, а то и XVI, то тогда всестановится на свои места. Нараставшее исподволь противостояниехристианства и мусульманства достигло критической величины, поэтомухронист был просто обязан выставить иноверцев-магометан в самомневыгодном свете. А если при этом вспомнить, что русское летописаниеникак не отреагировало на крестовые походы, то остается толькорастерянно развести ручками. Согласитесь, уважаемый читатель, что всеэто выглядит довольно странно: с одной стороны, яростные выпады вадрес магометан, а с другой – полная безмятежность относительновойны западных единоверцев за гроб Господень (крестовые походы ненашли в русских летописях ровным счетом никакого отражения). А ведьтакая война должна быть священной для всех христиан без исключения…
Еще одна весьма пикантная деталь.Нестор говорит, что ходоки-мусульмане пришли к Владимиру из Болгарии,не уточняя, правда, при этом из какой – Волжской или Дунайской.Годом раньше Владимир воевал с болгарами и победил их, о чем влетописи имеется соответствующая запись. Д. С. Лихачев в своихкомментариях к «Повести временных лет» полагает, что речьв данном случае идет о дунайских болгарах. Но вся беда в том, чтотурки-османы завоевали Болгарию только в XIV в., поэтому принятьислам за четыреста лет до этих событий дунайские болгары никак немогли. Тогда, быть может, летописец имеет в виду Волжскую Болгарию? Ксожалению, тоже не получается, поскольку Волжская Болгария (илиБулгария) была страной, лежавшей на самой периферии цивилизованногомира, при слиянии Камы и Волги. Почти невозможно себе представить,чтобы ислам проник так далеко уже в десятом столетии.
Вернемся, однако, в Киев. Пристыженныймусульманин ушел не солоно хлебавши, так как Владимир без обиняковзаявил, что такое безобразие никуда не годится и его подданным неподходит, потому что «на Руси веселие есть пити». «Немециз Рима», приняв к сведению прокол своего торопливого коллеги,был, напротив, сух и строг и объяснил, что их религия предусматривает«пост по силе; если кто пьет или ест, то все это во славуБожию, как сказал наш учитель Павел». Что же ответил великийкнязь папежским посланникам? «Идите вы к себе! –сказал Владимир. – Отцы наши не приняли этого». Неправда ли, любопытно? Оказывается, русским уже когда-то предлагалиримскую веру, но они ее не приняли. Что здесь имеет в виду Владимир?
Но интереснее всего даже не это, алетописный текст, именующий римских посланцев «немцами».Дело в том, что слово «немец» имеет сравнительно позднеепроисхождение: в XVI в. так стали называть всех западныхевропейцев, говорящих «не по-нашему», т. е. неимеющих языка, немых. А вот в двенадцатом веке пришельцев из Европыобозначали совсем не так. Узнав о взятии Константинополя, другойлетописец в 1206 г. пишет, что «Царьград завоеван и частьюсожжен фрягами, или латинами». О «немцах из Рима»не говорится ни слова, поскольку соответствующая терминология еще неродилась.
Засим Владимир приступил к иудеям,спросив их: «А где земля ваша?» Ушлые попы отвечали, чтокак она была в Иерусалиме, так там и осталась. «А точно ли онатам?» – засомневался недоверчивый князь. Тут послызасуетились и начали юлить, но в конце концов выложили всюправду-матку. Дескать, земля-то она землей, только вот какая незадачаприключилась: разгневался Бог на отцов наших и рассеял народизраильский по разным странам, а землю нашу отдал христианам.Разумеется, после такого откровенного признания Владимир прогнал иевреев, справедливо заметив, что если бы Бог их любил, то не разогналбы по чужим странам.

Этот отрывок производит очень странноевпечатление. Во-первых, иудеев Владимир, в отличие от всех прочих, надиспут не приглашал – они явились сами. Во-вторых, это былихазарские евреи, каковое обстоятельство летописец специальноподчеркивает. Все правильно, иудаизм был государственной религией вХазарском каганате, о чем историкам прекрасно известно. Но еслиВладимир беседует с хазарскими миссионерами, то почему они толкуют обутрате своих земель? Никакие христиане никогда и ничего у хазар неотнимали. Если же речь идет о Палестине, вопрос запутываетсяокончательно. С VII в. Палестиной владели арабы, а под властьхристиан она попала только в 1099 г., когда завершился первыйкрестовый поход. В Палестине возникли многочисленные христианскиегосударства, просуществовавшие до 1187 г. Владимир умер в1015 г., а разговор с послами, как мы помним, вообще происходитто ли в 986-м, то ли в 988-м. Получается какая-то нелепая картина.Большинство специалистов полагают, что летописный свод «Повестьвременных лет» составлен во втором десятилетии XII в.Таким образом, летописец был современником первого крестового похода,результатом которого стал захват Палестины христианскими рыцарями, идолжен был прекрасно знать, что двести лет тому назад, в годыправления князя Владимира, христиан в земле обетованной не было и впомине. С другой стороны, если он современник такого эпохальногособытия, как первый крестовый поход, то почему ни единым словом о немне обмолвился? Мы уже не раз говорили, что русские летописи самымзагадочным образом вглухую молчат о крестовых походах. Если вслед заисториками классического направления мы признаем, что русскоелетописание началось в XII в., то как объяснить все этинесообразности?
Выбраться из порочного круга, оставаясьв рамках традиционной истории, невозможно. А вот наша версия легкосводит концы с концами. Если первые летописные своды началисоставлять не ранее XVI столетия, то все встает на свои места.Крестовые походы были к этому времени полузабытой древностью и незанимали хрониста. Все эти события стали уже такой седой стариной,что он мог легко перепутать, когда именно христиане овладелиПалестиной – при князе Владимире или двумя сотнями лет позже.Находит естественное объяснение и ненависть к мусульманам, посколькуXVI в. – это время османской экспансии на запад и пикпротивостояния христианского мира и мира ислама. А вот в десятом идаже двенадцатом веке этого не было и в помине, потому что Магомет иего учение были преданы византийской церковью анафеме только в1188 г. Наконец, в рамках нашей версии получают непротиворечивуютрактовку и разнообразные летописные «блохи», вроде«немцев из Рима» и магометанской веры болгар.
К слову сказать, если бы хронисториентировался в геополитической ситуации X в., он бы никогда ненаписал о том, как Владимир выясняет у иудеев, в чем заключается ихвера. В описываемую эпоху Хазарский каганат занимал все СеверноеПричерноморье, да и в самом Киеве иудеев было более чем достаточно.Давайте послушаем известного историка-эмигранта Г. В. Вернадского:«Еврейская колония существовала там (в Киеве. –Л.Ш.) с хазарского периода. В двенадцатом веке одни из городскихворот Киева были известны как Еврейские ворота, что являетсясвидетельством принадлежности евреям этой части города изначительного их количества в Киеве. Евреи играли значительную ролькак в коммерческой, так и в интеллектуальной жизни Киевской Руси. Покрайней мере, один из русских епископов этого периода Лука Жидята изНовгорода был, как мы можем полагать, еврейского происхождения.Иудаизм имел сильное влияние на русских в этот период, в результатечего русские епископы, подобно Илариону Киевскому и КириллуТуровскому, в своих проповедях уделяли значительное вниманиевзаимосвязи иудаизма с христианством».
Конечно, вряд ли разумно (вслед за Л.Н. Гумилевым) представлять дело таким образом, что некие пришлыеиудеи захватили власть в тюркской Хазарии, а затем и в Киевпросочились. На протяжении последних двух тысяч лет таких подвигов заевреями историки не числят: почему-то нигде, кроме Хазарии, власть имзахватить не удалось. Гораздо более вероятно предположить, чтоХазарский каганат населяли родственные славянам народы, часть которыхприняла иудаизм. Такие вещи сплошь и рядом случались в Средние века.Западные славяне, как известно, приняли христианство от Рима, но этововсе не означает, что римляне переселялись в Польшу и Чехию. В тудалекую эпоху ареалы мировых религий еще не приобрели современныхочертаний, поэтому в таком смешении вер нет ничего удивительного. Нуприняли западные славяне христианство от Рима, а восточные – толи от Рима, то ли от греков, и что из того? А вот часть славян-хазаробратилась в иудаизм. В конце концов, даже в сегодняшней России естьнесколько деревень, жители которых, будучи по крови русскими,исповедуют классический иудаизм.
Кстати, не помешает напомнить, чтоортодоксальный иудаизм строго-настрого запрещает миссионерскуюдеятельность среди иноверцев, поэтому летописный рассказ о захожихпослах-иудеях не выдерживает никакой критики хотя бы уже поэтому.Иудейская обрядность предельно ритуализована, и даже в наши днижелающего обратиться в веру Авраама, Исаака и Иакова триждыуговаривают отказаться от своего решения. Посему не подлежит никакомусомнению, что обращение в иудаизм хазар или киевлян былоисключительно актом доброй воли. Между прочим, известный русскийисторик и государственный деятель В. Н. Татищев (1686–1750),опиравшийся в своих изысканиях на безвозвратно утраченные материалы,полагал, что хазары – это славяне, а киевские иудеи, по егомнению, говорили на славянском языке.
Так что «киевские евреи» –это почти наверняка славяне по крови, принявшие иудейскую веру. Ужепоминавшийся нами епископ Лука Жидята происходил, скорее всего, изрода славян-иудеев и поэтому получил такое прозвище. К этому можнодобавить, что отчество «Жидиславич» было достаточнораспространенным в Киевской Руси. Наши былины тоже пестрят еврейскойономастикой: в них действует богатырь по имени Саул, а Илья Муромецсражается с богатырем Жидовином из земли Жидовинской. Обратитевнимание: речь идет не о ростовщиках и купцах, а о доблестныхвитязях, с которыми не зазорно помериться силой славянским удальцам.
У неподготовленного читателя можетвызвать недоумение то обстоятельство, что автор этих строк, ничтожесумняшеся, населяет Хазарию славянами, словно бы забывая о том, чтогосударство называлось Хазарским каганатом и, следовательно, во главеего должен был находиться каган. А каган – это вроде быпрозвание тюркское. Поспешим сие недоумение развеять. Изучая историюв средней школе и высших учебных заведениях, мы привыкли иметь дело садаптированными текстами, в которых славянские владыки именуютсякнязьями, в отличие от многочисленных сопредельных степняков,управляемых ханами и каганами. К сожалению, живая историческаяреальность, как правило, всегда сложнее примитивных кабинетных схем.Как бы странно это ни прозвучало, но каганами были правители авар,болгар, славян и венгров. Академик Б. А. Рыбаков, которого ни в коемслучае не заподозришь в приверженности к альтернативным историческимпостроениям, пишет буквально следующее (цитируется по книге А.Бушкова «Россия, которой не было»): «Византийскийтитул (царь. – Л. Ш.) пришел на смену восточномунаименованию великих князей киевских „каганами“. В том жеСофийском соборе на одном из столбов северной галереи была надпись:„Кагана нашего С…“ Заглавная буква „С“,стоявшая в конце сохранившейся части надписи, может указывать наСвятослава Ярославича или Святополка Изяславича». Конец цитаты.
Киевский митрополит Иларион, написавшийзнаменитое сочинение «Слово о законе и благодати»говорит: «…великие и дивные дела нашего учителя и наставника,великого кагана нашей земли, Владимира…» Да и сама глава,откуда сия цитата позаимствована, называется внятно и четко: «Похвалакагану нашему Владимиру». Не хотелось бы ломиться в открытуюдверь: любой непредубежденный читатель, хотя бы вскользьознакомившийся с отечественным летописанием, прекрасно знает, чтотитулование владетельных особ в Киевской Руси не имело ничего общегос той дистиллированной выжимкой, которую преподносят нам авторыучебников по русской истории. Западноевропейские хронисты, нимало неозабоченные чувствительной русской ментальностью, добавляют лишнеелыко в строку. Скажем, так называемая Бертинская летопись повествуето прибывшем ко двору императора Людовика Благочестивого в 839 г.посольстве от русского кагана как о чем-то само собой разумеющемся.
Вернемся, однако, в родные пенаты, тобишь в терем великого князя киевского Владимира. Прогнав магометан,немцев и евреев, он обратился к грекам-византийцам. Быть может, хотябы в этом ключевом эпизоде летопись свободна от нестыковок? Как бы нетак, уважаемый читатель! Блаженны верующие, ибо их есть царствиенебесное…
Слушая греческих послов, великий князьубеждается, что наконец-то он разыграл нужную карту. Долгие периодывелеречивых византийцев приводят его в некое подобие гипнотическоготранса, и Владимир уже не сомневается, что поступил абсолютноправильно, когда вдребезги разрушил созданное собственными рукамиязыческое капище, утопив деревянных болванов в Днепре. СлавянскиеПерун и Стрибог лежат на золотом песочке бок о бок с индоиранскимХорсом и финноугорской Мокошью. Спалив за собой все мосты, князьВладимир поворотился лицом к истинной вере. Но он не был бы великимгосударем, если бы удовольствовался только голой беседой с посланцамиконстантинопольского патриарха. Тщательно взвесив все pro et contra,предусмотрительный Владимир направляет делегацию «из мужейславных и умных, числом десять», чтобы те посмотрели, какмолятся Богу в мусульманских землях и у немцев, а также обратилиособое внимание на греческое богослужение. Стоит ли говорить, чтопышная византийская служба согрела душу великого князя более всего?Несторова летопись повествует об этом в таких выражениях: «Иввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – нанебе или на земле мы, ибо нет на земле такого зрелища и красотытакой, и не знаем, как рассказать об этом».
Если вдуматься, то бестолковая какая-тоистория. Владимир со своими приближенными предстает в этом эпизодедремучим дикарем, с восторгом взирающим на небывалые заморскиечудеса. Складывается впечатление, что они слыхом не слыхивали, чтосуществуют на свете иудаизм, ислам и христианство, и потому ведутсебя как дети малые, рассматривающие блестящую игрушку с полуоткрытымртом. Ну скажите на милость, уважаемый читатель, для чего нужно былопосылать соглядатаев в «греческую землю» и транжиритьказенные деньги, когда у тебя под боком, в родном Киеве, христианскиехрамы исправно функционируют по крайней мере с середины десятоговека? Более тридцати лет назад твою родную бабку крестил чуть ли несам византийский император, а теперь ты терзаешь каких-то заезжихпроходимцев по поводу греческой веры.
Наконец еще одно немаловажноеобстоятельство. По логике вещей следовало бы ожидать, что князь,совершивший деяние такого размаха, должен быть признан святым вскорепосле своей смерти. И хотя летописцы нас уверяют, что он был весьмапочитаем людьми первого после него поколения, на практике мы видимсовсем другую картину. До 1240 г. Владимира никто не именовалСвятым, а его имя даже не было внесено в месяцеслов или святцы.Канонизация Владимира состоялась только в XIII в., причемпервоначально только в Новгороде, а всероссийское прославлениекрестителя Руси началось еще позже. Невольно закрадывается крамольныйвопрос: а был ли такой князь вообще? Почему он носит языческое имядаже в церковных документах? При ближайшем рассмотрении оказывается,что культ святого Владимира имеет очень позднее происхождение. Егостали усиленно насаждать после 1888 г., когда Русскаяправославная церковь торжественно отметила 900-летие крещения Руси.Как грибы после дождя, стали появляться возведенные в его честь храмыи получили широкое распространение иконы Святого Владимира как«прадеда Руси». Весьма любопытно, что традиционно в сонмеправославных святых почетное место занимал вовсе не князь Владимир,что было бы вполне естественно, а чудотворец Никола, едва ли неставший вровень с Христом и Богородицей. Например, в XVII в. водной только Москве было 128 церквей, посвященных Николаю Чудотворцу,а иностранцы даже величали его в своих записках «РусскимБогом». Историки объясняют, что культ Николая Чудотворцаполучил такое распространение потому, что этот святой почиталсяпервым помощником в делах земледельческих. Как бы там ни было, нотакое наплевательское отношение к памяти крестителя земли русской всеже представляется чрезвычайно странным.
Весьма примечателен и тот факт, чтоВладимир Святой был, оказывается, похоронен по языческому обряду: еготело вынесли через пролом в стене княжеского дворца в Берестове и«въялож ше на сани». Надо сказать, что ранний периодхристианизации Руси вообще вызывает очень много вопросов. Например,совершенно неясны первоначальная организация русской церкви ихарактер ее отношений с Константинополем. Историкам хорошо известно,что первым киевским митрополитом, рукоположенным византийскимпатриархом, был некто Феотемпт, который приехал в Киев около 1037 г.Ученые говорят, что до этого события никаких прямых отношений междуконстантинопольским патриархом и русской церковью не было. Это можетозначать только одно из двух: или Русь еще не была крещена вовсе, иликрещение первоначально пришло не из Византии.
С. Валянский и Д. Калюжный («Другаяистория Руси») полагают, что ложность раннего оформлениярусской церкви самым непосредственным образом вытекает из княжескогоуказа о десятине (996). Согласно этому указу князь гарантировалцеркви десятину со всех русских земель, выплачиваемую из княжескойказны: «из (доходов) княжих дворов, десятая векша; изтаможенных сборов, (собранное) каждой десятой недели, и из земельныхвладений (десятина с продукта) каждого стада и (десятина суродившегося) с каждого урожая». По мнению авторов «Другойистории Руси», при таком раскладе сам князь должен был остатьсябез штанов, потому что производительность труда в те ветхозаветныевремена была такова, что девять работников едва могли прокормитьдесятерых едоков, а избыток как раз составлял десять процентов. Когдачерез двести с лишним лет пришлось действительно платить десятинумонголам, да еще и князя своего содержать, народ буквально взвыл отнепомерности таких поборов.
Таким образом, мы вынужденыконстатировать, что предание о Крещении Руси насквозь легендарно, алетописные источники не содержат практически ни одного надежногофакта, на который можно было бы опереться для построениясколько-нибудь достоверной версии. Быть может, такой вывод кому-топокажется излишне категоричным, но мы тут не открываем никакихАмерик. Состояние русского летописания всегда вызывало справедливыенарекания. Например, когда в 1735 г. Академия наук приняларешение публиковать летописи, это вызвало сильнейшее беспокойство вСиноде: «…В Академии затевают историю печатать… отчего внароде может произойти не без соблазна», поскольку в летописях«не малое число лжей, басней», а поэтому «таковыхисторий печатать не должно». (Цитата по книге С. Валянского иД. Калюжного «Другая история Руси».) А так как мы уже нераз высказывали озабоченность по поводу состояния летописныхисточников и достоверности содержащейся в них информации, не помешаетнемного поразмышлять над историей русского летописания.
Глава 4
Как пишут историю
Мы почти уверены, что рядовой читательпредставляет себе работу историка примерно следующим образом. Ветхиехроники, пожелтевшие от времени и покрытые пылью веков, аккуратноразложены по соответствующим пронумерованным ячейкам, каждая изкоторых снабжена точной датой. Поэтому исследователю остается только,предварительно изучив старославянский, внимательно сопоставить записихронистов и воссоздать объективную картину событий далекого прошлого.К сожалению, на практике дело обстоит совсем не так гладко ибезоблачно.
Во-первых, ученые почти никогда неимеют в своем распоряжении подлинных документов сколько-нибудьприличного «возраста». Как правило, работать приходитсяили с позднейшими копиями, оригинал которых утрачен, или, что ещепечальнее, с компиляциями, достоверность которых вызывает оченьбольшие сомнения. Сплошь и рядом на стол эксперта ложитсясамостоятельное сочинение допотопного книжника, который, пробежавшисьпо верхам не дошедших до нас хроник (если таковые действительно имелиместо, а это вопрос отнюдь немаловажный), решил, что ему о делахдавно минувших дней известно гораздо больше, чем непосредственнымучастникам событий. С одной стороны, он вроде бы признает за древнимхронистом некое неотчуждаемое право первородства, поскольку летописецбыл, вне всякого сомнения, «очевидцем и ушеслышцем»происшедшего, как любил шутить один из героев Льва Кассиля. С другойстороны, он не считает для себя зазорным редактировать источник какбог на душу положит: ведь ему, умудренному опытом наимудрейших, свысоты веков куда как виднее. К сожалению, современные историки тожестрадают этой детской болезнью в полной мере. Такому, с позволениясказать, специалисту ничего не стоит высокомерно обронить, чтолетописец, дескать, ошибался, трактуя некое событие именно так, а неиначе. И в самом деле: разве мог ничтожный инок захудалого монастыряразобраться в сути проблемы? Из двадцать первого столетия,безусловно, виднее.
При этом ведь не скажешь, что нашсовременник кругом не прав. Определенные резоны у него есть. Хронистбыл живым человеком и вполне мог ошибаться. Мы уже не говорим о том,что он жил не в безвоздушном пространстве и уже только поэтомусмотрел на вещи со своей колокольни, вдобавок неизбежно применяясь кмнению власть имущих. Никакой князь (царь, король, император) непотерпит, чтобы его придворный историограф начал резать правду-матку.Такого выскочку моментально возьмут к ногтю и заставят изложитьсобытия как следует. А как именно следует – ему популярнообъяснят… Все это настолько тривиально и общеизвестно, что,казалось бы, здесь нечего даже и обсуждать. А обсуждать, к сожалению,приходится.
Дело в том, что историки очень частовпадают в другую крайность – по неведомым причинам вдругобъявляют одну из многочисленных (и совершенно равноправных!) версийсвятой и окончательной истиной. Так уж человек устроен (и историкздесь не исключение), что ему очень нелегко расставаться свзлелеянной, тщательно выношенной и выпестованной концепцией. И есливдруг открываются обстоятельства, не оставляющие от этой зыбкойконструкции камня на камне, то такому человеку это нож острый. Всемиправдами и неправдами он будет отстаивать ее истинность, особенноесли она укладывается в господствующую парадигму. Он будет биться каклев и не пожалеет ради этого «священного дела ни репутации, нититулки», как было написано в свое время у Н. Г. Помяловского в«Очерках бурсы» по другому, правда, поводу.
Оставим в покое лирику и приведемпростейший пример. Все учили в школе пушкинскую «Песнь о ВещемОлеге» и должны помнить, как бездарно окончил князь дни свои:«Из мертвой главы гробовая змия, шипя, между тем выползала».Не станем комментировать достоверность предания, а просто отметим,что в летописях действительно имеются сообщения о том, что Олег умерот укуса змеи. Но вот с датой смерти великого князя и местом егопоследнего упокоения все обстоит далеко не так просто. Лаврентьевскаялетопись, например, сообщает, что это событие имело место в 912 г.,а похоронили Олега во граде Киеве, на горе Щековице. А вотНовгородская летопись утверждает, что преставился великий князь в922 г. в городе Ладоге, где и похоронен. Говорят, что археологидаже раскопали близ Новгорода нечто, напоминающее погребальныйкурган…
Вот так чаще всего и бывает. Посколькуобе летописи, без сомнения, подлинные, сие обстоятельствоокончательно запутывает дело. Которой же из них следует отдатьпредпочтение? Оказывается, что совершенно невозможно установить,какой из документов отражает реальную дату и место княжескогопогребения. Отсюда следует очень важный вывод: у нас нет ровнымсчетом никаких оснований предпочесть одну хронику другой. Мы не можемпроигнорировать летописные расхождения только потому, что, скажем,смерть князя Олега в 912 г. лучше укладывается в привычнуюсхему. В нашем распоряжении имеются два бесспорно подлинныхдокумента, которые противоречат друг другу, и это приходится принятькак должное. И такая заковыристая ситуация при анализе древних исредневековых источников является скорее правилом, а не исключением.
Вернемся к русскому летописанию. Какнам сообщают историки, официальное летописание на Руси началось вXV в., т. е. почти одновременно с падением Византии изавоеванием Константинополя турками-османами в 1453 г. Этимважным делом занимались в ту давнюю пору приказные дьяки. Сейобщепризнанный факт имеет один существенный нюанс: мы не располагаемникакими надежными материалами по истории России для более давнихэпох, особенно если принять во внимание то обстоятельство, что какиебы то ни было упоминания о древних рукописях в сочинениях приказныхдьяков напрочь отсутствуют.
Систематизация летописных данныхначалась много позже. У истоков этого многотрудного процесса стоялипо-своему замечательные люди: основоположник норманнской теории(т. е. призвания варягов на Русь) Готлиб Зигфрид Байер(1694–1738), заклятый враг норманистики Михайло ВасильевичЛомоносов (1711–1765), блестящий русский историк В. Н. Татищев(1686–1750) и немец Герард Фридрих Миллер (1705–1783).Приложил к сему руку и князь М. М. Щербатов (1733–1790),написавший «Историю России с древнейших времен» в семитомах, которая послужила своего рода прологом к известному сочинениюКарамзина(1766–1826). Годы жизни этих ученых мужей мыперечисляем отнюдь не случайно. Они однозначно свидетельствуют, чтосколько-нибудь последовательная история Руси стала создаваться неранее XVIII столетия.
А вот основа основ русского летописания– летопись Нестора – впервые была опубликована только вначале XIX в. (да и то по-немецки) Августом Людвигом Шлецером,немецким историком, состоящим на русской службе. На русский язык ееперевел Д. И. Языков в 1809–1819 гг., посвятив свойперевод императору Александру I. Примерно в это же время, в самомконце XVIII или в начале XIX в., графом М. И. Мусиным-Пушкинымбыла обнаружена Лаврен-тьевская летопись, которую издали только в1846 г. Тот же Мусин-Пушкин представил на суд общественности в1795 г. и рукопись «Слова о полку Игореве», оригиналкоторой, как известно, погиб в московском пожаре 1812 г.Опираясь на труды предшественников и «преданья стариныглубокой», Н. М. Карамзин составил в первой четверти XIXстолетия всеобъемлющий труд – «Историю государстваРоссийского».
Сия сухая справка понадобилась намисключительно для того, чтобы у читателя не создавалось ненужныхиллюзий относительно древности русского летописания. В нашемповествовании мы уже не раз касались «Повести временных лет»,отмечая попутно различные неувязки и несообразности. Этот летописныйтруд, как полагают, был составлен в XII в. черноризцемПечерского монастыря Нестором. Сохранился он в двух редакциях;старшие списки одной из них входят в состав Лаврентьевской иРадзивилловской летописей, а другая редакция – в составИпатьевской летописи. (Если читатель желает более подробноознакомиться с различными вариантами «Повести временных лет»и вообще русским летописанием, он может обратиться к сочинению С.Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси», где этивопросы изложены весьма обстоятельно.) Хотя в наши задачи не входиткропотливый разбор русских летописей, некоторое общее представление остроении Не-сторова произведения, легшего в основу ранней историиКиевской Руси, читателю, на наш взгляд, дать необходимо.
Естественно было бы полагать, что всеуцелевшие списки повествования монаха Нестора имеют характер сквозныхзаписей год за годом. К сожалению, сие действительности несоответствует. Например, Лаврентьевский список начинается следующимобразом: «В лето 6360, индикта 8, наченшу Михаилу царствовати,и нача прозыватися Русская земля». Год 6360-й от сотворениямира – это 852-й от рождества Христова. А вот дальше начинаетсяинтересное:
«В лето 6361 (853-й от Р. Х.).
В лето 6362.
В лето 6363.
В лето 6364.
В лето 6365. (Годы добросовестнопроставлены, но никаких событий под ними не отмечено.)
В лето 6366. Михаил царь (византийский)изыде с вои (воинами) брегом и морем (Черным) на болгары…»Затем идет еще несколько пустых дат и наконец под 6370-м годом отсотворения мира (862-й от рождества Христова) рассказывается оприходе на Русь варягов и обнаружении двумя боярами Рюрика городаКиева на Днепре. В дальнейшем схема изложения не претерпеваетсущественных изменений: череда пустых дат периодически «разбавляется»событиями, приуроченными к тому или иному году. Иногда записипредельно кратки, скажем: «В лето 6537. Мирно бысть». Авот в записи под 1037-м годом (6545-й от сотворения мира) мынатыкаемся на крайне любопытный текст: «Заложи (л) Ярославгород великый, у него же града суть врата златыя; заложи (л) же ицерковь Святыя София, митрополью, по семь церковь на золотых воротехСвяты Богордица благовещенье, по семь (заложил) Святаго Георгиамонастырь и Святыа Ирины». Нам рассказывают, ни много ни мало,об основании Киева Ярославом Мудрым. И как же изволите сей пассажпонимать? Ведь более полутора веков тому назад Киев уже существовал,что однозначно следует из записи под 862-м г. этого же летописноготекста! Современные историки, стремясь найти выход иззатруднительного положения, объясняют, что здесь подразумевается илиобнесение Киева крепостной стеной, или строительство так называемогоЯрославова города, значительно расширившее территорию Киева. Посовести говоря, не очень-то вразумительное объяснение…
А в конце летописного повествования насподжидает еще один сюрприз. Самый древний список оканчивается 1110-мг., а далее сделана приписка следующего содержания: «Игуменъсвятаго Михаила Селивестръ написах книги си Летописецъ, надеася отБога милости прияти, при великомъ князи Володимери Киевьском, а мнеигуменом бывшю у святаго Михаила в 6624 (т. е. в 1116-м отрождества Христова) индикта 9 лета». То есть Несторовалетопись, оказывается, написана вовсе не Нестором, а каким-тоСильвестром, игуменом Михайловского монастыря в Киеве, при великомкнязе Владимире Мономахе. Не лишним будет обратить внимание и натакой пикантный момент: сохранилась сия летопись в копии,оканчивающей повествование 1377-м годом, т. е. через 250 летпосле последнего из описанных в ее начальной части событий.
Историки говорят, что Нестор (илиСильвестр, не суть важно), сочиняя свой труд, опирался на источники,которые до наших дней не дошли, поэтому и сумел столь обстоятельноизложить дела давно минувших дней. Но как же тогда понимать пустыедаты? При этом следует иметь в виду, что это отнюдь не те годы, вкоторые действительно не произошло ничего примечательного. Впоследнем случае автор, как нам уже известно, пишет «Мирнобысть» под соответствующей цифрой, а такая запись чуть ли неединственная. Если Нестор и в самом деле основывался на неких несохранившихся до наших дней материалах, т. е. свидетельствахсовременников, то пустых дат быть не должно (в крайнем случае, онидолжны быть помечены как «бессобытийные»). Складываетсявпечатление, что эти пустоты в тексте не что иное, как черновойнабросок, схема, хронологический каркас, своего рода заголовки,нужные для того, чтобы, выяснив что-нибудь любопытное, внести потомэту новость в текст. Таким образом, совершенно очевидно, что летописьсоставлялась задним числом и является, строго говоря, подделкой поднастоящую хронику. Крайне маловероятно, чтобы автор использовал всвоей работе не дошедшие до нас источники. Между прочим, и самлетописец не особенно скрывает тот факт, что работал, так сказать,творчески. Под тем же годом, где говорится о начале царствованияМихаила (852-й от рождества Христова), приведен расчет, сколько летпрошло от Михаила до Олега (29), от Олега до Игоря (31) и т. д.Автор без затей пишет, что положил числа от «перваго летаМихаила сего», хотя с тех далеких пор прошло более трехсот лет.Раз автор рассказывает в том числе и о событиях XII в., топонятно, что он жил по крайней мере не раньше. Тогда скажите намилость, каким образом наш хронист, трудясь в двенадцатом столетии вкиевском монастыре, мог знать, что происходило в Новгороде в девятом,особенно если принять во внимание состояние тогдашних дорог и почтипоголовную неграмотность? Выводы читатель может без труда сделатьсам.
Нам бы очень хотелось привестиобстоятельный разбор Радзи-вилловской летописи, предпринятый омскимматематиком А. К. Гу-цем, но, к сожалению, это заняло бы слишкоммного места. Поэтому интересующихся мы отсылаем к его книге«Подлинная история России» или к работе С. Валянского иД. Калюжного «Другая история Руси», где имеютсяпространные выдержки из сочинения Гуца, а сами ограничимся толькокоротким резюме. Во-первых, рукопись грешит изрядным количествомподчисток и исправлений, которые бросаются в глаза даже при самомповерхностном анализе. Дополнительно можно отметить, что тетрадныйпереплет (а рукопись состоит из нескольких вложенных друг в другаразворотов, составляющих тетрадь) датируется историками по филиграням(водяным знакам) XVIII в. Не подлежит сомнению, что цельюподчисток было освобождение места для дополнительных листов, потомучто все они (подчистки) касаются нумерации рукописных страниц,которая выполнена двояко – латинскими буквами и арабскимицифрами. В скобках заметим, что сей любопытный факт тоже следуетиметь в виду, поскольку такой порядок нумерации был типичен для XVIIIстолетия, а вот в XV в. арабская нумерация выглядела бы весьмастранно (если, конечно, рукопись была составлена на Руси). Хорошоизвестно, что до середины XVII в. в русских книгах и рукописяхупотребляли исключительно церковно-славянскую нумерацию (т. е.латинскими буквами).
Что же содержится на тех листах(позднейших вставках – будем называть вещи своими именами), длякоторых освобождали место? Один из них – это знаменитый рассказо призвании варягов на Русь. Любители отечественной истории помнятего почти наизусть: дескать, земля наша велика и обильна, а порядка вней нет… и т. д. и т. п. Ежели этот лист убрать, то Рюрикстановится просто первым русским князем, а от норманистики остаетсяодин пшик. Второй же лист, вклеенный впоследствии, в каком-то смыследаже более важен, поскольку его с полным правом можно назватьхронологическим. Откроем небольшой секрет: эту часть Несторо-войлетописи мы уже несколько раз цитировали, но не довели изложение дологического конца. Вы должны помнить, уважаемый читатель: «Влето 6360 (852-й от рождества Христова), индикта 8, наченшу Михаилуцарствовати…» и дальше все то же самое – о годах,истекших с начала царствования византийского императора Михаила доначала правления Олега на Руси, потом Игоря, потом Владимира, потомСвятослава… далее везде. Но это только самое начало. Слегка пощипавхронику правления первых русских князей, летописец с головойпогружается в глобальную хронологию. Больше всего на свете еговолнует вопрос, сколько на самом деле прошло лет от Адама до Потопа иот Потопа до Авраама.
Одним словом, на этом листке изложенався хронология Киевской Руси в ее связях с византийской и римскойхронологией. Если этот лист убрать, то вся хронология «Повестивременных лет» (читай – русской истории) повисает ввоздухе и напрочь лишается привязки к всемирной истории, созданнойтрудами Скалигера и Петавиуса. А нам, грешным, остается допуститьтолько одно: что один из имеющихся на сегодняшний день древнейшихсписков «Повести временных лет» (Радзивилловский) был,вероятнее всего, изготовлен в начале XVIII столетия, а его страницысодержат следы грубой фальсификации, предпринятой то ли пополитическим, то ли по идеологическим соображениям.
Справедливости ради стоит сказать, чтолетопись Нестора сделалась катехизисом отечественной истории инеприкасаемой священной коровой сравнительно недавно. Старыеисторики, имевшие в своем распоряжении безвозвратно утраченныехроники, были куда как свободнее в истолкованиях первоначальных днейземли русской. Например, уже упоминавшийся нами русский историк игосударственный деятель В. Н. Татищев был в 1720 году командирован вСибирь, где постепенно разыскал не менее десяти версий Нестороватруда. Оказывается, что еще сравнительно недавно (по историческиммеркам) свободно циркулировали по крайней мере десять вариантовразнящихся между собой летописей Нестора. А вот к нашему временисохранился, к сожалению, один-единственный список, оканчивающийся1110-м годом. Опубликовать разысканное Татищеву так и не удалось,поскольку вопрос приобрел отчетливую политическую окраску. Все мы свами живем в России, поэтому последующие события удивить могут развечто иностранцев, ничего не смыслящих в отечественных реалиях.Татищеву было без экивоков сказано, что публикация неканоническихверсий «Повести временных лет» чревата обвинением ввольнодумстве, а то и в ереси. В заключение можно добавить, что самВ. А. Татищев относился к известному сочинению черноризца Несторавесьма скептически, справедливо полагая, что «о князехстаробытных Нестор монах не добре сведом бе».
Насколько Нестор был «не добресведом», мы уже убедились неоднократно, когда разбирали егосочинение применительно к Крещению русской земли. Но о самом вопиющемлетописном провале (если, конечно, полагать, что «Повесть»действительно создавалась в XII в.) не помешает еще разнапомнить. Последняя запись Несторовой хроники датирована 1110-м г.За 13 лет до этого (в 1097 г.) крестоносцы взяли штурмомсоседнюю с Царьградом Никею, в 1098 г. отвоевали у сарацинЭдессу, а еще через год (в 1099-м) овладели Иерусалимом, освободив отневерных гроб господа нашего Иисуса Христа, каковое событиевзволновало все христианские страны. В 1100–1101 гг. палаАкка, и вся Палестина оказалась в полной власти крестоносноговоинства. Совершенно невозможно себе представить, чтобы ученый монах,бывший к тому же на короткой ноге с византийскими писателями иобильно их цитировавший, никак не отреагировал на эти эпохальныесобытия.
Даже язычник, вытесывающий болвана излиповой чурки, должен был взволноваться, поскольку такаяосновательная встряска не может не затронуть сопредельные страны.Камень, брошенный в реку, оставляет круги на воде. Но наш летописецспокоен эпически. Под 1099-м г. (освобождение гроба Господня) онфиксирует очередную заурядную усобицу, сопровождающуюся убиениемникому не ведомого князя. На все про все у летописца находится пятьстрок.
Как такое может быть? Автор, числящийвизантийских теологов своими первыми учителями, ничуть не озабочентем обстоятельством, что закованные в сталь всадники топчут поля вокрестностях Царьграда. Его гораздо больше занимает убогая стычка скаким-то половецким Диогеничем, которого, пленив, ослепили. И ведь нескажешь, что хронист не проявляет интереса к международным событиям,поскольку «Повесть» начинается именно с них (вспомнитевизантийского императора Михаила).
Короче говоря, средневековые летописцыбыли такими же живыми людьми, как и мы с вами. Занося в своисочинения «преданья старины глубокой», они легко инепринужденно прибегали к редактуре (если, конечно, было чторедактировать), руководствуясь самыми разными соображениями.Добросовестное и максимально объективное воспроизведение событийдалекого прошлого занимало их в самую последнюю очередь, а напередний план выдвигались дела сегодняшние, среди которых социальныйзаказ и политические пристрастия играли далеко не последнюю роль.Прекрасной к тому иллюстрацией является Лицевой летописный свод –самое крупное летописно-хронографическое произведение средневековойРуси, охватывающее события с 1114-го по 1567-й гг. Он создавался попрямому заказу Ивана IV Грозного в Александровской слободе, ставшей кэтому времени политическим центром Русского государства. Поэтомупонятно, что специфика подачи материала была нацелена на укреплениесамодержавной власти и создание представления о том, что Русьявляется легитимной наследницей древних монархий и оплотомправославия. Около 1575 г. уже подготовленный текст ииллюстрации к нему с изложением истории правления Ивана Грозного в1533–1568 гг. подверглись по личному указанию царясущественному пересмотру; на полях рукописи сохранилисьмногочисленные приписки, содержащие обвинительные материалы противлиц, подвергшихся опричному террору. Таким образом Иван Грозныйпытался оправдать кровавые расправы над непокорным боярством.
Над составлением Лицевого летописногосвода трудился целый штат царских грамотеев и художников. Кнастоящему времени уже обнаружено несколько рукописей, которые леглив основу Лицевого свода. Все эти рукописи (начиная от «ИсторииИудейской войны» Иосифа Флавия и заканчивая так называемымсписком Оболенского Никоновской летописи) несут на себе печатькропотливой работы: сохранились следы восковой разметки текста,многочисленные поправки, сделанные свинцовым карандашом, а в техместах, где текст основного источника дополнялся по другому, на поляхимеются карандашные пометки, касающиеся перечня миниатюр. Мыполагаем, что уже из этого небольшого экскурса в теорию и практикулетописания хорошо видно, насколько далеко от истины расхожеепредставление о труде хрониста как об объективной и неподвластнойпосторонним соображениям фиксации событий далекого прошлого. Междупрочим, современные историки ничуть не лучше. Мало того, что онигрешат в точности тем же самым, что и средневековые летописцы (т. е.конъюнктурностью в худшем смысле этого слова), так они еще вдобавоксчитают себя в полном праве высокомерно одергивать древнего хрониста.Вы можете запросто прочитать что-нибудь примерно в таком роде: «Авторошибочно полагает, что не новгородский народ, а князья решилиистребить ордынских баскаков». Между тем в летописи сказанопрямо противоположное. Откуда, спрашивается, такаябезапелляционность? Но историк даже не думает хоть как-топрокомментировать свой тезис. Ему с высоты веков виднее. Честноеслово, временами хочется, как герою Михаила Жванецкого, подъехатьсовсем близко и вкрадчиво спросить: «А почему, собственно?»,постреливая при этом ну исключительно холостыми зарядами…
Глава 5
Иду на вы
В заключение давайте немного поговоримо загадочной смерти князя Святослава, который согласно официальнойверсии был предательски убит печенегами, возвращаясь из победоносногопохода против византийских греков. Великий князь киевский Святославбыл мужем строгим, суровым и отважным. Когда он затевал очереднуювойну, то выступал воителем бескомпромиссным и последовательным.Греческого лукавства прямолинейный Святослав не выносил на дух. «Идуна вы», – говорил великий князь, и неприятель,сраженный его благородством, начинал спешно вооружаться. Скупыестроки хрониста донесли до наших дней аскетический образ этого рыцарябез страха и упрека: невысокий бритоголовый мужчина запросто сидит навеслах, и только рубаха ослепительной белизны да рубиновая серьга вухе выделяют его среди рядовых дружинников.
Но коварные греки перехитрилипростодушного Святослава. После двухмесячных непрерывных боев подстенами болгарской крепости Доростол Святослав заключил свизантийским императором Иоанном Цимисхием почетный мир. Вслед заэтим начинается непонятное. Большая часть дружины во главе с воеводойСве-нельдом степью уходит в Киев, а Святослав остается зимовать наодном из днепровских островов с горсткой бойцов. Зима выдалась лютой– оголодавшая дружина была вынуждена платить «пополгривны за конскую голову». Весной Святослав двинулся кКиеву, но почему-то не степью, как его воевода, а вверх по реке, хотярусинам было прекрасно известно (если верить летописям), что наднепровских порогах печенеги устроили засаду. Дальнейшее хорошоизвестно. В ожесточенной схватке отряд Святослава был полностьюуничтожен, а сам князь убит. По преданию, печенежский каган Курясделал из черепа Святослава чашу.
История, как мы видим, достаточнотемная и весьма напоминает заказное убийство. Первоначально рользаказчиков отводили византийцам, но со временем было доказано, чтоковарные греки никакого отношения к заговору не имели. Известныйпитерский историк Л. Н. Гумилев предложил другую версию, согласнокоторой во всем виноват старший сын Святослава Ярополк, возглавлявшийкиевскую христианскую партию. Получается, что мы имеем дело со своегорода конфессиональным конфликтом: набиравших силу христиан откровенноне устраивал князь-язычник, решительно с ними боровшийся. Вдобавокнам известно, что киевский воевода Претич был побратимом печенежскогокагана Кури и таким образом вполне мог организовать и спланироватьакцию по устранению неугодного князя. Работает на версию Л. Н.Гумилева и Иоакимовская летопись, в которой прямо сказано, что смертьСвятослава явилась Божьей карой за гонения на киевских христиан иразрушение некоей церкви. С другой стороны, очень многие историки (втом числе академик Б. А. Рыбаков) полагают Иоаки-мовскую летописьисточником крайне ненадежным и компилятивным, составленным никак неранее XVII в.
Зададимся простым вопросом: а какие унас основания считать, что разрушение церкви и расправа с христианаминепременно дело рук Святослава? Откуда нам вообще известно, что вотличие от своей матери Ольги и сына Ярополка Святослав былзакоренелым язычником, особенно если Иоакимовская летопись доверия успециалистов не вызывает? А источник, толкующий о язычествеСвятослава, один-единственный – пресловутое сочинение Нестора,почитаемое большинством современных историков едва ли не какоткровение свыше. Между тем мы уже неоднократно указывали нанелепости и несообразности, в изобилии рассыпанные по тексту «Повестивременных лет», да и В. Н. Татищев, как мы помним, отозвался отруде Нестора весьма нелестно. А вот в некоторых других летописяхсказано открытым текстом, что Святослав своим людям креститься незапрещал. Не утверждается, правда, что сам он был ревностнымхристианином, но и подданным своим и соратникам не препятствовалвыбирать веру по собственному усмотрению. Так прямо и написано –«не бороняше». Согласитесь, что подобная веротерпимостькак-то не очень хорошо сочетается с рассказами о разрушении храмов игонениях на киевских христиан.
Кроме того, имеются и другиесвидетельства, не оставляющие от официальной версии камня на камне.А. Т. Фоменко и Г. Н. Носовский в своей книге «Империя»приводят впечатляющие отрывки из труда Мауро Орбини, посвященногославянской истории. Упомянутое сочинение было опубликовано в 1601 г.,а его автор опирался на огромное количество средневековых источников,которые просто не дошли до нашего времени. Так вот, Орбини пишетбуквально следующее: «После смерти Ольги правил ее сынСвятослав, шедший по стопам матери в благочестии и христианскойвере». Не правда ли, любопытно, уважаемый читатель?Оказывается, существовали (да и поныне существуют) хроники,рассматривавшие князя Святослава и его деятельность несколько иначе,чем в трудах Нестора. И даже если пренебречь недвусмысленнымуказанием Орбини, летописный рассказ о Святославе в «Повестивременных лет» все равно вызывает справедливое недоумение.Судите сами: мать Святослава – ревностная христианка, его сын –тоже христианин, а вот сам Святослав мало того что язычник, новдобавок еще и неугомонный гонитель христиан. Но с какой стати,спрашивается, мы должны безоговорочно верить Нестору, допустившему всвоем сочинении столько «проколов», и столь жебезоговорочно отвергать сообщения других хронистов?
Таким образом, события, приключившиесяу днепровских порогов, в свете вновь открывшихся фактов можноистолковать совсем по-другому. Святослав не торопится в Киев как разпотому, что подозревает угрозу, исходящую от языческой партии, воглаве которой стоит Владимир. В дружине князя происходит раскол, иСвенельд, бывший, по всей видимости, сторонником киевских язычников,бросает Святослава на произвол судьбы и благополучно возвращается встольный град. Не исключено, что и воевода Претич тоже принадлежал кязыческой партии, и тогда все становится на свои места. В Киевеполным ходом идет подготовка к антихристианскому перевороту, поэтомуСвятослава как последовательного и влиятельного сторонникахристианской партии надо во что бы то ни стало убрать. Заговорщикичерез Претича сносятся с печенегами и те устраивают засаду на берегуДнепра. Попутно отметим и такую любопытную деталь: если бы делообстояло с точностью до наоборот (т. е. киевские христианезаказывают язычника Святослава в полном согласии с традиционнойверсией), то логично предположить, что привлеченные в качествеисполнителей печенеги должны быть если и не христианами, то покрайней мере относиться к христианству вполне лояльно. В таком случаепеченежский каган Куря вряд ли повелел бы изготовить для себя чашу изчерепа поверженного врага, поскольку такой насквозь языческий обряд,напоминающий ритуальное жертвоприношение, мог быть воспринят в Киевевесьма и весьма неоднозначно. Если же Святослав – христианин, аего противники в Киеве – язычники, поступок Кури получаетвполне естественное объяснение.
Не лишним будет отметить, что и другиелетописные свидетельства тоже укладываются в нашу реконструкцию безовсяких натяжек. Христианин Ярополк был вероломно убит по приказусвоего родного брата Владимира – сей медицинский факт никтосегодня всерьез не оспаривает. Правда, один историк заявил, что князьЯрополк был, дескать, «злопамятным и завистливым», но неуточнил при этом, откуда он извлек столь ценную информацию. Как бытам ни было, представляется крайне маловероятным, чтобы одни тольколичные качества Ярополка стали достаточным основанием для егоустранения. С другой стороны, не менее хорошо известно, что еще допринятия христианства в его греческом исполнении Владимир пыталсясплотить своих подданных под эгидой традиционных верований. С этойцелью в Киеве было сооружено грандиозное языческое капище, гдеразместился весь многоликий славянский пантеон – от громовержцаПеруна до загадочного Симаргла. Если хроники не врут, и христианскиехрамы были действительно порушены, чтобы использовать их камни ифрески для создания постамента языческого святилища, то это моглисделать только по прямому указанию князя Владимира. Ведь что там ниговори, а наш Владимир Красное Солнышко точь-в-точь святой Мика доего приобщения к вере из романа братьев Стругацких «Трудно бытьбогом» – многоженец, пьяница и сквернослов. На всякийслучай не забудем, что и похоронен Владимир был по языческому обряду,о чем мы в свое время уже писали.
Таким образом, не составляет большоготруда догадаться, кому понадобилось записывать Святослава в язычники.Когда спустя много лет князя Владимира канонизировали в качествекрестителя земли русской и его жития хлынули бурным потоком, аМосковское государство было объявлено третьим Римом и оплотомправославия, фигура христианина Святослава оказалась ни к селу ни кгороду. Цензорские ножницы поработали на славу – отнынеупорствующий в своих языческих заблуждениях Святослав должен былвыгодно оттенять светлый образ Владимира Святого. Попутнобезжалостная редактура летописного наследия успешно разрешилапроклятые вопросы Крещения Руси: у потомков уже не оставалосьсомнений в том, что свет истинной веры воссиял из Византии, а наримской версии происхождения христианства был поставлен жирный крест.Поработать столь же плодотворно в европейских архивах не получилось,да и христианку Ольгу вымарать из хроник оказалась кишка тонка –как-никак прах княгини покоится в Десятинной церкви. А вот Святослав,сгинувший неизвестно где, как нельзя лучше подходил на рольидолопоклонника и жестокого гонителя христиан…
Подведем итоги. Ни в коей мере ненастаивая на латинской версии принятия христианства как истине впоследней инстанции, мы посчитали необходимым обратить вниманиечитателя на слабости и неувязки ортодоксального греческого варианта.Полагая себя людьми здравыми и непредвзятыми, мы не видим ровнымсчетом никаких оснований канонизировать одни хроники и напрочьигнорировать другие, не укладывающиеся по каким-то причинам вофициальную доктрину. На поверку живая реальность оказывается кудасложнее примитивных кабинетных построений. Детская игра в бирюльки,которой с упоением заняты узкие специалисты, с очевидностью заводитнас в глухой тупик. Пора когда-нибудь повзрослеть и раз и навсегдаосознать, что бывают, к сожалению, такие ситуации и вопросы такогоуровня сложности, на которые можно дать несколько равновероятныхответов.

ЧАСТЬ 4

ЛЕГЕНДАРНЫЕ МОНГОЛЫ: А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?

Глава 1
Как это было
Что говорит нам по поводу знаменитыхмонгольских походов официальная историческая наука? К концу XII –началу XIII вв. монгольские племена населяли обширную территориюот Байкала и Амура на востоке до верховьев Иртыша и Енисея на западе,от Великой Китайской стены на юге до Южной Сибири на севере. Это былрыхлый конгломерат монголоязычных этносов, занимавшихся кочевымскотоводством, звероловством и рыболовством, исповедовавших шаманизм,буддизм и христианство несториан-ского толка. Крупнейшими племеннымисоюзами монголов были татары, тайчжиуты, кераиты, найманы и меркиты.Уже в XII в. классовое расслоение стало весьма ощутимым;выделилась кочевая знать – нойоны, а племенные вожди велиожесточенные войны друг с другом за пастбища и угодья. Вкровопролитной войне всех против всех победу одержал Темучин из родаБорджигин племени тай-чжиутов, который на Великом хурале (съезде) в1206 г., происходившем на берегу реки Онон, был провозглашенвеликим каганом Монголии и получил имя Чингисхана (этимология этоготитула не выяснена; по некоторым данным, он переводится как«посланный небом»).
Таким образом, к началу XIII в. встепях Центральной Азии сложилось сильное Монгольское государство.Бесконечные междоусобицы прекратились, и монгольская знать встала напуть внешних завоевательных войн. В 1207 г. Чингисхан направилсвоего старшего сына Джучи на завоевание племен, обитавших к северуот реки Селенги и в долине Енисея. Принято считать, что целью этогопохода был захват богатых железорудных месторождений, необходимыхмонголам для производства оружия. В том же году Чингис обрушился натангутское государство Си-Ся, правитель которого обязался выплачиватьмонголам дань. В 1209 г. Чингисхану подчинилась страна уйгуров вВосточном Туркестане.
В 1211 г. началась монгольскаяэкспансия в Северный Китай, которым тогда владели племена чжурчженей(династия Цзинь). К 1215 г. в руки монголов перешла значительнаячасть территории Цзиньского государства, завоеватели разграбили исожгли его столицу – китайский город Яньцзин (современныйПекин). В ходе этой войны монголы познакомились с китайскойстенобитной и камне-метной осадной техникой и стали активно применятьее в дальнейшем, использовав для этой цели вывезенных из Китая иобращенных в рабство мастеров.
После покорения Северного Китая взорыЧингисхана обратились в сторону государства хорезмшахов в СреднейАзии. В 1219 г. монгольские отряды обрушились на цветущие оазисыХорезма. Было разорено несметное количество городов, пали Бухара,Ургенч и Самарканд, хозяйство страны пришло в полный упадок, азамечательная ирригационная система была разрушена до основания.Хорезмшах Мухаммед бежал в Иран и укрылся на островке Каспийскогоморя, где вскоре был убит. Преследуя его сына Дже-лал-ад-дина,монгольские войска ворвались в Северо-Западную Индию. К 1221 г.покорение Средней Азии было закончено.
Примерно в это же время монгольскийкорпус специального назначения под командованием Субудая и Джебе(современные историки считают, что это была глубокая стратегическаяразведка) ворвался на территорию Ирана. Разграбив несколько городов,монголы обогнули Каспий с юга и вторглись в Закавказье. Грабя иразрушая все на своем пути, они огнем и мечом прошли по Азербайджануи Грузии (только в одном сражении было убито 13 тысяч грузин) и черезДербентский проход вырвались на просторы причерноморских степей.Сокрушив аланов (осетин) и кипчаков (половцев) и захватив город Судакв Крыму, монголы в 1223 г. на берегу реки Калки столкнулись скоалицией русских князей. В кровопролитной битве русские войскапотерпели сокрушительное поражение, а монголы направились в ВолжскуюБулгарию, расположенную при слиянии Камы и Волги. Не добившись тамуспеха, они повернули на восток и, соединившись с основными силамиЧингисхана, возвратились в коренной улус осенью 1225 г.
В 1226 г. Чингис начал свойпоследний поход против тангутского царства Си-Ся (современнаякитайская провинция Ганьсу). К 1227 г. все было кончено.Процветающее государство прекратило свое существование, мертвыегорода занесло песками, а уцелевшее население было угнано в рабство.В этом же году Чингисхан умер. Великим каганом был избран его третийсын – Угэдей. В 1231 г. возобновилась война в СеверномКитае, и к 1234 г. династия Цзинь пала. Император покончил ссобой, и монголы сделались полновластными хозяевами огромной страны.
В 1236 г. монголы вновь обратилисвои взоры на запад. Многочисленная армия под предводительством сынаДжучи Бату-хана (Батый в русских летописях), сокрушив волжских булгари кипчаков, обрушилась зимой 1237 г. на русские княжества. Входе кампании 1237/1238 гг. были захвачены и разграблены Рязань,Коломна, Москва, Владимир, Суздаль, Переяславль, Юрьев, Тверь и др.
В битве на реке Сить потерпелипоражение объединенные силы русских князей. Не дойдя 100 км доНовгорода, монголы повернули на юг и двинулись в степи, разграбив попути Козельск. Зимой 1239 г., после полуторагодовалой передышки,война возобновилась. Форсировав Днепр, монголы вышли к Киеву и взялиего штурмом, разграбив попутно еще несколько южнорусских городов.
В 1241 г. монгольские тумены воисполнение заветов Чингиса ворвались в Западную Европу. ГорелиЛюблин, Вроцлав и Краков. Ополчения польских и немецких князей близселения Лигницы потерпели сокрушительное поражение. В Венгрии, нареке Сайо, монголы разгромили 60-тысячную армию венгерского короляБелы IV, опустошили Хорватию и вышли к Адриатическому побережью.Парализованная ужасом Европа спешно готовилась к обороне. Номонгольские войска, не дойдя до Венеции, неожиданно повернули назад.На всех фронтах наступила десятилетняя передышка.
В 1251 г. очередной хурал возвелна престол великого кагана Мункэ, при котором монгольские завоеванияпродолжились как на западе, так и на востоке. Был окончательноподчинен Иран, а в 1258 г. монголы вторглись в Двуречье изахватили Багдад, положив конец существованию халифата Аббасидов. Навостоке монгольские армии перешли Янцзы и приступили к завоеваниюЮжного Китая и Тибета. К 1276 г. южнокитайская династия Сунпала, и монгольские отряды проникли в Индокитай и Бирму. Новыйвеликий каган Хубилай, наследовавший Мункэ, предпринял морскиеэкспедиции в Японию и Индонезию, где монголам закрепиться не удалось.
Во второй половине XIII в.монгольская империя представляла собой огромную державу,простиравшуюся от Тихого океана на востоке до Волги на западе, отЮжной Сибири на севере до Индийского океана на юге. Ее западныевладения, так называемый улус Джучи (Кипчакское ханство), именовалисьЗолотой Ордой, которая зловещей тенью нависала над русскимикняжествами. Русь была обложена непомерной данью, а великие князьяездили в Орду, чтобы получить ярлык на княжение. И только современем, изрядно окрепнув, Русь сумела сбросить мучительное ярмомонголо-татарского ига. Это событие произошло в 1480 г.
Глава 2
Мировая война в XIII веке
Все вышеизложенное – это своегорода дайджест, то, что должен знать всякий интеллигентный человек.Как известно, любая научная истина проходит в своем развитии триэтапа: «Этого не может быть», «В этом что-то есть»и «Кто же этого не знает». Официальная историческаяверсия монгольских завоеваний полностью попадает в третью категорию ипредставляется само собой разумеющейся. Она сформировалась на пыльныхраскопах и в тиши кабинетных дискуссий, подтверждена кропотливымиархивными изысканиями и тщательным сопоставлением ветхих рукописей, аее незыблемость покоится на авторитетных мнениях ведущихспециалистов. Она давно стала общим местом. И все-таки, на нашвзгляд, есть в этой версии нечто невнятное, несуразное, нелепое,вызывающее естественное раздражение. Мы даже не говорим о том, чтоона часто бывает не в состоянии ответить на элементарные вопросы иизобилует массой натяжек, придуманных для данного случая. Чуть нижемы подробно остановимся на этих нестыковках и неувязках, неоставляющих от ортодоксальной парадигмы камня на камне. А покадавайте рассмотрим все вышеизложенное с позиций элементарной логики,с точки зрения, что называется, общесистемных соображений.
Уважаемый читатель, откройтеобыкновенный малый атлас мира и возьмите в руки линейку. Как вампокажутся тысячекилометровые евразийские просторы, которые должныбыли в считанные годы с боями преодолеть бравые монгольские богатыри?Лучше бы, конечно, не ползать по карте, а проехаться этими маршрутамиживьем, хотя бы по железной дороге. Простой, как мычание, вопрос: какмог сравнительно малочисленный кочевой народ, еще вчера жившийродовым строем, пусть даже создавший сильное централизованноегосударство и самую совершенную военную машину своего времени,покорить за пару-тройку десятилетий необозримые пространства Евразии,сокрушив при этом несколько сильных государств с процветающейэкономикой и большим населением? Ведь размах монгольских завоеванийвполне сопоставим с театром военных действий Второй мировой войны.Более того: немцы все-таки воевали в Западной и Восточной Европе иСеверной Африке, а на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океанадействовали японцы. При этом как страны Оси, так и их противникиимели в своем распоряжении механизированные подразделения, авиацию исовременный флот. Наши же супермены из монгольских степей, сражаясьверхом и размахивая мечами, с блеском проводят военные операции, докоторых гитлеровским фельдмаршалам как до Полярной звезды. Лихимкавалеристам с берегов Онона ни к чему союзники – они запростовоюют на два и на три фронта, запросто перебрасывая войска на 6–7тысяч км. И нам предлагают в это поверить?
К тому же монголы – этопоразительно талантливые ребята. Как известно, камнем преткновениядля всех кочевников было взятие городов и крепостей. Мировая историязнает только одно исключение – армию Чингисхана. За четыре годавойны в Китае монголы основательно знакомятся с осадной техникой,стремительно налаживают ее производство и легко обучаются еюпользоваться. Отныне никакие стены не остановят их победногопродвижения к последнему морю. Кстати, заметим в скобках, что сотникитайских городов (в том числе многолюдный Пекин) были разграблены исожжены еще до того, как в монгольских войсках появились инженерныечасти.
Между прочим, население Китая, пооценкам демографов, даже на рубеже христианской эры, т. е. затысячу с лишком лет до монголов, составляло свыше 50 миллионовчеловек. Население современной Монголии – чуть больше одногомиллиона. Допустим, что раньше она была многолюднее, страна простобездарно растранжирила свой генофонд в непрерывных войнах XIIIстолетия (правда, история опять же не знает примеров депопуляции втаких масштабах, если, конечно, не проводилась политикацеленаправленного геноцида, как в случае с европейскими евреями вгоды Второй мировой или американскими индейцами). Но даже в этомслучае население Монголии никак не могло быть больше 2–3миллионов, если учесть, что в Киевской Руси, природные условиякоторой куда как менее суровы, обитало в то время, по осторожнымоценкам, никак не более 5–6 миллионов человек. И нам предлагаютповерить, что многолюдный Китай – страна древней культуры ивысочайших технических достижений того времени, страна с прочной истабильной экономикой – был побежден в считанные годыполудикими варварами?
Между прочим, существует по крайнеймере один косвенный аргумент, безусловно свидетельствующий, чтострана не подвергалась такому катастрофическому опустошению, как этопринято считать. Монгольские захватчики, в соответствии страдиционной версией, были изгнаны из страны в 1368 г., и вКитае воцарилась династия Мин, которая уже в самом начале XV столетиястала абсолютным гегемоном в Дальневосточном регионе. Скажем, впериод с 1405 по 1431 г. Чжэн Хэ, приближенный императора,совершил семь дальних морских экспедиций – в Индию, портыПерсидского залива, на Мадагаскар и в Африку. О масштабах этихэкспедиций красноречиво говорит такой факт: в 1405 г. из гавани,находившейся северо-западнее нынешнего Шанхая, вышел флот из 62кораблей, на борту которых находилось более 27 800 человек. Этиморские экспедиции превзошли по своему размаху все, что было вистории мореплавания до тех пор, не исключая плаваний такихпредприимчивых мореходов, какими были арабы. Плавания испанских ипортугальских моряков на протяжении всего XV в. тоже не идут нив какое сравнение с плаваниями китайцев. Под власть Китая отошла всяМаньчжурия и район нижнего течения Амура. Вассалом минскихимператоров стала Бирма, а в 1407 г. был подчинен Вьетнам.Уважаемый читатель, вы можете себе представить послевоенную Германиюконца 40-х в роли мировой державы?
Наконец еще одна мелочь: несколько летожесточенной войны в Северном Китае неизбежно должны были лечь тяжкимбременем на экономику новорожденного Монгольского государства.Наверняка едва ли не все мужское население бедной страны принялоучастие в военных действиях. А кто в лавке остался? Кто обеспечивалбесперебойное снабжение продовольствием оторвавшейся от своих базармии? Кто производил вооружение (боекомплект ведь надо обновлять, входе военных действий он имеет тенденцию приходить в негодность)?Кто, наконец, присматривал и ухаживал за стадами в миллионы голов всамой Монголии? Кто вообще обеспечивал производство всего и вся, чтоможет потребоваться в ходе многолетней войны? Дети, старики иженщины? Одним словом, представляется весьма сомнительным, чтобыхилая экономика молодой и очень бедной страны сумела выдержать такиесверхнагрузки на протяжении нескольких лет.
Очень любопытно сопоставить монгольскиезавоевания с походами викингов, которые наводили ужас на христианскуюЕвропу с конца VIII и по первую половину XI в., т. е. напротяжении почти трехсот лет. Отважные язычники в рогатых шлемахобрушивались на мирные веси и грады подобно стремительному самуму. Ихюркие корабли проникали далеко в глубь континентальной Европы покрупным рекам. Викингов боялись смертельно. Завидев суда подполосатыми или красными парусами, с головами драконов и непонятныхзверей на острых форштевнях, жители приморских районов Англии,Ирландии, Франции и Германии бросали дома и поля и спешили укрыться влесах вместе с домашним скотом и скарбом. Замешкавшиеся погибали подударами мечей неукротимых северян. В церквах новоиспеченноедуховенство отчаянно молилось: «Боже, избавь нас от неистовстванорманнов!»
Биографии людей той забытой эпохипричудливы невероятно. Древние скандинавы освоили земли Исландии иГренландии и даже (по всей видимости) проникли в Северную Америку.Рунические надписи на могильных камнях недвусмысленно говорят обеспримерном размахе походов далеких лет. Они поражают воображение.Человек мог родиться в Тронхейме (Северная Норвегия), а сложитьголову – в Малой Азии, близ Константинополя. Историк Л. Н.Гумилев объяснял эту беспримерную экспансию бедного инемногочисленного народа особым состоянием – пассионарно-стью(от французского passion – страсть). Теория удобная – онапозволяет все заковыристые вопросы истолковать вполне однозначно,увязав их с некоей загадочной этнической энергетикой. Монголы,кстати, тоже не избежали этого полумистического воздействия: по Гумилеву, именно в XIII в. среди монгольских племен появляетсягенерация людей «длинной воли», решительно сломавшаяпрежний стереотип поведения, исповедующая принципиально иные ценностии ориентированная на подвиги и походы неведомо куда.
Как бы там ни было, но факт остаетсяфактом: норманны долго и успешно воевали на всех морях тогдашнейОйкумены. Но этим бойким ребятам даже в голову не пришло, что онимогут поставить на колени всю Европу. Они вовсе не стремились создатьсупердержаву, охватывавшую целый континент. Почему? В первую очередь,потому что им это было не нужно. Пограбить вволю можно и так; асоздание империи – это совсем другой коленкор. Доступные намисточники говорят: викинги действовали как самые обычные пираты, жглигорода и церкви и уводили в полон пленных. Ситуация для тех лет самаязаурядная, поскольку христианская Европа тоже проводила время в оченьжестоких и кровопролитных войнах. Мы вынуждены констатировать, чтогеополитическая ситуация в Европе принципиально не изменилась,несмотря на исключительное давление со стороны северных варваров.Максимум чего они добились – овладели землями в Северной иЮжной Европе (Нормандия и Сицилия).
Справедливости ради следует сказать,что беспримерная экспансия норманнов на протяжении трехсот лет тожетребует объяснения. Историки обычно называют несколько причин:относительная перенаселенность и земельный голод; оживление торговли,познакомившее скандинавов с достижениями других народов истимулировавшее прогресс в судостроении; наконец, классовоерасслоение, сопровождавшееся выделением родовой знати, интересыкоторой почти сразу же обратились вовне – к богатым южнымстранам, представлявшимся практически неисчерпаемым источникомвсевозможных благ. В Скандинавии стали возникать королевства, и«методология», так сказать, военных походов претерпеласущественные изменения. Грабительские рейды, предпринимаемыеотдельными конунгами, остались в прошлом; на смену им пришлипрофессиональные армии, способные к проведению тщательноспланированных военных операций. Достаточно сказать, что Восточная иЦентральная Англия долгое время находилась под владычеством «северныхлюдей», в основном выходцев из Дании и Норвегии (так называемая«область Датского права» – Danelaw по-английски). Ав начале XI в. датский король Кнуд Могучий подчинил всюБританию, сделавшись королем англичан, датчан, норвежцев и частишведов. Правда, это эфемерное образование оказалось непрочным иразвалилось вскоре после его смерти в 1035 г.
Успехи норманнов бесспорны. Они нетолько жгли, грабили и облагали данью такие города, как Париж, Лондонили Гамбург, но проникли и много южнее, разорив Севилью, Лиссабон иКадис. Красные паруса викингов появились в водах ЗападногоСредиземноморья – у берегов Испании, Марокко и Балеарскихостровов. В 860 г. норвежцы разграбили Пизу (Северная Италия);руническая надпись оставлена варягами на плече каменного льва в Пирее(близ Афин). Но в Средиземном море викингам приходилось нелегко –им здесь противостоял сильный арабский флот. Далеко не всегдаскандинавские дружины выступали исключительно в роли захватчиков ипиратов. Морская торговля была не менее доходным делом, чемграбительские походы. Остроносые корабли спускались по Волге и Днепруи бороздили воды Каспийского и Черного морей. Норманны с готовностьюпополняли ряды наемников в других странах; мы знаем об их дружинах,состоявших на службе у византийских императоров и русских князей.Само начало русской государственности теснейшим образом связано ссеверными пришельцами. Можно как угодно относиться к летописномупреданию о призвании варягов (вероятнее всего, оно насквозьлегендарно), но тот факт, что первые русские князья были выходцами изскандинавских стран, сомнению не подлежит. Это подтверждается иархеологическими находками, и данными топонимики. Первые известныенам князья, сидевшие в Новгороде и Киеве (Олег, Игорь, Ольга), аравно и часть их приближенных и дружинников, были, вне всякогосомнения, скандинавами. О безусловном скандинавском происхождениимногих дружинников и купцов, близких к князю, свидетельствуют ихимена, зафиксированные в договорах Игоря и Олега с византийскимиимператорами в 911 и 944 гг. Но обрусели они очень быстро. Ужесын Ольги Святослав носил славянское имя. И хотя династические связидолго оставались очень прочными (дочь Ярослава Мудрого была замужемза норвежским королем Гараль-дом Сигурдсоном), ни один самыйпоследовательный адепт теории призвания варягов никогда не говорил озавоевании скандинавами Древней Руси. Чего не было, того не было.Перекраивать социально-политический уклад древнерусского государствана скандинавский манер никто не собирался, а династические«распасовки» —вещь для средневековой Европы вполнеобычная.
Для чего нам понадобилось этопространное отступление? С единственной целью: чтобыпроиллюстрировать реальный ход событий. Мы увидели, что агрессивные ивоинственные норманны, воюя на протяжении трехсот лет (а не трехдесятилетий, как в случае с монголами) с христианскими королевствамиЗападной Европы, раздираемыми феодальными распрями и усобицами, несумели добиться ничего более существенного, как образовать несколькоэфемерных государств. Учитывая их беспримерные последовательность,порыв и напор, успех более чем скромный. А теперь вернемся к нашимстепнякам, покорителям полумира.
В свое время мы упомянули, что монголысоздали сильное централизованное государство, и именно отсюда пошлаплясать губерния. Давайте на мгновение остановимся и немногоподумаем. Как спокон века вели себя кочевники на периферии оседлыхдержав? Все это знают: набеги, походы, увод пленных (под выкуп),разграбление городов, которые не сумели себя защитить. Никто иникогда не задавался целью присоединить к своим владениям территориюоседлого государства. Почему? Ответ лежит на поверхности. Кочевникамэто просто не нужно. Если даже они оказываются в силах сокрушитьармейские части своих оседлых соседей (что само по себе весьмапроблематично, так как выиграть затяжную войну у противника,располагающего практически неисчерпаемыми ресурсами, попростуневозможно), моментально возникает сакраментальный вопрос: а чтоделать дальше? Рассаживать на ключевые посты в администрацииповерженного соседа своих собственных чиновников? А где их взять,таких ловких и ушлых, не только разумеющих грамоте, но иразбирающихся в деталях делопроизводства? Если использовать чужих, токак их проконтролировать?
Еще одно немаловажное соображение. КакЧингисхану, даже с учетом его невероятной популярности (неявнопредполагается, что он был необыкновенным харизматиком, поставившимпод свою высокую руку разношерстные улусы), удалось добитьсябеспрекословного подчинения от вождей степной вольницы? Кочевник онведь на то и кочевник: не пришелся по нраву самозванный хан – игуляй, Вася! Собрал юрту, усадил в повозки жену, детей и домочадцев иподался к черту на кулички. Ищи его свищи. Вот пример из недавнейистории: когда царские чиновники в 1916 г. чем-то сильнодосадили казахам-кочевникам, те просто снялись с места и откочевали всоседний Китай. И власти огромной империи, раскинувшейся отБалтийского моря до Тихого океана, не смогли помешать им внеполиткорректном предприятии.
Скажите на милость, уважаемый читатель,как Чингис мог увлечь своих вольных, как ветер, соплеменниковсовершенно вздорной идеей о походе «к последнему морю?»Это ведь не стремительный набег на соседей, которых ты знаешь какоблупленных; это изнурительные марши (за тысячи километров!) срединеведомых народов, где голову сложить – раз плюнуть. Человекоказывается оторванным от семьи и близких на много лет. Привезет лион ак-самиты своей любезной – это еще неизвестно. А вотвероятность того, что он сгинет в неведомых краях, – болеечем реальна. Поэтому возникает простой, как апельсин, вопрос: какимобразом самый харизматический вождь мог подвигнуть своих подданных навыполнение абсолютно утопической задачи? Другими словами: чем он ихкупил? В скобках заметим, что у него нет таких надежных рычаговвоздействия, каковые всегда имеются в распоряжении государя,управляющего оседлыми подданными.
Теперь давайте немного порассуждаем вото чем. Ортодоксальная история говорит нам, что единая монгольскаяимперия, раскинувшаяся от Тихого океана до Адриатики и Персидскогозалива, просуществовала сравнительно недолго. Уже в конце XIII в.постепенно набирают обороты процессы социальной дезинтеграции. Вследующем столетии так называемый коренной улус с центром вКаракоруме, Золотая Орда (обложившая данью Русь) и государствоильханов (западная часть Средней Азии, Иран, Ирак и Закавказье) сталипрактически независимыми государствами. Но при этом некоторое подобиебылого единства все же остается. Бесперебойно функционирует ямскаяслужба, соединившая самые удаленные уголки Евразии. По прекраснымдорогам несутся гонцы, движутся купеческие караваны и перемещаютсявойска. Относительно самостоятельные улусы рассаживают на ключевыепосты в завоеванных странах свою администрацию, продолжают вестивойны и заключать мирные договоры.
И вдруг все это хозяйство в одночасьепроваливается в небытие. Огромные государства с процветающейэкономикой истаивают как дым. Давайте посчитаем. Из Китая монголыбыли изгнаны в 1368 г., и империя Юань прекратила своесуществование. Русь окончательно сбросила иго в 1480 г., а ужево второй половине XVI в. началось неуклонное продвижениерусских на восток – за Урал, в Сибирь и далее к Тихому океану,получившее наименование «хождения встреч солнцу». И чтосамое поразительное – не обнаруживается никаких следов некогдамогучей империи, хотя прошло не более 200 лет с момента ее краха.Пустота. Знаменитый ямской тракт длиной в тысячи километров будтосквозь землю провалился, ни малейших признаков городов или крупныхпоселений, никто не помнит о великих императорах, потрясавшихвселенную. Имена Чингисхана и Батыя никому не знакомы. Одно толькоКучумово царство, торчащее на Иртыше как перст, отдаленно напоминаетгосударственное образование. Но к монголам оно никакого отношения неимеет – Кучум здесь пришелец, он родом из Бухары. А дальшевплоть до Байкала – редкое население, кочующее на необозримыхпросторах, занятое разведением скота, промыслом пушного зверя ирыболовством. Правда, на Алтае и в верховьях Енисея обитают оседлыеплемена, знакомые с примитивным земледелием и кузнечным делом, но кмонголам они, опять же, не имеют никакого отношения.
Между прочим, покорение Сибириоказалось делом нелегким. Отрядам казаков, располагавшимогнестрельным оружием и имевшим у себя в тылу сильное государство,откуда они могли черпать ресурсы, потребовалось около пятидесяти лет,чтобы с боями пройти путь в несколько тысяч километров до Байкала,оставляя за собой цепочку укрепленных острогов. Хотя техническийуровень и военная подготовка сравнительно примитивных туземных племенне выдерживали никакого сравнения с оснащенностью пришельцев, казакамвременами приходилось туго. Освоение Сибири далеко не всегда быломирным. Хроники пестрят рассказами «о кровавой самояди»,о жестоких эвенках и якутах, у которых «воины до-спешны, а конив железных досках». И нас хотят уверить в том, что вдвоебольший путь, но только в обратном направлении, за пару десятков летпроделали полудикие степняки, сокрушив по пути несколько государств спроцветающей экономикой? Это совершенная фантастика, притом сугубоненаучная.
Можно вспомнить и о фронтиреамериканцев – так принято называть их продвижение на ДальнийЗапад, к Тихому океану. Дело происходило еще позже – в XIXстолетии, а в распоряжении колонистов имелись капсюльные ружья иревольверы с унитарным патроном против луков и томагавков индейцев.За спиной американцев (как и русских казаков) стояло сильноегосударство с мощной, набирающей силу экономикой. И все же им (как ирусским в свое время) потребовались те же самые полсотни лет, чтобыпройти расстояние в 3–4 тысячи км. Индейские войны бывали оченьожесточенными, и переселенцам порой случалось нести весьмачувствительные потери, несмотря на громадное техническоепревосходство. А вот монголам все удавалось легко…
А колониальные войны европейцев вЧерной Африке в конце XIX в.? У южноафриканских зулусов былитолько копья и щиты против скорострельных винтовок и пулеметовангличан, но колонизаторам временами приходилось очень непросто.Зулусские вожди Чака и Дингаан создали обширную империю вЮго-Восточной Африке, а их многочисленные воины проходили отменнуюбоевую подготовку в специальных военных лагерях. Этим неустрашимымдвухметровым здоровякам, построенным в сомкнутые колонны,напоминающие фаланги древности, не раз случалось опрокидывать боевыепорядки английских войск. Атаковали они стремительно, переходя с шагана бег, и рассказывают, что зулусским воинам не составляло особоготруда на своих двоих догонять спасавшихся бегством британскихкавалеристов. Одним словом, зулусы воевали блестяще, и чтобы сломитьотчаянное сопротивление туземцев, англичанам пришлось затратитьнемало сил и времени. А монголы легко и непринужденно разгромили впух и прах десятки многочисленных народов…
Ну хорошо, не будем спорить. Сделаемсяпокладистыми и поверим на слово профессионалам. Им виднее: они потелив пыльных архивах и копали землю. Но черт возьми, где же все-такиостатки былого величия? Где следы империи, протянувшейся от Пекина доКиева? Где дороги и города или хотя бы их развалины? Где героическиепесни и предания, запечатлевшие незабываемые подвиги степныхбогатырей в памяти потомков? Ни-че-го. Удручающая пустота, абсолютныйвакуум. Только бедное население, в массе своей живущее родовымстроем. Казачьи остроги стали первыми городами в этом диком краю.Остается сделать безнадежный в своей логичности вывод: великаяимперия потому растаяла без следа, «как сон, как утреннийтуман», что существовала только в воспаленном воображенииисториков.
К слову сказать, великолепныйКаракорум, многолюдная столица, якобы раскинувшаяся в степях Монголиии поражавшая воображение современников, так и не была найденаархеологами. А ведь о нем пишет Гильом Рубрук, участник посольства квеликому хану монголов, отправленного Людовиком Святым (1253 г.),о нем пишет знаменитый Марко Поло… Францисканский монах ПланоКарпини, посланный к монголам папой Иннокентием IV, тоже пишет,правда, о золотоордынской ставке Батыя. Каракорум должен был бытьогромным городом, самым настоящим мегаполисом по средневековыммеркам, поскольку одних русских ремесленников, если верить летописям,туда уводили тысячами и десятками тысяч. Даже русских огородниковтуда переселяли. Неужели всю эту публику гнали по диким степям за 5–6тысяч км? Остается признать, что если Каракорум и существовал, торасполагался не так уж и далеко от Руси. А как быть с ценностями,свезенными из десятка разоренных подчистую богатейших стран? Куда всеэто делось?
Итак, мы вынуждены констатировать, чтомировая держава, наводившая ужас на весь цивилизованный мир, канула вникуда. Ее попросту никогда не было. Но что-то ведь все-таки было?Может быть, существовало могущественное золотоордынское ханство состолицей в низовьях Волги, сокрушившее среднеазиатские страны,обложившее непомерной данью Русь и изрядно пощипавшее государейВосточной Европы? К сожалению, тоже не получается. Русские походымонголов в 1237–1240 гг. полны таким количествомнелепостей и нестыковок, что только руками разведешь. Впрочем, обэтом мы подробно поговорим ниже, а сейчас попытаемся окончательно«закрыть» монгольскую проблему на Дальнем Востоке ипопробуем ответить на вопрос, что же в действительности происходилона территории Китая в XIII–XIV вв.
Мы уже говорили о том, чтопредставляется совершенно невероятным, чтобы сравнительнонемногочисленные степняки, только вчера с грехом пополам выбравшиесяиз пеленок родовых отношений, подчинили своей власти огромную империюс населением в несколько десятков миллионов человек. Пусть дажемонголам удалось создать самую совершенную военную организацию идобиться железной дисциплины (как они это сделали?), им попросту былобы не вынести тягот многолетней войны с могущественным соседом.Младенческая экономика накрылась бы медным тазом в два счета.Впрочем, об этом мы в свое время достаточно говорили.
Но ведь империи Цзинь и Сун пали, аимперия Юань была создана, чтобы в свою очередь рухнуть в 1368 г.и смениться империей Мин. Но скажите на милость, уважаемый читатель:для чего притягивать за уши монголов, чтобы объяснить эти события,вполне заурядные в многовековой китайской истории? Да, монгольскийэлемент мог присутствовать в правящих кругах Китайской империи,поскольку много монголов проживало на территории Китая (во ВнутреннейМонголии). Эти люди могли получать образование, делать карьеру изанимать административные посты. Так было, например, пятью столетиямираньше, в эпоху Тан, когда в Китае даже возникла мода на все тюркское(Тюркский каганат был северным соседом империи Тан в те времена).Между Китаем и Монголией существовали тесные торговые связи, неисключено, что правящая верхушка империи Цзинь имела в Монголии своиинтересы. Монголов могли даже приглашать в Китай на военную службу.При этом, разумеется, бывали и набеги, и пограничные инциденты,заключались перемирия и мирные договоры и т. д. Жизнь естьжизнь. Во всем этом нет ничего из ряда вон выходящего: как известно,половцы и русские очень долго жили бок о бок, воевали, мирились,снова воевали, заключали династические браки «на высшемуровне»; половецкие военные отряды участвовали в междоусобныхраспрях русских князей. Но разве могло прийти кому-нибудь в голову,что половцы покорят Киевскую Русь? Это же бред сивой кобылы. Означении варяжского элемента в эпоху становления русскойгосударственности мы уже писали. Но разве варяги захватывали Русь?Нечто подобное, вне всякого сомнения, происходило и в Китае.Существовали запутанные отношения дружбы-вражды, выходцы из Монголииделали карьеру на китайской военной службе и в чиновничьем аппарате,достигая, быть может, и «степеней известных». Дворцовыеперевороты с участием разных кланов и партий тоже нельзя исключить.Но какое отношение все это имеет к тотальной войне на истребление сразорением обширнейших территорий? Подчеркнем еще раз: все моглобыть. Выходец из Монголии мог даже узурпировать императорскую властьи стать полновластным хозяином страны. Правящая династия могласменить имя. По этому поводу могла вспыхнуть гражданская война –и это не исключается. Не могло быть только одного: завоеванияполудикими степняками огромной густонаселенной страны с сильнойэкономикой. Что бы ни происходило в Китае в XIII–XIV вв.(пусть даже при участии монгольского элемента) – этоисключительно внутренние дела Китая. Весь ход мировой историиубеждает нас в этом бесповоротно.
А что же говорят по этому поводуисторические источники? К сожалению, имеющиеся в нашем распоряжениикитайские хроники находятся в безобразном состоянии – в нихцарят хаос и бессистемность. К тому же любому добросовестномуисследователю следует всегда иметь в виду три немаловажныхобстоятельства. Во-первых, в Китае нет подлинных историческихдокументов старше XVI в. В распоряжении историков имеются влучшем случае только позднейшие копии, которые невозможно сверить соригиналом. Во-вторых, это особенности старой иероглифической азбуки:она решительно не поддается однозначному прочтению. Все зависит оттого, кто читает – северный китаец, южный китаец, кореец илияпонец. Все четверо получают совершенно разные тексты. В-третьих,китайские хроники неоднократно переписывались, поэтому доверятьсохранившимся документам весьма и весьма проблематично. Впрочем,судите сами. Вот что происходит в Китае начиная с 1722 г., послеприхода к власти маньчжурских правителей: «Маньчжурскиеправители, подражая китайским династиям, образовали особый комитетдля составления истории предшествовавшей династии Мин. Политическойцелью такой истории был показ исторической неизбежности паденияпрежней династии и замены ее новой. Оппозиция не смогла примириться стакой трактовкой истории павшей династии… Поэтому появились„частные“ истории Минской династии». Власти, какводится, прибегли к репрессиям. Читаем далее: «Неугодныеправительству книги изымались, а виновные в их сокрытии подвергалисьстрогим наказаниям. Так, в промежуток между 1774 и 1782 гг.изъятия проводились 34 раза. С 1722 г. был предпринят сбор всехпечатных книг, когда-либо вышедших в Китае. Сбор продолжался 20 лет.Таким путем была образована огромная для тех времен библиотека из 172626 томов (10 223 названия). Для разбора и обработки материала былопривлечено 360 человек. Через несколько лет 3457 названий быливыпущены в новом издании, а остальные 6766 названий были описаны вподробно аннотированном каталоге. По сути дела это была грандиознаяоперация по изъятию книг… и не менее грандиозная операция пофальсификации текстов. В вышедших новых изданиях были изъяты всенежелательные места; менялись даже названия книг» (Всемирнаяистория в 10 томах, подготовленная АН СССР). Не правда ли,красноречивая цитата, уважаемый читатель?
Одним словом, китайские хроникизачастую находятся в таком состоянии, что некоторые современныеисторики попросту отказывают им в праве называться надежнымиисторическими документами. Другие же источники по истории монголовдальневосточных дел практически не касаются (за редким исключением).
Глава 3
Батый и русские княжества
Сначала, как всегда, коротко изложимофициальную версию. Первое столкновение русских князей с «безбожнымимоавитяна-ми» – а именно так характеризует неведомыйнарод, появившийся из глубин Азии, «Повесть о битве на Калке, ио князьях русских, и о семидесяти богатырях» – произошлоеще в 1223 г. на реке Калке. Объединенное русско-половецкоевойско было вдребезги разбито, а монгольские отряды двинулись вверхпо Днепру, но, не доходя до Переяславля, повернули обратно.Современные историки считают, что это была глубокая стратегическаяразведка, призванная всесторонне оценить будущий театр военныхдействий. После этого знаменательного события о монголах на Русипрочно забыли на десять с лишним лет.
Осенью 1236 г. огромная150-тысячная (!) конная армия монголов под командованием Бату-хана –сына Джучи и внука покойного Чингиса обрушилась на Волжскую Булгарию,сожгла ее столицу, разорила страну и, форсировав Волгу весной1237 г., начала затяжную и кровопролитную войну с половцами иаланами, населявшими причерноморские степи. Жестокая война наистребление продолжалась все лето. Зимой 1237 г. (по другимданным – глубокой осенью) монгольские войска через мордовскиеземли вторгаются в пределы рязанского княжества. Один за другим палирязанские города. Сама Рязань была взята штурмом в конце декабря1237 г. после упорной шестидневной осады. Дальше событияразвивались стремительно.
В январе 1238 г. великий князьЮрий Всеволодович, собрав полки в сопредельных землях, попыталсяостановить неприятеля под Коломной, прикрывавшей удобный зимний путьк стольному граду Владимиру. Попытка успехом не увенчалась:великокняжеская рать была перебита, Коломна – сожжена, амонгольские отряды двинулись на Москву. После взятия Москвы монголы вначале февраля 1238 г. осадили Владимир. Через восемь днейожесточенных боев Владимир пал, и монгольские части рассредоточилисьна огромном пространстве от Торжка до Вологды. Были захваченыПереяславль, Юрьев, Дмитров, Тверь, Суздаль и многие другие русскиегорода. После двухнедельной осады пал Торжок. Свежие полки, собранныевеликим князем владимирским Юрием Всеволодовичем, потерпелисокрушительное поражение на берегу реки Сить 4 марта 1238 г. Самкнязь погиб в этом сражении. «Убиен великий князь ЮрийВсеволодович на реке на Сити и вои его мнози погибоша», –замечает летописец. Монгольским отрядам открылся путь на Новгород,они находились не более чем в ста верстах от него. Внятного ответа навопрос, почему уцелела северная столица, не существует. Виной ли томувесенняя распутица или ожесточенное сопротивление населения, но какбы там ни было, монголы повернули обратно. Разорив земли Смоленскогои Черниговского княжеств и стерев с лица земли «злой град»Козельск после упорной семинедельной осады, Батый ушел за Волгу. Входе войны образовалась полуторагодовалая передышка.
С лета 1238 г. и до осени 1240 г.большая часть ордынских войск пребывает в Дешт-и-Кипчак (таквосточные историки называют половецкие степи), где ведет непрерывныевойны с половцами, аланами и черкесами, попутно совершая походы напорубежные русские крепости. В конце 1239 г. монгольскаяконница, преследуя отступающих половцев, ворвалась в Крым и дошла доСурожа (современный Судак). В том же году ордынские отрядыокончательно подчинили мордовскую землю, сожгли Муром и разорилиПе-реяславль в Черниговском княжестве. Затем приступом был взятЧернигов, а осенью 1240 г. главные монгольские силы двинулись кКиеву. «Матерь городов русских» продержалась недолго –6 декабря 1240 г. Киев пал. Разорив Киевскую землю, монголыустремились далее на запад, в Галицко-Волынскую Русь, захватили Галичи Владимир-Волынский, а весной 1241 г. обрушились на Венгрию иПольшу. Но это уже другая история, которую мы в свое время тоженепременно рассмотрим.
Теперь остановимся на минуту ипопробуем вдумчиво, без спешки разобраться в событиях 1237–1240 гг.Прежде всего: сколько было монголов к началу Батыева похода? Мненияисториков по этому поводу расходятся. Ранее, как вы помните, мыговорили о 150-тысячной конной армии – эта цифра приводитсяотечественным историком В. В. Каргаловым и получена расчетным путем.Существуют и другие оценки. Российские дореволюционные источникиупоминают о полумиллионной монгольской армии. Талантливый писатель В.Ян, автор знаменитой трилогии «Чингисхан», «Батый»и «К последнему морю», называет другую цифру –четыреста тысяч. Если обратиться к другим сочинениям, то выяснится,что численность ордынских войск «плавает» в широкихпределах – от ста до трехсот тысяч. В общем и целом тенденцияздесь такова: чем современнее исторический труд, тем меньшеоказывается цифра, которой оперирует его автор. Владимир Чивилихин всвоей книге «Память» говорит, например, всего-навсего отридцати тысячах монгольских захватчиков.
Историков понять можно: и пятьсот, ичетыреста, и триста тысяч всадников – это вопиющая,невообразимая нелепость. Дело в том, что любой кочевник, отправляясьв поход, имеет при себе три лошади – вьючную, походную ибоевую. Первая несет весь потребный ему инвентарь, начиная от конскойупряжи и оружия и заканчивая провиантом, а со второй на третью онвремя от времени пересаживается на марше, чтобы одна лошадь всегдабыла чуть более свежей. На войне случается всякое, поэтому никогда непомешает иметь под рукой неутомленную, отдохнувшую лошадь. В самомкрайнем случае можно обойтись двумя лошадьми. Несложный расчетпоказывает, что полумиллионная конная армия должна располагатьгигантским табуном в полтора миллиона голов. В реальности эта цифрабудет еще больше, потому что у такой махины непременно должен бытьобоз и, смеем полагать, весьма немалый. Не забудем и про осадныеорудия, которые тоже должен кто-то тащить – невозможно себепредставить, чтобы монгольские инженеры строили свою камнеметнуюартиллерию каждый раз заново, обложив очередной неприятельский город.Что мы видим на этой интересной картинке, как говаривал в свое времяодин учитель французского языка? А видим мы очень простую вещь:мобильность такой армии неудержимо стремится к нулю. Несметный табунв полтора миллиона голов далеко не уйдет – передовые отрядымоментально истребят всю траву на огромном пространстве, так чтодвигающиеся следом попросту передохнут от бескормицы. С другойстороны, альтернативы подножному корму в нашем случае не существует,потому что запасти фуража на такую прорву скотины – задачанереальная. Рассчитывать на запасы неприятельского фуража тожепроблематично: во-первых, никто в точности не знает, сколько его тамимеется, а во-вторых, вражеские города еще только предстоит взять,имея при этом в виду, что в пламени пожаров многое погибнет.
Обратим внимание и на такой пикантныймомент – все крупные военные кампании монголов на Руси былизимними. Это очень странно и подозрительно, поскольку хорошоизвестно, что практически всегда кочевые народы начинали военныедействия ранней весной, когда степь покрывается свежей зеленью. Внашем же случае картина прямо противоположная: поход на ВолжскуюБулгарию Батый начинает поздней осенью, в Рязанское княжество монголывторгаются в начале зимы 1237 г., да и южнорусская кампания,увенчавшаяся взятием Киева в декабре 1240 г., тоже началасьосенью. Вы представляете себе, уважаемый читатель, что это такое –прокормить полтора миллиона лошадей на необозримых просторахВосточноевропейской равнины, занесенных глубоким снегом?
Да будь даже этих несчастных лошадок впять раз меньше – такая задача все равно не решается. К тому жене помешает напомнить, что тринадцатое столетие, по мнению многихавторитетных климатологов, – это начало так называемогомалого ледникового периода, когда климат был заметно суровеесовременного. А теперь отложите в сторону ветхие летописи и пухлыеисторические труды, писанные в теплых кабинетах, и представьте вживетрескучие морозы, глубокий снег, в котором лошади тонут по брюхо, идеревянные города, затерявшиеся в непроходимых лесах, уходящих досамого горизонта. Плюс практически полное отсутствие сколько-нибудьприличных дорог. Плюс крайне скудная и отрывочная географическаяинформация, которой вы располагаете, относительно этой чужой ихолодной страны. Представили? Прониклись? И если ваш наступательныйпорыв не угас, если вы по-прежнему рветесь вперед, «разя огнем,сверкая блеском стали», тогда что ж… Тогда дерзайте, воюйте,рассылайте свои непобедимые тумены по всем четырем сторонам света –и Бог вам в помощь.
А что говорят по этому поводусторонники классической версии? Как правило, ничего – подобныемелочи наших ортодоксов не занимают. Есть документы, есть толстыетруды предшественников, чего ж вам боле? А провиант, фураж, состояниедорог, географические карты – все это низко, скучно, все этотакая презренная проза… Вот уловить геополитический расклад сил инаметить тенденции – это совсем другое дело, это достойнаязадача для специалиста. Справедливости ради следует сказать, чтоиногда историки-небожители все-таки снисходят до нас, грешных, даваяскупые чеканные пояснения. Например, приуроченность военных кампаниймонголов к зиме объясняют тем, что ордынская конница использовалазамерзшие реки в качестве дорог, стремительно проникая в глубьрусских земель. При этом, правда, забывают о том, что такие лихиемарши имеют какой-то смысл только при наличии достаточно подробныхкарт или прекрасного знания неприятельской территории.
С кормом для скотины еще проще. Всем жеизвестно, что лошади монгольской породы – это очень выносливыеи неприхотливые животные, способные самостоятельно добывать корм дажезимой. У себя дома, в степях Онона и Керулена, они разбивают коркунаста копытом и преспокойно питаются прошлогодней сухой травой. Всебыло бы просто замечательно, но вот беда: специалисты по коневодствуна основе анализа дошедших до нас миниатюр и других источников чутьли не в один голос утверждают, что монгольская кавалерия воевала натуркменах – лошадях совсем другой породы, которые зимой безпомощи человека прокормиться не могут. К тому же тяжеловооруженныхлатников (а все историки сегодня признают, что помимо легких конныхлучников монголы располагали латной кавалерией, составлявшей основнуюударную силу их войска) на «монголок» не посадишь. Но –допустим. Допустим, что коневоды все-таки ошибаются, и ордынцы ездилина лошадях монгольской породы. К сожалению, и в этом случае концы сконцами не сходятся. «Монголки» действительно наудивление выносливые создания, все так. Но упомянутый способдобывания пищи они практикуют исключительно у себя на родине, встепях и полупустынях, где за счет сильных постоянных ветров снежныйпокров очень тонок, поэтому лошади не составляет большого трудадобраться до прошлогодней травы, разбив наст копытом. Иное дело –лесные русские земли, тонущие в глубочайшем снегу. В наших краяхогромные сугробы могут заносить дома до крыш, и никакой лошади сквозьснежный покров такой толщины, разумеется, не пробиться. Кроме того,согласитесь, существует все-таки разница между лошадью, котораявольно бродит в степи, пощипывая прошлогоднюю травку, и ее товаркой,испытывающей все тяготы походной и боевой жизни. Такие сверхнагрузки,вне всякого сомнения, требуют совсем иного рациона.
Получается любопытная картина. С однойстороны, прокормить огромную конную армию в снежной России –задача исключительной сложности. Если не кривить душой и говоритьоткровенно, это попросту невозможно. Мы тешим себя надеждой, чтосумели достаточно убедительно сие показать. С другой стороны, нельзяже уменьшать силы иноземных захватчиков до бесконечности. Многиесовременные историки скрепя сердце сходятся сегодня на цифре втридцать тысяч кавалеристов (смотри мнение Владимира Чивилихина). Идаже в этом случае они вынуждены признать, что ордынская конницадвигалась не единой массой, а так называемой облавой, разбившись нанесколько отрядов и по разным направлениям. Понятно, что численностькаждого такого отряда следует еще значительно уменьшить. Тогда сразуже возникает другой неудобный вопрос: как такая сравнительнонемногочисленная армия могла в считанные месяцы опустошить огромнуюмноголюдную страну? Куда ни кинь, всюду клин: полчища «безбожныхмоавитян» просто не выживут зимой на Руси, а небольшаямобильная армия не сумеет добиться поставленной цели. Противоречиепредставляется неразрешимым. И в конце концов: как все же быть с темупрямым фундаментальным фактом, что кочевники всегда начинали своивоенные предприятия весной?
А ответ, между прочим, лежит наповерхности. Стоит только избавиться от эпициклов и поставить наместо Земли Солнце, чтобы увидеть, насколько картина сразу жеупростится. Зима – это излюбленное время военных походоврусских князей. Вот они, прекрасно зная географию своих владений,действительно использовали замерзшие реки в качестве торных дорог,которые надежнее, чем что-либо другое, выводили их дружины кнамеченной цели кратчайшим путем. По сути дела, это единственноразумный способ ведения боевых действий в огромной, заросшейдремучими лесами стране. Стоит лишь на мгновение допустить, чтоникаких «злых татаровей» и в помине не было, что неприходили на Русь неизвестные пришельцы из неведомых глубин Азии, каквсе сразу становится на свои места. В стране идет гражданская война(назовем для простоты это так), а боевые действия ведут сравнительнонемногочисленные отряды, прекрасно ориентирующиеся в своей стране.Они не испытывают никакого недостатка в продовольствии, фураже иоружии, потому что действуют не в отрыве от собственных баз, аопираясь на свои города и запасы там накопленные. Княжеские воеводы,собаку съевшие на лесной войне, прекрасно себя чувствуют внепроходимых чащобах, и им вполне по силам спланировать и осуществитьвоенную операцию вроде той, в которой полегли доблестные ратникикнязя владимирского Юрия Всеволодовича. Не правда ли, уважаемыйчитатель, такое допущение позволяет одним махом избавиться отмножества нелепостей и неувязок?
Вдумчивый читатель вправе спросить:если автор настоящего сочинения постулирует факт гражданской войны натерритории русских княжеств (или борьбу за передел власти –называйте сие, как хотите), то имеются ли в его распоряжениикакие-нибудь более веские доказательства именно такого развитиясобытий, помимо туманных рассуждений о невозможности зимней кампаниисо стороны пришлых кочевников? Отвечаем: таких доказательств болеечем достаточно, и только поразительная зашоренность историковтрадиционной ориентации позволяет их игнорировать. Сама географияБатыева похода не оставляет от ортодоксальной версии камня на камне.Но начать нам придется все же с пресловутой Калки…
Глава 4
На речке, на речке, на том бережочке
Итак, первое столкновение русскихкнязей с монголами произошло в 1223 г. на берегах реки Калки.Любопытно, что монголы здесь совсем не выступают как агрессоры. Болеетого – они вели себя исключительно политкорректно. Затеяв войнус аланами и половцами в причерноморских степях, они прислали в Киевпослов, которые вполне благожелательно просили русских не вмешиватьсяв эту запутанную историю. Дескать, сами разберемся, а ваше делосторона. В скобках заметим, что во всех летописях супостаты именуютсятатарами, слово «монголы» применительно к битве на Калкене звучит ни разу. Киевляне не вняли и стали собирать войско, апослов убили (а по некоторым источникам, не просто убили, а«умучили»). С одной стороны, русских князей можно понять– русско-половецкие отношения имели давнюю традицию инаходились в своеобразном равновесном состоянии «дружбы-вражды».Бывали набеги с обеих сторон, сопровождавшиеся грабежами, разорениямии уводом в полон пленников, но бывали и династические браки на самомвысоком уровне (многие русские князья имели жен-половчанок);историкам прекрасно известно, что половецкие отряды принимали самоеактивное участие в княжеских усобицах. Так что ультиматум неведомыхиноплеменников вполне мог быть воспринят, мягко говоря, сраздражением: с какой стати чужаки, вынырнувшие неизвестно откуда,вдруг берутся указывать, как нам следует поступать в данномконкретном случае. Киевские князья, безусловно, имели все основаниярассматривать Северное Причерноморье как область своих жизненныхинтересов. Послов, быть может, убивать и не стоило, но это уже другойколенкор.
Как бы там ни было, но русское войсковыступает в дальний поход и первым делом подвергает татарский лагерьполному разграблению (угоняет скот, захватывает добычу и т. д.),после чего в течение восьми дней преследует отступающие отрядынеприятеля. Наконец, на Калке происходит столкновение с главнымисилами монголов, в ходе которого союзные половцы в панике обращаютсяв бегство, опрокидывая русские полки, а князья, оставшись в гордомодиночестве, трое суток отбивают атаки «злых татаровей»,а потом, поверив их посулам, сдаются на милость победителя. Татарыслова не держат: по одним данным, попросту убивают сдавшихся в плен,а по другим – наваливают на них доски и устраивают пир на весьмир.
Теперь самое время поговорить онелепостях и загадках всей этой малопонятной истории. Вот какописывает пришельцев уже упоминавшаяся нами «Повесть о битве наКалке, и о князьях русских, и о семидесяти богатырях»:«…из-за грехов наших пришли народы неизвестные, безбожныемоавитяне, о которых никто точно не знает, кто они и откуда пришли, икаков их язык, и какого они племени, и какой веры. И называют ихтатарами, а иные говорят – таурмены, а другие –печенеги». Примерно так же излагает события Лаврентьевскаялетопись: «…не ведает, кто они суть и отколе изыдоша икоторых одни зовут татарами, другие таурменами, а иные печенегами».Суздальская летопись (по списку Московской духовной академии) ейвторит: «Того же лета побили Татарове князей Русских. По грехамнашим, приидоша языци незнаеми, при Мьстилаве князе Романовиче, вдесятое лето княжения его в Киеве. И прииде неслыханная (рать),безбожники Моавитяне, рекомые Татарове, их же добре никтоже не вестьясно, кто суть и отколе приидоша, и что язык их, и которого племенисуть, и что вера их; и зовут их Татары, а иные глаголют Таурмени, адрузии Печенези».
Невероятные, невозможные строки! Ну богс ним, с летописанием (если, конечно, записи делались по горячимследам, что совсем не факт), но «Повесть о битве на Калке»была писана гораздо позже, когда вроде бы полагалось знать, с кемстолкнулись русские войска на берегу Калки. Ведь русская дружина небыла истреблена поголовно, беглецов преследовали доНовгорода-Святопол-ча, где татары напали на мирное население, так чтосреди горожан тоже должны быть очевидцы. И все равно – «племянезнаемое, незнакомое». То ли половцы, то ли таурмены, то литатары… Но это же чушь собачья! Половцы знакомы русским испоконвеков – это периферия Южной Руси. С ними ссорятся, мирятся,заключают договоры и брачные союзы, половцев призывают на Русь князьяв пору усобиц. Половцев нельзя не опознать. Это нонсенс, такогопросто не может быть никогда.
Таурмены – это кочевое тюркскоеплемя, обитавшее в те годы в Причерноморье и опять-таки прекрасноизвестное русским. Каким макаром их можно было не идентифицировать?Остаются татары. Сторонники традиционной истории полагают, что татарыпоявились на Руси после монгольского нашествия. Но вся беда в том,что эта версия далеко небезупречна и не имеет под собойсколько-нибудь надежных доказательств. Очень многие историки считают,что мы с татарами давние соседи, чуть ли не со времен царя Гороха.Скажем, Л. Н. Гумилев, историк не из последних, был убежден, чтоказанские татары – это один этнос с русскими. Размежеваниемежду теми и другими произошло, когда степные славяне приняли ислам(по его мнению, в начале XIV в.) и со временем отуречились.Откроем труды Сергея Соловьева, главу «Батыево нашествие».Соловьев ведет речь только о татарах, о монголах у него нет ни слова.Как же он описывает пришельцев? Опираясь на западные источники, онпишет так: «Наружностью своею новые завоеватели нисколько непоходили на других людей: большее, чем у других племен, расстояниемежду глазами и щеками, выдававшиеся скулы, приплюснутый нос,маленькие глаза, небольшой рост, редкие волосы на бороде – вототличительные черты их наружности». Какие же это татары? Татармы, слава Богу, знаем наизусть. Монголоидная примесь у них –ничтожная, если вообще наличествует. Соловьев, вне всякого сомнения,описывает классических монголоидов Восточной Сибири. Тамдействительно встречаются настолько плоские лица, что можно положитьчеловеку линейку на переносицу, и она безо всяких усилий ляжет нанаружные углы глаз. Такие лица бывают, например, у бурят –классических и несомненных монголов. Только при чем здесь татары?
А как, кстати, выглядел знаменитыйЧингисхан? Вряд ли хроники обошли вниманием персону величайшегозавоевателя всех времен и народов. В «Истории народов Восточнойи Центральной Азии» читаем буквально следующее: «Опоздней поре его жизни рассказывали, что Чингисхан в отличие от своихсородичей был высокого роста, крепкого телосложения, с высоким лбом идлинной бородой». Современник монгольских войн, персидскийисторик Рашид-ад-Дин пишет, что в роду Чингисхана дети «рождалисьбольшей частью с серыми глазами и белокурые». Он же сообщает,что родовое имя Борджигин в точности так и переводится –сероглазый. Из других источников можно узнать, что у него былизелено-желтые рысьи глаза. Облик Батыя хронисты описывают в похожихвыражениях – светловолос, светлобород, светлоглаз. Уважаемыйчитатель, у вас много знакомых зеленоглазых монголов? Между прочим,титул «Чингис» (а это именно титул, присвоенный ему накурултае – съезде родоплеменной знати) переводится, понекоторым данным, как «море» или «океан».Таким образом, Чингисхан – это Океан-хан. Его настоящее имя –Темучин (Темуджин, Темучжин). Воля ваша, но слово «океан»в монгольской речи XIII века звучит по меньшей мере странно. Впрочем,об именах монгольских военачальников мы в свое время поговоримотдельно.
Еще пара слов о татарах. Был такойисторик, сегодня несправедливо забытый, Андрей Иванович Лызлов. В1692 г. он закончил главный труд своей жизни – книгу подназванием «Скифийская история». Книга эта крайнелюбопытная, поскольку написана на основе как не дошедших до насрусских летописей, так и работ польских и итальянских историковXVI–XVII вв. (за подробностями отсылаем к самому Лызлову исочинению Александра Бушкова «Россия, которой не было»).В данном контексте для нас важно, что татары у Лызлова предстаютнародом, во-первых, родственным славянам, а во-вторых –европейским. То есть Лев Николаевич Гумилев был абсолютно прав всвоих еретических утверждениях. Лызлов (в вольном переложенииБушкова) пишет, в частности, следующее: «…татары (или, покрайней мере, значительная часть татар) были народом, близкородственным славянам, как русским, так полякам и литвинам. Говорилина языке, родственном славянскому. И появились на южных рубежах Русизначительно раньше „мнимого нашествия монголов из ЦентральнойАзии“».
Мы уже приводили мнение Л. Н. Гумилевао том, что татары отдельным этносом в свое время не являлись. Можновспомнить и о несомненном двуязычии Афанасия Никитина, отмеченноммногими: в середине фразы он без труда переходит с русского натюркский. Академик Фоменко выстроил на этом факте всеобъемлющуютеорию Руси-Орды (которую автор настоящего сочинения не разделяет), аизвестный писатель Олжас Сулейменов в книге «Аз и Я»обнаружил много тюркизмов в «Слове о полку Игореве».
А теперь вернемся к нашим баранам.Пусть все будет так, как рассказывают летописцы. Не станем попуступереживать. Если сказано, что русские князья столкнулись на Калке сплеменем «незнаемым и незнакомым», значит, так тому ибыть. Как вы помните, малодушные половцы ударились в бега, а русичи,загородившись тыном из телег, три дня отбивали атаки неприятеля.Сдались они далеко не сразу, а только после того, как некий русскийпо имени Плоскиня, находившийся в рядах «безбожных моавитян»,торжественно целовал крест на том, что пленным вреда не причинят. Этусовершенно фантастическую историю излагает В. Ян в своем романе«Чингисхан». Он ее, разумеется, не выдумал, апозаимствовал основополагающие факты из вышеупомянутой «Истории»и летописных сообщений.
Представьте себе, уважаемый читатель,что вы во главе вверенного вам войска повстречались с незнаемым инезнакомым неприятелем. Веры он непонятной, по-нашему не разумеет, даи выглядит, как бы это помягче, несколько непрезентабельно. Незабудьте на всякий случай, что до этого вы жестоко умучили его ни вчем не повинных послов и подчистую разграбили его лагерь. После трехдней непрерывных атак супостаты (безбожные плосколицые моа-витяне)выталкивают вперед бородатого нечесаного мужика, который, целуянательный крест, клянется и божится, что вот эти вот безбородыевыродки, лопочущие по-басурмански, закроют глаза на ваши бесчинства ипрепроводят вас со всеми почестями в специально оборудованныйблагоустроенный лагерь для военнопленных. Соображения высшегогуманизма являются основополагающей ценностью на полях сраженийсемисотлетней давности.
Шутки в сторону. Если вы сын своейэпохи и если вы незадолго до упомянутых событий вдоволь пограбилистан неприятеля, предварительно умучив его послов, то на что вырассчитываете? Некий Плоскиня, загадочным образом умеющий говоритьпо-русски, твердит, что вам ничего не будет. Прошу обратить внимание– вы не новичок в ратных делах. В свое время вы вдовольповоевали и с иноверцами, и с братьями-христианами. А тут ситуациянестандартная – племя незнаемое и незнакомое, призывающее васзакончить конфликт полюбовно. Вы поверите? Вы сдадитесь на этихусловиях? А вот русские князья почему-то сдались…
Откуда взялся этот злосчастныйПлоскиня? Секрета тут никакого нет. И «Повесть», ирусские летописи сообщают внятно и четко: «Были вместе статарами и бродники, а воеводой у них был Плос-киня». Кто такиебродники? Это вольные дружинники, отложившиеся от своих князей иобитающие в южнорусских степях. Своего рода предшественники казаков.Казалось бы, все становится на свои места. Князей уговаривал не абыкто, а свой брат-христианин, такому можно и поверить. Но ведь опятьне вытанцовывается! Опять получается какая-то нелепица: выходит, чтоэти самые брод-ники (кто бы они там ни были) сумели быстродоговориться с монголами (как?) и уже готовы сдать своих собственныхединоверцев по полной программе. Конечно, они изгои, конечно,киевские власти их прижимают, можно и свинью подложить. Носитуация-то ведь небывалая! Все христианские народы трепещут, какосиновый лист, ибо не половцы идут на Русь, не таурмены, а племянезнаемое и незнакомое, «безбожные моавитяне»! Как сними, безбожными, договариваться, если неизвестно, кто они такие,каков их язык, откуда пришли и чего хотят? Короче говоря – неслишком ли много допущений?

Неразрешимая ситуация разрешается наудивление просто. Стоит только предположить, что русским полкампротивостояли не какие-то «моавитяне», а православныетатары с бродниками. И в очередной раз все сразу же встает на своиместа. Тут же становится понятной неспешность русских князей: многиеиз них просто не тронулись с места, потому что не считали необходимымвыручать половцев, влипших в очередной региональный конфликт. Находитразумное объяснение и сдача в плен – сдавались не неведомымчужакам, а единоверцам, почти соседям, на которых вполне можноположиться. К сожалению, не вышло, не повезло, а что поделаешь: тутведь как кривая вывезет – на войне как на войне. Между прочим,историю о том, как князей «метнули под доски», излагаеттолько многажды упомянутая нами «Повесть», а другиеисточники не в пример сдержаннее: в одних пишут, что князей простоубили, а в других – что взяли в плен. Так что байка с «пиромна костях» – всего лишь один из вариантов.
Дополнительным аргументом в пользунашей версии является поведение жителей Новгорода-Святополча, которыевышли навстречу приближающимся татарам, преследующим бегущих с Калки,с крестным ходом. Неужели они надеялись таким образом остановить«безбожных моавитян»? Хотя мы привыкли величать русскогомужика дураком, но все-таки не следует его превращать в клиническогоидиота. Резюмируя вышеизложенное, остается сказать, что битва наКалке – это не столкновение с неведомыми выходцами из глубинАзии, а один из эпизодов заурядной междоусобной борьбы, которую велимежду собой христиане-русские, христиане-половцы и христиане-татары.Уже упоминавшийся нами Лызлов говорит об итогах этой войны так:«Татары после этой победы до основания разорили крепости игорода и села половецкие. И все земли около Дона, и моря Меотского(Азовское море. – Л. Ш.), и Таврики Херсонской (что послеперекопания перешейка меж морями до сего дня именуется Перекопом), ивокруг Понта Евксинско-го, то есть Черного моря, татары под свою рукувзяли, и тамо поселились».
Глава 5
Собиратель земель русских
С Калкой мы вроде бы худо-бедноразобрались, и теперь самое время перейти к географии Батыевыхпоходов. А география эта поистине удивительна и в рамках традиционнойверсии объяснена быть никак не может. Впрочем, судите сами.
Как вы помните, Батый, взяв штурмомРязань, обрушился вслед за тем на Коломну, Москву и стольныйВладимир. Основательно опустошив Владимиро-Суздальскую Русь, разоривСуздаль, Ярославль и Тверь, он двинулся к Новгороду, но, не доходякаких-то жалких ста верст (один дневной переход одвуконь) добогатейшего русского города, у Игнач-креста повернул обратно. Двенедели кряду с упорством, достойным лучшего применения, монголыштурмовали ничем не примечательный Торжок, и вот теперь, когда дорогак Новгороду была открыта, они поворачивают коней. Сторонникиклассической версии теряются в догадках. Одни говорят очувствительных потерях ордынцев, другие – о весенней распутице,которая якобы преградила монголам путь на север (дело происходило вначале марта). Что касается «чувствительных потерь», тоскажем сразу: такая гипотеза не выдерживает никакой критики. Повернувна юг, Батый на семь недель (!) застрял возле Козельска, где войскамонголов действительно понесли ощутимые потери. Для чего,спрашивается, нужно было терять драгоценное время и класть людей,чтобы овладеть крохотным заштатным городом, когда на расстоянииодного дневного перехода лежал один из самых богатых городов землирусской?
Версия с весенней распутицей ничем нелучше. Во-первых, март на севере России (начало марта!) не такая уж ивесна, а если принять во внимание поминавшийся нами малый ледниковыйпериод XIII в., то вариант с распутицей рушится с оглушительнымтреском. К тому же Новгород лежит к северу, так чего ж бояться? Вотпуть на юг действительно чреват неожиданностями, там можностолкнуться и с распутицей, и с разливом рек. Во-вторых, в то время сВолги к Новгороду уже вели большие торговые дороги, неплохо пороссийским меркам обустроенные. Так что монголы, будь на то их добраяволя, могли бы добраться до Новгорода, пожалуй, быстрее, чем за одиндневной переход. А в-третьих, несколько лет спустя в том же месяцемарте младший брат Александра Невского Андрей, спеша с ратью напомощь брату, в кратчайшие сроки прошел тысячу (!) километров. Такиевещи возможны только в том случае, если конница шла по замерзшимрекам, так что распутицей, как мы видим, в марте еще и не пахло.
Нелепая какая-то получается картина.Разыгранная как по нотам и с исключительным блеском осуществленнаязимняя кампания заставляет, с одной стороны, предполагать прекрасноезнакомство монголов с географией русских земель. С другой же стороны,получается черт знает что: вместо того чтобы идти на богатыйНовгород, который у них буквально под носом, ордынцы на три с лишниммесяца застревают у стен ничтожного Козельска. Вы уж, господаисторики, выбирайте что-нибудь одно: или Батый толком не знает, гдечто находится, но тогда летит в тартарары вся его пресловутаямолниеносная война, или все-таки знает, но тогда… Тогда будьтедобры объяснить нам, неразумным, все эти несообразности, причемобъяснить толково, без реверансов в сторону виртуальной распутицы.Кстати, дополнительная пикантная деталь: небольшие Торжок и Козельскмонголы осаждали две и семь недель соответственно, а вот Рязань палана шестой день, стольный град Владимир продержался восемь суток идаже Киев – мать городов русских – защищался все те женесколько дней. А Киев, по свидетельству современников, был одним изкрупнейших городов Европы… Об этих любопытных неувязках мы в своевремя еще поговорим.
Между прочим, история с Новгородомсовсем не является исключением. Орда вообще действовала с какой-тозагадочной избирательностью. Скажем, князья Южной Волыни непострадали вовсе – спокойно присягнули на верность Батыю иостались целы и невредимы. Ничуть не пострадал стольный градСмоленск, уступавший по богатству и торговле только ВеликомуНовгороду. В пределах Смоленского княжества татары иногдапоказывались, а вот на Смоленск не нападали ни разу – ни в1237-м, ни в 1238-м, ни позже. Не было ни единой попытки! И примерамтакой поразительной избирательности несть числа. Как по-вашему,уважаемый читатель, нуждаются подобные вещи в разумном истолковании?А вот историки-ортодоксы считают, что дело выеденного яйца не стоит,поэтому проходят мимо таких фактов с удивительной безмятежностью. Надуше спокойно. Ну захотел Батый один город разорить до основания, адругой оставить в целости и сохранности. Кто там его разберет, этоего сугубо личное Батыево дело. Восток, господа, восток, ничего непопишешь…
Похоже, что читатель уже с откровеннымраздражением ждет не дождется нашей версии, многажды ему обещанной.Минуту терпения, и она будет представлена, а читатель –вознагражден за терпение. Начать, пожалуй, надо с того, что Батыйвторгся на Русь в точности в тот момент, когда русские княжестванаходились в состоянии перманентной междоусобной борьбы. Факт, хорошоизвестный всем историкам. Гораздо менее известно то обстоятельство(т. е. специалистам, безусловно, известно, но они его стараютсяизо всех сил не замечать), что Русь пребывала в состоянии острейшеговнутриполитического кризиса, вызванного неразберихой в системепрестолонаследия. На первый взгляд, стройнее системы не придумаешь,поскольку наследование стола шло по старшинству. Все предельнопросто: старший сын правящего князя становится его наследником ещепри жизни отца. По смерти родителя он с полным правом занимаетосвободившийся стол.
Четко и ясно. Но эта ясностьсохранялась на Руси только до тех пор, пока наследников было мало.Мало было городов, уделов, земель. А вот в XIII в., к сожалению,«дробление княжеств достигло крайней степени»(Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. –Ростов н/Д: Феникс, 1995). В наши задачи не входит подробноерассмотрение системы престолонаследия в Древней Руси. Интересующиесяэтим вопросом могут обратиться к специальным исследованиям, которыеимеются в изобилии. Но проиллюстрировать всю непростоту межкняжескихотношений мы просто-напросто обязаны, иначе любознательный читательостанется в некотором недоумении.
Итак, пространная цитата из книжкиАлександра Бушкова «Россия, которой не было», призваннаянаглядно продемонстрировать всю эту головоломную казуистику:«Представьте, что у некоего правящего князя, ну, скажем,Всеслава, есть сын Изяслав – лет так двенадцати (по меркам тоговремени почти взрослый). Естественно, именно он считаетсянаследником.
Внезапно на ту беду у Всеславарождается брат Ярослав. В этом нет ничего удивительного – вСредневековье женили и выдавали замуж довольно рано, так что самомуВсеславу всего-то лет двадцать шесть, а его матери – околосорока.
Мгновенно возникает сложнейшаяпроблема: кому наследовать Всеславу? По годам Изяслав, конечно,старше своего юного дяди. Зато по правилам старшинства дядя, конечно,„старше“ племянника. Представьте теперь, что Всеславнеожиданно погиб, ну, хотя бы в схватке с половцами. У Изяслава естьсвои сторонники, в том числе среди дружины, у крошки-Ярослава –опекуны, которые желают посадить на стол именно своего подопечного:пока он придет в совершеннолетие, можно управлять от своего имени,как душа пожелает…»
Именно так и начинались пресловутыекняжеские усобицы. Не подумайте, ради бога, что мы передергиваемкарты, тщась доказать недоказуемое. Если верить летописям, такиеколлизии в XIII столетии случались сплошь и рядом. Разумеется,ситуацию не единожды пытались разрулить: мы знаем, что практиковалосьнаследование «по завещанию» и наследование «поизбранию» (жители той или иной земли сами приглашали тогокнязя, который им больше нравился). Наконец возникло понятие«возложения старшинства», когда собравшиеся на советкнязья договаривались возложить на одного из них права «старшегобрата», т. е. наследника. Не вдаваясь в детали, можносказать, что в годы, предшествовавшие монгольскому вторжению, на Русицарила исключительная неразбериха – все системы наследованияработали параллельно. Русские княжества буквально захлебнулись вкрови.
Еще одна цитата из Бушкова: «Стольныегорода прогоняли правящих князей и приглашали новых –изгнанные, собрав подмогу (у соседей, а то и у половцев), пыталисьпод звон мечей и посвист стрел „восстановиться“ напонравившемся престоле. Князья свергали друг друга, ослепляли иубивали (причем никакие родственные узы сердец не смягчали –брат шел на брата, а дядя – на племянника), годами идесятилетиями держали конкурентов в „пору-бах“, подземныхтемницах. В Киеве горожане, взбунтовавшись против князя ИгоряОльговича, так увлеклись, что нечаянно убили его до смерти. В Галичев 1208 г. бояре, устроив заговор против князей Игоревичей,призвали мадьярских наемников, каковые князей и убили… Когда ЮрийДолгорукий провозгласил, что Киев принадлежит ему по правунаследования, захвативший там власть Изяслав Давидович, не моргнувглазом, заявил: поскольку лично его киевляне провозгласили князем „поизбранию“, стол он освобождать не намерен. Конечно, кончилоськровью.
Новгород и Псков заявили, что отныненамерены признавать только избранных ими князей, а все прочие правилана их территории отныне не действуют. Дошло до того, что в Галичекняжеский стол под шумок захватил некий „боярин Владислав“.По меркам того времени, это было вопиющим нарушением всех и всяческихобычаев: впервые на столе сидел правитель не княжеского рода…Свергали с превеликим шумом, призвав на помощь венгров и поляков.
Как легко догадаться, все эти усобицы ивойны сопровождались погромами, разорением, убийствами и насилием. Идело, отметим, не ограничивалось борьбой князей друг с другом. РоманГалицкий, предвосхищая практику Иоанна Грозного, зарывал живьем вземлю и жег на кострах своих бояр, рубил „по суставам“,сдирал с живых кожу. По Червонной Руси разгуливала банда князяВладимира, выгнанного с галицкого стола за пьянство и разврат. Каксвидетельствуют летописи, эта удалая вольница „тащила на блуд“девиц и замужних женщин, убивала священников во время богослужения, ав церквах ставила коней…»
Мы приносим извинения за стольпространные выдержки, но по-другому, к сожалению, просто нельзя.Читатель должен себе вживе представить накал кровавой неразберихи,охватившей русские земли. С другой стороны, как ни кощунственно этозвучит, ничего экстраординарного в вышеизложенном нет. Мы здесьсталкиваемся с нормальным средним уровнем средневекового зверства.Просвещенная Западная Европа была в означенные годы ничуть не лучше.Интересно другое: вдруг появляются «татары» (мы неслучайно берем их в кавычки) и начинают стремительно наводитьпорядок. Невольно возникает крамольный вопрос: а были ли у ЗолотойОрды интересы, лежащие вне русских княжеств? Неужели внутренняяполитика русских князей занимала золотоордынских ханов больше всегона свете? В очередной раз складывается донельзя нелепая ситуация.Огромное государство, раскинувшееся от Волги до Иртыша, занятоисключительно русскими делами. Давайте разберемся. Итак, во времена,непосредственно предшествовавшие приходу татар, Русь погружена впучину жесточайших усобиц. С появлением ордынцев все меняется, словнопо мановению волшебной палочки. Возникает строгий и ненарушаемыйпорядок. Среди бесчисленного множества князей один назначаетсястаршим. Получив ярлык на великое княжение в Орде, такой князьстановится полновластным хозяином всех русских земель. Сепаратистскиепоползновения отныне пресекаются на корню. Если некто, понимающий осебе очень много, лезет поперед батьки в пекло, его тут же берут кногтю. Ордынская конница обрушивается на таких выскочек с завиднойрегулярностью.
В который уже раз складываетсяуникальная ситуация. Нигде, кроме Руси, монголы не проявляют такойисключительной озабоченности наведением порядка. А ведь под ихвысокой рукой, если верить историкам традиционной ориентации,находится половина тогдашнего цивилизованного мира. Наши дикиестепняки не ограничиваются банальным взиманием дани с покоренныхтерриторий. Вместо того чтобы заниматься решением насущныхгеополитических вопросов (полагаем, что никто не сомневается, что упокорителей полумира хлопот полон рот), ордынцы выстраивают строгую истройную систему великого княжения в лесном захолустье ВосточнойЕвропы. Самое забавное заключается в том, что, как я уже сказал,нигде больше (ни в Средней Азии, ни в Иране, ни в Китае) они неозабочены в такой степени наведением порядка.
Давайте зададимся простым вопросом:можем ли мы увидеть параллели между деятельностью ордынцев ивнутренней политикой некоторых русских князей? Другими словами –нет ли таких князей на Руси, влияние которых резко усилилось послеобъявления в наших пенатах «безбожных моавитян»? Дажесамый поверхностный анализ летописного наследия позволяет с легкостьюответить на сей сакраментальный вопрос. Имя этого князя историкампрекрасно знакомо. Даже люди, далекие от проблематики отечественнойсредневековой истории, смогут его вспомнить, сделав небольшоеумственное усилие. Это Всеволод Юрьевич Большое Гнездо –дедушка Александра Невского. А теперь давайте сравним политикуВсеволода Юрьевича с деятельностью ордынцев на российских просторах.
Официальная история нас учит, чтоВсеволод Юрьевич Большое Гнездо первым из русских князей попыталсяобъединить русские земли вокруг своего княжества –Владимиро-Суздальского. Он овладел стольным градом Владимиром и занялвеликокняжеский стол. Потом он ходил походами на волжских булгар,мордву и Рязань, подчинил себе Киев, Чернигов и Галич. Что делает«безбожный» хан Батый? Вы не поверите, уважаемыйчитатель, но он тоже идет походами на волжских булгар, мордву иРязань, а потом подчиняет Киев, Чернигов и Галич… Но самоеинтересное даже не это. Что он делает потом? А потом он овладеваетВладимиром и передает ярлык на великое княжение внуку ВсеволодаАлександру Невскому. К слову сказать, не помешает вспомнить, чтоупомянутый Александр был своим человеком в ставке золотоордынско-гохана, так как являлся названным братом сына Батыя Сартака. Сейвысокий союз был торжественно скреплен кровью по древнемумонгольскому обычаю. Реплика в сторону: нигде и никогда (кроме Руси)монголы не были замечены в особом тяготении к властной верхушкепокоренных стран.
Как вам, уважаемый читатель, такиесовпадения? Подчеркнем на всякий случай, что мы не привлекали никакихдополнительных материалов, а опирались на те же самые источники,которыми оперируют официальные историки. Если посмотреть на вещинепредвзято, то остается сделать элементарный вывод, что все,совершенное на Руси «безбожным» ханом Батыем, было,во-первых, буквальным повторением политики Всеволода Юрьевича поукреплению единоличной власти, а во-вторых, открыло дорогу к великомукняжению Ярославу Всеволодовичу (его сыну) и Александру Яросла-вичу(его внуку). Не лишним будет заметить, что потомки этого упорногоплемени стали сначала великими князьями московскими, а потом царямиРуси. Кстати, монгольское нашествие сплошь и рядом имело весьмалюбопытные последствия. Судите сами. Вы, быть может, думаете, чторазоренное Батыем Рязанское княжество пребывает в упадке,отстраиваясь из руин? Да ничего подобного! Все происходит с точностьюдо наоборот. Рязанское княжество (и официальная историческая наукаэто признает) значительно расширило свою территорию за счетполовецких земель и владений Чернигово-Северского княжества. Воттакие пироги с котятами…
Давайте повнимательнее присмотримся кдеятельности Ярослава Всеволодовича и его сына Александра,получившего впоследствии прозвище «Невский». Кто такойкнязь Ярослав в 1238 г.? Он правит в глухой дыре –крохотном, Богом забытом Переяслав-ле-Залесском. Перспектив у негоникаких, поскольку на великокняжеском столе во Владимире сидит егородной брат Юрий. Что происходит с появлением монгольских орд нарубежах земли русской? По Владимиро-Суздальской Руси проноситсяордынская конница, сея смерть и разрушение. Пылают города и веси.Падает стольный град Владимир. Великий князь Юрий Всеволодович наберегу речки Сить терпит сокрушительное поражение и гибнет в бою. Вразоренный Владимир приезжает его брат Ярослав. Как вы думаете, длячего? Может быть, он хочет собрать новую рать и дать отпор супостату?Отомстить, так сказать, за брата? Да ничего подобного! Ярославприказывает хоронить убитых и восстанавливать порушенное, а сампрочно усаживается на великокняжеском столе. Раздает своимродственникам сопредельные земли в управление. С этого моментаначинается стремительное возвышение Ярослава. Русские летописи пишут,что Батый приглашает его в Орду и выдает ярлык на великое княжение.На что это похоже, уважаемый читатель? Правильно. Это весьманапоминает элементарный захват власти и передел собственности. Могутвозразить: как же так, неужели Ярослав… единокровного брата, дапомилуйте! Что поделаешь, получается так. История для Средних вековвполне типичная. Перечитайте написанное несколькими абзацами выше окняжеских усобицах.
А вот дальше происходят уже совсемневероятные вещи. В далеком Каракоруме (как вы помните, этомонгольская столица, находящаяся где-то в Забайкалье) умирает великийхан. Монголия в трауре и готовится к выборам, в которых долженпринять участие в том числе и Батый. Но Батый в Каракорум не едет, апосылает туда представлять собственную персону ЯрославаВсеволодовича. Чего, дескать, попусту мотаться в такую даль, своихдел по горло… Вот такую удивительную историю рассказывает намитальянец Плано Карпини. У нас нет комментариев. Измыслить такуюбре-дятину, находясь в здравом уме и трезвой памяти, невозможно. Где,когда, в истории какого народа мы можем откопать такую вопиющуюнелепость? Вы только вдумайтесь на мгновение в то, что происходит.Победитель приближает к себе уездного князька покоренной страны инастолько проникается к нему доверием, что посылает его выбиратьсобственное начальство, нимало не заботясь о том, как отнесутся кэтой милой шутке другие ханы, беки и нойоны, которые будут приниматьучастие в выборах. Уж не сошел ли Батый с ума?
Хорошо, а как по-другому можноистолковать сообщение Кар-пини? Да просто не всякому хронисту можноверить. Если летописный рассказ находится в разительномнесоответствии с элементарной человеческой логикой, такой рассказследует со спокойной душой отложить в сторону. Надо почаще вспоминатьзолотое правило старых юристов: врет, как очевидец. Вышеописанноеобъясняется предельно просто. Нет никаких «безбожных моавитян»и нет никакого Батыя. Великого Каракорума и справедливых выборов сучастием всей монгольской знати тоже нет. На территорииВладимиро-Суздальской Руси происходит элементарная борьба за власть,в ходе которой возвышается один из князей, жжет города другихпретендентов, устраняет опасных соперников, громит галичан,черниговцев, киевлян и прочих. Собирает вокруг себя значительнуючасть русских земель и железной рукой наводит порядок. Боярскаявольница с ожесточенной войной всех против всех постепенно уходит впрошлое. Есть в его войске, по всей видимости, и татары, но это непришельцы из неведомых глубин Азии, а наши старые знакомые, живущиеиспокон веков бок о бок с русскими где-нибудь за Волгой. Аразнородные сообщения провинциальных летописцев, собранные воедино,стали со временем выглядеть как повесть о разорении земли русской…
Если вас не устраивает эта версия, чтож, воля ваша. Тогда исповедуйте официальную, в рамках которойничтожный князек покоренной страны отправляется выбирать великогохана Монголии и запросто усаживается за один стол с самыми знатнымимонгольскими вельможами. Только помните, что такого не бывало нигде иникогда. Наша матушка Россия и тут в очередной раз демонстрируетгороду и миру свой особый путь. Мало-мальски критический взгляд намонгольскую политику в русских землях заставляет признать, что всядеятельность Батыя сводится к возвышению князя Ярослава и егопотомков и созданию для них режима наибольшего благоприятствования.Своих собственных ордынских дел у Батыя, по-видимому, нет. Да и кчему они ему, если это фигура вымышленная, лица не имеющая, которойприписаны деяния Ярослава и Александра?
Присмотримся, кстати, к АлександруНевскому, сыну Ярослава. До монгольского нашествия он сидит вНовгороде, откуда его неоднократно выгоняют (новгородцы отстаивалиправо выбирать князей по своему усмотрению). После того как ордынскиеотряды огнем и мечом прошли по русской земле, начинается егостремительное возвышение. Он получает в полное распоряжение Киев (!),по смерти отца занимает великокняжеский стол во Владимире, ставитсвоего сына князем в Новгороде и приобретает огромное влияние наРуси. После смерти канонизируется как святой русской православнойцерковью, невзирая на совсем его не красящее побратимство с роднымсыном разорителя земли русской. Нужно ли сие комментировать?
Все нелепости и неувязки Батыева походаполучают в рамках нашей версии простое и естественное объяснение.Монголы поворачивают на юг, не дойдя ста верст до Новгорода (незабудем, что никаких монголов нет, а по русской земле гуляют дружиныЯрослава и Александра, усмиряя непокорных). А зачем, скажите намилость, Александру брать приступом свой собственный город? Конечно,отношения с новгородцами у него сложные – и собачитьсяприходилось, и выставляли его за ворота неоднократно. Но ведь милыебранятся – только тешатся. К тому же в описываемый периодотношения новгородцев с Александром складывались достаточно гладко.Одна из летописей сообщает, что Всеволод Большое Гнездо добился отновгородцев обещания впредь призывать на княжение исключительно егопотомков.
Столь же безболезненно разрешается исмоленская невнятица. Смоленск, как мы уже говорили, был одним изсамых богатых и благополучных русских городов. Возникает резонныйвопрос: если Батый – иноземный захватчик и супостат,озабоченный исключительно грабежом и закабалением покоренной страны,то как могло получиться, что Смоленск уцелел. Ежу понятно, что никак.А вот если у стен Смоленска стоит с дружиной Александр, то выходитсовсем другой коленкор. Во-первых, богатейший Смоленск, почти неуступавший в торговых делах Великому Новгороду, практически непострадал в усобицах и был хорошо укреплен. А во-вторых, и это самоеважное, он был важным центром международной торговли. Весьмавлиятельные иностранные купцы имели там свою недвижимость –лавки, дома, склады, не говоря уже о товарах. А самих заморскихкупцов в Смоленске обитало столько, что для них были даже выстроеныхрамы «латинского обряда». Процитируем еще раз Бушкова:«Как написано в „Договоре“ 1229 г., русскиекупцы держали образцы употреблявшихся в торговле весовых мер (т. е.гирь, аршинов, других эталонов) в православном Успенском соборе, аиноземные купцы – в храме Немецкой богородицы». Понятно,что при штурме все это добро неминуемо пострадало бы, что вызвало быбурю возмущения среди иностранных купцов. Штурм Смоленска был чреватдалеко идущими последствиями – от разрыва дипломатическихсвязей до серьезных осложнений в торговых делах. Выражаясьсовременным языком, обострение международной напряженности при такомразвитии событий было Александру гарантировано.
Могли ли такие соображения остановитьстепняка и супостата Батыя? Да ни в коем случае, богатство городатолько бы подхлестнуло его пыл. Какое дело Батыю до международнойполитики и чьих-то обид и протестов, особенно если принять вовнимание, что в перспективе он планировал продолжение похода дальшена запад – к последнему морю. Реальные монголы разграбили быСмоленск подчистую, наплевав на все международные соглашения. А вотесли у городских стен стоит Александр, то он десять раз подумает,прежде чем решиться на штурм. И в самом деле: зачем русскому князюмеждународные осложнения? Цель-то у него совсем другая – захвати упрочение собственной власти, а головная боль с европейскими нотамипротеста ему совсем ни к чему. В конце концов, Русь являетсясоставной частью единой экономической системы Европы, зачем же рубитьсук, на котором сидишь?
А теперь давайте поговорим о Козельске.Вы припоминаете, уважаемый читатель, этот захолустный городок, возлекоторого тумены доблестного Батыя застряли аж на целых семь недель?Богатейший Новгород его не заинтересовал. Чуть менее богатый Смоленсктоже не привлек высокого ханского внимания. А вот заурядный Козельск(поищите его на карте) встал у него как кость в горле. Вынь даположь, и никаких разговоров! Небольшой штришок: знаменитаямонгольская осадная техника (пороки, баллисты и прочие катапульты),так замечательно себя проявившая под стенами других русских (да и нетолько русских) городов, оказалась совершенно бессильной.Драгоценного времени было затрачено три с лишним месяца (а ведьраспутица на носу), людей положили без счета, а в результате –пшик. Но в ставку можно отрапортовать с чистой совестью: так, мол, итак, взяли штурмом злой уездный град Козельск. Людишек частью избили,частью взяли в полон, а хаты пограбили. И уже летят в далекийКаракорум гонцы с радостным известием…
Лакомые куски вроде Новгорода Великогои стольного Смоленска могут и обождать. Пущай готовятся к обороне,дойдет и до них очередь. Скоро только кошки родятся. Воля ваша, носия шизофреническая ситуация целиком и полностью укладывается вбородатый анекдот: маразм крепчал, и танки наши быстры. Что говорятпо этому поводу историки традиционной ориентации? Вы не поверите –ничего. А чего тут, в самом деле, рассусоливать? Захотел Батыйостановиться под стенами Козельска – и остановился. Искатьлогику в поступках азиатского владыки – дело безнадежное.Восток, как известно, дело тонкое, об этом еще товарищ Сухов говорил.
К слову сказать, а почему так долгоковырялись? Целых семь недель – особливо на фоне ордынскогоблицкрига. Вон другие города – любо-дорого посмотреть! Сдаютсяза милую душу, ни один больше недели не продержался. Даже Киев взялив несколько дней. А Киев это вам не Козельск, его сравнивали сЦарьградом, и по свидетельствам иностранных путешественников, тамбыло четыре рынка и более четырехсот церквей. Стольный Владимир тоженедолго трепыхался – всего-навсего восемь денечков, и дело сконцом! Правда, Владимир Чивилихин, автор небезызвестной «Памяти»,считает, что все дело заключалось в особом географическом положениидревнего Козельска. Городок был расположен так удачно и укреплен такосновательно, что представлял из себя совершенно неприступнуюкрепость. Знаменитые стенобитные машины монголов оказались совершеннобесполезными. Полемизировать с Чивилихиным мы не будем, поскольку неимеем возможности провести рекогносцировку окрестностей Козельска ивоочию удостовериться в неприступности его оборонительных сооружений.К великому нашему сожалению, это ровным счетом ничего не объясняет.Если все обстояло действительно так, то возникает резонный вопрос:для чего штурмовать неприступную твердыню, в которой явно нечемпоживиться, когда рядом находится сколько угодно городов, овладетькоторыми можно с несопоставимо меньшей затратой сил? Неужелиордынские полководцы (а среди них был гениальный Субудай, проявившийсебя еще в Китае) не смекнули сразу же, что овчинка не стоит выделки?А если Козельск кровь из носу все-таки зачем-то нужен, то почему неоставить возле него сравнительно небольшой и надежный отряд, которыйвозьмет город в плотное кольцо осады и будет дожидаться окончанияестественного развития событий? Пройдет совсем немного времени, когдажители, поев всех собак и кошек, добровольно сдадутся на милостьпобедителя. Увы, приходится констатировать: если мы хотим оставатьсяв рамках традиционной версии, то с неизбежностью в который уже разупираемся в непроходимый тупик.
Но спешу вас утешить, уважаемыйчитатель: не так все безнадежно. Есть еще порох в пороховницах!Покойный Лев Николаевич Гумилев, пустив побоку официальнуюисториографию, в свое время популярно нам объяснил, почему Батыйвдруг так прикипел душой к Козельску. Ларчик, оказывается, открывалсяпросто. Гумилев полагает, что монголы мстили. Повод был самый что нина есть серьезный: пятнадцать лет тому назад князь черниговский икозельский Мстислав, будучи на Калке, принимал активнейшее участие вубийстве татарских послов. Правда, к моменту описываемых событий онуже давно умер, но монголов сие остановить никак не могло: они святоисповедовали принцип коллективной ответственности за совершенныепреступления. Суровые, но справедливые законы неукротимые степняки,если верить Гумилеву, блюли неукоснительно. Вспомним среднеазиатскийОтрар, где в 1219 г. убили мирных монгольских послов. Когда этавозмутительная весть дошла до ушей «потрясателя вселенной»Чингисхана, он рвал и метал. Хорезмшах Мухаммед получил от негогрозное и лаконичное, в духе древних спартанцев, письмо в шесть слов:«Ты хотел войны – ты ее получишь». Так что смонголами шутки плохи.
Версия Гумилева, безусловно, имела быполное право на существование, если бы не одно «но». Вчисле всяких разных прочих на Калке воевал и принимал самоенепосредственное участие в убийстве татарских послов (там же он ипогиб) смоленский князь Мстислав-Борис Романович Старый. Если принципколлективной ответственности не знает исключений (а все, что намизвестно о монгольской ментальности, не оставляет места длядискуссий), то Смоленск может молиться всем святым. Впрочем, оСмоленске читатель уже все знает, повторяться не будем.
Что у нас в результате в сухом остатке?Только наша версия. Если у стен «злого города» стоитдружина Александра, то упорство «ордынцев» объясняетсялегко. Дело в том, что в Козельске в ту пору сидел князь изчерниговской династии, с представителями которой Ярослав и Александрборолись последовательно и беспощадно. Претенденты на великокняжескийстол подлежали бесповоротному искоренению. Изгнанный «татарами»из Чернигова князь Мстислав Глебович закончил свои дни в Венгрии. Приштурме Рязани погиб не только сам князь, но и его молодая жена смалолетним ребенком. Таким образом, настойчивость Александра приосаде Козельска не должна нас удивлять. Политика в отношениивозможных соперников была последовательной, безжалостной иисключительно жестокой.
Остается прояснить еще одну маленькуюштучку. Почему все-таки незначительный Торжок держался две недели, анеугомонный Козельск – целых семь, в то время как стольныеграды рассыпались в прах в несколько дней? В чем тут дело? А ведьответ лежит на поверхности. Не нужно быть семи пядей во лбу иизмышлять экстравагантные гипотезы, достаточно просто внимательноперелистать русские летописи. Вся вторая половина XII столетия идобрая треть XIII-го – это сплошная череда кровавыхмеждоусобиц, в ходе которых едва ли не все крупные русские городаоказались разграбленными и разоренными не по одному разу. Достаточносказать, что Киев в промежутке между 1169 и 1204 гг. штурмовалипять раз, причем трижды только на протяжении одного 1174 г.Интересующихся отсылаем к специальной литературе. Остановимся толькона последнем разорении стольного града в 1204 г., когда в Киевнагрянул Рюрик Ростиславович с половецкой ратью. Лаврентьев-скаялетопись пишет об этом так: «Сотворилось великое зло в русскойземле, какого не было со времен крещения Киева; случались и прежденапасти, но такого зла доселе не свершалося: не только Подол взяли, апосле сожгли, но и Гору взяли, и митрополию Святой Софии разграбили,и Десятинную святую церковь Богородицы разграбили, и монастыри все; ииконы захватили, и кресты честные, и сосуды священные, и книги, иплатье блаженных первых князей, что висело в церквах святых памятиради… Монахов и монашенок почтенных годами изрубили, а поповстарых, и хромых, и слепых, и иссохших в трудах – всех тожизрубили, а иных монахов и монахинь, и попов с попадьями, и киевлян ссынами их и дочерями похватали и в полон увели…»
Если вы думаете, что на этом всезакончилось, то сильно ошибаетесь. Рюрик Ростиславович овладел-такиКиевом, но долго там не усидел: вышибли его стремительно и постриглив монахи. Но Рюрика голыми руками не возьмешь. Не прошло и года, как,скинув монашеское облачение, он собрал дружину и вновь уселся накиевском столе. Дальше началась какая-то уже совсем неприличнаячехарда. Рюрика вышвыривают, а он возвращается опять, вышвыривают ещераз, он лезет снова, пока вся эта бодяга не приобретает привкусдурной бесконечности. Наконец в 1212 г. киевский стол занимаетВсеволод Большое Гнездо (действуя, надо полагать, не добрымуговором), но и он долго тут не засиживается. Его с треском выгоняютсмоленские князья и сажают в Киев Мстислава Романовича в нарушениевсех законов престолонаследия. Надеюсь, читателю уже понятно, чтогород, беспощадно разграбленный на протяжении полусотни летбессчетное число раз, вряд ли мог оказать достойное сопротивление«ордынским» полкам. Легко сделать вывод, чтооборонительные сооружения многих других городов земли русской тоженаходились не в лучшем состоянии. А вот Торжок и Козельск счастливымобразом избежали междоусобной неразберихи. По крайней мере, влетописных сообщениях о разорении этих городов не сказано ни слова…
В заключение еще немного АлександраБушкова. Будем надеяться, что это последняя пространная из негоцитата. Речь пойдет об «ордынских» военачальниках, именакоторых остались в русской истории. Итак, приступим.
«Алын – ордынский мурза.Упоминается в летописях как участник похода князя Андрея Городецкогона князя Дмитрия Переяславского. Ектяк – царевич казанский. В1396 г. командует частью войск Суздальского князя Симеона принападении последнего на муромских сепаратистов. Кавгадый –ордынский чиновник. Участвует в походе городецкого князя напереяславского (1281). Уговаривает князя Михаила Тверского уступитьвеликое княжение князю московскому Юрию Даниловичу (1317), командуетчастью московской рати при нападении на Тверь. Присутствует при судерусских князей над Михаилом Тверским. Менгат – воевода Баты-ев.В 1239 г. пытается уговорить киевского князя Михаила сдать городбез боя – и после убийства киевлянами его послов уходит отгорода.
Неврюй – царевич татарский.Командует войсками Александра Невского, посланными против княжескогобрата Андрея, пытавшегося развязать очередную усобицу. В 1296/97 гг.,по сообщениям Никоновской, Симеоновской и Лаврентьевской летописей,проводит княжеский съезд». Конец цитаты.
Возникает закономерный вопрос: а чемвсе эти люди занимались в Орде? Или они были заняты исключительнообустройством земли русской, а перед своими соплеменниками не неслировным счетом никакой ответственности? История об этом умалчивает.Все эти ордынские чиновники, мурзы и царевичи известны нам только всвязи с русскими делами. А ведь чины занимали не маленькие. Инапоследок одна маленькая цитата из В. Чивилихина (он был гораздцитировать летописи): «В лето 6805 бысть рать татарская, приидеОлекса Неврюй». Не правда ли, мило? У татарского царевича,оказывается, славянское имя…
Глава 6
К последнему морю
Западный поход монголов, начавшийся в1241 г., тоже изобилует темными местами. РазоривГалицко-Волынскую Русь, ордынская конница весной 1241 г.ворвалась в Польшу и Венгрию. Монгольские полки двигались двумябольшими группами. Захватив Сандомир, разграбив Краков и Вроцлав иразгромив под Опольем силезские отряды, оба крыла татар соединились инаправились к городку Лигница (Легница), где их встретил с большимисилами краковский князь Генрих Благочестивый. В ожесточенном сраженииего войска потерпели сокрушительное поражение, а монгольская конницаповернула на юг. На реке Сайо монголы вдребезги разбили 60-тысячнуюармию венгерского короля Белы IV. Опустошив Силезию и Моравию,монголы прошли огнем и мечом по Венгрии, Хорватии, Далмации иИллирии. На протяжении 1241 и 1242 гг. монгольские отряды ведутупорные кровопролитные бои и, не считаясь с потерями, рвутся кАдриатике. Они останавливаются у Триеста и Удине, буквально в двухшагах от Венеции. Европу охватывает паника. Лихорадочно готовятся кобороне даже такие отдаленные города, как Любек и Нюрнберг.Смертельно напуганы англичане и французы – по крайней мере такговорят нам историки. Европу спасает чудо: в далеком Каракорумеумирает великий хан Угэдэй, и монголы поворачивают обратно. Правда,историки предпочитают более прозаическое объяснение: измотанные иослабленные непрерывными многолетними боями (если считать с 1236 г.)монголы нуждались в передышке, поэтому оказались не в состояниипродолжить завоевание Западной Европы.
При ближайшем рассмотрении поход Батыя«к последнему морю» вызывает массу недоуменных вопросов.(Между нами, девочками, говоря: почему последним морем оказаласьименно Адриатика, ведь наши монголы, по утверждению официальныхисториков, великолепные географы, прошагавшие с боями от Тихогоокеана до Атлантического?) Факты, не лезущие в ортодоксальную схему,мы обнаруживаем практически с самого начала западного похода –со штурма Сандомира и битвы при Лигнице. Остановимся на этих двухсобытиях поподробнее.
Если верить уже упоминавшемуся намиВладимиру Чивилихину, он собственными глазами видел в кафедральномсоборе польского города Сандомира огромные картины, посвященныеордынскому нашествию и изображающие изощренные пытки и мучения,которым татары подвергли местных священников и монахов. Такие картиныдействительно есть. Более того – существуют польские хроники, вкоторых рассказывается о чудовищной резне, учиненной татарами, средикатолических священнослужителей. Причем священники были убиты не вгорячке штурма, что сравнительно легко можно было бы объяснить«естественными» причинами, а целенаправленно вырезаны ужепосле взятия города. Все это чрезвычайно странно, потому что все безисключения историки в один голос говорят о редкой веротерпимостимонголов. Нигде и никогда они не подвергали разграблению храмыпокоренных народов и уж совершенно точно не уничтожали служителейкульта. Они не практиковали религиозных гонений и не насаждали своюверу в побежденных странах. Откровенно говоря, мы и не знаем почтиничего о верованиях средневековых монголов. Определенно можноутверждать только одно: к XIII столетию они, по всей видимости, ещене создали собственной стройной и влиятельной конфессиональнойсистемы. В чужих землях монголы не только не ссорились с местнымдуховенством, а напротив, старались на него опереться, предоставляяцеркви существенные поблажки вплоть до полного освобождения отналогов. Скажем, русская церковь получила от «безбожныхмоавитян» огромное количество льгот. Из летописных источниковизвестно, что подавляющее большинство церковных владык на Руси вовсене пострадало от нашествия. Исключение составляет только киевскиймитрополит Иосиф, но это совсем особая история, которую мы рассмотримв свое время. Не менее поразительно и другое: русская церковьпроявляет удивительную лояльность к иноземным захватчикам. Впозднейшие времена сей загадочный факт неизменно повергал духовныхвладык в состояние некоторой растерянности, и они, разводя руками, нераз бывали вынуждены признать, что церковь русская «была в тегоды не на высоте». Мы уже не говорим о том, что средимонголов, если верить источникам, христиан было более чем достаточно(христианство несторианского толка было весьма популярно на Востоке).
А вот в Сандомире уникальнаяверотерпимость монголов вдруг улетучивается как по мановениюволшебной палочки. Всегда подчеркнуто доброжелательные по отношению кдуховному сословию, они вдруг ни с того ни с сего учиняют жуткуюрезню. Вопрос на засыпку: могли ли монголы так поступить? А есливиновники этой кровавой каши не они, то тогда кто? Подождем немного сответом.

В битве при Лигнице тоже хватает чудес.Разбирать все перипетии сражения мы не будем (желающие могутобратиться к книге Александра Бушкова), а коснемся только однойпикантной детали. В разгар схватки в польских войсках возникаетпаника, и они обращаются в беспорядочное бегство. По свидетельствунекоторых источников, эта паника была спровоцирована хитроумнымимонголами, затесавшимися в боевые порядки польских дружин. Сама посебе версия вполне правдоподобная, поскольку средневековая военнаяистория знает много случаев повального бегства в результатепаникерских настроений. Неувязка только одна, но весьма существенная.Вы не забыли, уважаемый читатель, что «безбожные моавитяне»совсем не похожи на европейцев? Даже если не принимать во вниманиетакие мелочи, как язык, одежду и вооружение, то как быть с внешнимвидом? Плоские лица, смуглая кожа, широкие скулы, раскосость,отсутствие бороды… Надо ли перечислять? Ежу понятно, что перепутатьклассического монголоида из Центральной Азии с европейцем невозможнодаже спьяну. Или монголы успели навербовать провокаторов средиместного населения?
А вот если с поляками сражаютсярусские, то все встает на свои места. Одежда, оружие и доспехи урусских и поляков почти неразличимы, а русский и польский в тевремена – это практически один язык. Хорошо, скажетвнимательный читатель, все это очень мило. А разве нет каких-нибудьматериальных доказательств славянского присутствия в означенном местев означенное время? Логика – это, конечно, штука замечательная,но все-таки хотелось бы чего-то вещественного и неподдельного, чтоможно подержать в руках, обсосать по косточкам, а потом сказать: да,это именно то, что мы искали. Короче говоря, не найдется ли картинки,миниатюры или летописного свидетельства, которые не оставили бы камняна камне от вздорной идеи о нашествии «безбожных моавитян»?
Такие доказательства есть, и они будутвам немедленно представлены. Вот, наприклад – как говорили нашипредки при Петре Великом, – изображение гробницы ГенрихаII Благочестивого, того самого краковского князя, что был убит вжестоком бою под Лигни-цей 9 апреля 1241 г. Эта картинкавоспроизведена в книге А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского «Империя»со следующим комментарием (приводится перевод надгробной надписи):«Фигура татарина под ногами Генриха II, герцога Силезии,Кракова и Польши, помещенная на могиле в Бреслау этого князя, убитогов битве с татарами при Лигнице 9 апреля 1241 г.» К«татарину» стоит присмотреться. Это типичный русскиймужик с окладистой бородой, одетый в костюм русского покроя. К животуон прижимает широкий клинок, заточенный с одной стороны, которыйназывается «елмань» и который был в свое времяпозаимствован русскими у турок. Это отнюдь не татарская кривая сабля.Оружие этого типа долго использовалось в русской армии (вплоть доэпохи Павла I), а в средневековой Западной Европе тоже не былораритетом. У итальянцев подобный увесистый тесак, предназначенный дляборьбы с латной конницей, назывался «фальшьон»(фальчионе). Можно, конечно, задаться детским вопросом, почему именноГенрих попирает державной стопой бородатого «татарина»,когда именно ему, Генриху, всыпали по первое число и убили до смерти,но это, согласитесь, уже детали. Так с кем же все-таки сражалисьполяки под Лигницей?
Если предположить, что Польшу наводнилирусские полки, то маловразумительная история со взятием Сандомираразрешается тоже на удивление легко. Веротерпимые монголы вырезатьподчистую католический клир, конечно же, не могли. А вот православноевоинство, столкнувшееся с погаными «латынцами», будеткуда как немилосердно…
На тучных мадьярских пастбищах монголытоже отличились. Если вы легкомысленно думаете, что они толькооткармливали своих косматых лошадок и копили силы для очередногопохода, то вы жестоко ошибаетесь. У диких степняков были заботыповажнее. Говорят, что ордынцы распространяли поддельные грамоты отимени венгерского короля Белы IV, чем внесли большую неразбериху встан неприятеля. Воистину таланты безбожного воинства не знаютграниц. С неизменным успехом монгольские чудо-богатыри воюют и встепях, и в сибирской тайге, и во вьетнамских джунглях, и в лесныхчащобах Восточной Европы. Неспокойные воды морей Юго-Восточной Азиидля них пустяк. Овладев навыками кораблевождения, они легковысаживаются на острове Ява. Вот только у побережья Японскогоархипелага их постигла досадная неудача: божественный ветер(«камикадзе» по-японски) разметал флотилию агрессора.Есть все-таки Бог на небе, ведь в противном случае от знаменитыхсамураев остались бы только рожки да ножки… Стоит ли после этогоудивляться, что гениальные супостаты нечувствительно осваивают нетолько славянские наречия, но и труднейший мадьярский язык, где однихпадежей шестнадцать штук?
А вот русским задурить полякам головыособого труда не составляло. И подложные венгерские грамотысфабриковать тоже было не в пример легче, если иметь в видуграмотность славянской верхушки и давние династические связи сгосударями Европы (хотя задача, надо полагать, была непростой). Нодля диких степняков, пришедших неведомо откуда, она была простоневыполнимой.
Настало время поговорить о загадочныхманеврах ордынской конницы на полях Восточной Европы. Начнем с самогоначала. Итак, 1241-й год. Главнейшие польские города сожжены иразграблены, страна опустошена, а армия разгромлена в пух и прах.Одним словом, Польша повержена. Как сказал поэт (по другому, правда,поводу), «во прахе и крови скользят ее колена». Передордынцами открывается дорога на благословенный запад. На расстояниивытянутой руки лежат изобильные германские равнины с богатымигородами, которые населяют зажиточные бюргеры. Эти плоские земли –идеальный театр военных действий для конных полков. Кажется, самаприрода-матушка громко шепчет в монгольские уши: сюда, ребята, толькосюда! Вы от пуза накормите коней на тучных пастбищах и зачерпнетешеломами воды из полноводных рек, а почтенные напуганные горожанесами вынесут свое добро, кланяясь в пояс…
Но многоопытные монгольские полководцыне ищут легких путей. Они равнодушно отворачиваются отсоблазнительной картинки и направляют стопы (то бишь копыта) на юг.Больше года монгольские отряды с боями прорываются к Адриатическомупобережью, не считаясь с потерями. Временами им приходится нелегко –кавалерийские соединения чувствуют себя очень неуютно на горныхперевалах. Но завещание непобедимого Чингиса обсуждению не подлежит,и кому какое дело, что грозный «потрясатель вселенной»упокоился в Бозе пятнадцать лет тому назад. И если взбредет в головукакому-нибудь праздному щелкоперу вслед за Горацием робко спросить:«Куда, куда стремитесь вы, безумцы?», то тысячи глоток ведином порыве еле слышно выдохнут: «Туда…» А потомрявкнут что есть силы: «Туда! Где синие волны ласкают песок!»
Но оставим в покое лирику. Ведь должноже существовать разумное объяснение этих загадочных перемещений.Военные кампании такого размаха не затевают с бухты-барахты, ихпланируют и готовят загодя и с определенной целью. И если ордынцывместо плодородных германских равнин идут в сравнительно бедныегорные районы, где их конница не будет иметь свободы маневра, еслиони ставят себя в заведомо невыгодные условия, то такое не может бытьпростой случайностью. Они явно преследуют какую-то цель. Оказавшисьнаконец на берегу вожделенного моря, они ведут себя не менее странно.Татарские отряды проходят сотни километров вдоль Адриатическогопобережья, не предпринимая почти никаких активных действий. Да и весьих западный поход, если разобрать его по косточкам, проведен как-тосовсем не по-монгольски. На первый взгляд, все вроде бы как всегда –жгут, убивают, грабят, берут трофеи. Но при этом почему-то никого необлагают данью, не пытаются подчинить разоренные земли, нерассаживают на ключевые посты свою администрацию, чтобыконтролировать побежденных. Короче говоря, ордынцы упорно не делаюткак раз того, чем всегда охотно занимались едва ли не во всехпокоренных странах. Задачи в Европе у них определенно другие.
А вот если мы предположим, что дикиемонголы – это всего-навсего русские, то картина проясняется имногие детали обретают смысл. Причудливый путь русских полков поЦентральной и Восточной Европе, этакая загогулина от Балтики доАдриатики, получает в этом случае вполне естественное объяснение. Чтоже побудило русские дружины предпринять и осуществить такойхитроумный маневр? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно посмотреть нарасклад сил в Западной Европе XIII в. Политическая ситуация былав те годы исключительно запутанной и определялась масштабнымконфликтом между римскими папами и императорами Священной Римскойимперии, в который оказались втянуты едва ли не все европейскиедворы. Кто читал «Божественную комедию», должен помнить опротивостоянии гвельфов и гибеллинов, описанном Данте. Первыеподдерживали папство, а вторые – германских императоров.Ожесточенная борьба этих двух политических партий в городах СевернойИталии продолжалась с XII по XV столетие и была частным случаемобщеевропейского великого противостояния. В описываемое нами времявражда между папой Григорием X (а после его кончины –Иннокентием IV) и императором Священной Римской империи германскойнации и королем Сицилии Фридрихом II Гогенштауфеном приобреланебывалый размах. На соборе в Риме в 1241 г. папа объявилФридриха II низложенным и отрешенным от церкви и престола, в ответ начто Фридрих, разгромив войска папы, вынудил нового папу Иннокентия IVбежать в Лион. Эта борьба продолжалась до самой смерти Фридриха в1250 г.
Естественно предположить, что Русь немогла оставаться в стороне от большой европейской политики. Тогдасразу же возникает вопрос: чью сторону примут русские князья впротивостоянии германских императоров и папства? Ориентация наВатикан представляется нам крайне маловероятной, особенно еслипринять во внимание уже достаточно далеко зашедшее расхождение междузападным и восточным христианством, а также давние династическиесвязи русской правящей верхушки с королевскими дворами Европы.Окончательный раскол некогда единой христианской церкви произошел в1054 г., и к XIII в. противоречия между католицизмом иправославием сделались почти непреодолимыми. Яркий тому пример –взятие Константинополя европейскими рыцарями в 1204 г. в ходечетвертого крестового похода. Кроме того, Германию и Русь связывалидавние добрососедские отношения. Внучка Ярослава Мудрого Евпраксиястала в свое время женой германского императора Генриха IV, тогосамого, который был отлучен от церкви папой Григорием VIIГильдебрандом и прославился многолетней с ним враждой. ДедаАлександра Невского Всеволода Юрьевича Большое Гнездо и Фридриха IБарбароссу, деда Фридриха II, связывали тесные дружеские узы. Поэтомулогично предположить, что Русь в конфликте папства и германскихимператоров выступит на стороне Священной Римской империи.
Таким образом, наша рассыпанная мозаикалегко собирается в цельное и осмысленное изображение, а каждый еефрагмент занимает подобающее ему место. В рамках этой версии находятпростое и естественное объяснение буквально все странности западногопохода. И бородатый русский воин под ногами Генриха II на егогробнице. И сандомирская резня (православные дружинники АлександраНевского, мягко говоря, не питали добрых чувств к католическимсвященникам). И провокаторская деятельность русских среди польскихполков. И поддельные грамоты венгерского короля (среди руководителейпохода хватало грамотных людей). И неожиданный поворот на юг (азачем, скажите на милость, двигаться на запад, в германские земли,если император Священной Римской империи германской нации – вашсоюзник?). И, наконец, упорное стремление к берегам Адриатики (моремпроще всего добраться до ненавистной Италии, используя союзный флот).И вот там, на побережье, видимо, что-то не срослось –неслучайно русские полки мотались взад-вперед вдоль берега в тщетноможидании кораблей, которые должны были перебросить русские войска вИталию. Между прочим, еще одна крайне любопытная деталь: и Польша, иЧехия, и Венгрия, якобы разоренные «татарами», былипоследовательными сторонниками Ватикана в конфликте пап иимператоров. Легко находит свое объяснение и то обстоятельство,почему побежденные не были обложены данью. Поскольку целью военнойкампании 1241–1242 гг. было сокрушение папского Рима, а незакабаление народов Восточной Европы, надобности в этом не былоникакой. Подогревать антирусские настроения не входило в планыАлександра.
Интересно, что если принять гипотезу орейде русской армии в Европу, то сразу же проясняются многиепоследующие события. Скажем, агрессия Тевтонского ордена противсеверных русских княжеств в 1242 г. вполне может быть ответомВатикана на западный поход Александра. Гроссмейстеры всех безисключения духовно-рыцарских орденов напрямую подчинялись Риму иисполняли его приказы. Любопытен и такой факт: в то время в Европебытовало убеждение, что Фридрих II тайно сносился с «безбожнымитатарами», чтобы с их помощью свалить папу. Традиционнаяисториография полагает, что это был навет, инспирированный Ватиканом,но кто знает… Как ни крути, а Фридриха с Александром связывалидавние родственные и дружеские отношения, а папский Рим был лютымврагом русской церкви. Примечательно и другое: в том же 1242 г.,когда на Русь обрушились тевтонские рыцари, папа объявил крестовыйпоход против Фридриха, и крестоносное воинство взяло штурмом егостолицу, город Аахен.
Противостояние пап и императоровпродолжалось еще долго. Дело закончилось тем, что уже после смертиФридриха его четырнадцатилетний внук Конрадин был схваченсторонниками папы и обезглавлен, что являлось вопиющим нарушениемправил ведения рыцарской войны. К дворянам, а тем более монархамтакие изуверские меры практически никогда не применялись. А еслипринять во внимание, что род Гогенштауфенов был истреблен подчистую,буквально вырублен под корень, то поневоле задумаешься. В 1273 г.на императорский трон был возведен Рудольф Габсбург, положившийначало известной династии. Надо полагать, папа был в свое время не нашутку напуган, если проявил такую жестокость по отношению кГогенштауфенам.
Можно вспомнить и некоторые итальянскиехроники, в которых рассказывается о «татарском»посольстве, прибывшем ко двору Фридриха с богатыми подарками.Безусловно, заслуживает внимания и тот факт, что на фоне беспримернойпаники, охватившей Европу при вторжении татар, германский императороставался безмятежно спокоен. И в самом деле: а чего дергаться, еслидруг и родственник Александр спешит ему на помощь с военной силой? Авот папские гонцы встретили у «татар» самый нелюбезныйприем. И где же хваленая монгольская веротерпимость? Так что шквал«антитатарской» пропаганды, взметнувшийся до небес вЕвропе XIII в., получает естественное и логичное объяснение.Закончить историю западного похода монголов нам бы хотелосьлюбопытным документом, который раскопал Александр Бушков. Речь идет офундаментальном труде польского историка Мартина Кромера (1512–1589),который был известным хронистом и епископом области Вармия. Так вот,он черным по белому пишет, что войска га-лицко-волынских князейпринимали самое активное участие в походе ордынцев на Сандомир иКраков…
Глава 7
Другие версии
Вышеизложенная гипотеза,переворачивающая традиционные представления о монгольском нашествиина Русь, принадлежит перу Александра Бушкова и соприкасается сверсией академика А. Т. Фоменко о Руси-Орде как едином организме(теорию Фоменко мы подробно разбирать не будем, поскольку онаизобилует огромным количеством натяжек и несообразностей). А вотверсия Бушкова (несколько нами подретушированная и видоизмененная)представляется наиболее убедительным изложением непростых событий,имевших место в Восточной Европе в 1223–1242 гг. Менеевсего мы склонны считать, что эта версия является истиной в последнейинстанции. Если читатель помнит, мы достаточно много говорили вначале этой книги о многовариантности истории. Чем глубже мыпогружаемся в прошлое, тем меньшим количеством надежных документов мырасполагаем и тем критичнее нужно быть в отношении письменныхисточников. История тем вариативнее, чем более отдаленные эпохи мырассматриваем. Поэтому наша версия ни в коем случае не претендует наисчерпывающее изложение всех наличных фактов. Она вполне может бытьпересмотрена, видоизменена или вовсе отброшена, если на свет Божийвыплывут новые доказательства. Но, повторяем, на уровне сегодняшнихзнаний она представляется нам самой непротиворечивой.
Поскольку целью нашего сочиненияявляется не только развенчание мифов официальной истории, но имаксимально полный анализ альтернативных версий, мы предлагаем вашемувниманию принципиально иную точку зрения на европейские события XIIIв.
Первым делом не помешает оглядеть свысоты птичьего полета (любимое выражение Л. Н. Гумилева) бурноекипение жизни на просторах тогдашней Ойкумены. Давайте договоримсяисходить только из хорошо проверенных фактов. Интересные версии изыбкие домыслы пустим побоку.
Итак, начнем по порядку. Что мы видим вЕвропе? Извольте. Во-первых, начало промышленной революции, когдацеховые мастера наперегонки волокут на рынок свои изделия.Металлургическое производство переживает небывалый расцвет: немцывыделывают доспехи исключительной прочности, а итальянцы не знаютсебе равных по части филиграни и художественной отделки. Крепкоесельское хозяйство и переизбыток населения. Религиозная экзальтация,умело направляемая из Ватикана и могущая поставить «под ружье»сотни тысяч оголтелых фанатиков. Отмобилизованная армия закованных всталь рыцарей, готовых по первому слову католического Рима обрушитьсяна иноверцев. Толпы паломников, которые вразумляют неверных крестнымраспятием. Процветающая экономика с бойкой торговлей всякой всячинойи надежно функционирующий Великий шелковый путь.
Теперь Монголия. Мы видим разрозненныеплемена, многие из которых еще к XII в. не вышли из стадиипервобытно-общинных отношений. Среди более продвинутых степняковнамечаются признаки классового расслоения. Численность населенияминимальная (как и должно быть у нормальных скотоводов, живущихнатуральным хозяйством). Абсолютно никаких навыков железоделания.Правда, историки говорят, что на Алтае металлургия была выше всехпохвал, а ушлые археологи демонстрируют нам великолепные клинки,далеко превосходящие знаменитые самурайские катаны (кривые мечиособой заточки). Это весьма странно, потому что никакая технология невозникает на пустом месте. Спрос рождает предложение – этауниверсальная формула работает во все времена. Даже если и былочто-то в этом роде, существуют серьезные сомнения, чтобы сияпередовая технология могла быть поставлена на поток. А без поточногопроизводства нет великих походов. Это такие азы, которые дажеобсуждать как-то неприлично, но историки-ортодоксы (в большинствесвоем гуманитарии) такие мелочи игнорируют запросто.
Господи, боже мой, господа историки!Где имение, а где вода? Гляньте на карту: где Монголия и где Алтай?Как скоро и в каких масштабах могла быть налажена выделкавысококачественных железных изделий, даже если великий хан соизволилповелеть? Небывалая стремительность монгольских походовпросто-напросто не оставляет времени для сколько-нибудь сноснойорганизации крепкого тыла.
Но мы пока не закончили наш беглыйсравнительный анализ. Что еще мы имеем в Монголии XIII в.?Полную безграмотность и отсутствие общенациональной идеологии.Последний пункт может показаться нашему современнику маловажным, но вСредние века он имел основополагающее значение. Чем, скажите намилость, кроме внятно сформулированной общепонятной идеи, можно былоувлечь соплеменников в далекий поход в те ветхозаветные времена,особенно если речь идет о кочевниках, привыкших обходиться своимисилами? Броский лозунг «к последнему морю» здесь ни вкоем случае не сработает. Его измыслили книжники много лет спустя.
Впрочем, давно пора оставить Монголию впокое. Мы уже извели гору бумаги, стремясь доказать, что ни при какихусловиях не могли неграмотные скотоводы из Центральной Азии (аЧингисхан до конца своей жизни не умел ни читать, ни писать)проскакать несколько тысяч километров, сокрушив по пути множествопроцветающих государств, и основать империю, раскинувшуюся от Тихогодо Атлантического океана. Есть на свете вещи физически невозможные, иничего с этим, к сожалению, не поделаешь. Многим хотелось бынаучиться летать или ходить по воде аки по суху, но существует такаябяка, как законы природы. Увы. Кстати, несколько слов о Чингисе,точнее об упоминании его имени средневековыми авторами. Тут насподжидают любопытные открытия. Казалось бы, имя покорителя вселеннойдолжно быть у всех на слуху, но не тут-то было. Например, Данте в«Божественной комедии» (а ее называют энциклопедиейСредневековья) ни о Чингисхане, ни о Батые не сообщает ни слова. Аведь в поэме поминаются сотни, если не тысячи историческихперсонажей. Данте родился через каких-нибудь сорок лет послемонгольских походов, и совершенно невероятно, чтобы эта грандиознаяэпопея, опрокинувшая миропорядок, прошла мимо его внимания. Можновспомнить и Франсуа Рабле (1494–1553), в великой книге которогонеукротимые степняки не удостоились даже беглого упоминания. А ведьимен в «Гаргантюа и Пантагрюэле» (как вымышленных, так иреальных) столько, что и сосчитать нельзя. Или, скажем, НикколоМакиавелли не вспоминает Чингисхана даже тогда, когда специальноперечисляет самых выдающихся полководцев Азии. Поэтому поневолеприходишь к выводу, что невероятные приключения монголов, о которыхсегодня знает каждая собака, придуманы уже после XVI в.
И пришел этот миф, по мнению СергеяВалянского и Дмитрия Калюжного, с запада. Эти двое исследователей,выпустившие несколько книг по вопросам древней и средневековойистории, вслед за Н. А. Морозовым полагают, что так называемаяимперия Чингисхана не что иное, как фантомное отражение четвертогоКрестового похода, в ходе которого в 1204 г. был взят штурмомКонстантинополь. Давайте рассмотрим их версию поподробнее.
Начать придется издалека. Мы ужекасались в третьей главе истории русского летописания, поэтомупостараемся быть предельно краткими. Начальная летопись, кто бы нибыл ее автором, доводит свой рассказ до 1110 г. При этом хронистведет себя довольно странно. Добросовестно фиксируя сущие пустяки, онвглухую молчит о событиях, без преувеличения потрясших весьхристианский мир. Дело в том, что за 10–15 лет до того, как нашлетописец поставил жирную точку, доблестные рыцари захватили соседкуЦарьграда (Константинополя) Никею (1097), а в 1099 г. взялиштурмом Иерусалим, освободив от неверных Гроб Господень. Христианскиестраны пребывали в крайнем волнении. Хотите знать, что пишет в этовремя наш замечательный хронист? Для 1099 г. у него нашлосьвсего несколько корявых строчек: «В лето 6607 (1099). ИзидеСвятополк на Давыда к Володимерю, и прогна Давыда в Ляхы. В се желето побьени угры (венгры) у Перемышля. В се же лето убьен Мстислав,сын Святополчь, в Володимери, месяца июня в 12 день». ШтурмИерусалима, между прочим, состоялся тоже в июне месяце означенногогода, но у летописца, надо полагать, кончились чернила, потому что оноб этом ни словом не обмолвился. Чудны дела твои, Господи! ВПалестине и Малой Азии творятся эпохальные события, а киевский монах,считающий себя выучеником византийских теологов, будто воды в ротнабрал. Более того: не только о первом, но и о всех последующихкрестовых походах наши летописцы не сообщают ничего. Даже событияЧетвертого Крестового похода, увенчавшегося взятием Царьграда (а ведьименно оттуда, если верить источникам, пришел на Русь свет истиннойверы), не нашли в наших хрониках ровным счетом никакого отражения.Все это настолько поразительно, что не остается ничего другого, какпредположить, что летописи наши составлялись отнюдь не по горячимследам (как мы уже говорили), а спустя много-много лет, когдасобытия, мимо которых ни один современник не мог пройти равнодушно,уже давным-давно потеряли актуальность и представляли ценность сугубоисторическую.
А ведь события, имевшие место в МалойАзии в начале XIII в., буквально перевернули мир. После паденияКонстантинополя в 1204 г. рухнула тысячелетняя Византийскаяимперия. Точнее, от нее остался осколок со столицей в Никее –эфемерное государственное образование, просуществовавшее еще два споловиной века до своего окончательного падения в 1453 г., когдаКонстантинополь был захвачен турками-османами. На обломках Византииитальянские и французские рыцари создали так называемую Латинскуюимперию (о которой мы уже писали). Ее императору, избираемому изчисла западноевропейской знати, отошла четвертая часть завоеванныхземель, а остальное разделили между собой рыцарство разных стран иВенеция. На островах Эгейского моря были образованы республики потипу венецианской, а материковая Греция досталась французам. И хотяЛатинская империя просуществовала всего 57 лет (она пала уже в1261 г., когда сторонникам православия удалось отвоеватьКонстантинополь), Греция оставалась протекторатом еще более двухсотлет.
Вдохновителем и организаторомЧетвертого Крестового похода был папа Иннокентий III, годы жизникоторого (1161–1216) практически ложатся на годы жизниЧингисхана (родился, по разным данным, в 1155-м, 1167-м или 1162-м, аумер в 1227-м). Само по себе это ни о чем не говорит, но если принятьво внимание, что папа был великим царем-первосвященником, тосовпадение становится уже любопытным. Дело в том, что титул Чингиса –великий хан-каган – тоже означает царя-священника в буквальномпереводе. С. Валян-ский и Д. Калюжный полагают, что миф о папеИннокентии как о Чингисхане мог сложиться на Востоке довольно легко.В ходе крестовых походов на территории Малой Азии и в Палестиневозникли многочисленные христианские княжества – Антиохийское,Три-политанское, Эдесское, Иерусалимское и другие. Все эти события,поистине экуменического размаха и вдобавок продолжавшиеся напротяжении жизни нескольких поколений, не могли не обрасти мифами,преданиями и легендами. Немусульманское население покоренных страндолжно было видеть в христианских рыцарях естественных союзниковпротив магометанской угрозы, надвигавшейся с Востока. Практическиполное отсутствие таких мифов удивительно. Еще более оно удивительнов русских летописях (события, связанные с крестовыми походами тамсовсем не отражены), поскольку все происходящее в Византии не моглоне привлекать самого пристального внимания русских князей. Остаетсядопустить, что эпохальные деяния рыцарских орденов претерпели впамяти потомков своеобразную трансформацию, превратившись в нашествиемонголо-татарских орд. В начале этой книжки мы уже писали о сложныхпроблемах, возникающих при истолковании событий далекого прошлого.Хроники чаще всего пишутся не очевидцами (которые тоже могут бытьпристрастны), а со слов очевидцев, причем пишущий не может неучитывать политическую конъюнктуру и точку зрения своего государя.Последующие интерпретации могут исказить текст до неузнаваемости.
Нам в большей степени известна военнаясоставляющая деятельности рыцарских орденов, поэтому мы зачастуюупускаем из виду их миссионерские притязания. Орденский напор наВосток мог быть куда более масштабным и агрессивным, чем нампредставляется сегодня. Мы уже не говорим о том, что контролироватьторговые пути просвещенным европейцам было не в пример легче, чемнеграмотным скотоводам из далекой Монголии. А ведь если веритьисторикам, монголы проявили блистательные таланты и как купцы, и какчиновники, и как дипломатические представители. Скажем, известныйвостоковед А. Ю. Якубовский пишет, что «монголы превратилимеждународную сухопутную торговлю буквально в культ. Мы их увидим и вроли сборщиков податей, и на постах заведующих финансами и т. д.»Не слишком ли это чересчур? Для того чтобы разбираться в тонкостяхэкономики и администрирования или развернуться на поприщемеждународной торговли, нужно иметь подготовленных людей, время иопыт. Как монголы сумели всему этому обучиться столь быстро?Использовать местное чиновничество тоже не получится –неграмотные степняки просто не смогут его контролировать. А вотевропейцам такая задача была вполне по плечу, особенно если принятьво внимание, что в крестовых походах принимали самое активное участиемогущественные торговые республики Северной Италии – Венеция иГенуя.
Римский папа был в то время царем царейи обладал не только духовной, но и светской властью. Он назначал инизвергал по своему усмотрению христианских владык и полагал своювласть всемирной. Ему подчинялись крестоносные войска и гроссмейстерыдуховно-рыцарских орденов; Ватикан был такой силой, не считаться скоторой не мог никто. Выступая в роли инициаторов крестовых походов,римские папы воспринимались на Востоке как завоеватели. А посколькурыцарские войска нередко действовали с исключительной жестокостью,они вполне могли казаться местному населению (особенноединоверцам-схизматикам) какими-то выходцами из преисподней. Вполнеможно допустить, что имя «татары» было первоначальнопрозвищем этих свирепых пришельцев («тар-тары» –по-гречески «адские люди») и только потом превратилось вэтноним. Да и параллели «орда-орден» тоже наводят наразмышления.
Итак, резюмируем: по мнению С.Валянского и Д. Калюжного, монгольская империя от океана до океана –это мираж, сон, призрак, не имеющий ровным счетом никакого отношенияк реальной Монголии в Центральной Азии. Подлинная история монгольскихзавоеваний – это история крестовых походов, увенчавшаясясозданием Латинской империи, и последующие события на БлижнемВостоке. Попутно отметим, кстати, крайне любопытный хронологическийпараллелизм. Если верить традиционной историографии, в 1204 г. вМонголии возвысился нойон Темучин, а в 1206 г. на курултае онбыл избран великим ханом под именем Чингисхан. Началась полосамонгольских завоеваний, в ходе которых была создана грандиознаяимперия, не имевшая себе равных в прошлом (да и в будущем, пожалуй,тоже). Как единое государственное образование она просуществоваласравнительно недолго: в 1260 (1261) г. на просторах империи вспыхнулагражданская война. В ходе четырехлетней борьбы за власть Монгольскаяимперия фактически распалась на относительно самостоятельные улусы.Историки пишут, что с 60-х годов XIII в. исторические пути этихулусов разошлись и дальнейшая их история перестает быть историейМонгольской державы. В 1271 г. внук Чингисхана Хубилай основал вКитае династию Юань и перенес столицу из Каракорума в Яньц-зин(современный Пекин). Что мы видим в эти же годы на Западе? По призывуВатикана начинается Четвертый Крестовый поход. Рыцари, собравшиеся совсей Европы, в 1204 г. берут штурмом Константинополь, а в 1206-мна землях Византии возникает Латинская империя. Как единое целое онапросуществовала до 1261 г., после чего распалась на независимыегосударства. На своих восточных границах эта империя неминуемо должнабыла соседствовать с Монгольской державой, но ни в одной хронике неотмечено ни единого столкновения между ними. Более того, складываетсяощущение, что эти два юных и чрезвычайно агрессивных государственныхобразования попросту не подозревают о существовании друг друга. Такимобразом, нам остается предположить, что история монгольских походов –это не более чем географический перевертыш, своего рода зеркальноеотражение событий, происходивших в Малой Азии.
А как же Золотая Орда на Волге, далекийзападный улус некогда единой Монгольской державы, раскинувшийся отДнестра до Иртыша? В русских летописях слова «орда» и«ордынцы» упоминаются постоянно. Официальная история намговорит, что это было обширное многонациональное государство,просуществовавшее до конца XV в. Если и Золотая Орда фантом, тогде же ее прототип?
Сначала разберемся с происхождениемслова «орда». М. Фас-мер, составитель «Этимологическогословаря русского языка», пишет, что в древнерусском языке слово«орда» означало «стан, кочевье» изаимствовано из тюркских языков. На казахском, татарском иазербайджанском orda это «дворец, шатер султана, хана»,на турецком ordu означает «военный лагерь». Монгольское икалмыцкое ordu, orda опять же «двор, лагерь, стоянка». Авот слова «орден» и «ордер», по мнению М.Фасмера, заимствованы из немецкого и восходят к латинскому ordo –«ряд, строй, порядок». М. Фасмер, конечно,авторитетнейший специалист и спорить с ним нелегко. Но вот, скажем,Сигизмунд Герберштейн, посетивший Московию в XVI в., пишет всвоих «Записках», что на татарском «орда»означало «множество» либо «собрание». А врусских летописях при рассказе о военных кампаниях запростоиспользуются выражения «шведская орда» или «немецкаяорда» в том же значении «войско». А. Бушковуказывает, что по-польски «Horda» – «полчище»,причем не в смысле «толпа кочевников», а скорее «большоевойско». Можно обратить внимание на оборот «походныйордер», который до сих пор используется на флоте и означаетпостроение кораблей в походе. Одним словом, все значения слова «орда»так или иначе вертятся вокруг терминов «строй»,«порядок», «военный лагерь» (в турецком, см.выше). Между прочим, на современном казахском «Кзыл-Орда»не что иное, как Красная Армия.
Весь вопрос в том, откуда в русскийязык проникло это слово – из тюркских языков или черезевропейские из латыни. Фасмер склонен полагать, что слова «орда»и «орден» имеют разное происхождение. А вот Е. П.Савельев, автор «Древней истории казачества», на мнениекоторого ссылаются С. Валянский и Д. Калюжный, выводит слово «орда»из латинского ordo («строй, порядок») и считает, что ирусские «орден» и «орда», и немецкое Ordnung– родственные слова, пришедшие из латинского языка. Академик А.Т. Фоменко пишет о том же: сталкивая латинское «ordo» инемецкое «Ordnung», он полагает, что русское слово«орда», равно как и монгольское «orda» пришлис Запада.
Мы не станем вслед за Савельевым иФоменко полемизировать с лингвистами. Заметим только, что некоторыесобытия, имевшие место в первой половине XIII в. на территорииВосточной Европы, наводят на определенные размышления. Казалось бы,мы достаточно много знаем о духовно-рыцарских орденах и ихмноготрудной деятельности. У всех на слуху знаменитый Тевтонскийорден, основанный еще в 1128 г. в Иерусалиме. Но немногимизвестно, что перед тем, как обосноваться в Прибалтике, он в течениедолгого времени был расквартирован в юго-восточной частиТрансильвании (территория современной Румынии) и вел активные боевыедействия, направленные в первую очередь против половцев. Оказался онв этих краях совсем не случайно: король Андрей II Венгерский,принявший незадолго до этого католичество, призвал в 1222 г.Тевтонский орден в свои владения и предоставил в его распоряжениетрансильванские земли (в соответствии с особым актом, утвержденнымпапой Гонорием II). Поход 1223 г., направленный против половцев,закончился вполне успешно (как тут не вспомнить о событиях на Калке,имевших место в том же году). Но в дальнейшем король, обеспокоенныйдалеко идущими стратегическими замыслами гроссмейстера Тевтонскогоордена, знаменитого фон Зальца, отказался от его услуг и отобралдарованную ему область, а папа своей буллой скрепил это решение.Тевтонский орден был передислоцирован в Прибалтику, где, слившись сорденом меченосцев (1237), обосновавшихся на этих землях еще в самомначале XIII столетия, предпринял знаменитый Drang nach Osten –крестовый поход против Северо-Западной Руси, столь успешно отраженныйАлександром Невским.
К сожалению, в наших летописяхупоминания о рыцарских орденах предельно фрагментарны, а их названияне упоминаются вовсе – речь чаще всего идет просто о походе «нанемцы». Тевтонский орден (вкупе с Ливонским, такжеобосновавшимся в Прибалтике) на протяжении XIII–XIV вв.непрерывно воевал с Литвой, Польшей и Северо-Западной Русью, покапольско-литовско-русская коалиция не нанесла ему жестокое поражениепод Грюнваль-дом в 1410 г., после чего орден уже никогда не могподняться и влачил жалкое существование.
Но если о событиях на северо-западеимеются хотя бы глухие упоминания в летописях, то об интереснейшемордене Святого Креста с красной звездой мы практически ничего незнаем. Этот орден, первоначально возникший в Палестине под именемВифлеемского духовно-рыцарского ордена, после отвоеванияИерусалимского королевства турками перебрался в Южную Францию, а в1217 г. переместился в Богемию, Моравию, Силезию, Польшу и,возможно, Юго-Западную Русь. Орден Святого Креста в 1238 г. былутвержден папой Григорием IX как орден братьев-крестоносцев, т. е.получил право на самостоятельную деятельность как надгосудар-ственноерелигиозное объединение. Весьма примечателен тот факт, что орденнаходился в личном подчинении папы. Гроссмейстеры и командоры этогоордена носили мальтийский золотой крест с красной эмалью или краснымидрагоценными камнями, а члены ордена – крест из красного атласас шестиугольной (вифлеемской) звездой. Отсюда и название –крестоносцы с красной звездой. А по золотому кресту эти крестоносцыполучили на Руси название Золотого Ордена. Не кажется ли вам,уважаемый читатель, что перекличка с Золотой Ордой здесь более чемпрозрачна, особенно если принять во внимание хронологическуюперекличку событий?
Не лишним будет напомнить, чтоупомянутый орден Святого Креста (один из самых влиятельныхдуховно-рыцарских орденов!) располагался в Венгрии и предгорьях Татрпо среднему и нижнему течению Прута и Днестра. Поэтому совершенно неисключено, что этноним «татары» (а только он встречаетсяв русских летописях, никаких монголов, напомним, там нет) обязансвоему происхождению не только греческому «Тартар», но иэлементарной географии: именно отсюда, из предгорьев Татр, хлынули наРусь жестокие завоеватели. С. Валянский и Д. Калюжный рассуждалипредельно просто: история монгольских походов полна уникальнымисобытиями. Это и небывалый размах завоеваний, и быстрота ордынскойконницы, и невероятная легкость, с которой нищие степняки сокрушалипроцветающие государства, и многое другое в том же роде (мы писали обэтом достаточно). С другой стороны, запутанная история крестовыхпоходов тоже по-своему не лишена уникальности. Бравые крестоносцыистребляли далеко не только одних неверных (читай – мусульман);в своем неудержимом стремлении на Восток они сожгли и разграбилиКонстантинополь – оплот единоверцев-схизматиков. Возникаетрезонный вопрос: почему чаша сия удивительным образом миновалаправославную державу номер два – Древнерусское государство,хотя с силами, средствами и идеологическим обоснованием такойэскапады у крестоносного воинства все было в порядке? Сокрушитьмогущественную Византию и оставить в покое ее далекую, погрязшую вусобицах периферию – это бросить дело на полпути. Такие вещи нелезут ни в какие рамки. Поэтому Валянский и Калюжный справедливопредположили, что экспансия крестоносцев на восток не ограничиласьМалой Азией. Рыцари ордена Святого Креста (Золотого Ордена)спланировали и осуществили поход на русские княжества, в результатекоторого последние сделались данниками Ватикана. А Золотой Орден стечением времени в сочинениях хронистов нечувствительнотрансформировался в Золотую Орду – армию безбожных пришельцев,вынырнувших неведомо откуда. В рамках этой гипотезы находит своеобъяснение и самоотверженная борьба Александра Невского с тевтонскимирыцарями: если Русь исправно платит дань Золотому Ордену (весьмавлиятельному, напоминаем, образованию, подчинявшемуся непосредственнопапе римскому), то агрессия «бес-предельщиков» насеверо-западе справедливо рассматривалась как откровенный ивозмутительный рэкет. Если читателя интересуют подробности походарыцарей Золотого Ордена в русские земли, он может всегда обратиться ккниге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси».
В заключение нам хотелось бы привестинебольшую цитату из современной энциклопедии относительно оснащениямонгольской латной конницы (как вы помните, помимо легковооруженныхвсадников, монгольские полководцы располагали ударными частямитяжелой кавалерии): «Монгольские воины XIII в. былиоблачены в панцири – куртки, состоявшие из пластинок или полосметалла с отверстиями для шнуров и лент, соединявших их в сплошнуюгибкую поверхность, стоячего высокого воротника и длинных широкихнабедренников, сделанных из пластин или пластинок, нашитых на мягкуюоснову. Иногда панцирь изготавливался из больших кусков металла,образующих нагрудник и наспинник – своего рода кирасу. Головывоинов покрывали сфероконические шлемы, также собранные из пластинжелеза, с навершиями, украшенными плюмажами, с приспособлениями изпластинок, чешуек или полос металла для защиты шеи и щек. Изпластинок, соединенных между собой, состоял и конский панцирь,покрывавший животное целиком. Голову коня защищала кованая стальнаямаска, иногда налобник… Длинный прямой клинок с одной рукоятью,заточенный с одной стороны (вторая сторона была иногда заточена на1/5-1/4 длины); длинное копье с флажком или кистью под наконечником;большой мощный сложносоставный лук со стрелами… Редким дополнениембыли ножи, кинжалы, топоры и булавы».
Так, по мнению составителейэнциклопедии, выглядела монгольская латная конница. Если бы речь шлао Западной Европе, то мы подписались бы под этим текстом обеимируками: действительно, рыцари Средневековья были закованы в сталь сголовы до пят. Но вот монголы… На каком уровне развития должнонаходиться металлургическое производство в степях Онона и Керуле-на,чтобы экипировать подобным образом несколько десятков тысячвсадников? Даже если мы оставим в покое мастерство, выучку и опытремесленников, творивших такие технические чудеса, то как быть сбанальной экономикой? Со школьных лет мы знаем, что оснащение ивооружение одного-единственного рыцаря стоило баснословно дорого.Законы денежного обращения не в силах отменить даже Господь Бог:историки нас уверяют, что неподъемное железо, в которое облачалсярыцарь, было совокупным трудом крестьян нескольких деревень. И вдругте же самые историки на голубом глазу хотят нас уверить, что вмонгольских степях эти непреложные законы не работали. Дескать, нищимаратам, жившим натуральным хозяйством и едва сводившим концы сконцами, ничего не стоило вооружить и обмундировать многотысячнуюпрофессиональную армию конных латников. Все это настолько невероятно,что подобный бред даже обсуждать скучно.
Давайте рассмотрим еще одну версиювосточноевропейских событий первой половины XIII в. А. М.Жабинский, принимающий самое активное и непосредственное участие впроекте «Хронотрон» наряду с Сергеем Валянским и ДмитриемКалюжным, считает, что гипотеза его коллег о крестовом походе врусские земли хотя и представляет несомненный интерес, но далеконебезупречна, поскольку имеется немало западноевропейских преданий онашествии «тартаров» на саму Европу. По его мнению,вопрос может быть решен лишь только в том случае, если мы обратимся кистории Византийской империи, которая на протяжении несколькихстолетий оставалась самой влиятельной державой в мировом раскладе силтой далекой эпохи.
Даже после катастрофы 1204 г.Византия не погибла окончательно. Она потеряла Константинополь исильно «похудела» за счет утраты множества земель, новыводить ее в тираж только на этом основании было бы преждевременно.Ее вес в мировой политике был вполне сопоставим с ведущими монархиямиЗападной Европы вплоть до 1453 г., когда турки-османы овладелиКонстантинополем и положили конец существованию Византийской империикак независимого государства. В описываемое же время великолепнаяВизантия просто несколько «усохла»: на землях румскогосултаната (часть Византии после падения Константинополя в 1204 г.)византийский император Феодор I Ласкарис, лишенный латинянамиконстантинопольского трона, создал так называемую Никей-скую империю.Большинство историков полагают, что это образование было лишь слабойтенью некогда могущественной империи, клочком земли, зажатым междуевропейцами и турками. Некоторые даже берут слово «империя»в кавычки. Но вот вам ответ владыки этой игрушечной империи папеГригорию IX, не оставляющий сомнений в том, кто в доме хозяин: «Хотякакая нам в том нужда знать, кто ты и каков твой престол? Если бы онбыл в облаках, то было бы нам нужно знакомство с метеорологией, свихрями и громами. А так как он утвержден на земле и ни в чем неотличается от прочих архиерейских, то почему было бы недоступно всемего познание. Что от нашей нации исходит премудрость, правильносказано. Но отчего умолчано, что вместе с царствующей премудростью иземное сие царство присоединено к нашей нации великим Константином?Кому же не известно, что его наследство перешло к нашему народу и мыего наследники». Любопытнее всего в этом пассаже, пожалуй, тообстоятельство, что точно в таком же духе отвечает папе Иннокентиюмонгольский хан Гуюк, который мог себя вести подобным образом тольков том случае, если бы представлял «власть от Бога». Такимвещам в Средние века придавалось очень большое значение, и позволитьсебе подобный высокомерный тон мог только тот властелин, который, попредставлениям того времени, имел право на мировое господство. Такоенеотчуждаемое право нельзя было завоевать героическими свершениями;разумеется, головы склонялись перед грубой силой, но убеждение, чтовласть пришлеца не от Бога, была неистребима. А вот властелинэфемерной и ничтожной, по утверждениям историков, империи мог, повсей видимости, позволить себе говорить в таких выражениях.
Итак, А. М. Жабинский полагает, что подименем Чингисхана в хрониках остался император Никейской империиФеодор I Ласка-рис, а под именем Батыя – его зять Иоанн ДукаВатац. Осколок Византии совсем не был осколком: интересы Никейскойимперии простирались далеко на восток и включали в себя торговыепути, ведущие в Китай и Индию. Бережно сохраняя следы былого величия,новообразованная империя продолжала оставаться заметной политическойсилой на просторах тогдашней Ойкумены. Жабинский обратил внимание напримечательный факт: монгольская империя возникает как будто бы вответ на завоевание Константинополя крестоносцами и появлениеЛатинской империи и рассыпается на удельные владения послеосвобождения Константинополя, когда к власти приходят Палеологи.
После укрепления в Никее Феодор IЛаскарис обратился к традиционному союзнику Византии – КиевскойРуси, но получил отказ, так как последняя проводила в это времяполитику независимости. Ответом никейского императора стал военныйпоход в южные пределы Руси, завершившийся победоносной битвой приКалке в 1223 г. Потерпев поражение от волжских булгар, никейскиевойска повернули обратно. Через десять лет преемник Ласкариса ИоаннIII Дука Ватац основал в низовьях Волги свою ставку и подчинил в1235 г. Волжскую Булгарию. Дальнейшие события развиваются по ужеизвестному нам сценарию – завоевание русских княжеств,возведение на великокняжеский стол Ярослава, западный поход, союз сАлександром и т. д. Только все эти деяния совершаются нелегендарными монголами, а дисциплинированной и хорошо обученнойармией, состоящей из славян и татар, под командованием никейскогоимператора. Более обстоятельное изложение версии А. М. Жабинскогочитатель может найти в книге С. Валян-ского и Д. Калюжного «Другаяистория Руси». Между прочим, автор обращает внимание на однолюбопытное обстоятельство: из традиционной историографии известно,что в 1241 г. никейские войска вели боевые действия на Балканах(власть Ватаца признали Болгария и Фессалоника), и в то же самоевремя там сражаются тумены безбожного хана Батыя. Две многочисленныеармии, действуя бок о бок, удивительным образом не замечают другдруга! Кстати говоря, созвучие Батый – Ватац тожесимптоматично. По мнению Жабинского, вся беда в том, что специалистыпо Византии мало интересуются историей монгольских походов, а«монголоведы», в свою очередь, вполне равнодушны ксобытиям, имевшим место в Малой Азии и Южной Европе. Отсюда ивозникает такая забавная путаница.
Подведем итоги. То обстоятельство, чтопомимо нашей версии (борьба за власть в русских княжествах),существуют по крайней мере еще три (версия Фоменко; версия Морозова,Валянского и Калюжного; версия Жабинского), наводит на определенныеразмышления. Хотя все они не свободны от недостатков, все же любая изних (кроме, пожалуй, варианта А. Т. Фоменко) аргументирована не впример надежнее официальной, которая не в состоянии ответить на целыйряд элементарных вопросов и зачастую попросту свести концы с концами.Еще раз повторимся, что мы ни в коем случае не претендуем на истину впоследней инстанции, потому что древняя и средневековая историяпринципиально многовариант-на. Мы готовы даже допустить, что татарына Русь все-таки приходили, но это могли быть татары из-за Волги,давние соседи славян. Не могло быть только одного: фантастическогоисхода скотоводов-монголов из Центральной Азии, проскакавших с боямиполмира, ибо существуют, к сожалению, на свете вещи, которых не можетбыть никогда.
Глава 8
Всякая всячина
Вернемся еще раз к нашей версии, сутькоторой, как вы помните, заключается в том, что никакие безбожныемонголы на Русь не приходили, а так называемое Батыево нашествие естьне что иное, как междоусобная борьба за власть и великое княжение врусских землях. В ходе этой борьбы победа досталась князю ЯрославуВсеволодовичу и сыну его Александру, прозванному впоследствииНевским. Эта версия представляется нам наиболее убедительной, неговоря уже о том, что она милее всего нашему сердцу. В настоящейглаве мы рассмотрим дополнительные аргументы в ее пользу, которые потем или иным причинам не вошли в основной текст.
В свое время мы подробно писали о том,что в летописях монголы не упоминаются ни разу. Современники называютневедомых пришельцев как угодно – татарами, печенегами,ордынцами, таур-менами, но только не монголами. Да и внешний обликЧингиса и Батыя, по сообщениям хронистов, далек от монголоидного:длинная борода, светлые глаза, высокий рост. Не лишним будетзаметить, что ни в одном языке монгольской группы нет имени Батый илиБату, а вот у половцев во время оно было широко распространено имяБастый, а имя Бату встречается в башкирском языке, тюркском попроисхождению. А ордынский царевич Неврюй носил и вовсе русское имя –Олекса, т. е. Алексей. Об именах в старину стоит вообщерассказать поподробнее, тем более что мы это читателю обещали.
У многих наших предков бывало понесколько имен, а уж два имени можно обнаружить почти всегда. Одноимя – мирское, языческое, под которым человека зналиодносельчане, и другое – крестильное, часто имевшее сакральныйсмысл и известное лишь самым близким людям. Скажем, знаменитыйкиевский князь Владимир Всеволодович Мономах известен нам под своимязыческим именем, а в крещении он был Василием. А посколькукрестильное имя его отца было Андрей, то зваться он должен ВасилиемАндреевичем Мономахом. Александр Бушков приводит такой показательныйпример: «В Разрядной книге (официальном государственномдокументе Московского царства, куда на протяжении полутора столетийвносились имена всех, командовавших полками) воевода И. М. Пронскийзначится еще и как „Турунтай“. Турунтай – егопрозвище». Поэтому нет ровным счетом ничего невероятного впредположении, что князь Александр Ярославич мог носить прозвищеБатый. И пусть вас не смущает, уважаемый читатель, что прозвище этотюркское. Мешанина с именами у русских и их соседей была в то далекоевремя удивительная. Среди половцев, например, обнаруживаются ханы поимени Юрий Кончакович, Данило Кобяко-вич, Роман Кзич. Сумеете ли выпонять, о ком идет речь, если в какой-нибудь хронике они будутупомянуты без отчества? Между прочим, следует иметь в виду, что именаСвятослав, Ярослав или Владимир, строго говоря, тоже нерусские. Этославянские имена, освященные церковной традицией. А вот простой народименовался совершенно иначе. В книге С. Валянского и Д. Калюжного«Другая история Руси» приводится длиннейший (на две споловиной страницы) список старорусских имен, позаимствованных изархивных записей. В целях экономии места мы процитируем только именана букву «О»: «Одинец, Овсяник, Осмой, Образец,Обрядка, Окул, Окула, Овлюк, Олгазей, Онашка, Омена, Окат, Онитка,Обрюта, Онцук, Озарко, Опалша, Охлопка, Обрезок, Огарок, Оладья,Опас, Орех, Охапка, Олушка». И все это в православной России!
Поэтому, когда в летописях натыкаешьсяна ордынского царевича по имени Олекса Неврюй, имеет смысл задатьсяпростым вопросом: кем же все-таки был упомянутый Олекса –ордынцем или русским боярином? И кто такие татары – иноземныезахватчики или просто ратники на службе у русских князей? Вот,скажем, имеется летописное свидетельство о том, что князь ДмитрийАлександрович собрал войско и стал укреплять город Переяславль.Дальше говорится буквально следующее: «Орда послала на негорать многую, Туратемира и Алтына и многих татар». По другимисточникам сия история нам известна значительно более подробно. Болеетого – нам известно и имя предводителя этой рати. А был имрусский князь Андрей Городецкий. Надо полагать, что сепаратистскиенастроения князя Дмитрия вызвали справедливое недовольство, а татарыв данном случае выступают в качестве заурядных наемников. И подобногорода записей в русских летописях имеется великое множество. Вот вам,уважаемый читатель, еще несколько примеров навскидку (позаимствованыиз книги Александра Бушкова «Россия, которой не было»):«Уже говорилось о новгородце по имени Черт. Под пару ему –новгородский священник по имени… Упырь Лихой! Отмечены в истории ипоп Лихач (1161), поп Угрюм (1600), поп Шумило (1608). Имя ВолчийХвост без всякого смущения носил… один из воевод Владимира КрасноеСолнышко».
Все эти примеры мы приводим единственнодля того, чтобы наглядно проиллюстрировать весьма нехитрый тезис:небывалая путаница мирских и крестильных имен, прозвищ и кличек частоприводила к тому, что скупые летописные строки, повествующие омеждоусобной борьбе на Руси, легко истолковывались впоследствии какрассказ о нашествии «безбожных татар».
Вопрос можно поставить и шире: а всегдали можно доверять летописным свидетельствам? Вот, скажем, в записипод 1270-м годом мы читаем, что в Орде был убит рязанский князь РоманОльго-вич, причем летописец уверяет нас, что убили его за «отказпринять бесерменскую веру». Можем ли мы согласиться с подобноймотивировкой? Ни в коем случае. Даже если Романа Ольговичадействительно убили в Орде, причины этого события были, безусловно,совсем другими, поскольку редкая веротерпимость татар (мы уже писалиоб этом) – факт, признаваемый всеми без исключения историками.Более того – православной церкви были предоставлены уникальныепривилегии. Например, согласно особому указу «безбожного»хана Батыя, смертной казнью карался всякий, посягнувший на церковноеимущество, неприкосновенность церковных земель или на право церквисудить виновных своим судом. Веротерпимость, конечно,веротерпимостью, но как-то это все-таки чересчур для иноземныхзахватчиков. А вот Александру для укрепления своей власти поддержкацеркви была необходима как воздух. Между прочим, среди татар быломного христиан, а в ставке Батыя Сарае Великом стояли христианскиехрамы и был даже православный епископ…
Документальных свидетельств, льющихводу на мельницу нашей версии и не оставляющих камня на камне отверсии официальной, рассыпано по русским летописным источникамсколько угодно. Читаем о княжении Ивана Калиты: «Сел на великоекняжение Иван Данилович, и настал покой христианам на многие лета, иперестали татары воевать русскую землю». Очень странная, есливдуматься, запись. Ведь Батыево воинство нас приучили восприниматькак полудикую орду, не озабоченную ничем, кроме грабежей и разбоя.Монголы обложили Русь данью и ободрали ее как липку. Ордынскиевоеводы и мурзы с завидной регулярностью совершали набеги на русскиеземли, невзирая на то что Сарай исправно получал оговоренные суммы. Ивдруг отрезало, как ножом. С 1328 г. (начало княжения ИванаДаниловича Калиты) и вплоть до времен войн с Мамаем татарских набеговна Русь не зафиксировано. Как бы ни был ловок и хитер Иван Данилович(нас уверяют, что он был большой жох), эта загадочная история соскрипом укладывается в прокрустово ложе традиционной парадигмы. А вотв рамках нашей версии все объясняется предельно просто. Для чеготатарам воевать русскую землю, если единоличной власти Ивана Калитыничего не угрожает, а конкурентов не осталось и в помине? Временакровавых усобиц отошли в прошлое.
Правда, одно-единственное исключение нафоне этой божьей благодати все-таки было. Через полсотни лет мирнойжизни на Русь вторгся ордынский военачальник, которого летописиименуют то Арапшей, то Араб-шахом. Но при ближайшем рассмотренииоказывается, что этот поход был симметричным ответом на рейд русскихвойск, которые в 1376 г. вступили в Волжскую Булгарию, осадилиодин из ее городов и вынудили жителей присягнуть на подданство. Приэтом в захваченный город были посажены русские чиновники. Как вамнравится такой поворот, уважаемый читатель? Русь, будучи вассалом иданником Золотой Орды, организует военный поход в пределыгосударства, являющегося частью Золотой Орды, и заставляет егопринести вассальную клятву. Попробуйте объяснить эту загогулину врамках традиционной версии.
Каждый прилежный ученик средней школыдолжен помнить о знаменитых баскаках – ордынских сборщикахдани. Некоторые историки без труда называют даже точную дату первогопоявления татарских налоговых инспекторов на Руси – 1257 г.Справедливости ради следует отметить, что в источниках встречаютсяразночтения – дата «плавает» от 1257 до 1261 г.,но в данном случае это непринципиально. Удивительно совсем другое:между опустошительным набегом «безбожных моавитян»(1238 г.) и началом систематического налогообложения прошлопочти двадцать лет. Это довольно странно. Исторический опытпоказывает, что любой агрессор, овладев неприятельской территорией,тут же рассаживает на ключевые посты своих чиновников и приступает квыкачиванию денег из казны поверженного государства. Заподозритьмонголов в особой мягкости и нерасторопности не решится ни одинздравомыслящий человек. Стараниями историков мы наслышаны очудовищных зверствах, которые творили ордынцы в захваченных городах,о грабежах и избиении населения, об уводе в полон ремесленников,зодчих и мастеров. Мы уже писали, что, по некоторым сведениям, вКаракоруме жили даже пленные русские огородники. Ничуть не погрешивпротив истины, можно смело сказать, что тотальное ограбление гражданбыло альфой и омегой монгольской политики в отношении покоренныхстран.
В очередной раз мы сталкиваемся свопиющей нелепостью. Без малого двадцать лет потребовалось монголам,чтобы переписать население и обложить его податями. Складываетсявпечатление, что они ровным счетом никуда не спешили. Да и куда,скажите на милость, спешить? Ведь нищая же страна, чего с них, сирот,возьмешь? Мед, лес да пенька – вот и все нехитрое богатствоэтих убогих. Но это пока еще цветочки. Наше удивление стократвозрастет, если попристальнее приглядимся к самим сборщикам дани.Скажем, в Ярославле баскаком служит русский монах Изосим, в Устюге –тоже русский, христианин по имени Иоанн. Когда в Суздальской летописимы натыкаемся на баскака Кутлубуга, то готовы вздохнуть соблегчением: наконец-то обнаружился неподдельный и безусловныйордынец. Но не тут-то было! Строчкой ниже о нем сообщается, что он«преставился», т. е. предстал перед Богом, а такговорить можно только о единоверце, христианине. Опять вылезаеткакая-то утомительная чертовщина – стоит чуть-чуть поскрестимонгола, как натыкаешься на русского. Свирепые безбожные азиаты приближайшем рассмотрении истаивают как сон, как утренний туман.Поведение ордынских властей только усиливает недоумениенепредубежденного читателя. Эти жуткие головорезы, звери алчные ипиявицы ненасытные почему-то ни в малейшей степени не озабоченысудьбой своих чиновников, посланных для сбора дани. Когда жителинескольких городов, возмущенные поборами, перебили баскаков, никакихсанкций за такое самоуправство не последовало. Наоборот, им дажеподбросили привилегий. Расторопный Александр Невский оперативноскатался в Орду и в два счета утряс пустячное дельце, сумеввыхлопотать не только прощение виновным, но и добиться ощутимыхпослаблений в плане рекрутского набора для ордынской армии. А ведьлюбая власть бережет свой карман пуще зеницы ока… Между прочим,имеются летописные свидетельства, что избиение баскаков было нестихийным бунтом, а тщательно спланированной акцией, инспирированнойкняжеской верхушкой: «…повелеша князи убивать ханскихбаскаков…» Реакция Орды неминуемо должна быть в этом случаепредельно жесткой. Открытое неповиновение властям во все временакаралось весьма сурово. Крайне сомнительно, чтобы Александру притаком раскладе удалось уладить конфликт малой кровью; виновныхнаказали бы по всей строгости, рекрутчину – ужесточили, а самАлександр запросто мог лишиться ярлыка на княжение.
К слову сказать, со знаменитым ханскимярлыком на княжение, который, как нам рассказывают, выдавалсятатарами, тоже творится какая-то несуразица. Многие историкиполагают, что это традиция скорее европейская, чем азиатская.Процитируем А. Бушкова: «…аналогов слова „ярлык“не найдено ни в монгольском, ни в татарском языках, зато в немецкомих сколько угодно. Jahrlicke – вассальное обязательство,jahrlich – почетное звание, jahrlish – годичное ленноеобязательство. В современном немецком jahrlich до сих пор означает„годичный“, „ежегодный“». Конец цитаты.За ярлыком, как известно, нужно было ехать в Орду, в ханскую ставкуна Нижней Волге, а это, между прочим, не ближний свет. Самоезабавное, что иным русским князьям случалось по разным надобностямездить и дальше – аж в сам Каракорум, который находился совсемуже у черта на куличках, где-то в Забайкалье. Помните миссию ЯрославаВсеволодовича, отца Александра Невского, посланного Батыем в ставкувеликого хана представлять собственную персону? Но не он одинудостоился. Скажем, ростовский князь Борис Васильевич (1231–1277)за 14 лет княжения восемь раз ездил в Орду за Волгу и дважды –к великому хану. Во-первых, не очень понятно, почему Каракорум долженс таким тщанием вникать в ростовские дела и почему все вопросы нельзябыло решить в Сарае, тем более что русские земли находились вюрисдикции Золотой Орды. А во-вторых, посмотрите на карту, уважаемыйчитатель. Вы представляете, сколько времени в ту далекую эпоху должнобыло занять путешествие в ставку великого хана? Даже относительнонедавно, в годы правления Екатерины II (вторая половина XVIIIстолетия), сибирские губернии были в значительной степени автономны имогли себе позволить почти не оглядываться на Москву, потому чтостоличные новости опаздывали на год и больше. Уму непостижимо, какуспевал Борис Васильевич выполнять свои княжеские обязанности притакой любви к дальним странствиям.
Короче, мы вынуждены констатировать,что традиционная история сплошь и рядом не в состоянии свести концы сконцами. Вразумительного объяснения вышеописанной налоговойсвистопляски как не было, так и нет, если не считать детского лепетаотносительно немонгольского происхождения большинства баскаков.Дескать, ордынский выход собирали не полноправные монголы, за которыххан ляжет костьми, если потребуется, а разный заезжий сброд,собранный с бора по сосенке, вроде неведомых «куп-цов-бесерменов»,с завидным упорством кочующих из книги в книгу. Принимать близко ксердцу проблемы этого шелудивого племени истинному монголу как-тодаже и неприлично. Что соберут, то и соберут, на все, как говорится,воля Божья…
Что мы можем предложить взамен? Версияпередела власти в русских княжествах позволяет ответить почти на всенеудобные вопросы. События развивались примерно следующим образом.После кровавой неразберихи 1237–1238 гг. Ярослав иАлександр сделались полноправными хозяевами земли русской, изряднопоприжав потенциальных конкурентов. И хотя кое-кто еще трепыхался(скажем, тот же Даниил Галицкий, отнюдь не лишенный гегемо-нистскихустремлений), реальная власть оказалась в крепких руках потомковВсеволода Юрьевича Большое Гнездо. Отныне любые проявлениясепаратизма будут жестоко пресекаться на корню.
Замирив Русь, отец и сын обратили своивзоры на Запад. На повестке дня стоял вопрос о военной помощигерманскому императору Фридриху II Гогенштауфену в его нелегкойборьбе с папистами. Кровь из носу, но порадеть родному человечку былосугубо необходимо. И русские полки устремились на просторы ЗападнойЕвропы.
Скорее всего, мы никогда уже не узнаем,почему операцию не удалось довести до конца. Что-то такое стряслосьна берегу теплого южного моря, и дружина Александра вернуласьвосвояси несолоно хлебавши. Возможно, виной тому была обыкновеннаятехническая накладка, связанная с опозданием союзного флота.Возможно, причины неуспеха коренились совсем в другом. Так или иначе,но операция была свернута на полпути, а переброска русских войск вИталию с треском провалилась, каковое обстоятельство сыграло решающуюроль в судьбе Фридриха II. Понятно, что столь масштабная военнаякампания потребовала огромных расходов и не могла не отразиться наэкономическом положении русских княжеств, буквально вчера выбравшихсяиз череды бесконечных усобиц. Как в таких случаях почти всегдапоступает власть? Самый простой способ – изменить порядокналогообложения, что, по всей вероятности, и было сделано.
И вот Александр (Ярослав к тому времениуже умер) проводит перепись населения и устанавливает новые подушныеподати. Весьма примечателен тот факт, что налог был новым. Именно этообстоятельство и вызвало, по всей видимости, взрыв возмущения, авовсе не появление баскаков как таковых – публики хорошоизвестной и христианской по преимуществу. История учит, чтотелодвижения власти, сопровождающиеся увеличением налогового бремени,всегда были крайне непопулярны у населения и никогда нигде и никомуне прибавляли оптимизма. Таким образом, негодование горожан получаетвполне разумное объяснение.
Тем более нет ничего удивительного втом, что после смерти Александра Невского его князья-вассалы иподвластные ему земли дружно принялись бунтовать против новых налогови переколотили баскаков. Будь монгольское иго суровой реальностью,Орда не преминула бы жестоко расправиться с зачинщиками беспорядков.В нашем же случае наследники Невского-Батыя предпочли спустить делона тормозах. Очень похоже, что сила была не на их стороне, и онисправедливо решили, что худой мир лучше доброй ссоры. В этом смыслевесьма симптоматично указание летописца, что после истреблениябаскаков князья получили право самостоятельно собирать ордынскийвыход. Если прибегнуть к современной терминологии, все эточрезвычайно напоминает конфликт центральной и местной власти.Федералы по вполне понятным причинам хотели распоряжаться налоговымипоступлениями, так сказать, на безальтернативной основе, а удельныеэлиты, в свою очередь, не желали упускать жирный кусок. Полюбовнодоговориться, надо полагать, не получилось, вот и пошла писатьгуберния… К сожалению, денежные вопросы всегда самые болезненные,поэтому все и вышло так криво.
Надо сказать, что сочинениясредневековых хронистов сплошь и рядом пестрят прямо-такиуморительными историями, и русские летописи здесь совсем неисключение. Чего стоит одно только сказание о рязанском богатыреЕвпатии Коловрате! Сей доблестный муж собрал дружину из 1700отчаянных удальцов и устроил безбожным татарам хорошую баню. Есливерить источникам, закованные в сталь супостаты очень долго ничего немогли поделать с головорезами Евпатия. «И послал (Батый. –Л. Ш.) на Евпатия шурина своего Хозтоврула, и с ним многие полки…Хозтоврул похвалился царю Батыю Евпатия Коловрата руками живого взятьи к нему привести. И сошлись полки. Евпатий наехал наХозтоврула-богатыря и рассек его мечом надвое до седла… и многихбогатырей… побил, иных надвое рассекая, а иных до седла. Иизвестили Батыя, он же, слышав сие, горевал о шурине своем, и повелелнавести на Евпатия множество пороков, и начали пороки бить по нему, иедва сумели так убить крепкорукого и дерзкого сердцем ильво-яростного Евпатия». В таких выражениях описан подвигбогатыря Евпатия Коловрата в «Воинских повестях Древней Руси».«Повесть о разорении Рязани Батыем» воспроизводит этоттекст почти слово в слово: «И стал сечь силу татарскую, имногих тут знаменитых богатырей Батыевых побил, одних пополамрассекал, других до седла разрубал. И возбоялись татары, видя, какойЕвпатий крепкий исполин. И навели на него множество пороков, и сталибить по нему из бесчисленных пороков, и едва убили его».Талантливый писатель В. Ян в романе «Батый» решилрасцветить сухое изложение хронистов. Бойцы Коловрата стояли какскала. Когда яростные атаки отборных монгольских частей захлебнулись,мудрый Субу-дай (ордынский полководец) приказал подтащить китайскиекам-неметные машины. И только с помощью тяжелых осадных орудийудалось сломить сопротивление русских витязей.
Здесь не место обсуждать вопрос остенобитных орудиях древности (в свое время мы посвятили этойвысосанной из пальца проблеме немало страниц). Вся беда в том, чтоэто единственное в мировой истории описание использования осаднойтехники против неприятельской армии в полевых условиях. С грехомпополам можно спорить, насколько были эффективны пресловутые баллистыи катапульты при штурме крепостей. Но вот осадные машины в поле…Это, извините, ни в какие ворота не лезет. Не забудьте, что вы имеетедело с поставленной на полозья неподъемной дурой, которую волокутбыки. Поменять в пять минут прицел такого агрегата – задачапрактически нереальная. Это вам не пулемет, который в два счета можноразвернуть куда угодно. А мастера художественного слова запростопишут примерно следующее: «С ужасной силой, сбивая всевстречное, летели в теснившихся на холме русских воинов огромныекамни». Их ни в малейшей степени не занимает тот медицинскийфакт, что камень, выпущенный из баллисты, легко различим простымглазом. Это не пушечный снаряд и не крылатая ракета. Чтобы избежатьгубительного столкновения, достаточно шагнуть в сторону. Корочеговоря, нам в очередной раз впаривают махровый кабинетный бред.Только не вздумайте сказать об этом профессиональному историку –вас тут же размажут по стенке. Ткнут носом в соответствующий текст:читай, Фома неверующий. У нас все ходы записаны…
Кстати, давайте поговорим одостоверности текстов средневековых хронистов. Вот, скажем, мы неединожды поминали столицу Монгольской империи – великолепныйКаракорум, привольно раскинувшийся в степях Забайкалья. А что о немпишут современники? Что они вообще пишут о монголах? Послушайте. Это,смеем вас уверить, очень увлекательное чтение. Начнем со знаменитогоитальянского путешественника Марко Поло, якобы семнадцать летпрожившего в Китае (1275–1292). Напомним, что Китай к этомувремени давно уже стал монгольским улусом: к 1215 г. Чингисхановладел значительной частью Северного Китая, а во второй половинеXIII в. пала южнокитайская династия Сун. В 1271 г., зачетыре года до прибытия Марко Поло, внук Чингиса Хубилай основал напросторах бывшей китайской империи новую династию Юань со столицей вЯньцзине (современный Пекин). Так-то оно так, скажет дотошныйчитатель, пропустив мимо ушей сухую хронологическую справку, нопочему уважаемые авторы применили к знаменитому путешественникунеприятное словечко «якобы»? Они, может быть, хотятсказать, что великий Марко Поло никогда не был в Китае?
Не беремся ответить на этот вопросоднозначно. Заметим только, что, прожив в Китае семнадцать лет, МаркоПоло в своей толстой книжке ни разу не упоминает: а) о китайском чае;б) о китайских иероглифах; в) об уникальном обычае бинтования ног уженщин; г) о книгопечатании. Современных комментаторов это, мягкоговоря, немного удивляет… Но не будем ставить лыко в строкуотважному итальянцу. В Китае он сумел углядеть чудеса почищеиероглифов или книгопечатания. Вот, например, как он описывает обед вханском дворце:
«Бакши (знахари), окоторых я вам рассказывал, по правде, знают множество заговоров итворят вот какие великие чудеса: сидит великий хан в своем главномпокое, за столом; стол тот повыше осьми локтей, а чаши расставлены впокое на полу, шагах в десяти от стола; разливают по ним вино, молокои другие хорошие пития. По наговорам да по колдовству этих ловкихзнаха-рей-бакши полные чаши сами собою поднимаются с полу, где онистояли, и несутся к великому хану; а никто к тем чашам непритрагивался. Десять тысяч людей видели это: истинная то правда, безвсякой лжи. В некромантии сведущие скажут вам, что дело товозможное».
А вот еще о дворце хана Хубилая:
«Чуть не забыл рассказатьвам о чуде. Когда великий хан живет в своем дворце и пойдет дождь,или туман падет, или погода испортится, мудрые его звездочеты изнахари колдовством да заговорами разгоняют тучи и дурную погодуоколо дворца; повсюду дурная погода, а у дворца ее нет».
Нужны ли вам комментарии, уважаемыйчитатель? Если, несмотря ни на что, вы готовы и дальше вниматьповествованию этакого хрониста, то вот вам еще две цитаты. Рассказ оптице Рух:
«Те, кто его видел,рассказывают, что он совсем как орел, и только, говорят, чрезвычайнобольшой. Схватит слона и высоко-высоко унесет его вверх на воздух, апотом бросит его на землю, и слон разобьется; гриф тут клюет его,жрет и упивается им».
А вот как добывают алмазы. Подходнастолько оригинален, что его следовало бы запатентовать. Итак: вгорные расщелины, куда человеку не пробраться из-за кишащих тамядовитых змей, бросают куски сырого мяса, к которым алмазыблагополучно прилипают. Все дальнейшее – уже дело техники:
«В этих горах водитсямножество белых орлов, что ловят змей; завидит орел мясо в глубокойдолине, спустится туда, схватит его и потащит в другое место, а людимеж тем пристально смотрят, куда орел полетел; и как только онусядется и станет клевать мясо, начинают они кричать что есть мочи, аорел боится, чтобы его невзначай не схватили, бросит мясо и улетит.Тут-то люди подбегают к мясу и находят в нем довольно-таки алмазов.Добывают алмазы и другим еще способом: орел с мясом клюет и алмазы, апотом ночью, когда вернется к себе, вместе с пометом выбрасывает теалмазы, что клевал; люди ходят туда, подбирают орлиный помет и многоалмазов находят в нем».
Скажите на милость: чем путевые заметкиушлого итальянца отличаются от сказок «Тысячи и одной ночи»?Это же Синдбад-мореход и могучий Улисс в одном флаконе! И после этогоисторики классического направления с самым серьезным видомрекомендуют нам сочинение Марко Поло как бесценный источник поистории и географии Дальнего Востока.
Что можно сказать по этому поводу?Только одно: надо почаще обращаться к первоисточникам – этовеликолепно проветривает мозги. В одном карточном фокусе используетсяизвестная речевая бессмыслица: наука умеет много гитик. Кисторической науке это относится в особенности. Когда читаешьоткровения современников о событиях и местах вроде бы всем известных,то от затертых штампов официальной истории сплошь и рядом остаютсяпыль и пепел. Например, столица Монгольской империи, город Каракорум,описывается в трудах нынешних историков как огромное кочевоепоселение, расположенное в забайкальских степях. Археологи искалирезиденцию великих ханов долго, упорно и без особого успеха. Но ведьнедаром сказано, что ищущий обрящет. Поэтому не стоит удивляться, чтов конце концов кое-что все-таки нашли: в прессу просочилась скупаяинформация о трех корявых камнях, выкопанных где-то в Северной Гоби.Якобы здесь, по уверениям историков, и находился великолепный иблестящий Каракорум, скопивший несметные богатства, свезенные из всехпокоренных монголами стран. А что говорят по поводу монгольскойстолицы современники событий?
Вот, скажем, жил да был монах Гильом(Гийом) Рубрук. Вкусно ел и мягко спал, ни в чем себе не отказывал ипроводил время по своему усмотрению, пока не был отправленфранцузским королем Людовиком Святым с особой миссией к монгольскомугосударю. С королями, известное дело, шутки плохи, поэтому наш геройне полез в бутылку, а спешно собрался в путь-дорогу. В составе пышнойи представительной делегации он совершил беспримерный вояж в ставкувеликого хана – упомянутый Каракорум, которого и достигблагополучно в 1253 г. В своих путевых заметках сей мужественныймонах пишет о столице свирепых завоевателей буквально следующее(цитата приводится по книжке А. Бушкова «Россия, которой небыло»): «О городе Каракоруме да будет вашему величествуизвестно. Там имеются два квартала: один – сарацин, в которомбывает базар, и многие купцы стекаются туда из-за двора, которыйпостоянно находится вблизи него, и из-за обилия послов. Другойквартал – китайцев, которые все ремесленники. Вне этихкварталов находятся большие дворцы, принадлежащие придворнымсекретарям. Там находятся 12 храмов различных народов, 2 мечети, вкоторых провозглашают закон Мухаммада, и христианская церковь на краюгорода. Город окружен глиняной стеной и имеет четверо ворот: увосточных продается пшено и другое зерно, которое, однако, редковвозится, у западных продают баранов и коз, у южных – быков иповозки, у северных – коней».
Разве это описание хотя бы отдаленнонапоминает кочевое поселение, состоящее из множества юрт и повозок? Аведь современные историки убеждены, что дело обстояло именно так, иэто представление было охотно подхвачено поэтами – публикойвосторженной, малокритичной и склонной к преувеличениям. НиколайЗаболоцкий (которого мы ни в коей мере не осуждаем) в прекрасномстихотворении «Рубрук в Монголии» увидел Каракорумследующим образом:
Навстречу гостю, в зной и холод,
Громадой движущихся тел
Многоколесный ехал город
И всеми втулками скрипел.
Если прочитать заметки Рубруканепредвзято, то от кочующего по просторам пустыни Гоби города наколесах не останется и следа. Перед нами заурядный многолюдныймегаполис оседлого народа, бойко торгующего всякой всячиной. Правда,вызывает некоторое недоумение сарацинский квартал – какимветром занесло этих несчастных в такую даль? Как бы там ни было, ноприжились мусульманские купцы в суровых степях Забайкалья и дажеотстроили две мечети. В скобках заметим, что статус государственнойрелигии ислам получил только столетие спустя, да и то исключительно взападном улусе империи – Золотой Орде. Но это так, к слову.
Заболоцкого вообще стоит почитать, ведьиз «головы» он выдумывал только детали (вроде двухклавиатур, которые пели на различных языках), а в основном и главномопирался на официальную историческую версию. Посему нелегкий маршрутотчаянного монаха целиком и полностью укладывается в господствующуюпарадигму:
Он гнал коня от яма к яму,
И жизнь от яма к яму шла
И раскрывала панораму
Земель, обугленных дотла.
Говорят, что ямскую службу (т. е.систему почтовых станций со сменными лошадьми) на Русь привнеслиименно монголы. Наблюдение интересное, хотя и не бесспорное. Если мыобратимся к русским летописям, то с удивлением обнаружим, что такназываемая «ямская гоньба», якобы заведенная ордынцами,существовала в наших пенатах испокон веку. Мы уже не говорим о том,что знаменитый тракт, соединявший Сарай-на-Волге и легендарныйКаракорум, в одночасье проваливается в небытие. После смерти Батыявеликая империя, раскинувшаяся на полмира, удивительным образомистаивает, как рыхлый снег под лучами весеннего солнца. При этом неменее удивительным образом обнаруживается, что система почтовыхсообщений исправно функционировала на Руси задолго до пришествияпресловутых монголов. Например, летопись сообщает о том, как княгиняОльга затеяла в 947 г. поездку в Новгород, в ходе которой нетолько приводила в порядок дороги и обустраивала мосты через Днепр иДесну, но и весьма озаботилась состоянием так называемых повозов.
Что есть повоз и с чем его едят? Штукаэта была широко распространена в Средние века и представляла собойсвоего рода повинность, тяготы которой тяжелым бременем ложились наплечи местного населения. Всякий гонец, облеченный особымиполномочиями, имел полное право получить в городе или селе любогокняжества свежих лошадей, еду и фураж и продолжить свое путешествие.Речные переправы тоже не стоили ему ни гроша – за все платилаказна. Обязанность поддерживать повоз в работоспособном состоянии(чинить дороги, мосты, переправы и др.) возлагалась на местныевласти, которые, понятное дело, были от этого не в восторге. Летописизафиксировали вспышки недовольства горожан и сельчан по поводуневесть откуда свалившейся «повозной повинности».
Как бы там ни было, но уже к концу X в.ямская служба на Руси стала повсеместно распространенной. В 1021 г.конная дружина Ярослава Мудрого, преследуя полоцкого князяБрячислава, за неделю преодолела около 800 км, что автоматическипредполагает не просто наличие дорог, а дорог, должным образомобустроенных. В 1097 г. из Киева во Владимир-Волынскийдоставляют ослепленного князя Василька Ростиславича. Летописецспециально подчеркивает, что ноябрьские дороги были далеко не фонтан:ехали «по неровному пути». Но даже «неровный путь»не помешал преодолеть обозу 500 км за шесть суток. Между прочим,езда одву-конь тоже не была изобретением татар. В «Поучениидетям» Владимира Мономаха читаем: «Всеслав Смоленскпожег, и я с черниговскими верхом с подводными конями помчался».Подводные кони есть не что иное, как запасные лошади, позволяющиевсаднику преодолевать большие расстояния: на марше он пересаживаетсяс уставшей лошади на свежую и тем самым пробегает вдвое больший путь.
А вот начиная с XI в. нароссийских трактах уже вовсю работают постоялые дворы, и местныежители, ругая по обыкновению «по-возную повинность»,делают исключение для паромных переправ, поскольку эта услуга былаплатной, и часть денег попадала в карман «повозников».Короче говоря: ямская служба на Руси существовала давным-давно,неплохо справлялась со своими обязанностями и возникла задолго допресловутого монгольского нашествия.
Какие еще несообразности мы можемизвлечь из рассыпающихся в прах хроник и обстоятельных трудовсовременных историков? Когда перелистываешь сочинения, так или иначезатрагивающие монгольскую проблематику, порой волосы встают дыбом.При этом зачастую просто-напросто теряешься и никак не можешьсообразить, чему следует поражаться в первую очередь: гомерическимпреувеличениям средневековых хронистов или абсолютно некритичномутолкованию означенных трудов в работах специалистов. Скажем, СесилияХолланд в статье «Смерть, спасшая Европу» (включена всборник «А что, если бы?..», опубликованный под рубрикой«Альтернативная история»), пишет на голубом глазубуквально следующее: «Сообщения летописцев о числе погибшихразнятся, но эти цифры всегда ошеломляют. В 1220 г., когда призахвате Герата погибло 1 600 000 человек, до сына Чингиса Тулуя дошелслух, что кому-то удалось спастись среди развалин». И далее:«По свидетельству современников, в Нишапуре монголы довеличисло своих жертв до 1 747 000 человек». В последней цифрезаключена особая пикантность: сразу хочется спросить, а кто,собственно говоря, подсчитал убиенных и умученных с такой точностью?
Комментировать этот бред совершеннонеинтересно. Достаточно сказать, что население Монголии в начале XXстолетия не превышало 600 000 человек, а по данным на 1984 г.составляло чуть менее двух миллионов. Справедливости ради следуетотметить, что рецензент не мог оставить вышеприведенный пассаж совсембез комментариев и написал, что население Герата по переписи 1986 г.не превышало 150 000 человек, поэтому у него (рецензента) имеютсясерьезные сомнения относительно того, что в Средние века жителейэтого города насчитывалось более миллиона. От себя добавим, чтоуничтожить за короткое время этакую прорву людей с помощью холодногооружия просто физически невозможно. Или такой фрагмент: «В1237 г. Субудай (бессменный монгольский полководец. –Л. Ш.) возглавил вторжение войск Бату в русские земли, обернувшиесясистематическим разрушением городов и гибелью сотен тысяч людей».Автору, по всей видимости, невдомек, что все население русскихкняжеств не превышало в то время четырех миллионов человек.
Продолжим наше увлекательноепутешествие в мир ненаучной фантастики. При хане Угэдэе, преемникеЧингисхана, вспыхнула война с Нючженским царством – то лисопредельной с Китаем страной, то ли частью Китайского государства.Эта замечательная история подробно изложена в книге Гань-Му под1232-м годом и повествует об осаде монголами города Бянь, столицыэтого царства. Перевод хроники выполнен известным китаеведом ИакинфомБичуриным (1777–1853), который 14 лет возглавлял духовнуюмиссию в Пекине. Приведенная ниже цитата позаимствована нами изработы С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси».
«В столице строилибаллисты во дворце. Ядра были сделаны совершенно круглые, весом околофунта; а камни для них брали из горы Гын-ио… Баллисты,употребляемые Монголами, были другого вида. Монголы разбивалижерновые камни или каменные кашки (голыши) на два или на три куска ив таком виде употребляли их. Баллисты были построены из бамбука, и накаждом углу городской стены поставлено их было до ста… В несколькодней груды камней сровнялись с внутреннею городскою стеной.Монгольские войска употребили огненные баллисты, и где был сделанудар, там по го-рячести нельзя было тотчас поправлять и помогать…
В сие время Нючженцы имелиогненные баллисты, которые поражали, подобно грому небесному. Дляэтого они брали чугунные сосуды, наполняли их порохом и зажигалиогнем. Горшки эти назывались чжень-тьхянь-лэй, потрясающий небо гром.Когда такая баллиста ударит и огонь вспыхнет, то звук уподобляетсягрому и слышен почти за 100 ли. Они сжигали (все) на пространстве 120футов в окружности и огненными искрами пробивали железную броню…
Кроме того, употребляли они(нючженцы) летающие огромные копья, которые пускались посредствомзажигания в них пороха и сжигали все на 10 шагов от себя. Монголы жетолько этих вещей и боялись. Они осаждали город 16 суток, денно инощно. Около миллиона (!) человек с обеих сторон было убито при этойосаде». И далее: «Но после этого открылась в городезараза, продолжавшаяся 50 дней. В течение этого времени было вынесеноиз городских ворот около 900 тысяч (!) гробов, не считая тел бедных,которых не в состоянии были похоронить».
Конец цитаты.
Переведем дух, уважаемый читатель.Положа руку на сердце, можете вы поверить этой фантасмагории? Мы –ни в каком случае. Интересно, сколько же всего людей проживало вгороде Бянь, если только в ходе 19-дневной осады и 50-дневнойэпидемии их полегло почти два миллиона? Непредвзятое прочтение сегоопуса не оставляет сомнения в том, что широкое применение артиллериии даже зажигательных ракет было совершенно заурядным делом, хотяпорох, как известно, был изобретен францисканским монахом БертольдомШварцем только в 1319 г., и этого факта вроде бы никто неоспаривает. Но китайцы (выясняется, что и монголы тоже) любилиуспевать раньше. Оказывается, почти за сто лет до опытов Шварца наВостоке уже вовсю грохотали пушки и летали ракеты. Почему же, в такомслучае, Батый не использовал «огненного боя» в зимнейкампании на Руси в 1237–1238 гг., всего через шесть летпосле нючженской войны? Историки нам говорят, что монголы, подчинивСеверный Китай, начали привлекать на свою сторону китайских инженерови широко применять трофейную осадную технику. Тогда скажите намилость, господа историки, каким образом монгольские войска моглипродержаться против китайской армии хотя бы один день, если на еевооружении стояли ракеты и артиллерия? Как могло получиться, чтокитайцы с монголами на протяжении более чем ста лет безраздельновладели навыками артиллерийского боя, а их многочисленные соседи таки не смогли научиться этому искусству? Реальная история, как мы ужеговорили, показывает, что технические новшества (особенно имеющиеотношение к военному делу) никогда не удавалось сохранять в тайнесколько-нибудь долго – ядерное оружие самый яркий тому пример.
Наконец, откуда доставали степныекочевники селитру и серу, необходимые для изготовления пороха,особенно в таком огромном количестве? Положим, селитру можно былокупить в Индии, где вплоть до XX в. ее получали из селитроносныхорганических отложений. А вот как быть с серой? В Европе, скажем,разрабатывали богатейшие залежи самородной серы в Сицилии. И такпродолжалось очень долго, до сравнительно недавнего времени, пока небыло освоено промышленное ее получение из сернистого колчедана. А вото залежах самородной серы в Китае или Монголии нам ничего неизвестно…
Но чудеса на этом отнюдь не кончаются.Известно ли вам, уважаемый читатель, что монголы вдобавок к своимогнестрельным талантам были еще и замечательными флотоводцами?Кораблевождению они научились, разумеется, опять же в Китае.Пересевшим с коней на корабли степнякам не составило трудаорганизовать морскую экспедицию в Индонезию и захватить остров Яву. Авот страну самураев спас от неминуемого поражения только тайфун,разметавший огромную флотилию из нескольких тысяч (!) кораблей,направленную ханом Хубилаем для завоевания Японии. С тех пор этответер, уберегший Страну восходящего солнца от порабощения, называетсябожественным («камикадзе» по-японски). Историков,пересказывающих все эти басни, ни в малейшей степени не волнует тотфакт, что кораблевождение и навигация в Средние века относились кобласти высоких технологий, вполне сопоставимых в наши дни скосмическими исследованиями. Допустить хотя бы на секунду, чтонеграмотные кочевники могли овладеть этими навыками, требующимивысочайшего профессионализма, означает верить в чудеса.
Пора подводить итоги. К сожалению, мывынуждены констатировать, что официальная историческая доктринамонгольских завоеваний не выдерживает никакой критики. Не было вдальневосточных степях кочевой империи со столицей в Каракоруме,захватившей полмира и сокрушившей десятки богатых процветающих стран.Уже только одно то обстоятельство, что нигде, никогда и никому напротяжении всей писаной истории человечества не удалось сотворитьхотя бы что-то отдаленно сопоставимое по своему размаху с деяниямимонголов, должно навести здравомыслящего человека на некоторыеразмышления. Традиционная версия содержит такое количествонесообразностей, нестыковок и откровенных нелепостей, что относитьсяк ней всерьез может только очень предвзятый исследователь. Этосовременникам средневекового хрониста Плано Карпини вольно быловерить его басням о том, что монголы используют для поджиганиянеприятельских крепостей вытопленный из трупов жир, потому что онякобы «горит неугасимо». Но мы-то с вами, хочется верить,несколько поумнели за истекшие семь столетий! Облик монголов вообщепредельно де-монизирован. Вот как, например, «Сокровенноесказание» рисует полководцев Чингисхана: «У этих псовмедные лбы, высеченные зубы, шилообразные языки. Вместо конскихплеток у них кривые сабли. Они пьют росу, ездят по ветру, в бояхпожирают человеческое мясо». Слов нет, поэзия первый сорт. Нотолько какое отношение имеют эти стилистические упражнения кисторической реальности? Нечто подобное писал о «татарах»в своей «Великой хронике» в 1240 г. и МатфейПарижский: «Чудовищами следует называть их, а не людьми, ибоони жадно пьют кровь, разрывают на части мясо собачье и человечье ипожирают его…»

«Сокровенное сказание» (или«Тайная история монголов») – документ вообщелюбопытный. Впервые его обнаружили в 1368 г., после падения«монгольской» династии Юань, и назвали «Юань-биши»(«Тайная история династии Юань»). Через два десятилетиямонгольский текст был перетранскрибирован китайскими иероглифами, анедавно присвоенное название было переведено на монгольский как«Тайная история монголов». Одним словом, документ,который первоначально рассматривался китайскими учеными как историялегитимной династии Юань, превратился в повествование об опасныхсеверных варварах. То, что было написано о китайских императорах,трансформировалось в легенду о великих монголах.
Справедливости ради следует сказать,что подлинником XIV в. мы не располагаем. Первые рукописи накитайском появляются только в конце семнадцатого столетия, причемтогдашние книжники уверяли, что держали текст оригинала в руках.Правда, кроме упомянутых книжников, никто и никогда оного текста невидел. Что же касается первого исторически достоверного списка«Юань-биши», то он всплыл только в 1841 г. Такимобразом, подлинника «Сокровенного сказания» на китайском(не говоря уже о монгольском) мы не имеем, а самые старые копииотносятся к первой половине XIX в. Напомнить вам, уважаемыйчитатель, на основании чего ученые считают известную «Велесовукнигу» подделкой? По причине отсутствия подлинника. Вот так.Короче говоря, на монгольский язык «Сокровенное сказание»перевели только после Второй мировой войны, и теперь оно хранится навидном месте в музее.
Повторимся еще раз: мы ни в коем случаене настаиваем на безукоризненности нашей версии. Просто она наилучшимобразом объясняет все имеющиеся в распоряжении современных историковфакты. Поход безбожного хана Батыя на Русь в 1237 г. является нечем иным, как борьбой потомков Всеволода Юрьевича Большое Гнездо –Ярослава Всеволодовича и его сына Александра Ярославича Невского –за великокняжеский стол. Гражданские войны, как и религиозные, всегдаотличаются чудовищной жестокостью, и события XIII в. в русскихкняжествах отнюдь не были исключением. Миф о приходе «злыхтатаровей» складывался постепенно, и вполне вероятно, чтокнязья Владимиро-Суздальской Руси, утвердившиеся у власти,искусственно подстегивали и направляли этот процесс. Ведь гораздопривлекательнее свалить неприглядные поступки своих предков наневедомых пришельцев, чем самим расписаться в кровавых злодеяниях.Мировая история буквально пестрит подобными примерами. Мы несомневаемся, что и знаменитая Куликовская битва в 1380 г., и такназываемое стояние на Угре великого князя московского Ивана III,ознаменовавшееся падением ордынского ига в 1480-м, имеют самоенепосредственное отношение к внутренним русским делам.
Равным образом и китайские события,увенчавшиеся утверждением династии Юань, являются неотъемлемой частьюсобственно китайской истории, а степняки-монголы тут совершенно нипри чем. Если и были при дворе китайских императоров выходцы изЦентральной Азии, это еще не дает нам права говорить о покоренииПоднебесной полудикими кочевниками. Впрочем, об этом достаточноподробно было написано в разделе «Мировая война в XIII веке».Весьма любопытно, что и в Средней Азии нашествие монголов(точь-в-точь как на Руси) удивительным образом совпало с беспримернойсмутой, охватившей государство хорезмшахов. Население великогоХорезма было решительно недовольно засильем иноплеменных кипчаков натроне и возле него, что привело к тому, что в оппозиции оказалисьдаже ближайшие родственники хорезмшаха. Поэтому совершенно неисключено, что придворные хронисты свалили грехи собственныхправителей на жестокосердых монголов, явившихся неведомо откуда. Какиначе объяснить тот факт, что разрушенный до основания Мерв страннымобразом возрождается, словно Феникс из пепла? Летописи сообщают, чтонаселение города было истреблено поголовно, но буквально через двагода в Мерве вспыхивает восстание, а еще через год он выставляетпротив монголов десятитысячную армию.
Чтобы убедиться в том, что ситуация вХорезме была много сложнее, чем это представляется современнымисторикам, достаточно обратиться к первоисточникам, в частности кжизнеописанию султана Джелал-ад-дина, принадлежащему перу некоегоан-Насави, который долгое время был личным секретарем султана. Есливы думаете, уважаемый читатель, что в злую годину иноземногонашествия Джелал-ад-дин озабочен исключительно борьбой сзахватчиками, то вы глубоко заблуждаетесь. С татарами султан,конечно, от случая к случаю схватывается, но куда больше времени онтратит на войны с другими соседями и политические интриги. То онграбит Грузию, то воюет в Ираке, то встревает в династические расприиндийских князей, то сражается с мятежниками в Азербайджане. ВеликийХорезм представляет собой рыхлый конгломерат земель, сметанный наживую нитку, и те или иные части державы бесперечь бунтуют противцентральной власти. В Герате укрепился родной брат султана, иДжелал-ад-дин берет город штурмом. Короче говоря, по прочтении книгиан-Насави складывается впечатление, что Хорезм погубили вовсе неиноземные захватчики, а системный внутриполитический кризис,чудовищная неразбериха и война всех против всех. Государствооказалось колоссом на глиняных ногах, и центробежные тенденцииразорвали его на части.
Таким образом, при непредвзятомрассмотрении предмета мы без труда обнаруживаем, что легендарныескотоводы из Центральной Азии, завоевавшие полмира, – неболее чем миф, рассыпающийся от малейшего прикосновения. Еще раз: мыне утверждаем, что сумели расставить все точки над Мы готовывнимательно отнестись к любой разумной версии, будь то натиск нарусские княжества рыцарей ордена Золотого Креста (С. Валянский и Д.Калюжный) или поход на Русь императора Никейской империи (А.Жабин-ский). Мы готовы даже признать, что татары все-таки приходили врусские земли, только это были не загадочные и никому не ведомые«безбожные моавитяне», а старые добрые соседи, испоконвеков жившие с русскими бок о бок. Мы решительно отвергаем тольколишь одну-единственную версию: вздорный и насквозь головной бредофициальной кабинетной доктрины, утверждающей, что неграмотныекочевники подчинили своей власти едва ли не всю цивилизованнуюОйкумену, прошагав с боями в считанные десятилетия 7–8 тысячкм.
ЧАСТЬ 5

ВОКРУГ ДА ОКОЛО ПОЛЯ КУЛИКОВА

В заключение нам хотелось бы поговоритьо Куликовской битве, которая, как принято считать, стала своего родагенеральной репетицией окончательного освобождения Руси от ордынскогоига. Заинтересованный читатель вправе спросить, для чего, дескать,попусту ломать копья, если в предыдущей главе прямо утверждается, чтопресловутое монгольское нашествие на русские княжества –чистейшей воды фикция, а поход безбожного хана Батыя есть не чтоиное, как борьба за власть потомков Всеволода Юрьевича БольшоеГнездо? Вопрос вполне резонный, и первоначально мы тоже хотелиограничиться уже сделанным замечанием, что и Куликовская битва, изнаменитое стояние на Угре имеют самое непосредственное отношение ксугубо внутренним русским делам.
Изменить свое решение нас побудили дваобстоятельства. Во-первых, публикации на темы средневековой русскойистории множатся в последнее время буквально как грибы после дождя,причем каждый новый автор почитает своим долгом ткнуть пальцем внеувязки официальной версии. А во-вторых, противостояние на Куликовомполе – замечательная иллюстрация к многовариантности реальнойистории, под которой мы понимаем (как читатель должен помнить)принципиальную невозможность однозначной канонической трактовкисобытий далекого прошлого. Любой хронист был лицом заинтересованным ине просто механически фиксировал исторические события (современникомкоторых, как правило, не был), а вольно или невольно ихинтерпретировал. Хорошо известно, что даже элементарный отбор фактов(выпячивание одних и замалчивание других) уже содержит в себе некийзародыш концептуального подхода. На практике же картина оказываласьеще более сложной. Неудобные факты безжалостно вымарывались, апробелы заполнялись авторскими домыслами в зависимости отполитических или идеологических пристрастий хрониста. Очень частоприсутствовал откровенный социальный заказ, когда летописьподвергалась тотальной редактуре по команде сверху. Впрочем, на этутему мы писали в свое время достаточно и повторяться не станем.
Отсюда с неизбежностью следует, что чемдальше во времени отстоит от нас то или иное историческое событие (ав особенности значимое историческое событие), тем большим искажениямоно подверглось. Почти как у Маршака: однако за время пути собачкамогла подрасти. Чем глубже в прошлое, тем вариативнее история. Именнопоэтому реконструкция древней и средневековой истории сопряжена стакими трудностями. Количество бифуркаций нарастает лавинообразно, ипостроить одну-единственную непротиворечивую историческую версиюочень часто не представляется возможным. Как мы уже говорили, порасмириться с тривиальнейшей мыслью, что бывают, к сожалению, такиевопросы, на которые можно дать несколько равновероятных ответов. Приэтом некоторые из них будут звучать более убедительно по сравнению сдругими, но никакая, даже самая совершенная реконструкция не сможетпрояснить все без исключения темные места.
И вот теперь, когда путешественникпредупрежден, мы вплотную займемся русско-ордынским противостояниемна Куликовом поле и предлагаем на суд читателя несколько версий, изкоторых он волен свободно выбрать ту, какая более всего придется емупо душе.
Глава 1
Официальная версия
На протяжении всей второй половиныXIV в. Московское княжество продолжало усиливаться. В 1359 г.на московский стол садится внук Ивана Калиты Дмитрий Иванович,прозванный впоследствии Донским. Основными соперниками ДмитрияИвановича в борьбе за великое княжение были суздальско-нижегородскийи тверской князья. С запада русским княжествам постоянно угрожалимогущественные Литва и Польша, ну а сама Русь продолжала оставатьсяданником Золотой Орды. К началу 60-х гг. XIV в.суздаль-ско-нижегородский князь признал права Дмитрия Ивановича навеликое Владимирское княжение. Конец 60-х и все почти 70-е гг. прошлипод знаком противостояния Московского и Тверского княжеств. ПричемМоскве временами приходилось куда как туго, поскольку тверичидействовали в коалиции с литовцами и смолянами. Литовский князьОльгерд в союзе с тверским князем Михаилом трижды ходил воеватьМоскву, и только после неудачного похода 1372 г. призналтребование Дмитрия Ивановича о невмешательстве в отношениямосковского правительства с Тверью. В 1375 г. московские войскаобрушиваются на Тверское княжество и добиваются успеха. Тверьпринимает ряд условий, выдвинутых Москвой, в частности отказываетсяот самостоятельного ведения внешней политики.
К концу 70-х гг. XIV в. в ЗолотойОрде прекращается эпидемия дворцовых переворотов и она достигаетвременного политического единства под властью темника Мамая. Так, покрайней мере, излагает эти события «Всемирная история» в10 томах под редакцией Академии наук СССР. Со своей стороны отметим,что официальная доктрина сильно упрощает положение дел. По окончанииордынских усобиц ханом Золотой Орды стал Тохтамыш, а Мамай, каксправедливо сказано, был темником и наместником хана в Крыму ипричерноморских степях. Другое дело, что он самовольно узурпировалвласть, воспользовавшись неразберихой в Сарае, и отложился от Орды,провозгласив себя крымским ханом. Таким образом, на Куликовом полеДмитрий Иванович столкнулся с обыкновенным сепаратистом, а никак не слегитимным правителем Золотой Орды. Между прочим, Мамай, вероятнеевсего, не смог бы претендовать на золотоордынский престол даже вслучае полного успеха всех своих начинаний, поскольку не былчингизидом.
Однако продолжим пересказ официальнойверсии. В 1378 г., за два года до Куликовской битвы, русскиевойска разгромили на реке Воже татарского мурзу Бегича. Стремясьукрепить пошатнувшуюся власть Золотой Орды над русскими землями,Мамай в 1380 г. начинает поход на Москву, в котором принялиучастие не только татары, но и многочисленные наемники из числанародностей Северного Кавказа, а также жители генуэзских колоний вКрыму. (В скобках отметим, что как раз о татарах в хрониках нет нислова, а вот прочей публики выше крыши.) Заручившись поддержкойлитовского князя Ягайло и рязанского князя Олега, заинтересованных вослаблении Москвы, Мамай начал с ними переговоры о совместныхдействиях. Когда известие о выступлении ордынцев достигло Москвы, тамстали спешно собирать войско. «Всемирная история» пишетоб этом так: «На защиту родины поднялись широкие народныемассы. Не приняли участия в борьбе с Ордой из-за сепаратистскихтенденций своих правителей Рязань, Тверь и Новгород». На самомделе не принявших участия было куда больше, хотя историкиклассического направления склонны отстаивать версию общерусскоймобилизации. Скажем, В. В. Каргалов в книге «Конец ордынскогоига», ссылаясь на летописные источники, перечисляет множествокнязей, пришедших Дмитрию на помощь. Вся беда в том, что летописьприводит имена мелких удельных князьков, которые все как на подбор –вассалы Дмитрия Ивановича. Из владетельных русских князей на помощьне пришел ни один человек, и даже тесть Дмитрия ДмитрийКонстантинович Нижегородский предпочел остаться в стороне. Потом,правда, подошли четверо литовцев, но русские так и не появились.
После смотра в конце августа 1380 г.в Коломне русские войска выступили на Дон. Мамай не успел соединитьсяс Ягайло, и 8 сентября противники встретились на Куликовом поле, привпадении в Дон речки Непрядвы. Исход боя был решен внезапной атакойзасадного полка, которым командовали серпуховской князь ВладимирАндреевич и воевода Дмитрий Боброк Волынец. Какими силами располагалДмитрий Донской? Точного ответа на этот вопрос нет. Данные летописныхисточников, вне всякого сомнения, сильно завышены: Устюжская летописьназывает цифру в 300 тысяч, а Никоновская говорит о 400 тысячахконного и пешего войска. Мнения историков тоже крайне противоречивы.Численность русских войск оценивают и в 40 и в 100 тысяч, а вотакадемик Б. А. Рыбаков указывает, что на Куликовом поле собралось 150тысяч русских ратников и 300 тысяч ордынцев. Комментировать этивыкладки мы не будем, а скажем только, что они насквозь фантастичны.В свое время мы к этому вопросу еще вернемся.
Далее «Всемирная история»сообщает: «Куликовская битва положила начало полному разгромуЗолотой Орды и освобождению от татаро-монгольского ига народовВосточной Европы. Еще больше выросло и окрепло значение Москвы какцентра национального объединения в борьбе за освобождение от властиЗолотой Орды». Все это, конечно, замечательно, а вот каксобытия развивались дальше? Ведь монгольское иго, напомним читателю,просуществовало на Руси еще сто лет, до 1480 г. Вскоре послеразгрома на Куликовом поле Мамай потерпел поражение от войскТохтамыша, бежал в Кафу (Феодосию), где вскоре и умер. А вот Тохтамышпредпринял в 1382 г. поход на Москву и сжег ее дотла. Весьмалюбопытно, что рязанский князь Олег указал ордынцам броды на Оке, анижегородские князья так и вовсе примкнули к армии Тохтамыша иприняли участие в разграблении Москвы. Историки классическогонаправления, как правило, подобные факты или игнорируют, оставляя безкомментариев, или толкуют о родовом проклятии сепаратизма. Так илииначе, но московское правительство было вновь вынуждено собиратьордынский выход и уплачивать дань в Орду. Однако Куликовская битва немогла, тем не менее, совсем не отразиться на русско-ордынскихотношениях. Ее значение все же было чрезвычайно велико, и ДмитрийДонской стал первым московским князем, который передал по завещаниюсвоему сыну Василию I в качестве наследственного владенияВладимирское великое княжество, которым до сих пор имели правораспоряжаться исключительно ордынские ханы.
К сожалению, мы никак не можемразделить пафоса патриотически настроенных историков, находящихся вплену официальной версии. Итоги Куликовской битвы следует, на нашвзгляд, оценивать куда скромнее. Посудите сами: общероссийскоеополчение полегло костьми в Диком поле, Москва сожжена и разграблена,а на выходе мы имеем возможность распоряжаться собственными землямипо своему усмотрению, не испрашивая на то разрешения великого хана.Но не слишком ли дорогой ценой куплена эта возможность? Ведь по сутидела ровным счетом ничего не изменилось. Самостоятельности русскиекняжества не обрели и по-прежнему являются данниками Золотой Орды.Проводить независимую внешнюю политику, не оглядываясь на мнениеСарая, Москва ни в коем случае не может, поскольку все сколько-нибудьсерьезные политические решения неизбежно приходится согласовывать вставке великого хана. Спору нет, московские князья вроде бы сталиполноправными собственниками своих владений, но на поверкуоказывается, что это не более чем филькина грамота. Если Орде придетв голову восстановить status quo, она без труда это может сделать, ивзятие Москвы Тохтамышем в 1382 г. – самое наглядноетому подтверждение. Среди русских князей, как и полтораста лет томуназад, нет даже тени единства, а московская политика собирания земельвызывает только глухое раздражение соседей и способствует ростунапряженности. Поэтому не приходится удивляться, что на призывДмитрия Донского почти никто не откликнулся и ему пришлосьуправляться в основном собственными силами. Вопреки общепринятомумнению, поведение русской православной церкви тоже выглядит далеконебезупречно, и ее позицию можно без обиняков назвать двурушнической(чуть ниже мы еще коснемся этого вопроса).
Одним словом, совершенно очевидно, чтопопытка общенародного сопротивления провалилась по всем пунктам,поэтому точка зрения, согласно которой Куликовская битва положиланачало разгрому Золотой Орды, представляется нам весьманеубедительной. Пройдет еще сто долгих лет, прежде чем Русьокончательно сбросит ордынское ярмо, так что началом великих побед стаким же успехом можно считать героическую оборону Козельска илиподвиги Евпатия Коловрата. Кроме того, не следует забывать, что Мамайбыл сепаратистом и персоной нон грата в Сарае, поэтому сокрушительноепоражение его войск на Куликовом поле было на руку прежде всегоТохтамышу. Получается, что Москва, сама того не желая, оказала емусерьезную услугу. Таким образом очевидно, что даже в рамкахтрадиционных представлений о завоевании русских земель монгольскимиордами мы не в состоянии непротиворечиво объяснить события второйполовины XIV в. и элементарно свести концы с концами. Посемудавайте обратимся к другим версиям.
Глава 2
Мамай и пиар
В декабрьском номере «Новойгазеты» (№ 96. 22.12–25.12.2005 г.) былаопубликована статья под названием «Пиар горой, или сепаратистМамай» с подзаголовком «Черновик учебника другой историиРоссии. Глава VI». Версия, вынесенная на суд читателейисследовательской группой под руководством Михаила Кругова, не впример убедительнее официальной трактует события конца XIV в.,хотя и исходит вслед за ней из общепринятого представления озавоевании русских княжеств монгольскими захватчиками. Авторы статьиполагают, что нет абсолютно никаких оснований рассматриватьКуликовскую битву как начало борьбы за независимость Московской Руси.Вассальные отношения с Ордой давали Москве огромные преимущества вделе собирания земель, поскольку она не только всегда имела за спиноймогущественного патрона, но и во многих случаях прямо опиралась навоенную силу татар. К 1380 г. Москва была сильнее всех другихрусских княжеств, но только до той поры, пока они действовалиразрозненно. А вот противостоять давлению нескольких объединившихсякняжеств Москве вряд ли бы удалось без ордынской поддержки. Поэтомуесли бы Москва задалась целью свалить Орду и добилась на этом поприщеуспеха, то неминуемо оказалась бы один на один с многочисленнымиврагами, у которых претензий к московским князьям накопилось болеечем достаточно. А ведь на западе вдобавок ко всему маячат страшныетени Литвы и Польши, которые не станут сидеть сложа руки, а тут жевмешаются в русские дела без лишних разговоров. Нет никакогосомнения, что в кровавой неразберихе, захлестнувшей Русь при такомповороте событий, от Москвы остались бы только рожки да ножки.
Поэтому авторы приходят к выводу, что в1380 г. борьба с ордынским игом начаться никак не могла хотя быуже потому, что Москве это было совершенно невыгодно. Тогда возникаетрезонный вопрос: а что же в действительности произошло на Куликовомполе? Странностей тут видимо-невидимо. Например, интересно, что ещево времена Ивана Грозного прозвище Донской носил вовсе не ДмитрийИванович, а серпуховской князь Владимир Андреевич – командирзасадного полка. При этом летописи XIV в. никаких подробностей оходе битвы не сообщают, не говоря уже о такой мелочи, как внезапнаяатака засадного полка. Эта история, известная сегодня каждомушкольнику, появилась впервые в «Сказании о Мамаевом побоище»,которое, между прочим, было написано в Серпуховском княжестве черезполтораста лет после Куликовской битвы. Так что столь пристальноевнимание к фигуре Владимира Андреевича нас удивлять не должно. Сдругой стороны, он все-таки не центральный персонаж, а всего-навсегокомандир одного из полков, пусть и сыгравшего решающую роль в исходесражения. А куда, скажите на милость, подевался главнокомандующий?
Авторы считают, что рассказ оКуликовской битве – типичный пример пиаровской акции, а егопоявление как раз в XVI в. было исторически обусловлено, так каксовпало по времени с подготовкой Казанского и Астраханского походов.«Сказание о Мамаевом побоище» писалось в монастыре,поэтому мы вправе предположить, что к созданию этогопропагандистского мифа руку приложила церковь. И в самом деле:вдохновителем похода против татар выступает вовсе не ДмитрийИванович, а преподобный Сергий Радонежский, а главными героями«Сказания» становятся иноки Троице-Сергиевой Лавры –Пересвет и Ослябя. Таким образом, основной своей задачей анонимныйавтор полагал превознесение заслуг русской православной церкви.
Далее Михаил Кругов пишет о вещах, намуже знакомых: чехарде дворцовых переворотов в Сарае и сепаратистскихустремлениях темника Мамая, отложившегося от Орды. Поскольку угрозараспада империи стала вполне реальной, требовались незамедлительныемеры по нейтрализации опасного сепаратиста. По причине недостатка силрасправиться с ним сразу Тохтамыш не мог, поэтому дожидалсяподкреплений, которые должны были подойти из Сибири и Средней Азии.Сыграть ва-банк Мамай не решился. Он мог сразу двинуть свои полки наСарай и успеть сокрушить Тохтамыша еще до подхода военной помощи. Ихотя прав на золотоордынский трон темник Мамай не имел никаких, такойголовокружительный успех позволял ему надеяться на признаниесуверенитета Крымского ханства. Почему Мамай первым делом пошел наРусь, мы уже никогда не узнаем. Возможно, он побоялся оставить в тылурусские княжества, которые находились в вассальной и данническойзависимости от Орды. Ведь московский князь отказался присягнуть емуна верность. Если бы монгольские отряды, шедшие на помощь Тохтамышуиз других улусов, соединились с русскими войсками, Мамаю пришлось бывесьма несладко.
Так или иначе, мятежный темник двинулсясначала на Москву, а Тохтамыш, разгадав его планы, приказал русскимкнязьям выступить против сепаратиста. По мнению Михаила Кругова,только приказ такой авторитетной фигуры, как великий хан ЗолотойОрды, мог заставить все княжества выставить военные дружины.Разумеется, Тохтамыш опирался на первого среди равных –московского князя, и Дмитрий Иванович в этом деле активно участвовал,за что и выторговал для себя и своих потомков право на наследственноевладение Владимирским княжеством. Таким образом, победоноснаяКуликовская битва уберегла от распада Золотую Орду и продлила ееотносительно стабильное существование на целый век. Именно этогоМосква и добивалась, поскольку она не столько страдала под игом,сколько успешно решала свои собственные задачи, опираясь на ордынскуювоенную мощь. Изменить же положение вещей московские князьясподобились только тогда, когда все другие русские княжестваоказались под рукой Москвы и она могла больше не опасаться угроз ни сВостока, ни с Запада. Перед нами прекрасный пример абсолютноготоржества виртуальности над реальностью: в становлении великорусскогонационального самосознания громадную роль сыграла не сама Куликовскаябитва как таковая, а пропагандистский миф о ней, сложенный иерархамиправославной церкви.
Сразу же возникает вопрос: если МихаилКругов прав и князь Дмитрий Иванович Донской оставался вернымвассалом золото-ордынского хана, то с какой целью через два годапосле Куликовской битвы Тохтамыш сжег Москву? Ответ звучит следующимобразом: когда монгольские войска, посланные на борьбу с Мамаем издругих улусов, добрались наконец до Сарая, Тохтамышу нечем было сними расплатиться, поскольку эпидемия дворцовых переворотовопустошила казну. А Москва от выплаты недоимок прошлых лет, когда онане платила ежегодной дани, пользуясь внутриордын-ской смутой,откровенно увиливала. Поэтому Тохтамышу не оставалось ничего другого,как послать сибирские и среднеазиатские полки на Москву, чтобы онисилой взяли причитающуюся им мзду. Тем самым решались сразу двезадачи: с одной стороны, солдаты получали на разграбление богатыйгород, а с другой – князь Дмитрий Иванович освобождался отзадолженности по старым неплатежам. И хотя эта неприглядная историяникоим образом не красит московского князя, в ней нет ничего из рядавон выходящего: и до Дмитрия, и после него были правители, готовыеценой разорения собственной страны заработать политический или вполнереальный капитал в твердой валюте.
Надо сказать, что ущерб был не оченьвелик, поскольку из крупных городов пострадали только Рязань иМосква, причем погром практически не затронул князей, бояр и купцов,так как они загодя выехали, имея информацию о предстоящем набеге.Таким образом, по мнению Михаила Кругова, причина похода Тохтамыша ипоследующая его нелюбовь к Дмитрию Ивановичу коренится не в ордынскихинтригах, а в традиционной скаредности московских Рюриковичей. Поэтой же причине Русская православная церковь только через 600 летпричислила Дмитрия Донского к лику святых, в отличие, скажем, отАлександра Невского.
Что можно сказать о версии МихаилаКругова? Вне всякого сомнения, она гораздо последовательнее, логичнееи убедительнее официальной, но и к ней можно предъявить серьезныепретензии, поскольку по крайней мере два ее положения очень и оченьуязвимы. Михаил Кругов пишет, что совместное выступление русскихкнязей против Мамая было немыслимо без команды из Сарая. Если бы нежесткий приказ великого хана, Дмитрию Ивановичу никогда не удалосьподвигнуть своих коллег на такой поступок. Но вся беда в том, что вреальности дело как раз обстояло с точностью до наоборот! На призывмосковского князя не откликнулся буквально никто. Как мы помним, дажеего тесть, нижегородский князь Дмитрий Константинович, и тот оставилпросьбу зятя без внимания, не говоря уже о Новгороде, Твери илиРязани. Не явился ни один владетельный князь, и только несколькоудельных князьков да вассалы Дмитрия Донского примкнули к москвичам.Правда, чуть позже присоединились еще четыре князя – дваОльгердовича, Андрей Полоцкий и Дмитрий Корибут Брянский. Как мывидим, все четверо – литвины. Никаких русских князей больше небыло и в помине. Так что аргументацию Михаила Кругова приходитсяпересмотреть. Одно из двух: или никакого приказа из Сарая непоступало и Дмитрий Иванович действовал на свой страх и риск, илиприказ из Орды все-таки был, но московский князь по каким-то причинамего проигнорировал. Последнее в рамках концепции Михаила Круговакрайне сомнительно и начисто разрушает всю его любовно выстроеннуюверсию. Первое же заставляет вернуться к версии официальной, а еслимы все-таки хотим рассуждать по Кругову с той только поправкой, чтокоманды из Сарая не было, то остается совершенно непонятным, почемулояльнейший Дмитрий Иванович не обратился за военной помощью в Орду.Ведь он-то прекрасно знал, что имеет дело с самозванцем исепаратистом!
Второй серьезный минус рассматриваемойконцепции – сожжение Москвы Тохтамышем. Согласимся на минуту сМихаилом Круговым в том, что золотоордынский хан действительно решилрасплатиться с сибирскими отрядами столь экстравагантным способом.Надо полагать, что это была взаимовыгодная сделка: бояре, купцы да исам Дмитрий, имея из первых рук надежную информацию о дате набега,заранее покинули город, а монгольские войска сполна получили за трудыправедные. Дмитрий Иванович освобождался от старых долгов и незаплатил ни копейки, но и ордынская казна внакладе не осталась. Однимсловом, и овцы целы и волки сыты, всем сестрам по серьгам. Все,казалось бы, вытанцовывается самым наилучшим образом. К сожалению,безоговорочно принять аргументацию Михаила Кругова нам мешает однонемаловажное обстоятельство. Как мы хорошо помним, к войскамТохтамыша примкнули нижегородцы и приняли активное участие в грабежахи погромах, да и рязанцы повели себя далеко не самым лучшим образом.Допустить вслед за Михаилом Круговым сделку напрямую между московскимкнязем и ордынским ханом мы готовы охотно, но вот поверить в то, чтои ближайшим соседям обломится при этом жирный кусок, решительно не всостоянии, хотя бы по причине упомянутой скаредности Дмитрия. Еслисамый влиятельный из русских князей заключает с ордынцами сделку,которая его не красит, он постарается не допустить утечки информациии уж во всяком случае на пушечный выстрел не подпустит к Москве нирязанцев, ни нижегородцев. Так что объяснение грабительского похода1382 г., предложенное авторами статьи «Пиар горой…»,на самом деле таковым не является.
Третий недостаток версии МихаилаКругова роднит ее с официальной. Мы имеем в виду традиционнуюустановку, согласно которой на русские княжества в 1237 г.обрушились дикие орды безбожного хана Батыя, разорившие страну дооснования. Только если официальная версия исходит из того, что наРуси после монгольского завоевания воцарилось жесточайшее иго,продолжавшееся 240 лет, то Михаил Кругов с соавторами говорит скореео своеобразном симбиозе Руси и Орды в духе Льва Николаевича Гумилева.Наше мнение по этому поводу читателю уже известно: мы полагаем, чтоникакие «злые татарове» на Русь не приходили, а события1237–1241 гг. есть не что иное, как борьба за единоличнуювласть потомков Всеволода Юрьевича Большое Гнездо.
Глава 3
Мамай и генуэзцы
Обратимся к третьей версии известныхсобытий, обстоятельно изложенной С. Валянским и Д. Калюжным в книге«Другая история Руси». Откровенно говоря, их подходзаконченной версией не является. Будучи добросовестнымиисследователями, авторы не лезут на рожон, а честно пишут, чтособытия вокруг Куликова поля – белое пятно нашей историографии.Вопросов тут куда больше, чем ответов, поэтому прежде чем делатьвыводы, следует для начала отделить достоверную информацию от мифов,чем по мере сил они и занимаются.
Рассмотрение противостояния Мамай –Дмитрий Донской авторы начинают с подробного анализа источников, издесь сразу же обнаруживаются крайне любопытные вещи. Вдругвыясняется, что современников эпохальная Куликовская битва,положившая начало краху Золотой Орды, странным образом не очень-то изанимала. Скажем Псковская I-я летопись упоминает это сражение водном ряду с утоплением в Чудском озере четырех лоций, а НовгородскаяI-я летопись рассказывает о нем как о делах сугубо московских, докоторых новгородцам и дела никакого нет. Об общенародном подъеме неговорится, разумеется, ни слова. В Хронике Литовской и Жмойтской под1380-м годом читаем следующее: «Року 1380. В Литве и Руси,Польше была вельми строгая зима, же быдло домовое и зверы в лесах, атакже и птатство от зимна выз-дыхало, и дерево в садах овощное всепосохло». О битве не сказано ничего, хотя литовский князьЯгайло, как мы знаем, имел к ней самое непосредственное отношение.Знаменитая «Задонщина» создавалась много позже и написанас явным подражанием «Слову о полку Игореве». В нейвоспеваются мудрость и отвага московского князя, так что политическаяподоплека этой вещи сомнений не вызывает.
Во всех учебниках можно прочитать опоездке Дмитрия к преподобному Сергию Радонежскому накануне битвы, нолетописи об этом или вглухую молчат (Новгородская I-я летопись1421 г. и Краткая летописная повесть 1408 г.), илиотделываются скупыми упоминаниями (Пространная летописная повесть1425 г. предельно кратко сообщает о послании Сергия к князю).Разработанную версию этой легенды содержит лишь «Сказание оМамаевом побоище», опять же написанное через полтораста летпосле Куликовской битвы. Одним словом, даже поверхностный анализисточников показывает, что история эта крайне запутанная и время дляокончательных выводов еще не пришло. Скажем, известный русскийисторик В. Н. Татищев, в отличие от современных исследователей,весьма критически относился к летописным сообщениям о событиях наКуликовом поле и как человек государственный (он управлял казеннымизаводами на Урале и четыре года занимал пост астраханскогогубернатора) пытался осмыслить их реалистически. Не исключено также,что в его распоряжении имелись документы, не дошедшие до нашеговремени. Во всяком случае, он решительно сократил численностьпротивоборствующих сторон по крайней мере на порядок: по его мнению,в войске Дмитрия не могло быть больше 20 тысяч конных и пешихратников. Сомневаться в справедливости расчетов Татищева нет никакихоснований, поскольку реалии старой допетровской Руси были емуизвестны куда лучше, чем нам, и оценить ее мобилизационныевозможности он мог гораздо более взвешенно.
Как мы помним, современные оценкичисленности татарских и русских войск очень сильно разнятся. Чащевсего говорят о 150 тысячах бойцов у Дмитрия и 300 тысячах – уМамая. Эти цифры абсолютно несуразные, потому что столько солдат насравнительно небольшом Куликовом поле просто-напросто не поместится.Даже если уменьшить армии сторон в два-три раза, это все равно нерешит проблемы, на что неоднократно обращали внимание многиеисторики. Но недостаточные размеры театра военных действий –это еще полбеды, ибо существует такое фундаментальное понятие, какмобилизационный ресурс, величина которого всегда теснейшим образомсвязана с природными условиями страны и способом хозяйствования. Вконце XIV в. население русских земель не превышало четырех илипяти миллионов человек. Но ни Тверь, ни Нижний Новгород, ни Рязаньучастия в борьбе, как мы помним, не приняли, поэтому мобилизациямогла проводиться на территориях, численность населения которыхсоставляла максимум один миллион человек. При таких ограниченныхлюдских ресурсах призвать в армию сто тысяч смерти подобно –такая эскапада неминуемо закончилась бы экономическим крахом. Сучетом природных условий Владимиро-Суздальской Руси и способовведения хозяйства предельная величина призыва не могла быть намногобольше 1 %, что дает в результате всего-навсего 10 тысяч бойцов.При этом надо иметь в виду, что биться с Мамаем не могли отправитьсяпоголовно все мобилизованные, поскольку обстановка на границахМосковского княжества складывалась тревожная и неспокойная, так чтополностью оголить тылы в такой ситуации было бы совершенным безумием.Оставить Москву без стратегического резерва Дмитрий никак не мог.
Возможно, путаница в оценкахчисленности русских войск возникла из-за неправильного пониманиятермина «тысяча» в военном деле. В данном случае под«тысячей» подразумевается не число бойцов, авоенно-административная единица, размеры которой могли колебаться вшироких пределах. С. Валянский и Д. Калюжный приводят и такиесоображения. Известно, что так называемые «стяги»составлялись из «копий» по 10 воинов в каждом «копье»,а полки – из «стягов». Надежные данные поколичеству и численности этих подразделений отсутствуют, тем болеечто в зависимости от конкретных условий они сильно варьировались.Средние величины таковы: от 20 до 100 воинов в «стяге» иот 3 до 5 стягов в полку. При осаде Твери в 1375 г. враспоряжении Дмитрия было от 5 до 10 полков, так что элементарныйподсчет по минимальным и максимальным параметрам дает нам армию от300 человек до 5 тысяч. А на Куликово поле пришло пять или шестьполков, что снижает максимальную численность русской армии до 3 тысяччеловек.
Косвенным аргументом в пользу этойверсии является хорошо известное историкам отсутствие захоронений наКуликовом поле. Более того, там не найдено никаких следов старинногооружия, наконечников стрел и копий и т. д. Те немногочисленныенаходки, которые имеются, совпадают со средним археологическим фономвсего региона. Между тем, если верить летописным свидетельствам,разбор трупов на поле продолжался шесть дней. При этом только своихпогибших насчитывалось якобы 110 тысяч. Сразу же возникает вопрос,как сумели так быстро управиться? Ведь погибших приходилось еще исортировать, так как знатных увезли в Москву и похоронили в Симоновоммонастыре, а всех остальных закопали на месте. Представьте себе этоогромное кладбище из ста тысяч павших бойцов! А ведь остаются ещетела убитых татар, которых, надо полагать, было уж во всяком случаене меньше. Куда могли подеваться тонны, а то и десятки тонн костногоматериала – уму непостижимо. И хотя размах Куликовской битвывполне сопоставим с крупнейшими сражениями Великой отечественнойвойны, археологи странным образом не находят ровным счетом ничего.Между прочим, отправка тел именитых воинов в Москву тоже вызываетнекоторое недоумение. Во-первых, измотанная тяжелейшими боями иобремененная ранеными и захваченным у татар обозом русская армия немогла двигаться слишком быстро, поэтому в столицу могли привезтитолько основательно разложившиеся трупы. Во-вторых, вообще непонятно,как сия затея согласуется с христианским обычаем предавать трупыземле в три дня.
Наконец, имеет смысл обратить вниманиена начало похода и сопоставить даты. Историки полагают, что сообщениео выступлении Мамая достигло Москвы в конце июля или начале августа1380 г. Пятого августа были разосланы грамоты во все концы осборе войска, а сам сбор назначили в Коломне на 15 августа. И уже 20августа объединенные полки двинулись на Дон. Совершенно очевидно, чтособрать и эшелонировать стотысячную армию в такие сжатые срокипопросту физически невозможно. Правда, нам говорят, что по пути кКоломне ополченцы проходили до 80 км в сутки, что почти в трираза превышает среднюю величину дневного перехода. Согласиться с этимтрудно, поскольку такой быстроты можно добиться только при томусловии, что на пути следования войск будут располагаться заставы сосменными лошадьми. В явном противоречии с удивительнойстремительностью мобилизации находится движение объединенных русскихсил от Коломны к Дону. Путь в 300 км был преодолен, согласнолетописям, за 20 дней, что как раз дает величину дневного переходаоколо 20 км. А вот на обратный путь армия затратила якобы всего7 суток, что уже совсем невероятно. И это после кровопролитного боя,изматывающих похоронных работ, с ранеными, пленными и неприятельскимобозом!
Одним словом, свести воедино всю этуразношерстную информацию и выстроить непротиворечивую версию куда какнепросто. Реконструкция событий конца XIV в. сопряжена согромными трудностями, хотя по крайней мере в одном пункте мы с горемпополам добились успеха: на стотысячной армии князя Дмитрия можнопоставить жирный крест.
А вы когда-нибудь задумывались надманеврами сторон накануне Куликовской битвы? Мамай ведет себяпредельно странно. Собрав армию еще летом, он долго сидит в низовьяхДона, а затем переходит его на запад, после чего собирается егофорсировать еще раз, но уже в обратном направлении. Это бестолковоетоптание на месте продолжается довольно долго, поэтому Дмитрийуспевает набрать войско и застать Мамая врасплох. А ведь в тылу умятежного темника еще и Тохтамыш, к которому на всех парах летятподкрепления из Сибири и Средней Азии. И нас хотят уверить, что этоткопуша чуть не двадцать лет держал за глотку всю Золотую Орду и едване сковырнул законного хана? Полноте! Вот этапы большого пути нашегосепаратиста и узурпатора: 1378 г. – поражение, 1380 –полный разгром, 1381 – окончательный крах. После этого онпрячется в Кафе, где его наконец благополучно убивают.
А что же Дмитрий свет Иванович? Бытьможет, хотя бы он блеснул полководческим талантом на Куликовом поле?Увы, читатель, ничуть не бывало. Сначала он форсирует Дон нижевпадения в него Непрядвы, т. е. именно там, где ширина рекиувеличивается как раз вдвое. Времени у московского князя быловдоволь, и если уж ему непременно приспичило на противоположныйберег, то он всегда мог перейти реку несколькими верстами выше потечению. Да и зачем вообще ее переходить? Ведь на переправе любаяармия весьма уязвима. Не кто иной, как сам Дмитрий, блестяще этопродемонстрировал двумя годами ранее на берегу Вожи. Воевода МамаяБегич вознамерился тогда форсировать реку, и русские войска нанеслисокрушительный удар по татарским полкам, не успевшим развернуться вбоевой порядок. Почему бы не повторить удачный маневр? Рыскать постепям в поисках неприятеля Дмитрию никакой необходимости нет, таккак ему прекрасно известно, что Мамай нацелился прямиком на Москву, аэто автоматически означает, что татары рано или поздно обнаружатся наберегах Дона.
Время откровенно работает намосковского князя, поэтому торопить события ему незачем. А вот Мамайдолжен спешить из всех сил. Со дня на день к Тохтамышу могут подойтиотборные части из Белой и Синей Орды, и когда железные тумены изкоренных улусов нападут на след его потрепанных полков, у темника неостанется ни единого шанса. Дмитрий, в свою очередь, должен пониматьэто не хуже Мамая, поэтому генеральное сражение, в котором половинаего плохо обученного ополчения ляжет костьми, совсем не в интересахмосковского князя. Изматывающие противника арьергардные бои иэлементарная кордонная тактика с использованием естественных водныхпреград – вот и все, что требуется от Дмитрия. Рано или позднообложенный со всех сторон красными флажками Мамай будет вынужденкапитулировать, потому что союзные литовцы сдадут его с потрохами припервой же чувствительной неудаче. Между прочим, в реальной историивсе именно так и произошло. Узнав, что победу одержал ДмитрийИванович, литовский князь Ягайло немедленно повернул назад, хотя вдень битвы находился от Куликова поля всего в одном дне пути. Здесьтоже кроется какая-то загадка. Ягайло не мог не знать черезлазутчиков, что победа далась Дмитрию исключительно дорогой ценой. Посвидетельству летописца, больше половины русских ратников осталисьлежать на поле боя. Свежие литовские войска расправились бы собескровленной армией в два счета, и путь на Москву был бы открыт.Впрочем, Ягайло мог поступить еще проще: оставив в покое дышащие наладан русские полки, он мог сразу пойти на Москву и взять еебуквально голыми руками. Однако история не знает сослагательногонаклонения…
Но странности на этом далеко некончаются. Например, хорошо известно, что в составе войск Мамая наКуликовом поле находилась наемная генуэзская пехота. Историки этотудивительный факт обычно никак не комментируют, хотя он решительнопротиворечит всей монгольской военной доктрине. Дело в том, чтомонголы никогда не воевали пешими. Альфой и омегой их лукавойстратегии всегда были стремительные марши, внезапные атаки и ложныеотступления. Сражение начинали конные лучники, порхающие как бабочкаи жалящие как оса, а завершала атаку латная кавалерия в сомкнутомстрою. По единодушному мнению современников, монгольские войскаотличались поражающей воображение мобильностью и умением пробегать засутки огромные расстояния, неожиданно появляясь там, где их совсем неждали. Ни до, ни после Куликовской битвы они никогда не прибегали куслугам пеших бойцов. Сражение на Дону стало единственным исключениемиз этого правила. Двумя годами позже, в 1382 г., Тохтамыш,действуя вполне традиционно, без труда разорил многолюдную Москву.Скажите на милость, уважаемый читатель, почему именно на Куликовомполе монголы решили прибегнуть к услугам неповоротливой пехоты?
Хорошо, поладим на том, что чужая душапотемки. Мало ли для чего понадобилась Мамаю пехота? В конце концов,всегда можно предположить, что со своими собственными войсками дела унего обстояли далеко не блестяще, поэтому он и прибегнул к услугамнаемников. Правда, не вполне понятно, почему бы в таком случае незавербовать кавалеристов, от которых в степной войне куда большетолку. Но не станем гадать на кофейной гуще – пехота такпехота. Гораздо интереснее другое: почему летописи ни слова неговорят о пленных? Если бы речь шла о безбожных диких татарах, мыдаже не стали бы задаваться этим вопросом. С супостатом разговоркороткий – перо в бок и мясо в речку. Но ведь за генуэзцевможно взять выкуп! Феодальные войны почти никогда не велись наистребление – благородного противника предпочитали взять вплен. И Древняя Русь в этом смысле мало чем отличалась от ЗападнойЕвропы. Скажем, подводя итоги победоносного Ледового побоища в1242 г., летописцы самым подробным образом сообщают озахваченных пленных. А здесь – полная тишина. На наш взгляд,ларчик открывается просто: о пленных не сообщается только лишьпотому, что их было чрезвычайно мало. И в самом деле: есличисленность русских войск не превышала 5 тысяч конных и пеших бойцов,да и у татар воинов насчитывалось примерно столько же, то вряд личисло погибших было больше трех тысяч с обеих сторон. Три или четыретысячи человек – это в данном случае теоретический максимум, ав реальности погибших могло быть еще меньше. Поэтому нас не должноудивлять отсутствие массовых захоронений на Куликовом поле –похоронить такое сравнительно небольшое число павших воинов могли ина окрестных погостах.
Остановимся и передохнем. Итак, авторы«Другой истории Руси» убедительно продемонстрировалиочевидную несостоятельность письменных свидетельств, касающихсясобытий конца XIV в. Непротиворечиво истолковать это в рамкахтрадиционной исторической парадигмы не представляется возможным. Чтоже Валянский с Калюжным могут нам предложить взамен? Вслед за Н. А.Морозовым они развивают идею об экспансии рыцарей ордена СвятогоКреста, который на Руси был больше известен под названием ЗолотогоОрдена и обосновался в предгорьях Татр по среднему и нижнему течениюДнестра и Прута (об этом мы уже писали). Будучи одним из самыхвлиятельных духовно-рыцарских орденов, он около середины XIIIстолетия организовал и осуществил несколько походов на русскиекняжества, в результате чего Древнерусское государство сделалосьданником Ватикана (этот орден был в 1238 г. учрежден папойГригорием IX и находился в его личном подчинении). С течением временив хрониках Золотой Орден постепенно трансформировался в Золотую Орду.Масштабные военные операции в южнорусских степях были невозможны безопоры на местное население, поэтому славяне и тюрки принимали в нихсамое активное участие. Не исключено, что тюркский элемент был дажеопределяющим, что и породило через какое-то время легенду о безбожныхтатарах, явившихся неведомо откуда. При этом гроссмейстеры икомандоры ордена Святого Креста, равно как и рыцари, закованные сголовы до пят в железо, составляли верхушку и костяк этогоагрессивного образования. Впрочем, все подробности этой захватывающейистории читатель без труда отыщет в предыдущей главе.
По мнению С. Валянского и Д. Калюжного,исподволь нарастающие противоречия между Золотой Ордой (читай –Золотым Орденом) и усиливающимся Московским княжеством вылились вконце XIV в. в откровенное и неприкрытое противостояние. В этомплане весьма показательна история о десяти сурожских купцах, которыев летописях перечислены поименно и которых Дмитрий заранее взял ссобой, отправляясь в поход. Сурожскими купцами, иликуп-цами-сурожанами, называют тех, кто постоянно торговал с городомСурожем в Крыму и имел там своего рода торговое представительство.Другими словами, это влиятельное московское купечество, получавшеенемалый барыш с международной торговли.
Князь, разумеется, тоже не оставался встороне и имел с этой торговли неплохой доход в виде налога. Междупрочим, на роль куп-цов-сурожан первым обратил внимание все тот же В.Н. Татищев, рассматривавший их как финансистов военного предприятиямосквичей.
Авторы полагают, что всю историю Россииследует переосмыслить с точки зрения развития международной торговли.Разделавшись с Мамаем, московиты прибирали к рукам важнейшие торговыепути. «…Волга была перекрыта ордой, Днепр контролировалсяЯгайлой. Теперь еще мамаевские военные эскапады перекрыли Дон»(«Другая история Руси»). Мамай и не думал наниматьгенуэзцев на военную службу. Наоборот, он сам пошел к ним в наемники,чтобы в их интересах «перекрыть Дон, единственно по которомуосуществлялась тогда международная торговля Москвы» (там же).Если Мамай добивается успеха, то генуэзцы автоматически становятсямонополистами на северном отрезке Великого шелкового пути, да иМамай, заручившись их покровительством, тоже не останется внакладе.Налоговые поступления в виде звонкой монеты достанутся именно ему, авот Сарай останется с носом. Таким образом, конфликт между Мамаем иТохтамышем имел не только политическую, но и несомненнуюэкономическую подоплеку: сепаратистские устремления мятежного темникасамым непосредственным образом угрожали благосостоянию Орды (ордена).
Тогда получают естественное объяснениеи загадочные маневры Мамая в низовьях Дона, и присутствие генуэзскойпехоты в его войсках. Поскольку Генуя финансирует всю этумногоступенчатую аферу, то полагает совершенно необходимымприсутствие в армии Мамая своих стратегов и военных формирований.Дожидаясь подхода генуэзской пехоты, Мамай мотается взад-вперед поСеверному Причерноморью и теряет драгоценное время. И толькосоединившись с союзниками, выступает навстречу московскому князю. НоДмитрий тоже не сидит сложа руки. Вынужденный защищать интересыкупцов-сурожан, он ни в коем случае не может ограничитьсяоборонительной тактикой, а сам активно разыскивает Мамая. «Торговые»причины войны настоятельно требуют решительных действий с обеихсторон. Именно поэтому Дмитрий, не колеблясь, переходит на западныйберег Дона, рискуя подвергнуться внезапной атаке неприятеля в моментфорсирования реки. И наконец соперники встречаются лицом к лицу наКуликовом поле.
В заключение буквально несколько словпо поводу «Сказания о Мамаевом побоище». Это сочинениесоздавалось через 100150 лет после Куликовской битвы, поэтомусовременников событий среди авторов быть не могло. В другом месте мыуже отмечали, что «Сказание» несет на себе неизгладимуюпечать пропагандистского мифа, призванного подчеркнуть решающую рольправославной церкви в разгроме безбожного Мамая. Его текст изобилуетмногочисленными монологами, отступлениями и авторскими размышлениями.Очевидно, что это позднейшие вставки, сделанные по идеологическимсоображениям, потому что никто, разумеется, разговоров и мыслейучастников Куликовской битвы не протоколировал. Одно из названий«Сказания» звучит следующим образом: «О браниблаговерного князя Димитрия Ивановича с нечестивым Мамаем еллинским».А в тексте мы находим такое: «Попущением божиим за грехи наша,от наваждениа диавола въздвижется князь от въесточныа страны, имянемМамай еллинъ верою, идоложрец и иконоборец, злый хрестьянскийукоритель» (С. Валянский и Д. Калюжный, «Другая историяРуси»). Комментаторы обычно поясняют, что «еллин»здесь означает «язычник», «не православный».С другой стороны, язычников на Руси испокон веков звали погаными (отлатинского paganus), а слово «еллин» (эллин), понекоторым данным, буквально переводится с греческого как«прославляющий бога». В «Этимологическом словарерусского языка» М. Фасмера читаем, что «еллин»(древнерусское елинъ) также означает «варвар, язычник,татарин», причем ссылка дается одна-единственная – на«Сказание о Мамаевом побоище». Таким образом, мы вправепредположить, что слово «еллин» вполне могло иметь некийдополнительный смысл, особенно в свете крайне любопытных фактов,которые приводят авторы «Другой истории Руси». Так,например, в грузинском православном монастыре Ге-лати хранитсясеребряный диск, на котором изображен св. Мамай с крестом в руке инимбом над головой. Более того, оказывается мусульманин Мамайпочитался как православный святой, а Иоанн Дука Ватац, православныйимператор никейский, почитается как святой в мусульманской Турции.Как истолковать эти факты, мы понятия не имеем, а приводим ихисключительно для того, чтобы читатель воочию убедился, насколько всене просто.
Версия, предложенная авторами «Другойистории Руси», заслуживает самого серьезного внимания. Несмотряна некоторую фрагментарность, она неплохо объясняет едва ли не всенеувязки и нестыковки традиционного подхода. К сожалению, авторы непотрудились додумать ее до логического конца. Они связывают походДмитрия на юг с тем, что единственная торговая магистраль, оставшаясяв распоряжении московитов, оказалась под угрозой в результатесепаратистских действий Мамая. Напомним: Днепр контролирует литовскийкнязь Ягайло, Волгу оседлала Орда (орден), а теперь и Дон может бытьперерезан совместными военными акциями золотоордынского узурпатора игенуэзцев. А разве раньше русские купцы чувствовали себя на Дону какдома? Ведь до эпидемии дворцовых переворотов, захлестнувших Сарай,Орда контролировала не только Волгу, но и Дон. Какая, собственноговоря, московским князьям разница, кто именно держит северный отрогВеликого шелкового пути – хан Золотой Орды или нелояльныйподданный этого хана? Темник Мамай, отложившийся от Орды ипровозгласивший себя крымским ханом, ни в малейшей степени не изменилгеополитического баланса (с точки зрения московитов). От военныхэскапад Мамая пострадал в первую очередь Тохтамыш, поскольку денежкитекут мимо его казны, а Москве внутриордын-ские интриги, какговорится, по барабану. Но можно ли считать простой случайностью тообстоятельство, что максимальная активность московских князей совпалапо времени с пиком ордынского кризиса?
Нам представляется, что ответ на этотвопрос лежит на поверхности. Пока Золотая Орда была едина, Москвадаже не помышляла ни о какой независимой политике на своих южныхрубежах. Но стоило разразиться внутриордынскому кризису, как ушлыемосковские князья, всегда знавшие, с какой стороны у бутербродамасло, моментально смекнули, что к чему. Сепаратист Мамай уже неказался таким страшным противником, каким выглядела монолитная Орда,к тому же всегда оставалась возможность сыграть на противоречияхмежду заинтересованными субъектами и вволю половить рыбку в мутнойводе. Отбросив всякие колебания, Дмитрий решил пойти ва-банк –пан или пропал, сейчас или никогда, в полном соответствии с известнымпринципом Бонапарта: главное ввязаться, а там посмотрим. В рамкахэтого подхода получает логичное объяснение рейд Тохтамыша на Москву в1382 г. Успешные действия русских войск на Куликовом полепозволили Москве взять к ногтю генуэзцев и захватить контроль надсеверным отрезком Великого шелкового пути. Сарай такой поворотсобытий устроить, разумеется, никак не мог. Стоило Орде вновьокрепнуть, как она немедленно показала Дмитрию, кто в доме хозяин. Нуа нижегородцы с рязанцами, конечно же, не преминули воспользоватьсяситуацией к вящей своей выгоде. Правда, Тохтамыш недолго праздновалпобеду: не прошло и пятнадцати лет, как он ввязался в безнадежнуювойну с железным хромцом Тимуром и проиграл ее в пух и прах. Но этоуже совсем другая песня.
Глава 4
Попытка реванша
А теперь давайте обратимся креконструкции Александра Бушкова, которая нам представляется наиболееубедительной. Едва ли не всю четвертую часть мы посвятили обоснованиюнехитрого тезиса, что никаких неведомых пришельцев на Руси в XIIIстолетии не было и в помине. Орды неукротимых степняков, вынырнувшиеиз глубин Азии и прошедшие огнем и мечом по русским княжествам, естьне что иное, как историософский миф, созданный совокупными усилиямипридворных летописцев и их хозяев – московских Рюриковичей,которые всеми правдами и неправдами стремились легитимизировать своиисключительные права на великокняжеский киевский стол. В середине XIIстолетия Русь погрузилась в пучину феодальных усобиц, а перваяполовина XIII в. стала пиком этой кровавой неразберихи.Княжеские дружины свирепствовали в родных пенатах почище иноземныхзахватчиков. Они жгли города и веси, угоняли в полон жителей, грабилицеркви и рубили монахов на порогах монастырских келий. Война всехпротив всех захлестнула русские земли. Если помните, стольный градКиев на протяжении неполных сорока лет (с 1169-го по 1204-й) бралиштурмом пять раз, причем трижды – только на протяжении одного1174 г.
Одним словом, то, что впоследствииназовут татаро-монгольским нашествием, было элементарной междоусобнойборьбой за верховную власть. Особенно отличились на этом поприщепотомки Всеволода Юрьевича Большое Гнездо – переяславский князьЯрослав Всеволодович и его сын Александр Ярославич по прозвищуНевский. В ходе ожесточенной гражданской войны, сопровождавшейсячудовищными зверствами, отец и сын постепенно прибрали к рукам всерусские княжества, сделавшись полновластными хозяевами земли Русской.Александр получил в полное свое распоряжение Киев, а по смерти отцазанял великокняжеский стол во Владимире. Оппозиция сломлена,непокорные бояре бьют челом великому князю, а времена кровавых усобицмало-помалу уходят в прошлое. Уже в годы правления Ивана Калиты,внука Александра Невского, на Руси воцаряются мир и покой. Летописьсообщает: «Сел на великое княжение Иван Данилович, и насталпокой христианам на многие лета, и перестали татары воевать русскуюземлю». И в самом деле, для чего, скажите на милость, ИвануДаниловичу воевать собственную землю, если железной рукой московскихРюриковичей на Руси уже давно наведен твердый порядок? ВлияниеМосковского княжества растет, совершаются все новые и новыетерриториальные приобретения, и постепенно оно становится самойсерьезной политической силой на северо-востоке Руси. И такая идиллияпродолжается вплоть до 1380 г.
А в 1380 г. на русские землиобрушивается злой ордынец Мамай, вознамерившийся «истребитьверу христианскую, дабы заменить ее магометанской». По крайнеймере, именно так трактует события конца XIV в. традиционнаяисторическая школа. А поскольку в реальности никаких татар на Русисроду не бывало (о чем мы много и подробно говорили в четвертойглаве), то неплохо бы выяснить, с кем в таком случае столкнулсяДмитрий Иванович на Куликовом поле. Для начала давайте приглядимся кнациональному составу мамаева воинства. Выше мы уже упоминали, чтотатар в ордынских рядах было меньше всего, а теперь настало времяогласить, так сказать, полный список. Извольте, вот этот список: 1)ясы и аланы (т. е. православные аланы и осетины); 2) черкесы(т. е. казаки или их предки); 3) половцы и печенеги (т. е.славяне с примесью тюркского элемента); 4) фряги (генуэзскиенаемники). Ни одного татарина и близко нет, не говоря уже о монголах.Правда, походя упоминаются некие загадочные «бесермены»,но совершенно очевидно, что это всего-навсего расхожий термин,служащий для обозначения супостата вообще, вроде «злыхтатаровей». Может быть, вы думаете, что мы исподтишкапередергиваем карты, намеренно о чем-то умалчивая? Ничуть не бывало.В этом пункте с нами вполне солидарны многие историки, разделяющиетрадиционные взгляды. Например, покойный Лев Николаевич Гумилев вкниге «От Руси к России» пишет, что войска Мамая состоялииз поляков, крымцев, генуэзцев (фрягов), ясов и касогов, а финансовуюпомощь Мамай получал от генуэзцев. Далее Гумилев пишет: «Волжскиетатары неохотно служили Мамаю и в его войске их было немного».
А теперь давайте посмотрим, ктосражается под началом Дмитрия Ивановича Донского. Оказывается,русское войско «состояло из княжеских конных и пеших дружин, атакже ополчения… Конница… была сформирована из крещеных татар,перебежавших литовцев и обученных бою в татарском конном строюрусских» (Л. Н. Гумилев, «От Руси к России»). Напомощь Мамаю спешил литовский князь Ягайло (как мы помним, он опоздална сутки), а вот союзником Дмитрия принято считать Тохтамыша свойском из сибирских татар. «Москва… продемонстрировалаверность союзу с законным наследником ханов Золотой Орды –Тохтамышем, стоявшим во главе волжских и сибирских татар» (тамже). Вслед за летописными источниками мы привыкли именовать армиюМамая ордой, но при ближайшем рассмотрении вдруг оказывается, что ирусские полки сплошь и рядом называются точно так же. Открываемзнаменитую «Задонщину», воспевающую подвиги князяДмитрия: «Чему ты, поганый Мамай, посягаешь на Рускую землю? Тотя била Орда Залеская». Напомним читателю, что Залесская(Залеская) земля есть не что иное, как Владимиро-Суздальская Русь.Так где же, в конце концов, начинаются татары и кончаются русские?Все смешалось в доме Облонских на этом проклятом Куликовом поле.
Между прочим, имеет смысл присмотретьсяк древнерусским миниатюрам, посвященным Куликовской битве. Например,на миниатюрах из Лицевого свода XVI в. при всем желанииневозможно отличить татарина от русского. Противоборствующие сторонывыглядят как близнецы-братья. Они одинаково одеты, одинакововооружены и даже головные уборы у них похожи как две капли воды.
Таким образом, даже традиционный подходк событиям XIV в. не дает ровным счетом никаких основанийбезапелляционно утверждать, что на Куликовом поле схлестнулись всмертельной схватке татары и русские. Ордынцы Мамая и дружинникиДмитрия перемешаны настолько, что говорить о пришельцах-захватчиках ипатриотах-россиянах как-то даже и неловко. Нам осталось сделатьодин-единственный, самый последний шаг. Стоит только предположить,что Куликовская битва была очередным витком междоусобной борьбы замосковский престол, как все сразу же встает на свои места. В ходегражданских войн XIII в. и последующего собирания земельВладимиро-Суздальская Русь и наследовавшее ей Московское княжествостали первыми среди равных, добившись подавляющего преимущества повсем направлениям. Москва сделалась самой влиятельной политическойсилой на Руси. Оппозиция была смята и побеждена, но не разгромлена дооснования. Угроза сепаратизма и дворцовых переворотов продолжалависеть над Москвой подобно дамоклову мечу. И взрыв не заставил себядолго ждать.
События на Куликовом поле можнорассматривать как пик противостояния Севера и Юга. Под Севером мыздесь понимаем прежде всего Московское княжество, а под Югом –оппозиционеров и сепаратистов, не смирившихся с гегемонией Москвы.Москва, по всей видимости, была излишне оптимистична и переоценилапрочность своего положения, чем не преминули воспользоваться другиепретенденты на московский престол. К 1380 г. страсти накалилисьдо предела, что и привело к очередной гражданской войне. Князья ЮжнойРуси двинулись на Москву. В известном смысле можно говорить о борьбеза власть над всей Русью двух династий – новой в лице потомковАлександра Невского и старой, имевшей ничуть не меньше прав навеликое княжение. Во всяком случае, Мамай, возглавивший силы Юга, этиправа, похоже, имел, что мы и постараемся сейчас доказать.
О национальном составе русских итатарских войск, встретившихся на Куликовом поле, мы ужерассказывали. Напомним читателю еще раз о том, что соседи бросиликнязя Дмитрия на произвол судьбы. Ему не помогли не только Новгород,Тверь или Рязань, но даже его родственник, нижегородский князьДмитрий Константинович. А это означает, что ни один из владетельныхкнязей не рассматривал предприятие Дмитрия Ивановича как общерусскоедело. Похоже, соседи прекрасно понимали, что прав у московского князяне больше, чем у Мамая, поэтому и заняли позицию вооруженного дозубов нейтралитета. Если бы ордынский поход угрожал всем безисключения русским землям, а не единоличной власти Дмитрия, тосовершенно невозможно себе представить, чтобы от него отвернулисьрешительно все. По крайней мере, на Руси такого не бывало ни до, нипосле Куликовской битвы.
Заслуживает всяческого внимания ибеседа преподобного Сергия Радонежского с князем Дмитрием. Дело втом, что история с живейшим участием церкви и благословениеммосковского князя «на бой кровавый, святой и правый»имеет очень позднее происхождение, а из летописных источников намизвестно, что сначала Сергий уговаривал Дмитрия уступить татарскимтребованиям. Скажите на милость, уважаемый читатель, разве могподобным образом да еще публично повести себя православный священник,если бы целью Мамая в действительности было упразднение христианскойверы и замена ее на магометанскую? Очевидно, преподобный Сергий тожехорошо знал, что претензии у Мамая к Дмитрию совсем иного свойства.
Двигаемся дальше. Как вы помните,московский князь взял с собой в поход десять купцов-сурожан, имевшихторговые представительства в крымском городе Суроже, колониигенуэзцев. В. Н. Татищев полагал, что сурожские купцы финансировалипоход Дмитрия. Авторы «Другой истории Руси» разделяютточку зрения русского историка. Но если обратиться к летописнымисточникам, дело предстает совсем в ином свете. Хронист специальноуточняет, что купцов взяли для того, чтобы они «рассказали вдальних странах, как люди знатные», т. е. рассказали огрядущей битве с Мамаем. Нелепая какая-то вытанцовывается история.Неужели в других странах и без того не узнают, кто с кем сражался икто победил? Зачем из-за такого пустяка тащить за собой специальныхлюдей?
Вы только представьте себе на минуту:занятых людей отрывают от серьезного дела, приказывают собраться в 48часов и выступить в поход с княжеским войском, а потом рассказать безутайки, чем на Куликовом поле дело кончилось. Бред какой-то.
А если все-таки не бред? Если намгновение допустить, что Дмитрия занимает не исход битвы как таковой,а нечто совсем другое? Ведь согласно нашей реконструкции, у Мамая намосковское княжение прав не меньше, чем у Дмитрия. Кроме того, неисключено, что на российских просторах есть и другие силы, нестесняющиеся высказывать соответствующие претензии. То есть у Мамаяесть своя правда, у Дмитрия – своя, а у кого-то еще – ивовсе третья. В этой ситуации московский князь крайне заинтересован,чтобы «мировая общественность» узнала именно его версиюсобытий, что автоматически означает, что существуют иные,неправильные (с точки зрения Москвы) версии. Сражение еще даже неначалось, а Дмитрий уже подготовил людей, готовых о нем поведать, таксказать, urbi et orbi, ибо опасается, что хождение может получитьверсия ему невыгодная. Как иначе можно объяснить присутствие в войскемосковского князя серьезных людей с весом и репутацией, которыедолжны рассказать все, как следует? Похоже, хитроумный московитзагодя позаботился о пропагандистском обеспечении своего предприятия.
Между прочим, денежную сторону дела приэтом выкидывать за борт нет никакой необходимости. Одно другомуничуть не мешает. Поражение Москвы наверняка не лучшим образомотразилось бы на бизнесе купцов-сурожан, поэтому они вполне моглифинансировать проект Дмитрия.
Еще загадочнее история, приключившаясяс иеромонахом Даниилом. В рамках традиционной версии она вообще неимеет никакого разумного объяснения. Упомянутый иеромонах долгослужил при храме в Орде, на дух не выносил Дмитрия Ивановича ияростно с ним спорил. Причиной этой затянувшейся тяжбы сталостремление московского князя назначить митрополитом всея Руси своегособственного кандидата протопопа Митяя, что Даниила, разумеется,решительно не устраивало. А вот затем происходит странное. Задолго доКуликовской битвы Даниил оставляет Орду и поселяется вТроице-Сергиевой лавре, где сразу же занимает жесткую ипоследовательную антиордынскую позицию. Развернув кипучуюпроповедническую деятельность, он призывает князей забыть старыеобиды, прекратить распри и выступить единым фронтом противненавистной Орды. Было бы логично предположить, что такой несгибаемыйборец за правое дело примет живейшее участие в готовящемся походе изаймет в стане Дмитрия подобающее ему место.
Однако наш иеромонах неожиданнопроделывает головокружительный финт. Когда полки Дмитрия Ивановичаприходят на Куликово поле, Даниил странным образом вдругобнаруживается в свите великого князя литовского Ольгерда, которыйизо всех сил спешит на помощь безбожному хану Мамаю (как мы помним,Ольгерд не принял участия в битве, так как опоздал на сутки). Прямоперекати-поле какое-то, а не иеромонах. Сторонники классическойверсии растерянно разводят руками, не в силах объяснить метаниясвятого отца. А если на минуту предположить, что войско Дмитрия какраз и есть Орда? Или, если выразиться определеннее, тоже Орда? Вчетвертой главе, как помнит читатель, мы попытались разобраться спроисхождением этого слова и пришли к выводу, что «орда»– понятие емкое и весьма многозначное. Оно переводится как«стан», «военный лагерь», «множество»,«большое войско» и т. д. В «Задонщине»,как вы помните, рать Дмитрия Ивановича прямо названа Залесской Ордой.Если дело обстоит именно таким образом, то картина существеннопроясняется. Историки безо всяких на то оснований почему-то считают,что московский князь сражался на Дону за торжество православной верыпротив магометанина Мамая. Если же слово «орда» означаетвсего-навсего «войско», а Куликовская битва –династические разборки, «спор славян между собою», пометкому выражению поэта, то поведение иеромонаха Даниила получаетвполне разумное объяснение. Мамай, возглавивший антимосковскуюкоалицию, имел точно такие же права на московское княжение, как иДмитрий, и православному священнику было совсем не зазорно прибитьсяк его лагерю из каких-то неведомых нам политических соображений.Более того, этих самых прав у Мамая, возможно, было даже ощутимобольше, поскольку летописи сообщают о князьях и боярах в его войсках.А вот Дмитрия сопровождают разбойники: «…некий муж, именемФома Каци-бей, разбойник, поставлен был в охранение великим князем нареке…» Тогда и резоны преподобного Сергия, отговаривавшегомосковского князя от похода на Дон, становятся более чем понятны…
Между прочим, версия о магометанствеМамая серьезных документальных подтверждений не имеет. Процитируем вочередной раз «Сказание о Мамаевом побоище»: «Безбожныйже царь Мамай, увидев свою погибель, стал призывать богов своих:Перуна и Са-лавата, и Раклия, и Хорса, и великого своего пособникаМагомета». Магомет, как видим, оказался на последнем месте, авот Перун с Хорсом – это древние славянские боги, да и Раклий,по некоторым данным, просто-напросто другое имя Семаргла, языческогобожества Древней Руси. Кто такой Салават, неведомо, но уж точно немусульманский святой. Мамай, между прочим, назван в этом фрагментецарем, а отнюдь не ханом. Заодно отметим, что казак Мамай –один из любимых героев украинского фольклора, да само это имя нередковстречается у запорожских казаков. «Сказание о Мамаевомпобоище» – документ вообще весьма любопытный, хотя исочиненный через много лет после Куликовской битвы. Александр Бушковв книге «Россия, которой не было» приводит из негоинтересные выдержки. Собираясь в поход на Русь, Мамай говорит: «Яне хочу так поступать, как Батый, но когда приду на Русь и убью князяих, то какие города наилучшие достаточны будут для нас – тут иосядем, и Русью завладеем, тихо и беззаботно заживем». И далее:«Пусть не пашет ни один из вас хлеба, будьте готовы на русскиехлеба». Не правда ли, мило? Оказывается, подданные степнякаМамая занимаются землепашеством. Да в конце-то концов: кто же они,эти загадочные татары (среди которых ни одного татарина нет),привечающие православных попов и поклоняющиеся языческимдревнерусским богам, – земледельцы илискотоводы-кочевники?
Итак, что мы имеем в сухом остатке?Если Мамай представлял людей, имеющих законные права на московскийпрестол, или сам обладал такими правами, то все нелепостиортодоксальной трактовки событий конца XIV столетия разрешаются легкои непринужденно. Теперь понятно, почему другие русские князьяоставили Дмитрия на произвол судьбы, почему преподобный СергийРадонежский отговаривал его от похода на Дон, почему Мамай окруженкнязьями и боярами, а в его ставке вдруг оказывается русскийсвященник, почему в войске Мамая нет татар, почему, наконец, егоподданные сеют хлеб и пашут землю. Одним словом, никакие это некочевники-степняки, а типичные оседлые земледельцы, причем славяне попреимуществу. Некоторое недоумение может вызвать длинный переченьязыческих божеств, но по большому счету и здесь нет ничего странного.Во-первых, пережитки язычества на Руси сохранялись очень долго –по некоторым данным, вплоть до начала XIX в., а в описываемуюэпоху православное христианство затронуло только самую верхушкурусского общества. Во-вторых, нельзя исключить, что события наКуликовом поле были последней попыткой приверженцев старой верыупразднить на Руси христианство и возродить славянский языческийпантеон. Как бы там ни было, но одно можно сказать совершенноопределенно: официальная версия, трактующая Куликовскую битву какборьбу русского народа за освобождение от проклятого ордынского ига,не выдерживает элементарной критики. Имеющиеся в нашем распоряжениифакты делают эту идиллическую картину абсолютно недостоверной.Вероятнее всего, коалиция южнорусских князей в конце XIV в.предприняла попытку сковырнуть ненавистных московских Рюриковичей иутвердиться на великокняжеском престоле. Реакция на эти событияновгородцев, тверичей, рязанцев и нижегородцев, не поддержавшихДмитрия, свидетельствует о том, что претензии южан на московскоевеликое княжение были отнюдь не беспочвенны. По всей видимости, Югимел совершенно законное право на власть над всей Русью.
В свете вышеизложенного давайте еще разобратимся к разорению Москвы ханом Золотой Орды Тохтамышем в 1382 г.Когда Дмитрий узнал о приближении татар, он бросил город на произволсудьбы и выехал сначала в Переяславль, а затем в Кострому. Вслед заним из Москвы бежали великая княгиня Евдокия, супруга Дмитрия, главарусской православной церкви митрополит Киприан и некоторые бояре.Татары ворвались в город, разграбили его до основания и учинилижуткую резню. Примерно так излагает события 1382 г. классическаяверсия. Стремясь оправдать неприглядное поведение Дмитрия, историкиутверждают, что иначе он поступить не мог, поскольку сил дляотражения внезапного удара в Москве было все равно недостаточно, и онвыехал в Кострому для сбора рати. Как хотите, но на наш взгляд,отъезд великого князя в столь трудный для родного города моментбольше похож на обыкновенное бегство. А если вспомнить поведениеДмитрия на Куликовом поле, когда он переоделся в доспех простогоратника, то возникают серьезные сомнения по поводу его личногомужества. Но не будем ставить это лыко в строку московскому князю, алучше посмотрим, как события развивались дальше.
В Москве при приближении татарвспыхивает бунт. Простонародье громит боярские и купеческие дома,взламывает винные погреба, убивает и грабит. Великую княгиню ещекое-как из города выпустили, но забрать с собой драгоценности и казнуне разрешили. Бояр, стремившихся выехать из Москвы, забрасываликамнями и избивали. Вволю пограбив, собрались на вече и провозгласиливоеводой литовского князя Остея, неведомо как оказавшегося в городе.Между прочим, Никоновская летопись называет его внуком Ольгерда, аЛитва в те годы, напоминаем читателю, была злейшим врагом Москвы. Неменее интересно и то обстоятельство, что митрополит Киприан поехалвовсе не к Дмитрию в Кострому, а умчался в Тверь, опять же вечнуюсоперницу Москвы. После этого в город, уже основательно пожженный иразграбленный, врываются татарские войска, к которым по путиприсоединились нижегородцы.
Но вот Дмитрий наконец закончил сборрати и выступил в поход. Быть может, вы полагаете, что всей своейсвежей силой он обрушился на безбожных татар, вырезавших его стольныйград? Ничуть не бывало. Тохтамыша Дмитрий даже не пытаетсяпреследовать, а идет прямиком на Рязань. Историки объясняют, чтомосковский князь хотел отомстить Олегу Рязанскому, который указалтатарам броды на Оке. Воля ваша, но картина получается какая-то ужочень нелепая. Поредевшие и обремененные добычей войска Тохтамышаоткатились от Москвы, а Дмитрий во главе отборной дружины неприлагает ни малейших усилий, чтобы догнать измотанного бояминеприятеля. Пусть Олег Рязанский предатель, но неужели нельзяразобраться с провинившимся князем потом? Наконец, если уж на топошло, то куда серьезней вина примкнувших к татарам нижегородцев,которые приняли в грабежах и резне живейшее участие. МстительныйДмитрий в первую голову должен наказать мятежный Нижний Новгород.
Неувязок в это путаной истории столько,что закрадывается крамольный вопрос: а был ли мальчик? Стоит только вочередной раз отказаться от вездесущих татар, как картина решительноупрощается. В Москве вспыхивает бунт, но направлен он не против бояр,уносящих ноги из города, а против самого князя Дмитрия. Можно сказатьи определеннее: московские события 1382 г. – это дажене стихийный бунт, а тщательно спланированный заговор, во главекоторого стоят Рязань, Тверь и Литва, да и Нижний в стороне неостался. Все загадочные события сразу же получают простое иестественное объяснение. Воеводой избирают чужака-литовца. МитрополитКиприан едет не куда-нибудь, а в Тверь, где на Москву уже давнопоглядывают весьма косо. Между прочим, в летописях имеется интересноесообщение, связанное с бегством Киприана. Рассказывается, что почтисразу после этого между митрополитом и Дмитрием возник серьезныйконфликт, и Киприан надолго перебрался в Киев, а Киев в ту пору, какизвестно, находился под властью литовских князей.
Поскольку Тохтамыш в нашейреконструкции – не более чем фикция, то штурм Москвы есть нечто иное, как жестокое подавление восстания войсками князя Дмитрия, асмысл его последующих маневров теперь полностью проясняется.Преследовать татар он не спешит (да и как можно преследовать пустоеместо?), а не долго думая обрушивается на Рязань, где окопалисьзаговорщики. Историки чуть ли не в один голос говорят, что послесожжения Москвы Тохтамышем Рязань и Тверь отказались признаватьстаршинство Дмитрия, каковой факт прекрасно укладывается в нашусхему. Совершенно очевидно, что мы имеем дело с очередной попыткойсепаратистского выступления, которая, по всей видимости, увенчаласьуспехом. А начало этой акции неповиновения было положено московскимвосстанием 1382 г. Напоследок процитируем известного русскогоисторика Г. В. Вернадского: «…из персидских источниковизвестно, что в 1388 г. русские войска составляли часть великойармии Тохтамыша». Вот такие пироги, уважаемый читатель.Откровенно говоря, мы будем не особенно удивлены, если вдругнеожиданно выяснится, что хан Золотой Орды Тохтамыш и великиймосковский князь Дмитрий Иванович Донской – это одно и то желицо.
Пора подвести итоги. Мы предложили вамна выбор четыре версии – одну официальную и три альтернативных.Читатель вправе остановиться на любой из них или забраковать всепоголовно и выработать собственную, если предложенное не пришлось емупо душе. Вариантов здесь хоть отбавляй, но у нас даже в мыслях небыло перелопатить сей Монблан. Существует, скажем, версия математикаА. Т. Фоменко, действительного члена Академии наук, во многомпересекающаяся с построениями Александра Бушкова, но гораздо болеерадикальная и экзотическая. По его мнению, Куликово полерасполагалось не у слияния Дона с Непрядвой, а находилось в Москве,которой в ту пору еще не было. Костромской князь Дмитрий Донской(Тохтамыш) в кровопролитном сражении разгромил западнорусские,рязанские и польские войска под командованием Мамая и присоединил ксвоим владениям обширную территорию, на которой впоследствии вырослаМосква, ставшая со временем центром русских земель. Подробноразбирать реконструкцию академика Фоменко мы не станем, азаинтересованных читателей отсылаем к его книге «Русь и Рим».
Что касается нашего собственногомнения, то наиболее убедительной нам представляется версия АлександраБушкова, хотя точка зрения С. Валянского и Д. Калюжного, изложенная вкниге «Другая история Руси», тоже заслуживает всяческоговнимания и проливает свет на многие темные места российской историиконца XIV столетия. Единственным ее недостатком является, на нашвзгляд, постулируемая авторами исключительная активностьдуховно-рыцарских орденов в южнорусских степях, ибо сказано: неследует умножать число сущностей сверх необходимости. Сия лапидарнаяформула получила название бритвы Оккама (по имени средневековогобританского философа Уильяма Оккама) и означает, что если мы всостоянии непротиворечиво объяснить некое явление исходя из суммы ужеимеющихся в нашем распоряжении фактов, то нет нужды совершатьзамысловатые телодвижения, притягивая за уши дополнительнуюинформацию. На наш взгляд, реконструкция Бушкова отвечает правилуОккама в полной мере.
Излишне напоминать, что официальнаяверсия совсем никуда не годится, так как элементарно не в состояниисвести концы с концами. В заключение остается сказать, что мыостановили свой выбор на Куликовской битве отнюдь не случайно,поскольку она, вне всякого сомнения, знаковое событие русской историии ее поворотный пункт. Российская история конца XIV в.давным-давно разобрана по косточкам и изъезжена дивизиямиспециалистов вдоль и поперек, а толку от этого чуть. Что уж тутговорить о временах баснословных и ветхозаветных… Разумеется, авторэтих строк не настолько самонадеян, чтобы полагать, будто ему удалосьрасставить все точки над В меру своих скромных способностей мыпостарались наглядно продемонстрировать, что реконструкция событийдалекого прошлого сопряжена с огромными трудностями, и если намудалось донести до читателя эту простую истину, то мы считаем своюзадачу выполненной. Будь на то наша воля, мы бы предуведомляли каждоеисторическое сочинение аннотацией примерно следующего содержания:редакция предупреждает, что всякая историческая реконструкция неполнаи допускает иные прочтения и подходы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. А что если бы?.. Альтернативнаяистория / Сост. Р. Коули; Пер. с англ. В. Волковского. –М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2002.
2. Бикерман Э. Хронология Древнегомира. Ближний Восток и античность. – М.: Наука, 1980.
3. Буркхардт Я. Культура Италии вэпоху Возрождения. – М.: Интраде, 2001.
4. Бушков А. А. Россия, которой небыло: Загадки, версии, гипотезы. – М.: ОЛМА-ПРЕСС; СПб.:Нева; Красноярск: Бонус, 1997.
5. Бушков А. А. Россия, которой небыло-3: Миражи и призраки. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, Красныйпролетарий, 2004.
6. Валянский С. И., Калюжный Д. В.Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона. – М.:Вече, 2002.
7. Валянский С. И., Калюжный Д. В.Другая история Руси. От Европы до Монголии. – М.: Вече,2001.
8. Валянский С. И., Калюжный Д. В.Новая хронология земных цивилизаций. Современная версия истории. –М.: АСТ, Олимп, 1996.
9. Вернадский Г. В. КиевскаяРусь. – Тверь-Москва: Леан-Аграф, 1996.
10. Вернадский Г. В. Монголы иРусь. – Тверь-Москва: Леан-Аграф, 1996.
11. Всемирная история: В 10 т. –М.: Госполитиздат, 1956.
12. Герберштейн С. Записки оМосковии. – М.: Изд-во МГУ, 1988.
13. Геродот. История. –Л.: Наука, 1972.
14. Грегоровиус Ф. История городаАфин в Средние века. От эпохи Юстиниана до турецкого завоевания. –Спб., 1900.
15. Гумилев Л. Н. Древняя Русь иВеликая степь. – М.: Мысль, 1993.
16. Гумилев Л. Н. От Руси кРоссии. – М.: Экопрос, 1993.
17. Гумилев Л. Н. Хунну. –СПб.: ТАЙМ-АУТ, 1993.
18. Гумилев Л. Н. Хунну в Китае. –СПб., 1994.
19. ГуревичА. Я. Категориисредневековой культуры. – М.: Культура, 1972.
20. Гуревич А. Я. Походывикингов. – 2-е изд., испр. – М.: КДУ, 2005.
21. Давиденко И. В., Кеслер Я. А.Книга цивилизации: Конспект. – М.: ЭкоПресс-2000, 2001.
22. Давиденко И. В. Ложные маякиистории. Историческая фантазия. – М.: ЭкоПресс-2000, 2002.
23. Дитмар А. Б. География вантичное время. – М.: Мысль, 1980.
24. Калюжный Д. В., Жабинский А.М. Другая история войн. От палок до бомбард. – М.: Вече,2004.
25. Каргалов В. В. Конецордынского ига. – М.: Наука, 1980.
26. Кардини Ф. Истокисредневекового рыцарства. – Сретенск:
МЦИФИ, 2000.
27. Климишин И. А. Календарь ихронология. – М.: Наука, 1985.
28. Коллингвуд Р. Дж. Идеяистории. – М.: Наука, 1986.
29. Ле Гофф Ж. Цивилизациясредневекового Запада. – М.:
Наука, 1993.
30. Липс Ю. Происхождение вещей /Пер. с нем. – М.: ИЛ, 1954.
31. Лозинский С. Г. Историяпапства. – 3-е изд. – М.: Политиздат, 1986.
32. Лотман Ю. М. Внутри мыслящихмиров. – М.: Языки русской культуры, 1996.
33. Маховский Я. История морскогопиратства. – М.: Наука, 1972.
34. Моммзен Т. История Рима. –М.: Соцэкгиз, 1936–1949.
35. Морозов Н. А. Великая Ромея.Т. IV. – М.: КРАФТ+ЛЕАН, 1998.
36. Морозов Н. А. Христос. Т.I–VII. – Л.: Госиздат, 1924–1932.
37. Носовский Г. В., Фоменко А. Т.Русь и Рим. Правильно ли мы понимаем историю Европы и Азии? В 2 кн. –М.: Олимп, АСТ, 1997.
38. Олейников А. Геологическиечасы. – Л.: Недра, 1975.
39. Олеша Ю. Избранное. –М.: Худ. лит., 1974.
40. Парасидис А. Жизнь идеятельность Балтазара Коссы. Папа Иоанн XXIII. – Минск:Беларусь, 1980.
41. Пиар горой, или СепаратистМамай. Черновик учебника другой истории России. Глава VI // Новаягазета. – № 96 (1121), 22.12–25.12.2005.
42. Проблемы абсолютногодатирования в археологии: Сборник статей. – М.: Наука,1972.
43. Радциг Н. Начало римскойлетописи. – М.: Изд-во МГУ, 1903.
44. Разин Е. А. История военногоискусства: В 5 т. – СПб.: Полигон, 2000.
45. Ренуар Ж. Огюст Ренуар. –М.: Искусство, 1970.
46. Рыбаков Б. А. ЯзычествоДревней Руси. – М.: Наука, 1988.
47. Сердца из крепкого булата:Сборник русских летописей и памятников литературы. – М.:Патриот, 1990.
48. Советский энциклопедическийсловарь / Под ред. А. М. Прохорова. – М.: Сов.энциклопедия, 1987.
49. Татаро-монголы в Азии иЕвропе: Сборник статей. – М.: Наука, 1977.
50. ФасмерМ. Этимологическийсловарь русского языка. – М.: Прогресс, 1964.
51. Фоменко А. Т. Методыстатистического анализа нарративных текстов и приложения кхронологии. – М.: Изд-во МГУ, 1990.
52. Франс А. Собрание сочинений: В8 т. Т. 6. – М.: Худ. лит., 1959.
53. Челлини Б. Жизнь БенвенутоЧеллини. – М.: Худ. лит., 1988.
54. Чивилихин В. Память. –М.: Современник, 1982.
55. Ян В. Батый. – М.:ГИХЛ, 1960.