Где прошло ваше детство?
Д.: Я родился и вырос в столице нашей Родины. И с детства был уверен, как и все в то время, что мы живем в лучшем городе планеты: ведь, как известно, вся Земля начинается с Кремля, и уровень загрязнения воздуха в Афинах в 12 раз больше; и что в Европе жуткая безработица и люди мрут с голода прямо в очередях на биржу труда; и что счастливое детство возможно только в нашей стране. Каково же было мое удивление, когда железный занавес рухнул и в Афинах я дышал вполне свежим воздухом Эллады, в Европе не видел никаких очередей, а только приветливые лица, и даже дети на улицах ничем не выдавали тяжесть своего детства. Я даже иногда на тренингах привожу из того времени некоторые примеры манипуляции массовым сознанием, когда это к месту. А лето я проводил в основном у родни в подмосковной деревне или в походах на природу, и ни разу не выезжал в пионерские лагеря, чем, может быть, спас себя от окончательного зомбирования. При этом детство все равно остается у меня в памяти как радостное бесконечное время, когда и деревья были выше, и трава зеленее, и люди веселее.

Кем вы мечтали стать в детстве?
Д.: Это, конечно, сильно зависело от того, какие фильмы и герои становились модными. Был период, когда я хотел стать индейцем. Потом ковбоем. Потом космонавтом. Потом профессиональным пиратом. Потом Робинзоном Крузо. Потом знаменитым спортсменом — помнится, Харламовым. Потом Штирлицем. А в юности даже учился на профессионального музыканта (гитара). Но жизнь расставила все по местам: на Гагариных нигде не учили и пришлось идти в технический вуз. А потом уже и во второй институт, по психологической специальности.

Самое яркое воспоминание детства?
Д.: Детская память странно устроена. Она часто хранит события, которые потом не кажутся значимыми, и забывает что-то очень важное. Но все-таки одно из самых ярких и одновременно значимых воспоминаний — это первый раз в первый класс. Помню: волнение, цветы, путь до школы, невероятно взрослые десятиклассники, первый урок, где все мы с энтузиазмом восприняли правила учебы и поведения в школе (правда, энтузиазм постепенно, как водится, угасал). Через несколько дней — первая пятерка (это сейчас превратилось в одно общее событие) и гордость, с которой я всем показывал ее в тетрадке. Еще я иногда пытаюсь осознать самое-самое первое воспоминание. И, как ни странно, смутно вспоминаю первые дни после рождения в детской кроватке. Хотя, возможно, это мне только кажется.

А каким ребенком вы были?
Д.: Разным. Когда-то — невнимательным, когда-то — очень умным, когда-то — капризным и упрямым. Но была и самая характерная черта — любил читать и читал все, что попадается под руку. Как говорила учительница, был «самым начитанным» в классе, хотя тогда это был совершенно сомнительный комплимент. В то же время, любил играть во дворе в разные детские игры: «классики», «банки», «салочки», «прятки». Играли и в разные авантюрные игры: «казаки-разбойники», по крышам и подвалам лазили, взрывные устройства делали, самопалы, стрелы, луки, рогатки, индейские ловушки для взрослых. Стал постарше — до темноты играли в футбол, хоккей. У нас в окрестных дворах была хороший уровень игры, даже чемпионаты проводили. Сейчас жизни во дворах не видно. Она вся переместилась на экраны компьютеров.

Какие 3 качества вы больше всего цените в других людях? А в себе?
Д.: Я вообще-то считаю, что в нас есть в той или иной степени все качества. Но если все-таки выбирать три, то это следующие. Первое — внутреннюю силу. Для меня это умение делать личные чудеса и подвиги, преодолевать свои слабости, побеждать, если надо, других. Сильный человек вызывает у меня большое уважение и восхищение. Такие люди двигают миром. Следующее качество — остроумие. С остроумным человеком хочется общаться, он проницателен, с ним никогда не скучно, ему никогда с собой не скучно, а ирония над собой и миром помогает жить и жить счастливо. И третье — умение учиться. Потому что когда личность не успокаивается на лаврах, когда она хочет познать что-то новое, тогда человек может развить в себе что угодно. Знаете такой афоризм? «Хочешь стоять — беги». Вот это как раз про умение учиться и двигать себя вперед. Жизнь — большой эскалатор назад. Как только ты встаешь, начинаешь деградировать.
Что ценю в себе? Думаю, было бы лицемерием ценить разное в себе и других. Эти же качества ценю и воспитываю в себе.

Как вы впервые узнали о Синтоне?
Д.: В далекой молодости, аж в перестроечное еще время, я имел счастье посещать семинары-тренинги одного из грандов практической психологии А. П. Егидеса. Там на одном из семинаров однажды товарищ по группе мне и говорит: «А знаешь ли ты такой Клуб, называется «Синтон»«? Нет?! Да ты что?! Как же так?! Ну, ладно, давай, я тебя туда приведу. Там тоже здорово, только еще лучше и веселее. Там полная демократия, можно чуть ли не ноги на стол класть.»
И привел на занятие, помню, это было еще в районе Киевской, год был 1989-й. Н. И. Козлов был молодой, но такой же красивый, ноги на стол класть нельзя было (столов в зале не было), но веселее действительно было на порядок. И хотя было всего две группы в неделю по выходным и других ведущих, кроме Н. И., не было, «Синтон» тогда был в первую очередь именно Клубом, где доминировала атмосфера открытости и общения, и на втором месте было обучение. Сейчас уже эти акценты поменялись, Клуб стал обучающим Центром, а тогда было другое время и другой «Синтон». Так я и стал параллельно заниматься и у А. П. Егидеса, и в «Синтоне».

Как вы пришли к тому, чтобы вести тренинги?
Д.: Я, собственно, уже начал отвечать на этот вопрос. В юности я занимался психологией сначала для себя. Мне было актуально и интересно научиться производить впечатление, становиться интересным собеседником, научиться красиво говорить, оказывать влияние на девушек, научиться владеть собой, быть счастливым и внутренне независимым от обстоятельств и людей. И в школе, и сразу после нее я ничего этого не умел. Даже у доски боялся выступать, хотя учился хорошо. Такая ситуация меня достала, и я стал искать книги, курсы и любую возможность этому научиться. А таких возможностей в то время было очень мало. Достаточно сказать, что, кроме Карнеги, никаких книг на тему практической психологии не было, да и Карнеги ходил по рукам, двадцать раз отксерокопированный на газетной бумаге с расплывчатым, еле различимым шрифтом.
Но желание было сильнее, и я все равно искал, посещал курсы и тренинги, которые стали постепенно появляться, находил учителей и гуру на темы психологии. Многому научился именно лично у этих учителей, потом уже пошел в психологический институт и получил второе высшее образование (практическая психология). И количество перешло в качество. Я научился, чему хотел, для себя. И понял, что люди и практическая психология — это мое призвание, и стал готовить себя уже как профессионал, для других. В 1993 году я впервые начал вести тренинги, а потом и самостоятельно.

Какие в вашей жизни были главные победы?
Д.: Наверное, это и было главной победой. Я перешел из одной профессиональной области в другую, и связано это было с большими внутренними усилиями. В начале 90-х годов я ушел из органов госбезопасности, где работал после первого института, и после этого занимался коммерцией — тогда половина страны ею занималась. Но мне, в отличие от многих, везло и я занимался коммерцией вполне успешно.
Параллельно для души и в помощь работе коммерсанта я увлекался психологией и учился уже в психологическом вузе. И в 93-ем году я понял, что далее совмещать эти два дела без ущерба для них невозможно, надо делать выбор. Не знаю, везло бы мне в коммерции и дальше, но я сделал выбор в пользу практической психологии, в пользу своего гуманитарного образования, в пользу душевного призвания. Весь этот период жизни был труден, были и сомнения, но я знал: сейчас или никогда! Буду заниматься творческим делом и настоящим своим призванием или завязну в мире коммерции, разборок и чистогана.
Первые занятия как тренер я проводил в одной учебной организации, она называлась Духовный Колледж, мне доверил вести одну из тем мой учитель по психологии (и по жизни тоже), у которого я был любимым студентом. Хотя я был хорошо готов, все равно ужасно волновался, боялся не оправдать высокого доверия, не спал перед занятиями ночью, преподавал как в тумане, но вроде получалось и постепенно волнение стало уходить. И с 94-го года одновременно в «Синтоне» мне доверил вести тренинги и Н. И. Козлов. Надеюсь, он не жалеет об этом, как и я не жалею о том, что связал свою жизнь с «Синтоном».

Любите ли вы готовить? Ваше фирменное блюдо?
Д.: Не люблю. Но умею. В третьем классе с гордостью приготовил глазунью, так на этом уровне и остался. Никогда не забуду, как в походе, когда мне было уже 20 лет, я был дежурным по лагерю. Все ушли в леса. Я колдую над костром, котелком и долго думаю, в какую же воду надо бросать макароны, в горячую или холодную? Спросить не у кого. Пришел к выводу, что все-таки в холодную, чтобы лучше все сварилось. Когда пришли уставшие голодные товарищи и я вывалил на большую тарелку горячее, скользкое, слипшееся одним куском блюдо, я был ближе к богу, чем сапер на минном поле. Меня все-таки пощадили, но сказали всё, что думали о моих кулинарных способностях. Правда, с тех пор я уже не забывал, как правильно готовить макароны.
Честно говоря, на кулинарию и готовку мне жалко времени. Я придерживаюсь такого правила, что если приготовление пищи занимает больше, чем ее прием (около 20 минут), то надо менять технологию. Поэтому, если все-таки приходится готовить самому, пользуюсь пакетами и полуфабрикатами, ну и, конечно, фирменным блюдом еще с третьего класса.

Любите ли вы кино? Ваш любимый фильм и актёр (актриса)?
Д.: Я не киноман, но искусство кино люблю. Особенно фильмы психологические и сделанные настоящими мастерами. На хорошем фильме можно даже пополнить свой психологический багаж. При этом я смотрю только те фильмы, в которых я уверен, что это действительно хорошие фильмы. Например, если мне его рекомендуют или фильм уже с репутацией. Наугад я фильмы смотреть избегаю. Есть и несколько любимых фильмов, настоящих шедевров, на мой взгляд. Я отличаю шедевр от просто хорошего фильма по такому признаку — хочется ли его еще раз смотреть и пересматривать? Наверное, и в любом жанре искусства — музыка, литература, живопись — этот принцип можно применить.
Когда смотришь настоящий шедевр еще и еще раз, замечаешь новые и новые тонкости и детали, которые заложили туда создатели фильма. Когда это просто хороший фильм, например, «Ночной дозор», пересматривать не хочется, все и так понятно. И просто хороший фильм не переживет века или хотя бы десятилетия. А шедевры переживут и создателей, и многих из нас. И еще одно качество шедевра — его можно смотреть с любого места и в любом порядке. К таким фильмам-шедеврам могу отнести из ретро: «Человек-амфибия», «Белое солнце пустыни», «Кавказская пленница», «Жестокий романс», «Обыкновенное чудо». Из более современных это: «Утомленные солнцем», «Кин-дза-дза», «Асса», «Брат 1 и 2». Из импортных отношу к таковым: «Однажды в Америке», «Список Шиндлера», «С широко закрытыми глазами».
Какие любимые актеры? Много настоящих мастеров, могу в первую очередь назвать Евгения Леонова, Олега Меньшикова, Тома Круза, Роберта де Ниро. Актрисы, конечно, тоже есть достойные, но прямо сейчас на Нобелевскую премию выдвинуть не готов.

Как вы проводите свободное время?
Д.: Что-то я не могу отличить свободное время от несвободного. У меня все время свободное, потому что я занимаюсь любимым делом. И, одновременно, я всегда на работе, потому что сознание постоянно возвращается к работе, тренингам и профессионально настроено, даже если я просто смотрю фильм: все время его анализирую и делаю записи, которые потом могут пригодиться. Даже если выдается несколько дней ехать куда-нибудь «занырнуть», беру с собой компьютер, потому что знаю, что если не возьму, еле разберусь потом в салфетках и бумажках, на которых будут каракулями написаны постоянно приходящие идеи и ценные мысли из подсознания.

Ваш самый безумный поступок?
Д.: Я не сторонник «безумства храбрых», это бывало у меня только по молодости или, еще точнее, по глупости. Например, занимался в юности скалолазанием и рисковал жизнью, забираясь по скале без страховки, бравируя и испытывая себя. Теперь понимаю, что «там» тогда прощали и неоправданного риска теперь избегаю — ведь в следующий раз могут и не простить. Всем безумцам, трюкачам, лихачам и мотоциклистам я обычно рекомендую сходить на экскурсию в травматологическое отделение любой клиники, там их много собирается, многие хотели бы время вспять повернуть, а не получается.

Ваш идеальный день в 7 словах?
Д.: За такой вопрос надо литературную премию давать. А за ответ тем более. Хорошо, что не спросили гениальную мысль в одном слове. Ну, хорошо, сейчас скреативлю. На сегодняшний момент это слова: счастье, легкость, тренинг, глаза, смех, чудо, радость.

Ваше «проверенное средство» против хандры (для поднятия настроения)?
Д.: Гм. А у меня не бывает. Впрочем, если это можно сюда причислить, бывает досада, когда что-то получается не так, как надо. Бывает раздражение на идиотизм нашей жизни. В таких случаях честно использую те же приемы, которые даю на тренингах. Или, помня, что чувствам свойственно вытесняться, просто начинаю за компьютером отвечать на письма, и мешающие чувства замещаются деловой ровностью.

Какая музыка поднимает вам настроение? Какой стиль в музыке вы предпочитаете?
Д.: Я не буду оригинален. Во-первых, я люблю «Битлз», у которых не было слабых произведений и которые одновременно и гениальная музыка, и сами себе стиль. Во-вторых, в любом жанре, даже в попсе, есть сильные произведения, а есть проходные. Поэтому я не отрицаю ни один жанр, но больше люблю (если не брать «Битлз») российский рок («Машина времени», «Воскресение», «ДДТ»), романтику бардов (Визбор, Никитины, Иваси, Митяев и др.) и зарубежную полифоническую классику (Бах, Гендель).

Какое, на ваш взгляд, самое великое изобретение человечества за последние 100 лет?
Д.: «Синтон», конечно.

Сколько людей могут закрутить одну лампочку? А раскрутить?
Д.: На такие приколы, они же — каверзные вопросы, есть 12 способов ответа, которые мы изучаем на соответствующей теме тренинга по ораторскому мастерству. Поэтому, чтобы не занимать время, я скажу, как есть. И правильный ответ такой: только один человек — тот, кто поместится на стуле. И желательно с дипломом электромонтера.

Продолжите фразу «Счастье — это…»? Что такое для вас — счастье?
Д.: «…это когда тебя понимают», — было сказано в одном известном фильме. Но я думаю, что понимание — это все-таки не обязательное условие счастья. Бывает же, человек живет совершенно один — и счастлив. Для себя счастье я сравниваю с полетом, с возможностью быть свободным, с возможностью не зависеть от воли других людей.

Чтобы бы вы сделали (изменили в мире), если бы были волшебником?
Д.: Многое что хочется сделать. Например, избавить мир от страданий. Сделать всех счастливыми и богатыми. А заодно здоровыми и радостными. Но в то же время я понимаю, что наш мир совершенен и без вмешательства. Если есть страдания — значит, зачем-то они нужны и чему-то они нас учат. Если есть несчастье — это возможность почувствовать, что такое счастье. Если есть болезни — это напоминание людям об ответственности перед самим собой.
И все-таки мы действительно являемся Волшебниками, потому что мы можем изменить, если захотим, себя, свой личный мир, свои чувства и состояния, свою жизнь.

Какова ваша самая большая мечта сейчас?
Д.: Я вообще-то не являюсь кремлевским мечтателем. Точнее, у меня мечты прагматичные, вполне реальные и выполнимые. Сейчас — закончить, наконец, работу над книгой и выпустить ее. И доработать новый тренинг. А дальше будут новые мечты.